Уже смеркалось, когда знакомый домик, вдруг показался впереди. Сердце, как будто оборвалось, а потом упало вниз. Я остановился на ватных ногах и тяжело опустился на землю. Одновременно, я вдруг осознал, что пейзаж незаметно сменился и вместо просторного альпийского луга, я снова в мрачном ущелье. Я снова здесь. В третий раз.
Два раза я уходил отсюда. Не разбирая дороги, никуда не сворачивая, карабкаясь на крутые склоны. Держа курс, чтобы не сбиться с пути, на снежные вершины сияющие белизной в голубом небе, как путеводные звезды. Шел по несколько часов, не давая отдыха ногам, стремясь уйти как можно дальше. И вот, второй раз, я прихожу обратно. Вопреки здравому смыслу и законам физики.
Липкое и теплое ощущение подступающей паники обрушилось на меня. Конечно же, это не случайно. Что-то держит меня здесь, морочит мне голову. Водит по горам, когда я пытаюсь уйти, и приводит обратно.
Это реальность. Страшная, жуткая.
И наверняка, все из-за того, что я залез в тот подвал. И вообще зашел в дом. Ну, зачем я вечно лезу туда, куда не нужно? Ведь я же знал, чувствовал, что не надо. Все естество трубило тревогу и убеждало меня бежать оттуда как можно скорее. Но нет, я зашел внутрь, а потом еще и спустился в тот подвал...
Все, идти я больше не могу, от усталости ноют поясница, колени, руки в локтях. Да, если бы и мог, уже темнеет. Пробовать выбраться отсюда в темноте, это значит, просто свернуть себе шею. Мне никак не уйти отсюда. Придется оставаться.
Я тяжело поднялся на ноги, глядя на этот, с виду, миленький домик, который, однако же, вызывал у меня приступ дикого ужаса, и стал осматриваться по сторонам в поисках возможного убежища на ночь.
Слева, не дальше, чем в пятидесяти метрах, поляна ограничивалась серой отвесной скалой. Наверху которой, где-то там, в высоте, росли сосны. По отвесному каменному уклону же, как будто стекала черная смола. Застывшие потоки которой, начинались с самой вершины, и заканчивались ниже середины. Это был мох, черный мох, один из видов которого растет на голых камнях. Справа от домика поляна тянулась всего метров на двадцать и упиралась в густой и черный сосновый бор. Где-то внутри его, но очень близко, шумела горная река. А дальше он резко поднимался вверх под очень крутым уклоном, поднимаясь по подножию горы. Там наверху, лес редел и дальше, еще круче, возвышались уже голые склоны.
Я уходил отсюда в две разные стороны, туда, откуда только что пришел и дальше, мимо отвесной скалы и подножия горы, вдоль соснового бора. А возвращаюсь всегда с одной стороны, с этой, и вижу одну и ту же картину.
Маленький домик. Сложенные из камней стены, высотой едва достигают двух метров от земли. Камни в них сложены один на один, безо всякого раствора. Только крупные щели, видно, замазаны глиной, и поросли мхом от времени. Черным и рыжим. Крыша на домике плоская, покрытая густой зеленой травой. Сбоку видно, что на бревнах, положенных от стены до стены, лежит толстый слой тонких веток и хвороста. А на него сверху, настлан толстый слой дерна, земли с травой.
Над этой плоской крышей, возвышается невысокая, пузатая труба. Сплетенная, из гибких прутьев и обмазанная глиной. Глина местами уже выкрошилась, обнажив узлы переплетения прутьев и, кое-где, внутреннюю, закопченную сторону трубы. Окошки маленькие, из квадратиков стекол примерно тридцать на тридцать сантиметров, забранных в толстые и довольно топорные, деревянные рамы. Входная дверь, из одной, широкой и очень толстой доски, вырезанной из цельного ствола. Но маленькая и очень приземистая. Чтобы в нее войти, нужно согнуться почти пополам и сложить плечи.
Домик выглядел мило утром, когда я его увидел впервые. Я был крайне удивлен, увидев его здесь. Да и в этом, довольно мрачном месте, я оказался впервые, хотя знаю окрестные места, практически досконально. И я решил войти внутрь, узнать, кто в нем живет.
Путь мой, должен был пролегать в стороне, а здесь, на этой поляне, я оказался случайно. Мне нужно было пройти до поселка, от нашей турбазы. Обычный путь занимал почти два часа хорошего хода, и проходил рядом, по основному ущелью. Я же решил в этот раз немного спрямить. И в том месте, где основное ущелье изгибалось, делая крюк, поднялся по боковому ущелью на водораздельный хребет. Вернее, собирался подняться, чтобы оттуда, уже видя поселок сверху, спуститься самым прямым путем. Но, до вершин хребта я не дошел. Вдруг, в боковом ущелье я набрел на вот эту, укрытую от глаз со всех сторон, полянку и увидел этот домик.
