Я написала три статьи, так или иначе касающихся премии «Большая книга». Планирую еще написать — читаю книги короткого списка 2024 года, хочу поделиться впечатлениями.
Всё буду размещать в подборке
А сейчас мне бы хотелось ответить на некоторые комментарии к моим статьям. Комментарии очень глубокие, и поэтому совершенно не хочется поставить лайк и написать пару строк в ответ.
Выродилась ли «Большая книга»?
Как читателю, мне бы эмоционально хотелось согласиться с Екатериной, но... не могу. Я же не все книги прочитала. Из трех книг — финалистов 2024 года я прочитала только две — «Одсун» Варламова и «Собак» Прилепина. Да, Прилепин мне понравился больше, но я читала и негативные отзывы читателей на Прилепина, и абсолютно восторженные на Варламова.
Разумеется, читатели субъективны. Хотелось бы, чтобы жюри литературной премии было объективно.
По крайней мере, «Большая книга» публикует протокол голосования
Из 14 книг я прочитала «Одсун» Алексея Варламова (1 место), «Собаки и другие люди» Захара Прилепина (3 место), «Подлинная жизнь Дениса Кораблева» Дениса Драгунского (10 место), «Магазин работает до наступления тьмы» Дарьи Бобылёвой (13 место и 3 место в читательском голосовании) и сейчас читаю «Тоннель» Яны Вагнер (11 место и 2 место в читательском голосовании).
Четыре с половиной книги из 14. Немного. Но уже сейчас могу сказать, что мой рейтинг ближе к рейтингу Литературной академии (не знаю, почему с заглавной), чем к читательскому. Я бы, пожалуй, поменяла местами Прилепина и Варламова, но, возможно, я просто не знаю критериев оценки.
Могу предположить, что 2024 год был «неурожайным» на литературные открытия. Так бывает. Есть хорошие книги, но всё ровно без явного лидера. Сравните с протоколом прошлого года, где победителями по версии Литературной академии стали:
1 место: Евгений Водолазкин «Чагин»,
2 место: Юрий Буйда «Дар речи»,
3 место: Алексей Сальников «Оккульттрегер».
А по результатам зрительского голосования места распределились так:
1 место — «Шолохов. Незаконный» Захара Прилепина,
2 место — «Комитет охраны мостов» Дмитрия Захарова,
3 место — «снарк снарк: Чагинск. Снег Энцелада» Эдуарда Веркина.
И снова моя оценка ближе к мнению Литературной академии, чем к читательскому голосованию.
При всей моей любви к творчеству Юрия Буйды, я понимаю, почему Евгений Водолазкин получил 1 место. «Чагин» — непростой роман. Его интересно будет читать и неискушенному читателю (который увидит в нем историю большой любви), и филологу (который начнет сравнивать с «Маленькой книжкой о большой памяти» А. Р. Лурии), и политику (а почему бы не вспомнить о методах вербовки?), и кому угодно — там масса пластов, а всё вместе прекрасный роман, великолепно написанный. Я сначала смотрела спектакль в «Современнике», а потом читала. Спектакль — прекрасный; если будет возможность, посмотрите. Но роман и спектакль — два разных произведения. Не хочу уходить в подробности, но одно другое не заменяет.
Возвращаясь к итогам 2024 года, хочу сказать, что опубликую отзывы и к другим прочитанным книгам. Сейчас пишу о Денисе Драгунском и Дарье Бобылевой. Немножко отстоялось, отлежалось...
Нет, не выродилась, не деградировала премия «Большая книга». Возможно, места в тройке могли бы иначе распределиться, но два финалиста (из четырех с половиной) возражений не вызывают.
Другая премия? Бизнес? Политика?
Я бы добавила еще репутацию и... язык.
Алексей Варламов всё-таки не просто писатель. Еще филолог, исследователь истории русской литературы XX века, доктор филологических наук, профессор МГУ, ректор Литературного института и прочая, и прочая.
Язык и стиль писателя
Это цитаты из нескольких произведений Захара Прилепина. Сразу сошлюсь на первоисточник. Признаюсь, что меня не смущали цитаты. Признаюсь и в том, что до определенного момента не вникала в политическую позицию Захара Прилепина (и в политические позиции других писателей тоже), но, вникнув, всё равно не смутилась.
