Найти тему
Book Addict Читаем с Майей

"Велнесс" Нейтан Хилл

Это история счастливого брака?

Смотри. Твой муж фотографирует ничто, ты прописываешь людям ничто. Он занимается искусством ничего, ты — наукой ничего. Вы одержимы ничем, пустотой, про­белом.

Элизабет и Джек могли бы послужить иллюстрацией к утверждению о демократичности Америки. Или опровержением тезиса о ее кастовости. Она наследница клана Огастинов, наживших состояние методами самыми неопрятными из возможных - разоряя и ставя на грань выживания других. Такое, по Грибоедову: "потомки, известной подлостью прославленных, отцов". К чести Элизабет, от наследства и вообще от всяких связей с семейством она отказалась, хотя допускаю. что кто-то скажет: "ну и дура". Он мальчик с бедной фермы в Канзасе, родился незапланированным у родителей, уже имевших идеальную дочь и в дополнительных отпрысках не нуждавшихся. Отец и 37-летняя мать даже и не спали вместе, редкий среди них секс закончился вот так. В семидесятых такая беременность называлась гериатрической, Рут пугали отклонениями в развитии и отчасти это подтвердилось - Джек родился недоношенным, на всю жизнь оставшись малорослым и тщедушным.

Что же? Когда любишь, это неважно. Они полюбили друг друга задолго до того, как узнали. Удивляетесь, как такое возможно? Сейчас объясню. Оба снимали самое дешевое здесь, в Чикаго, жилье в переделанных из склада многоквартирниках, и окна их смотрели друг на друга. Без занавесок, как водится в историях вроде "Окна во двор". Случалось, он не зажигал света и подолгу смотрел, как она у себя занимается, готовит еду, читает. Случалось, она не зажигала света и подолгу смотрела на него. А потом они встретились. чтобы уже не расставаться. То было в 1994,. Двадцать лет спустя, в 2014, Джек и Элизабет родители восьмилетнего Тоби. Он преподает в Колледже искусств, который заканчивал сам, на должности адьюнкта (не пожизненный контракт, оклад значительно меньше профессорских, отсутствует куча социальных льгот, обязательных для постоянного сотрудника). Она работает на Велнесс. Эта контора занимается тестированием модных новинок, претендующих на статус панацеи - такие постоянно появляются: старшее поколение вспомнит бум мумие, прополиса, кремлевской таблетки, ближе к нам по времен Арбидол и прочее. По большей части будучи пустышками, тем не менее, многим помогают. Эклектичное образование Элизабет, соединившее биологию, медицину, психологию, театр - как нельзя лучше подходит для этой работы.

Их брак не то, чтобы трещит по швам, но исчез прежний острый интерес друг к другу, когда один человек заменяет собой весь мир. Потребность в близости ушла, вернее - у Джека нет, но жена все чаще избегает секса и вот эта часть, наконец, закономерна. Честно сказать, лютый мезальянс богачки и плебея, симпатичной девушки и заморыша казался сомнительным - люди так устроены, что выбирают ровню. Непонятно, зачем Нейтану Хиллу был этот союз противоположностей, хотя признаю, что историю часть беспринципных Огастинов "По меньшей мере, четырнадцать фронтонов" украсила и придала ей социальной остроты. Остановимся на том, что в жизни чего только не бывает. Но теперь Элизабет хотела бы больше свободного пространства, а муж душит заботой. Ее беспокоит собственное неидеальное материнство и неуправляемость Тоби, на которую Джек смотрит, как на болезнь роста. Она более успешна в финансовом смысле - первый взнос на новую квартир в строящемся кондоминимуме заработан ею. А он продолжает творить современное искусство, капая различными проявителями на фотобумагу, получается какая-то концептуальная фигня, не интересная никому в целом свете.

Только вот что: я поймала себя на мысли, что завожусь, рассказывая о них, как если бы речь шла о реальных знакомых или родственниках - а ведь это и есть эффект подлинной литературы, когда люди, сделанные из букв или, как было со мной - из голосов Григория Переля и Ольги Плетневой в аудиоверсии романа - когда они оживают и берут за сердце тебя. Хилл сделал это - написал Большой американский роман, в котором есть все: социальные институты и семья с отцовством, материнством, кризисом среднего возраста, детскими травмами; соцсети с алгоритмами и вечная прерия; искусство и наука; проблемы веры и действенность плацебо; развенчание классических экспериментов психологии и свингерский клуб.

Грустный, забавный, глубокий, умный, трогательный - человечный роман. Явный претендент на переводную Книгу года в моем персональном рейтинге.