Он выглядел мило и так спокойно, что я без раздумий и колебаний подошел и постучал. Он был похож на домик пастуха, каких по горам довольно много, но около него не было никакого загона. И трава была совершенно не ощипана и не вытоптана. Видно, что скота тут не держат. Загадка, одним словом. Вот и стало интересно.
Постучав, я почувствовал какой-то укол внутри. Вдруг стало страшно. Захотелось уйти отсюда. Но я решительно отмел непонятные мысли. Что может быть страшного в одиноком, маленьком домике?
Мне никто не ответил, и я открыл дверь. Она легко распахнулась, открывая проход в прохладу и полумрак, после яркого утреннего солнца. Я вошел внутрь.
Там сразу стало понятно, что в доме никто не живет. Толстый слой пыли на столе и полу, затхлый воздух, отдающий сыростью и плесенью. И холод. Мне показалось, что там, намного холоднее, чем может быть в каменном домике солнечным летним утром. Очаг, выстроенный у дальней стены из камней, от которого вверх поднималась та самая, плетеная труба, был пуст. Когда глаза привыкли к полумраку, я разглядел в нем толстый слой сизой золы, прибитой каплями прошедших дождей, попадающими через трубу.
Видимо, здесь никто не живет, или перестал бывать, не меньше, чем полгода. Я озирался по сторонам, в единственном небольшом помещении с низким потолком, когда увидел в полу люк. Толстый, массивный, сбитый из досок, с вырезанным в древесине углублением для пальцев. Нагнувшись, я открыл его, потянув на себя, и на меня дыхнуло еще большим холодом. Как будто поляна эта стояла на леднике, а подвал был вырезан в цельном льду. Вот здесь, второй раз и еще сильнее, меня уколол страх. Часть меня натурально запаниковала, требуя бросать все и бежать отсюда подальше. Но я снова подавил непонятные страхи. Мне было очень любопытно узнать, куда ведет этот люк и почему там, в этом подвале так холодно. И я спустился вниз. Тут уж мне пришлось достать из кармана телефон и включить фонарик, в подвале царила полнейшая темнота. Он оказался совсем небольшим, ступеньки, сбитые из толстых ореховых веток, с корявой, неочищенной корой, спустились только на пару метров. Внизу оказалось помещение, еще меньше самого домика, вырытое в каменистой земле. Посветив фонариком по сторонам, я увидел земляные пол и стены. А у дальней стены, на невысоком деревянном настиле, лежала старая бабка. Отшатнувшись от неожиданности, я непроизвольно вскрикнул и споткнулся, едва не выронив телефон. Ледяной ужас параличом сковал мысли, я просто продолжал стоять и тупо смотреть на бабку. На нее мой крик и свет фонарика не произвел ни малейшего впечатления и я понял, что ее уже давно ничего не волнует. Задом, держа фонарик в трясущейся правой руке, и нащупывая ступени левой, я поднимался обратно, боясь отвести взгляд даже на миг. Боясь, что если повернусь спиной, то почувствую как сзади, из темноты, меня хватает холодная рука…
Выбравшись на улицу, в светлое, теплое, солнечное утро, я со всей возможной поспешностью пошел дальше, куда и направлялся изначально. Но после трех с лишним часов блужданий, когда я все время шел вверх, но никак не мог дойти до вершины хребта, я неожиданно пришел обратно. С той же самой стороны. Списав все на свое волнение, ошибки, совпадения, я развернулся и пошел обратно, спускаться в основное ущелье на дорогу. Но проходив там, где невозможно заблудиться, еще около четырех часов, хотя утренний подъем от дороги до этой поляны занял не больше двадцати минут, я снова пришел к этому домику. Видимо и время играет со мной шутки, потому что темнеть через восемь часов после утра, летом никак не может. И вот теперь я снова стою здесь, на этой проклятой поляне. Смеркается, закат уже отгорел, темнота наступает стремительно, и я не знаю, что мне делать. Озираясь по сторонам в поисках возможного убежища на ночь, я снова посмотрел на дом. Теперь он выглядит донельзя зловещим и опасным, в этой чертовой глуши в наступающей темноте. Да еще, теперь я знаю, что там, внутри, и это тоже, здорово меняет восприятие. Вдруг, я снова почувствовал, как у меня оборвалось сердце и ледяной холод разлился внутри. Над ветхой, плетёной трубой, в вечернее небо, поднималась тонкая струйка дыма…
Сглотнув колючий ком и чувствуя, как снова, липкое ощущение паники окутывает мой мозг, я попятился. Дверь домика медленно отворилась. На пороге появилась древняя, сгорбленная старуха...
Часть вторая:
Книги автора на Литрес. Повесть "Тайна старинного графского дома" https://www.litres.ru/71530171/