Более того, я даже не поняла суть претензий, пока не обратилась к первоисточнику (ссылка указана выше):
«Сразу после гусарского завтрака мы усаживались в большую машину и, распахнув окна, задорно неслись сквозь лес, сшибая ладонями листву…» (либо это какой-то рыдван с распахнутыми окнами, либо автор неправильно употребляет слова, что, как мы догадываемся, не является признаком высокого стиля. То же замечание относится и к сшибанию листвы).
В скобках претензии критика. Для меня выглядят необоснованно. Ну рыдван. И что? Разве вы никогда не неслись по проселочной дороге, вдоль которой растут деревья? И даже не пытались открыть окна и коснуться листвы рукой? В этой фразе я понимаю каждое слово и понимаю их искренность. Высокий ли стиль? Разумеется, нет. Но это и не ода, чтобы ее однозначно относить к высокому стилю. Тут уже вопросы к комментатору: почему он решил, что это высокий стиль.
«Самый сильный из них, по имени Родион, отчаявшись идти дальше, с весёлым размахом рук упал на спину...» (та же история: «весёлый размах рук» – это что и как?)
Я, видимо, предвзято отношусь к этим цитатам. В своем отзыве я писала как раз об этом рассказе.
Поясню. Это метафора, отражающая восприятие наблюдателя. Я читаю и представляю, как молодой человек радостно идет по озеру, где вода ему едва по колено, а потом взмахивает руками и, смеясь, падает в воду на спину. Более того, я видела, как дети падают на спину в мелководную речушку с весёлым размахом рук.
С точки зрения норм русского литературного языка здесь тоже не к чему придраться. Веселый размах — это эпитет. Вполне оправданно. Не оригинально? По-моему, как раз оригинально. Тут больше вопросов к комментариям.
«…Видя падение товарища, ловким и чуть забавным движением прикрыл лицо от брызг…» (опять то же самое: «чуть забавное движение» – что это такое?)
Тоже вопрос к комментарию. Комментатор смотрит со своей точки зрения, а автор со своей. Это автору (повествователю, который в художественном произведении не равен автору-писателю) так видится, это ему чуть забавно, то есть было бы забавно, но герой не перешел эту еле уловимую грань.
«У него [пса] была поразительно большая, похожая на музыкальный инструмент грудная клетка…» (на какой именно инструмент – из текста не явствует, так что читатель сам вправе догадываться: на фортепиано, балалайку, эолову арфу или варган был похож этот несчастный пёс).
Это последний комментарий, который я привожу полностью. Далее смотрите сами. Попробуйте не перечислять все, известные вам инструменты, а просто представить собаку с огромной грудной клеткой. Ну или хотя бы подойдите к зеркалу и посмотрите на свою грудную клетку. Какое фортепиано или варган? И почему пес должен быть несчастным, если представление автора не совпадает с представлением комментатора о грудной клетке пса?
Дальше я просто пропускаю. Всё это напоминает комментарии Ширвиндта и Державина к песне, исполняемой Роксаной Бабаян:
Она поет: про меня «счастливая» говорили все.
Ширвиндт: сплетников навалом.
Она: и сама я верила, сердцу вопреки...
Ширвиндт: у нее что-то с сердцем.
Разница в том, что Ширвиндт и Державин иронизируют, шутят, а журнал «Великороссъ» серьезен.
Извиняться за свои комментарии не собираюсь. И журнал «Великороссъ», и автор, которого журнал цитирует, демонстрируют непонимание очевидных вещей (надеюсь, что намеренно, понимая эту разницу на самом деле): язык художественной литературы — это самостоятельный стиль литературного языка, одной из особенностей которого является образность, которая, в свою очередь, создается специальными средствами (тропы и фигуры), а точка зрения автора не обязана совпадать с точкой зрения читателя.
В свое время современники критиковали Пушкина за «крестьянин, торжествуя»: низкое «крестьянин» в одной строке с высоким «торжествуя» и с бытовым «на дровнях обновляя путь» казались не просто стилистическим диссонансом, но совершенно неприемлемыми в поэтической речи. Заметьте, это были вопросы стилистики. Но ни одному критику не пришлу в голову спросить «это как?». Вот так. Крестьянин испытывает подъем чувств, радость, он первым (!) на дровнях едет по дороге, засыпанной первым снегом. Да, слово «торжествуя» не сочеталось (по тем временам) с «дровнями». Ну и что? Кто спустя 200 лет оказался прав?
