Запах кофе и подгоревшего сыра ударил в нос, стоило только открыть входную дверь. Наталья поморщилась — она терпеть не могла, когда в квартире витали посторонние запахи. Особенно по утрам, когда голова и так гудела после бессонной ночи. Последние три месяца она плохо спала.
На кухне, развалившись на стуле, сидел Кирилл. В домашнем халате, взъерошенный, он лениво листал что-то в телефоне. На столе — пустая коробка из-под пиццы, которую они заказывали вчера. Крошки рассыпались по скатерти, а на донышке кружки подсыхали разводы от кофе.
— Доброе утро, — процедила Наталья, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально. Получилось плохо — слишком много накопилось.
Кирилл поднял глаза, улыбнулся своей обычной беззаботной улыбкой:
— Привет! Я тут как раз работу искал...
— Правда? — Она начала механически собирать крошки со стола. — И как, нашёл что-нибудь?
— Да так, смотрел варианты... — он снова уткнулся в телефон. — Пока не моё. Знаешь, сейчас такой рынок — везде требуют опыт, а где его взять?
Наталья сжала губы. "Не твоё" — эту фразу она слышала уже третий месяц. Сначала была работа в офисе — "слишком скучно". Потом удалённая — "график неудобный". Потом в кафе — "не по специальности"...
Вечером, когда Алексей вернулся с работы, она не выдержала. Муж сидел на кухне, устало потирая виски — у него тоже был тяжёлый день.
— Лёш, так больше не может продолжаться, — Наталья присела рядом, понизив голос. — Ты же видишь, что происходит? Он даже не пытается!
— Наташ, — Алексей вздохнул, — пойми, у него сложный период. Потерять работу в его возрасте...
— В его возрасте?! — она едва сдержалась, чтобы не повысить голос. — Лёш, ему тридцать два! Не пятнадцать! А мы что? Я вчера считала бюджет — знаешь, сколько мы на него тратим? А ипотека? А счета?
Алексей молчал, глядя в одну точку. Наталья видела, как желваки ходят на его скулах — значит, тоже всё понимает, просто не хочет признавать.
— Это ненадолго, — наконец произнёс он. — Он найдёт работу, вот увидишь.
"Ненадолго" — эти слова эхом отозвались в голове Натальи. Те же самые слова она слышала три месяца назад, когда Кирилл появился на их пороге с рюкзаком и виноватой улыбкой. "Пара недель, максимум месяц — мне только встать на ноги"...
Она встала из-за стола, чувствуя, как внутри всё дрожит от бессилия. Из комнаты Кирилла доносился приглушённый смех — он снова смотрел какие-то видео. В тишине кухни этот звук казался особенно неуместным.
"Пара недель" превратилась в месяцы. И конца этому не видно.
Наталья вышла с работы раньше обычного — голова раскалывалась, и начальница отпустила её домой. В подъезде она столкнулась с соседкой, которая многозначительно покачала головой: "А ваш квартирант опять весь день музыку слушал..." Наталья даже не стала объяснять, что это не квартирант. Просто кивнула и начала медленно подниматься по лестнице.
Ещё на площадке она услышала звуки из их квартиры — громкий смех и какие-то выстрелы. Руки дрожали, когда она вставляла ключ в замок. "Спокойно, — повторяла она про себя, — только спокойно..."
Дверь в комнату Кирилла была приоткрыта. Он сидел в наушниках, с джойстиком в руках, полностью поглощённый игрой. На столе — открытая банка колы и пакет чипсов. На полу валялась скомканная распечатка — та самая, которую она сделала для него вчера. Список вакансий, на которые он обещал откликнуться.
— Вот ты где, — её голос дрожал, выдавая все эмоции разом. — А я-то думала, ты ищешь работу.
Кирилл вздрогнул, стянул наушники:
— Наташ, ты чего так рано? — он улыбнулся, будто ничего особенного не происходило. — Да я вот решил немного отдохнуть. Вечером сяду за резюме, обещаю.
