Чем больше Питер общался с жителями цирка, тем отчетливее он понимал, что здесь ему самое место. Здесь, в цирке, среди таких же, как он, странных, причудливых и, порой, непонятных созданий природы, он впервые ощутил себя дома. Никто не потешался над ним, никто не пытался «сделать из него человека», не ругал за внешний вид и не причинял ему боли, по крайней мере, сознательно.
Все больше времени он проводил в той части лагеря, где стояли клетки, читал доктору его бесценный медицинский трактат в теплом кожаном переплете, часами слушал интересные и очень грустные истории жителей цирка и все больше убеждался в том, как Лейла была права.
Там, за пределами табора, люди были злы и беспощадны. Они клеймили и унижали всех, кто хоть немного отличался от них. А тем, кто отличался от нормального человека сильнее, чем немного, приходилось совсем несладко. Многие «ошибки природы» или «сатанинские отродья», как любила говаривать матушка Агнес, просто погибали от жестоких рук людей, считавших себя детьми Божьими.
Впрочем, с этими злыми людьми Питеру приходилось встречаться часто. Несмотря на тихую гавань для всех несчастных, лишних и обездоленных, которую представлял собой цирк, всем этим людям надо было что-то есть. Каждый член этого маленького дружного сообщества вносил свою посильную лепту в общее благосостояние.
В основном все «уродцы» работали на потеху публике. Кто-то выступал под куполом цирка со своим коронным номером, кто-то просто сидел в клетке, демонстрируя свою необычность людям за деньги, а кто-то, пользуясь своими талантами, выходил на промысел и приносил неплохой доход с улиц городов и деревень, в которых то и дело останавливался цирк.
Питер выступал на арене, вызывая у публики полный восторг. В мире, где образование – это привилегия богатых и знатных, где читать, писать и считать умели только избранные, да и грамотно выражать свои мысли могли далеко не все, маленькая читающая обезьянка вызывала искреннее удивление.
— Уважаемая публика! — кричал ведущий, раззадоривая толпу. — Дамы и господа! Леди и джентльмены! Такого вы никогда не видели! Такого вы никогда не слышали! Узрите же творение настоящего волшебства и магии! Внемлите голосу природы! Задайте свой вопрос… Не вслух, не вслух! …и получите на него мгновенный ответ!
На манеже появлялся высокий лысый человек. Он был так высок, что, чтобы протиснуться в проем шатра, ему приходилось сильно наклоняться. На поводке он вел маленькое волосатое существо, издали напоминающее то ли медвежонка, то ли обезьянку, облаченную в яркий комзол с золотыми пуговицами и смешную шапку с кисточкой. Существо шло очень по-человечески, на двух ногах и держа спину прямо. На фоне высокого человека оно казалось совсем крохотным, гораздо меньше обычного трехлетнего ребенка.
Существо запрыгивало на барьер манежа и, ловко вышагивая по тонкому парапету, проходило вдоль первых рядов по кругу, давая возможность зрителям поближе рассмотреть это создание. После этого обезьянка лихо спрыгивала на песок арены и с помощью своего «дрессировщика» усаживалась на высокий стул, расположенный посреди цирка. Перед ним стоял не менее высокий стол, на котором лежала огромная тяжелая книга с толстыми деревянными страницами.
Все в этом номере было нереально большим и массивным, подчеркивая крохотность волосатого создания за столом и придавая ему еще более нереальный и мифический вид.
Маленький волосатый человечек, сидя на большом стуле и болтая в воздухе ножками, несколько раз безрезультатно пытался открыть книгу, но тяжелые страницы были ему явно не под силу. Тогда «дрессировщик» картинно вздыхал, подходил ближе и случайным образом переворачивал страницы.
Фоновая музыка стихала. Обезьянка за столом, высоко подняв голову, оглядывала сидящих в зале людей и подносила к губам указательный палец, предлагая публике соблюдать тишину. Зал замолкал. Существо опускало взгляд в книгу и звонким, очень тонким голоском совершенно отчетливо и абсолютно по-человечески выкрикивало в тишину слова из книги.
— Не смотри в прошлое с тоской! Оно не вернется! Мудро распорядись настоящим! Оно твое!
Зал вздыхал с изумлением. Высокий человек снимал малыша со стула и уводил из шатра. А среди зрителей начинался настоящий хаос. Кто-то вскакивал со своего места и кричал от негодования, кто-то шептал молитву с изумлением, кто-то...
Впрочем, все это было уже не важно, потому что, что бы ни кричали вслед зрители, все они верили в то, что получили истинный ответ на свой вопрос.
Страниц в книге было немного, на каждом развороте ровно одна фраза с очень глубоким и философским подтекстом. Каждая из них стреляла метко и попадала в самое бытие. Их придумывали всем цирком, устроив настоящий мозговой штурм. Каждая фраза несла в себе множество смыслов и подходила буквально под любой случай, исключая, пожалуй, лишь самые сложные, требующие конкретного ответа, вопросы. Но таких было немного.
Почти каждый из сидящих в зале думал... Нет. Каждый был уверен в том, что пророчество маленькой обезьянки прочитано специально для него, и приходил на следующий день снова, желая услышать ответ на свой следующий вопрос. И, как и каждый раз до этого, он получал то, за чем приходил.
От желающих попасть на представление не было отбоя. В шатре не было свободных мест. Чтобы получить ответ, люди платили больше, толпились в проходах, наступая друг другу на ноги и сильно толкаясь.
Это был успех, настоящий фурор. Деньги лились рекой. Цирк процветал, обрастал легендами и слухами, которые распространялись быстрее, чем двигался сам табор.
Многие люди, словно паломники, желая увидеть маленькое волосатое чудо, шли за цирком, чтобы снова посетить представление в новом городе. В каждом новом городе цирк встречали как посланников небес и уже не гнали прочь и не отворачивались, как от проказы.
А слухи все летели и летели вперед, и уже в конце лета у большого шатра Черного погонщика с громким окриком: «Пру!» и противным скрежетом колес о щебень остановилась настоящая резная карета, запряженная двумя лоснящимися породистыми лошадьми.
— Не к добру это..., — пробурчал человек-резинка, выглянув из своей клетки, — Ох, не к добру...