Юлия стояла перед треснутым зеркалом в ванной, до боли закусив губу. Потёртая резинка белья впивалась в кожу, напоминая о бесконечных унижениях последних месяцев. За окном барабанил весенний дождь, заглушая тяжёлые шаги свекрови в коридоре. Сердце молодой женщины гулко стучало: каждый такой разговор превращался в допрос с пристрастием.
— Юля! — раздался властный голос Нины Петровны. — Хватит прихорашиваться, у нас серьёзный разговор!
— Сейчас, минутку! — крикнула Юлия, судорожно приглаживая волосы дрожащими руками.
— Какие ещё минутки? — свекровь распахнула дверь ванной без стука. — Думаешь, у меня время есть твои капризы терпеть? Зарплата Андрюши пришла, надо распределить.
В маленькой двухкомнатной квартире, где они жили вчетвером, каждый сантиметр пространства был пропитан властью свекрови. Даже воздух, казалось, подчинялся её железной воле. Нина Петровна, овдовевшая пять лет назад, держала семейный бюджет мёртвой хваткой, словно это было последнее, что связывало её с покойным мужем.
— Ну что застыла? — Нина Петровна схватила невестку за локоть. — Марш на кухню!
Юлия, как во сне, поплелась за свекровью. В тесной кухне, пропахшей вчерашним борщом, за столом с облезлой клеёнкой уже сидел Андрей. Его ссутуленная спина говорила о многом.
— Сядь! — приказала свекровь, шлёпнув на стол потрёпанную тетрадь. — Вот, полюбуйтесь: квартплата выросла, за газ долг...
— Нина Петровна, — Юлия собрала всю свою храбрость, — мне нужно купить необходимые вещи. Я уже третий месяц хожу...
— Что?! — свекровь стукнула ладонью по столу. — Опять за своё? Может, тебе ещё и шубу норковую купить? А на первый взнос за квартиру кто копить будет?
— Мама, — попытался вмешаться Андрей, — Юля правда давно ничего не покупала...
— И ты туда же? — Нина Петровна побагровела. — Я вас растила, ночей не спала, последний кусок вам отдавала! А теперь что? На тряпки спускать всё будем?
— Это не тряпки! — Юлия почувствовала, как предательски дрожит голос. — Вот, я список составила...
— Список? — свекровь выхватила бумажку из рук невестки. — Ну-ка, ну-ка... Белье? На что оно тебе? Не в театре работаешь! Колготки? У тебя ещё те целые, я сама штопала!
— Мама! — Андрей встал. — Нельзя же так...
— Можно! — отрезала Нина Петровна. — И нужно! Вы как дети малые, только бы деньги разбрасывать. Вот у меня свекровь была, царствие ей небесное, та вообще всю зарплату забирала, копейки не оставляла. И правильно делала!
Юлия почувствовала, как к горлу подступает ком. В висках стучало от унижения. Старая фарфоровая копилка-свинья на полке словно ухмылялась, поблёскивая глазами-бусинками в тусклом свете кухонной лампы.
— Решено! — припечатала свекровь. — Никаких лишних трат. Будете жить по средствам, как все нормальные люди.
Андрей снова сел, избегая встречаться взглядом с женой. За окном усилился дождь, словно оплакивая очередное поражение молодой семьи в борьбе за независимость.
***
На следующий день Юлия намеренно задержалась в офисе. Сидела за компьютером, бессмысленно глядя в монитор, пока не стемнело. Перед глазами всё ещё стояла унизительная сцена утреннего "распределения" денег – свекровь, поджав губы, выделила ей на "женские мелочи" сумму, на которую впору было купить только носовые платки.
— Юлия Сергеевна, вы сегодня допоздна? — поинтересовалась уборщица тётя Валя, протирая пол у стола.
— Да, работы много, — соврала Юлия, хотя все задачи были давно выполнены.
Телефон снова завибрировал – шестое сообщение за последний час. Андрей: "Мама с ума сходит. Где ты??? Срочно перезвони!"
— Ну и пусть сходит, — прошептала Юлия, сжимая телефон до побелевших костяшек.
По дороге домой она специально остановилась у витрины торгового центра. За стеклом манили недоступные вещи – то, что она легко могла бы купить на свою зарплату, если бы не железное правило отдавать всё до копейки в "общий котёл" под управлением свекрови.
Дома её встретила гробовая тишина. Только на кухне горел свет и доносилось раздражённое постукивание ложечки о чашку – фирменный знак недовольства Нины Петровны.
— Явилась? — свекровь даже не повернула головы. — Время видела?