— Отдохнуть? — она почувствовала, как что-то внутри обрывается. — От чего, Кирилл? От чего ты устал?
— Ну вот, опять начинается... — он закатил глаза. — Может, не будем?
С кухни потянуло горелым — забытый на плите обед. Наталья метнулась туда, спасать кастрюлю. Руки тряслись так, что она едва не уронила крышку. В глазах стояли слёзы — то ли от дыма, то ли от бессилия.
Вечером, когда вернулся Алексей, она молча поставила перед ним тарелку. Есть не хотелось. Хотелось кричать.
— Что случилось? — он посмотрел на неё внимательно. — Опять Кирилл?
— А кто же ещё? — она старалась говорить тихо, но голос предательски срывался. — Знаешь, где он был весь день? В игрушки играл! А те вакансии, которые я распечатала? На полу валяются!
— Наташ...
— Нет, ты послушай! — она резко встала, отодвинув стул. — Он просто использует тебя. Использует нас! И будет использовать, пока ты позволяешь. Ты всегда будешь его нянчить?
— Он мой брат, — голос Алексея стал жёстким. — Я не могу его выгнать.
— А меня ты можешь потерять, да?
Тишина, повисшая после этих слов, звенела в ушах. Где-то в комнате Кирилла снова начала играть музыка — как будто специально, чтобы заглушить эту тишину.
— Я больше так не могу, Лёша, — Наталья почувствовала, как по щекам текут слёзы. — Это не жизнь. Мы с тобой пашем как проклятые, считаем каждую копейку, а он... Он даже не пытается что-то изменить!
Алексей молчал, глядя в тарелку. Его пальцы нервно мяли салфетку — старая привычка, проявлявшаяся в моменты сильного волнения.
— Мне нужно подумать, — наконец произнёс он.
— Подумать? — она горько усмехнулась. — Ты это говоришь уже три месяца. А знаешь, о чём думаю я? О том, что мы планировали ребёнка. Помнишь? А теперь что? У нас даже собственной жизни нет — только бесконечные проблемы твоего брата!
Она вышла из кухни, чувствуя, как дрожат колени. В спальне было темно и тихо. Наталья села на край кровати, обхватив голову руками. Где-то там, за стеной, продолжала играть музыка. Беззаботная, весёлая — будто в насмешку над всем, что происходило в их доме.
После разговора с Натальей Алексей не мог уснуть. В голове крутилось одно и то же: "Она права. Чёрт возьми, она права..." Утром он отпросился с работы пораньше — всё равно не мог сосредоточиться.
Стоя у двери в комнату брата, он слышал привычные звуки — стук клавиш и негромкую музыку. Кирилл вечно включал её фоном, когда сидел за компьютером.
— Можно? — Алексей постучал и, не дожидаясь ответа, вошёл.
Кирилл быстро свернул какое-то окно на мониторе.
— О, привет! Ты чего так рано?
— Поговорить надо.
Что-то в голосе брата заставило Кирилла напрячься. Он развернулся в кресле, хотел улыбнуться — но улыбка вышла кривой.
— Что, опять про работу? Слушай, я как раз...
— Нет, — Алексей взял стул, сел напротив. — Не про работу. Вернее, не только про неё.
На столе — пустая кружка с остатками растворимого кофе, фантики от конфет, которые Наталья покупала себе на работу. В шкафу виднелась мятая рубашка — та самая, в которой Кирилл пришёл к ним три месяца назад.
— Кирилл, так больше нельзя.
— В смысле?
— В прямом. Или ты начинаешь платить за жильё, или... — Алексей запнулся. — Или придётся съехать.
Повисла тишина. Было слышно, как на кухне Наталья гремит посудой — специально громко, чтобы не слышать их разговор.
— Ясно, — Кирилл побарабанил пальцами по столу. — Это твоя жена придумала, да?
— При чём тут...
— Да при том! — он резко встал. — Думаешь, я не вижу, как она на меня смотрит? Как вещи свои прячет? Как запирает шкаф с продуктами?
— Она запирает?.. — растерялся Алексей.