Не собираюсь утверждать, что язык произведений Захара Прилепина безупречен. Есть к чему придраться стилистам, но точно не в тех примерах, которые приведены журналом. И, да, это живой язык, отражающий живые эмоции наблюдателя (не равен автору).
Для сравнения приведу цитату из романа Алексея Варламова. Не обвиняйте меня в предвзятости, я вышла на Яндекс Книги и скопировала первую цитату:
Даже не хочу это комментировать с точки зрения здравого смысла. В конце концов, это мнение героя, далеко не отвечающего критериям идеального положительного героя. Но посмотрите на язык, на стиль. Ни одного сбоя — ни в стиле, ни в грамматике, ни в орфографии-пунктуации.
Пусть это мне кажется абсолютной дичью. Но я прекрасно понимаю, что это мнение героя, а не автора. И герой не так прост, как может показаться на первый взгляд. И подозреваю, что именно за эту непростоту автор получил первую премию.
Фальшивый герой
Вот здесь автор комментария, по-моему, ухватила главное — фальшь главного героя. Может, это не фальшь, но точно не абсолютная честность. Так, нам сначала преподносится, что Катя уехала в Америку исключительно потому, что так сработали механизмы бюрократии. Чудо. Ничем логически необъяснимое. Ни связями, ни достоинствами Кати, ни ее недостатками. Так бывает. Но вдруг в конце романа главный герой признается, что он способствовал этому. Он лжет и Кате, и читателю. Жесть! Как можно? Только Агата Кристи могла такое себе позволить. Или не только? И вот в конце романа, когда полиция в Чехии арестовывает нелегалов, а главный герой говорит, что так бывает, а он совершенно ни при чем, я не просто сомневаюсь. Я ему не верю. И, оглядываясь с конца романа на всю историю главного героя, я могу утверждать, что герой вокруг бесспорных исторических фактов выстраивает свою историю, которая в целом отражает маршрут современника сквозь 90-е, нулевые и десятые, но совершенно может не совпадать с его эмоциональной оценкой.
И вот здесь я вижу несомненное достоинство романа А. Варламова, которое предопределило первую премию.
Главный герой не равен автору. Это очевидная вещь для художественного произведения. Очень хочется их отождествить, особенно тогда, когда они совпадают по возрасту, полу, месту жительства. Во второй половине прошлого века возник жанр псевдобиографического романа. Вспомните, например, все версии женитьбы главного героя произведений Довлатова. Или, может, вспомним, насколько близки Печорин и Лермонтов? Или насколько была автобиографична Анна Ахматова, когда в одном из стихотворений лирическая героиня говорила:
Муж хлестал меня узорчатым,
Вдвое сложенным ремнём.
Но... волей-неволей вспоминаю стихотворение Леонида Мартынова, написанное в 1946 году:
Вот и в этом романе не хватает жизни (при кажущемся ее наличии), поэтому он кажется фальшивым, вызывает раздражение и т.д. Он идеален по структуре, композиции, языку. Герои продуманы, их двойственность прописана. Положительных героев нет, отрицательных тоже. Лгут всё. И все говорят правду. Это интересно наверняка критикам и литературоведам.
Но если вы читаете роман ради удовольствия, пытаясь посмотреть на себя и свое время сквозь призму восприятия главного героя, то вполне возможно, что испытаете раздражение. А дальше либо вы попробуете поиграть в игру, о которой начнете догадываться к концу романа, либо не станете играть ни в какие игры, потому что в этой игре больше того, что раздражает, чем того, что безусловно нравится.
Ну и про язык. Что вы выберете — родниковую воду или дистиллированную? Пройти в жаркий день по мелкому озеру несколько метров и вернуться, не достигнув глубины, или рухнуть, раскинув радостно руки в мелководье, поднимая фонтаны брызг?
И то, и другое возможно. Любой выбор вполне объсним логикой, жизненным опытом, практичностью или еще чем-то.
Про политику, идеологию и прочее
Не хочу вступать в дискуссию, которая к художественным достоинствам литературных произведений не имеет никакого отношения.
Хорошее произведение само за себя говорит. А на плохие незачем тратить время.
Книги, входящие в короткий список «Большой книги», в любом случае заслуживают внимания.
И здесь я выразила исключительно своё субъективное мнение, которое может не совпадать с вашим, которым, надеюсь, вы поделитесь в комментариях.