— Работала, — коротко ответила Юлия, направляясь в ванную.
— Работала она! — голос свекрови взвился до визга. — А может, деньги занимала? Я же вижу, как ты на витрины пялишься! Думаешь, не знаю, что у тебя на уме?
Юлия замерла в дверях ванной: — А что у меня на уме, Нина Петровна?
— Да всё то же! Только б транжирить! Вот помяни моё слово – пустишь деньги на ветер, а потом локти кусать будешь!
— Это мои деньги! — не выдержала Юлия. — Я их заработала!
— Твои? — свекровь наконец повернулась, и в глазах её блеснула злая насмешка. — А кто тебе крышу над головой даёт? Кто кормит? Кто...
— Мы платим за квартиру наравне с вами! — голос Юлии дрожал. — И за еду тоже! Почему вы обращаетесь со мной как с маленькой?
— Потому что ты и есть маленькая! Все вы сейчас такие – только о себе думаете! А я, между прочим, в твои годы...
— Хватит! — Юлия топнула ногой. — Хватит попрекать меня вашей молодостью! Сейчас другое время!
— Юля! — Андрей появился в коридоре. — Что за крик?
— А, явился, заступничек! — всплеснула руками Нина Петровна. — Полюбуйся на свою благоверную! До ночи шляется, а потом ещё и права качает!
Поздно вечером, лёжа в постели, Юлия прошептала: — Андрей, я больше не могу. Это какой-то кошмар.
Муж молчал, глядя в потолок.
— Почему ты всегда молчишь? — В голосе Юлии звенели слёзы. — Почему не защищаешь меня?
— А что я должен сказать? — он тяжело вздохнул. — Мама просто хочет как лучше. Она столько для нас сделала...
— А мы? Мы что, не люди? — Юлия приподнялась на локте. — Почему в тридцать лет должны отчитываться за каждую копейку? Ты знаешь, что на работе все уже шепчутся? Думаешь, приятно объяснять, почему хожу в одном и том же?
В коридоре скрипнула половица – Нина Петровна совершала свой вечерний обход.
— Тише, — Андрей приложил палец к губам. — Мама услышит.
— Вот! — Юлия резко села на кровати. — Даже в собственной постели должны шептаться! Как воры какие-то!
— Не преувеличивай...
— Я не преувеличиваю! Это ты не видишь! Или не хочешь видеть! А я... я так больше не могу.
В дверь постучали. — Спать пора! — раздался властный голос свекрови. — Завтра на работу, а вы всё болтаете!
Юлия упала на подушку и отвернулась к стене. По щекам катились слёзы бессилия и обиды.
***
На следующее утро она приняла решение. Получив зарплату, впервые за два года совместной жизни не отдала её свекрови. Вместо этого отправилась в магазин и купила самое необходимое – бельё, колготки, две блузки для работы.
Когда она вернулась домой, разразился скандал.
— Это что такое?! — Нина Петровна трясла пакетами с покупками, словно уличающими документами. — Ты как посмела?! Мы копим на квартиру, а ты... ты... – она задохнулась от возмущения.
— Это мои деньги! — Юлия наконец-то не боялась повысить голос. — Я их заработала!
— Твои? — свекровь побагровела. — А кто тебя кормит? Кто крышу над головой даёт? Кто стирает, убирает, готовит?
— Мама, — вмешался Андрей, неожиданно становясь между ними, — мы же платим за квартиру наравне с тобой...
— Молчи! — свекровь замахнулась на сына тетрадкой с записями расходов. — Ты ещё её защищаешь? Она нас по миру пустит своими тряпками! Всё, всё пустит по ветру!
Гроза надвигалась со стороны заката, когда в тесной квартире собрался семейный совет. Нина Петровна восседала во главе стола, как судья на процессе, до побелевших костяшек сжимая потрёпанную тетрадь – семейную бухгалтерию. Андрей нервно барабанил пальцами по столешнице, а Юлия, бледная и решительная, не отрывала взгляда от окна, где сверкали первые зарницы.
— Итак! — голос свекрови прозвучал как удар хлыста. — Я всё обдумала. Раз уж невестушка у нас такая... самостоятельная, — последнее слово она произнесла с явным презрением, — будьте добры, платите за всё отдельно. За квартиру, за еду, за коммуналку – всё до копейки!
— Мама, давай спокойно обсудим... — начал было Андрей.
— Спокойно?! — Нина Петровна с грохотом опустила кулак на стол. — Да как тут можно спокойно, когда она, — палец с длинным ногтем указал на Юлию, — разрушает всё, что я годами строила!
