оглавление канала, часть 1-я
Охранники разом послушно сделали по одному короткому шажочку в стороны. Игорь, поддерживаемый Ульяной, медленно зашагал ко мне. Я стояла, словно превратившись внезапно в камень, едва сдерживая себя, чтобы не кинуться им навстречу. Но веры Радетелям не было никакой. Поэтому, от канистры с керосином далеко уходить не следовало. Когда они поравнялись со мной, я посмотрела на мужа, сжав плотно челюсти, чтобы не заорать. На нем не было живого места. Сволочи!! Ну я вам устрою…!!! И канистра с керосином вам покажется за счастье!! Он попытался улыбнуться, но получилась страшная маска. Кусок чего-то жесткого застрял у меня в горле, мешая дышать. И я поняла: это рвалась наружу моя ярость, смешанная с подступающей жаркой волной гнева. Я едва сумела выдавить из себя:
- Идите к машине… Она чуть дальше стоит, ближе к воротам. Там вас ждет Кирилл. Он все вам объяснит…
Лицо Игоря опять исказила гримаса, и он прохрипел:
- Без тебя с места не двинусь…
Святые угодники!!!! Только споров мне сейчас еще и не хватало! Я со всхлипом наконец сумела протолкнуть внутрь себя воздух, и прошептала, вложив в единственное слово, которое я сумела из себя выдавить, всю мою силу убеждения, на какую только была способна в этот момент:
- Пожалуйста…
Он меня понял. Он всегда меня понимал. Посмотрел сквозь багровые щели кровоподтеков и синяков очень внимательно, и прохрипел:
- Я тебе верю…
Кому-то, со стороны, наш «разговор» мог показаться совершенно бестолковым и бессмысленным, каким-то несуразным лепетом и, вообще, чушью! Но мы слушали не ушами, мы слушали нашими сердцами. За короткими фразами и словами крылось очень многое: и любовь, и нежность, и память, и надежда, а главное – вера. И больше не нужно было ничего. Ульяна тоже поняла больше, чем услышала. Глаза ее сделались огромными, и в них заплескался страх вперемешку с рвущейся наружу яростью. Я тихонько покачала головой.
- Не стоит… Идите к машине. – И добавила, набившую оскомину за последние несколько дней, фразу: - Все будет хорошо… Как сядете в машину, пускай Кирилл посигналит, даст два коротких гудка. Я буду знать, что вы добрались.
Девушка кивнула головой. И они с Игорем стали удаляться от меня. А я даже не могла проводить их взглядом, потому что, не сводила глаз с этих уродов, замерших в ожидании своей книги. Нестроев не удержал яда, и хмыкнул:
- Как трогательно… Что ж ты даже мужа-то не обняла? А может, он тебе уже надоел? Ты только скажи, вмиг вдовой станешь. Мы всегда готовы помочь, если что… - И засмеялся клекочущим смехом, словно подававшийся крупным камнем петух.
Отвечать этому придурку я сочла излишним. Зачем? Умнее он все равно не станет, а свою энергию мне сейчас следовало беречь. Скривив губы в мрачной усмешке, я обратилась к Байрату:
- Угомони этого клоуна… А то, у меня нервы не из железа. Рука дрогнет, и проститесь вы со своей книгой…
Тот пристально, будто оценивающе, глянул на меня. Понял: не шучу. Выплюнул сквозь зубы, обращаясь к своему…, уж и не знаю кому:
- Заткнись…
Его слово сопровождалось такой энергией злобы, что Нестроев подавился своим смехом. Глаза у него выкатились из орбит, словно ему стало нечем дышать, будто кто-то его схватил за горло, и он, согнувшись, принялся надсадно кашлять. Да… «Веселая» компания и «высокие» отношения, нечего сказать! А, главное, какие дружные. Каждый за другого просто горой стоит, и готов подставить в любую минуту плечо своему товарищу! Одно слово, гадючник. Или, точнее сказать, пауки в банке! Я сейчас видела перед собой воочию: зло всегда пожирает самое себя. Когда я приступлю, так сказать, к завершающей стадии своего плана, надеюсь, эта мысль послужит мне утешением.