— Да какая разница! — Кирилл заметался по комнате. — Знаешь что? Я сам уйду. Прямо сейчас. Не хочу быть обузой для вашей идеальной семьи!
Он рванул дверцу шкафа, начал выгребать вещи. Футболки, джинсы, носки — всё вперемешку полетело в старую спортивную сумку.
— Кирилл, подожди...
— Чего ждать? — он обернулся, и Алексей увидел, что брат еле сдерживает слёзы. — Ты же всё решил. Своя рубашка ближе к телу, да?
— Я просто хочу, чтобы ты начал...
— Жить своей жизнью? — Кирилл горько усмехнулся. — Спасибо за заботу, братик. Век не забуду.
Он застегнул сумку, закинул её на плечо. На пол упала какая-то бумажка — распечатка с вакансиями, которую делала Наталья.
В дверях Кирилл остановился:
— Знаешь, что обидно? Я ведь реально думал, что ты... А, неважно.
Входная дверь хлопнула так, что зазвенела люстра. Алексей остался сидеть на стуле, глядя на разбросанные вещи. В голове было пусто.
Наталья осторожно заглянула в комнату:
— Ушёл?
Алексей кивнул. Хотелось выпить. Или врезать по чему-нибудь. Или позвонить брату. Плевать, что прошло всего две минуты — уже хотелось позвонить и сказать... Что сказать?
"Вернись"? "Прости"? "Я не хотел, чтобы так вышло"?
Он достал телефон, покрутил в руках. Отложил.
Нет. Кирилл должен повзрослеть. Даже если обоим больно.
Прошло две недели. Алексей перестал нормально спать — просыпался среди ночи, проверял телефон. Ни звонков, ни сообщений. Кирилл будто провалился сквозь землю.
— Может, позвонишь? — как-то спросила Наталья. — Просто узнать, как он.
Алексей покачал головой. Он знал брата — тот не ответит. Гордый. Весь в отца.
В квартире стало непривычно тихо. Никто не гремел посудой по ночам, не включал музыку на полную громкость, не разбрасывал вещи по ванной. Наталья заново расставила банки в кухонных шкафах, разложила свои крема на полочке, которую раньше занимали бритвенные принадлежности Кирилла.
А потом начала замечать, что муж часами сидит в телефоне — листает старые фотографии. Вот они с Кириллом на рыбалке. Вот встречают Новый год. Вот чинят старый папин "Москвич"...
— Лёш, — она присела рядом, — ты правильно поступил. Он же не ребёнок.
— Знаю, — Алексей убрал телефон. — Просто... Мы же с ним сколько вместе прошли. После мамы...
— Вот именно. Ты ему уже всё дал. Теперь его очередь что-то сделать для себя.
В эту ночь ему приснилась мама. Она сидела на кухне, как раньше, в своём синем халате, и качала головой: "Ну что ж вы, мальчики мои..."
Он проснулся от звука сообщения. Три часа ночи. Незнакомый номер.
"Привет. Это я. Телефон поменял".
Алексей резко сел на кровати. Сердце заколотилось где-то в горле.
"Устроился в автосервис. Платят нормально. Снял комнату в Подмосковье — далековато, конечно, но зато дешево".
Он перечитывал сообщение, боясь спугнуть момент. Наталья проснулась, сонно заглянула в экран.
"Слушай... это... извини. За всё. Ты был прав".
— Вот видишь, — Наталья обняла его за плечи. — А ты переживал.
Алексей улыбнулся, чувствуя, как отпускает внутри тяжёлый ком, который давил все эти дни.
"Как ты там?" — написал он.
"Нормально. Непривычно только. Сам себе готовлю — представляешь?"
"Не отравился ещё?"
"Не дождёшься! )) Я даже научился яичницу не пережаривать. Приедешь — попробуешь".
Алексей сидел в темноте, глядя на экран, и улыбался. Где-то во дворе гудели ночные машины, мерно тикали часы — те самые, мамины. И впервые за долгое время на душе было спокойно.
"Конечно приеду, братишка. Обязательно приеду".