— Ничего я не разрушаю, — голос Юлии дрожал, но был твёрд. — Я просто хочу жить как нормальный человек, а не как... не как заключённая!
— Что-о-о?! — свекровь привстала. — Ты смеешь сравнивать мой дом с тюрьмой? Дом, где тебя приняли, накормили, обогрели?
— Дом, где каждую копейку нужно выпрашивать! — Юлия тоже поднялась. — Где я должна отчитываться за каждый поход в магазин! Где я не могу купить себе даже... даже нижнее бельё без вашего высочайшего разрешения!
— Юля! — одёрнул жену Андрей, но она уже не могла остановиться.
— Нет, пусть знает! Пусть все знают! Я работаю не меньше других, получаю свою зарплату, но распоряжаюсь ей почему-то не я, а вы! Почему? По какому праву?
Гром за окном словно подчеркнул её слова.
— По праву матери! — Нина Петровна побагровела. — По праву той, кто всю жизнь положила на семью! А ты... ты пришла и всё рушишь! Андрей! — она резко повернулась к сыну. — Выбирай: или я, или эта... транжира!
— Хватит! — Андрей с такой силой ударил по столу, что подпрыгнула старая чашка. — Хватит шантажа, мама! Юля права – мы давно не дети. И я... я на её стороне.
В комнате повисла оглушительная тишина, нарушаемая только раскатами грома.
— Вот как? — голос Нины Петровны упал до шёпота. — Против родной матери пошёл? Ради неё? — она ткнула пальцем в сторону Юлии.
— Не против, — твёрдо сказал Андрей, беря жену за руку. — А вместе с ней. Мы семья, мама. Мы любим тебя, но...
— Какое "но"?! В семье не может быть никаких "но"!
— Может, — неожиданно мягко произнесла Юлия. — И должно. Семья – это не тюрьма, Нина Петровна. Это место, где каждого уважают. Где у каждого есть право на свой кусочек жизни, на свои решения. Да, мы благодарны вам за заботу. Но пора и нам научиться жить самостоятельно.
За окном сверкнула особенно яркая молния, на миг осветив всю комнату. В её свете лицо свекрови показалось Юлии растерянным и... постаревшим.
***
Майское утро заливало кухню солнечным светом, играя бликами на новой посуде. Прошло два месяца с того памятного разговора. Юлия колдовала у плиты, готовя воскресный завтрак. На холодильнике пестрел календарь с аккуратными пометками: "квартплата", "взнос на квартиру", "продукты". Каждая цифра – результат их с Андреем вечерних обсуждений семейного бюджета.
— Что это так вкусно пахнет? — Нина Петровна появилась на пороге кухни, завязывая пояс халата.
— Ваши любимые сырники, — улыбнулась Юлия. — Присаживайтесь, я как раз заканчиваю.
Свекровь опустилась на стул, с интересом разглядывая новую скатерть с васильками – первую самостоятельную покупку невестки для дома.
— А знаешь, — неожиданно произнесла она, — я ведь тоже когда-то такой была... Молодой, гордой. Тоже со свекровью воевала за каждый рубль.
Юлия замерла у плиты: — Правда?
— Правда, — Нина Петровна провела рукой по скатерти. — Только потом муж умер рано, и я... Наверное, испугалась. За вас испугалась. Думала, если не буду всё контролировать, то...
— То что? — тихо спросила Юлия, присаживаясь рядом.
— То вы пропадёте. Как я чуть не пропала тогда... — свекровь достала платок, промокнула уголки глаз. — А вы молодцы. Я вижу, как вы с Андреем всё планируете, считаете. Даже лучше меня иногда получается.
В этот момент на кухню заглянул заспанный Андрей: — М-м-м, сырники! А что это вы тут?..
— Да вот, — Нина Петровна улыбнулась сквозь слёзы, — с твоей женой секретами делимся. Кстати, — она повернулась к Юлии, — я тут присмотрела занавески в зал. Может, сходим вместе? Ты же у нас теперь главный эксперт по покупкам.
— Конечно, — Юлия сжала руку свекрови. — А потом можем и в "Весну" заглянуть. Я видела там костюм – прямо под ваш цвет глаз.
Старая фарфоровая копилка-свинья на полке словно подмигнула своими стеклянными глазками. Теперь в ней копились деньги не только на квартиру молодым, но и на новые шторы для общей гостиной, на летний отпуск у моря – впервые за много лет всей семьёй. А главное – в ней хранились не просто сбережения, а общие мечты, которые наконец-то научились уважать и ценить все члены семьи.