Не обращая внимания на корчи Нестроева, Байрат спросил:
- Ну… Мы отпустили твоих… друзей. Отдай книгу…
Вел он себя очень настороженно. Я по глазам видела, как ему хотелось меня пристрелить прямо сейчас, не сходя с места. Но он был не идиот, и понимал, что пока не убедится в подлинности книги, меня нельзя и пальцем тронуть. Поэтому, он ждал. Скрипел от ненависти зубами, но ждал. Я едва пожала плечами:
- Погоди… Еще не услышала сигнала, что они благополучно добрались до машины. Как только, так и сразу. Я тоже свое слово держу.
Байрат замолчал, только продолжал сверлить меня глазами. Под таким взглядом было трудно удержать безмятежность и равнодушие. Но я постаралась. Не знаю, как у меня это получилось, со стороны себя не видела. Могла только судить по выражению лиц моих врагов. Физиономия у Нестроева, после всего пережитого, была кислой. Чувствовалось по его взглядам, кидаемых то на меня, то на своего партнера, что ему очень хотелось сделать Байрату хоть какую-нибудь, хоть самую малюсенькую гадость. Но, как говорится, бодливой корове Бог рог не дал. Но Тимур Всеволодович был достаточно умен, чтобы это понимать. Но как только… Додумать свою мысль я не успела. Разрезая ватную шуршащую тишину дождя, послышался сигнал машины. Сначала один, и через несколько секунд сразу другой. Я позволила себе на мгновение выдохнуть. Расслабляться времени не было. Сейчас начиналось самое «интересное». И если у меня что-нибудь не получится… Но об этом я думать не стала.
Присев на корточки, деловито закрутила пробку канистры. Если кто-то думает, что я тянула время, то нет, не тянула. Просто привыкла все доводить до конца. Складывалось ощущение, что я этой самой пробкой, ставлю некую точку, отмечая окончание одного отрезка времени и начало другого. Воткнула рядом горящий факел, а затем, поднялась на ноги и медленно пошла навстречу (не могу без «красивостей», ну хоть убей!) неизбежному.
Подойдя чуть поближе к замершим Радетелям, с усмешкой проговорила:
- Ну, теперь можно и чайку попить… - Физиономии у змеино-паучьего племени выражали некоторое недоумение. А я пояснила: - Ведь вы же, наверняка, захотите убедиться, что я принесла вам именно ТУ самую книгу. Я правильно понимаю? – Они все еще смотрели на меня со смесью недоверия с недоумением. Не дождавшись от них ответа, ответила сама: - Правильно, правильно. А для этого вам потребуется некоторое время. Ведь вы же не будете такой ценный фолиант открывать под дождем? Да и я, стоять все это время и мокнуть тут, уж простите, не собираюсь. Думаю, ваша мужская галантность не позволит женщине оставаться на улице, как какой-то бедной дворняжке, которую злой хозяин выгнал из дома. – Попробовала я немного пококетничать (самое время, блин!) - Так что, - я широко улыбнулась, - приглашайте женщину в дом.
Если бы я сейчас им сказала, что меня поставили самой главной надо всеми Радетелями, то это известие вызвало куда как меньшую растерянность. Первым в себя пришел Байрат (думаю, ему и по должности было так положено. Хотя, фиг его знает, какая у них тут иерархия!). Оскалившись, словно голодный волк (да простят меня эти благородные звери за такое сравнение), он с насмешкой, сделал молча широкий жест рукой, указывающий на раскрытую дверь. Я неторопливо прошла мимо них, в буквальном смысле этого слова, слыша у себя за спиной скрежет зубов Нестроева. Затем, мой чуткий слух уловил его громкий шепот, которым он давал какие-то указания двум охранникам, что выводили Ульяну с Игорем. Суть этих указаний была понятна даже самой затрапезной козе. Мельком подумала, что, может, стоит их принформировать, что напрягаться не следует, но, потом решила, что пусть его. Отец Федор с Валентином примут и этих, а мне здесь «общаться» с оставшимся народом будет чуток попроще.
Применила в уме нехитрую арифметику: пятнадцать плюс два, будет семнадцать. Значит, внизу у них осталось не больше двух-трех человек. Ведь не армию же охраны они тут держат, в конце-то концов! И опять же, чем меньше внизу останется народа, тем меньше будет жертв на моей совести. Конечно, хотелось бы вообще, чтобы было только две жертвы, но тут, как говорится, что выйдет, то выйдет.
В домушке было тепло и сухо. Наплевав на блестящий ламинат пола, прошла, не разуваясь прямо к столу. Отодвинула один из стульев, и, не дожидаясь приглашения, уселась на него, положив книгу на стол. Давешний «отрок», замерший по стойке смирно с перепуганными глазами в уголке, стоял не шевелясь, как видно, ожидая указаний начальства. А начальство, не обращая на него внимания, кинулось к столу, и принялось разворачивать промокшую рогожку, стремясь побыстрее увидеть книгу. Я с грустью подумала, что чая мне вряд ли кто предложит. Ну и фиг с ними! И без их чая как-нибудь обойдусь!
Байрат с Нестроевым склонились над книгой, глядя на старинный фолиант с некоторым благоговением. Надо же! Не ожидала от подобных типов такого трепетного отношения к старинным рукописям. Байрат осторожно откинул кожаную обложку, и опять, трепетно погладил рукой первую страницу, еще не вглядываясь в текст. У него над ухом «висел» Нестроев. Кажется, Тимур Всеволодович больше разбирался в старинных текстах. Потому что, восторженное выражение на лице у него быстро менялось на хмурое. А Байрат в это время все еще продолжал пребывать в некоторой эйфории.
Я досчитала до десяти, когда Нестроев, отпрянув от стола, гневно уставился на меня, грозно вопрошая:
- ЧТО это…?
Я дала себе еще немного времени, секунд тридцать, не больше, чтобы повеселиться. С удивлением, граничащим с некоторой долей возмущения, ответила:
- Как, ЧТО это? Это книга…
Лицо Нестроева стало наливаться краской, и он, неожиданно, даже для своего собрата по оружию, громко гаркнул:
- Я вижу, что книга, черт тебя подери!!! Но это – не ТА книга!!!
Пацанчик, что стоял все это время навытяжку, при эдаком реве, забился в угол за печку. Но у меня уже не было времени, разглядывать его лицо. Я решила еще немного «оттянуть пружину». Обиженно надув губы, пробурчала:
- Та, не та… Сказали принести книгу, я и принесла. А та она, или не та – не моего ума дело. Какую нашла, ту и принесла. Вы не говорили мне какая это должна быть книга…
Нестроев тучей стал надвигаться на меня. Я шустрой мышкой выскочила из-за стола, и оббежала стол с другой стороны. И уже, находясь вне зоны досягаемости лапищ этого неандертальца, жалобно заканючила, обращаясь к Байрату, который с нескрываемым интересом наблюдал за нашим «междусобойчиком»:
- Угомони ты своего товарища… Что за манера, чуть что, сразу руки распускать… Мы все можем обсудить спокойно, как приличные цивилизованные люди…
Мои жалобы не пропали даром, а я поздравила себя с тем, что сразу меня не убили.
- Сядь Тимур… Она права. Мы все можем обсудить спокойно… - И добавил вкрадчивым голосом Змея-Искусителя, от которого у меня на затылке волосы стали подниматься дыбом: - Тем более, что она же еще и мать, и вряд ли захочет, чтобы пострадали ее дети. Ведь так…? – От его вопроса мне сразу же расхотелось дурачиться. Я просто кивнула ему головой, мол, истину глаголешь, дяденька. Тонкие губы искривились в усмешке: - Ловко ты нас… А теперь, расскажи нам, где ТА книга?
Тяжело вздохнув, я жалобно посмотрела на мужчин, и покаянно произнесла:
- Я ее сожгла…
