Рассказ | Папина копия | Часть 1 |
1. Встреча
Летний зной плавил асфальт привокзальной площади, превращая воздух в густое марево. Максим сидел в прохладе маленького кафе, рассеянно помешивая давно остывший кофе. Семь лет он не был в этом городе – семь долгих лет бегства, устоявшейся жизни заграницей. А теперь вот вернулся – мириться с родителями, начинать всё сначала. В тридцать два пора уже повзрослеть, верно?
Вокзал жил своей обычной суетливой жизнью. Дребезжали чемоданы на колёсиках, звенели монетки в руках попрошаек, надрывались громкоговорители, объявляя прибытие и отправление поездов. Максим помнил этот запах – смесь пыли, горячего металла, дешёвого кофе. Переплетение сотен человеческих судеб, пересекающихся в суете на несколько минут.
– Дядя, а у вас не найдётся двадцати рублей? – тоненький голосок пробился сквозь вокзальный гомон, как солнечный луч сквозь тучи. – На ванильный пломбир с крошкой не хватает.
Он медленно опустил взгляд и замер, не донеся стаканчик до рта. Серые глаза – точно такие же, как у него самого, смотрели с детским простодушием и какой-то знакомой хитринкой. Курносый нос, россыпь ярких веснушек на щеках, чуть приподнятый уголок губ... Сердце замерло, а потом заколотилось как бешеное.
Девочке было лет семь, не больше. Розовое платье в горошек, два светлых хвостика, перевязанных разноцветными резинками, за спиной рюкзачок с единорогами. Она переминалась с ноги на ногу, теребя лямку рюкзака.
– Мне очень-очень хочется именно с крошкой, – пояснила она серьёзно. – Мама говорит, это моя смешная наследственность – любить пломбир с крошкой. А ещё она говорит, что я папина копия, хотя я его никогда не видела.
Пол уходил из-под ног. В висках стучало: "наследственность". Его маленькая слабость – ванильный пломбир с шоколадной крошкой, над которой всегда смеялась Лена. "Ты как маленький," – говорила она, собирая свои длинные волосы в хвост. – "Вечно перемажешься этой крошкой."
Семь лет назад он уехал из этого города, громко хлопнув дверью родительского дома. Тогда он оставил здесь Лену – свою первую любовь, девочку с косичками из параллельного класса. Их последняя ссора до сих пор отдавалась болью где-то под рёбрами: она умоляла не уезжать, а он был слишком горд, слишком обижен на весь мир...
– Варя! – женский крик заставил его вздрогнуть. – Варвара, немедленно вернись!
Лена. Всё такая же красивая. Только в глазах появилась сталь, а в уголках губ залегли жёсткие складки. Светлые джинсы, белая блузка, собранные в небрежный, но элегантный пучок волосы. Она пробиралась сквозь толпу, и люди расступались перед ней – настолько серьезным был её вид.
Схватила дочь за руку – крепко, до побелевших костяшек. Бросила на него быстрый взгляд – и в нём не было ни удивления, ни узнавания.
– Сколько раз говорить – не подходи к незнакомым! – её голос дрожал, выдавая плохо скрытую панику. – Мы опаздываем на поезд.
– Но мама...
– Никаких "но"! – Лена уже уводила дочь прочь, лавируя между чемоданами и тележками.
Они растворились в толпе – маленькая фигурка в розовом платье и стройный силуэт в белом, – а он остался стоять, сжимая в руках картонный стаканчик с остывшим кофе. В голове крутилось: "папина копия", "смешная наследственность", "никогда не видела"...
Семь лет. Его отъезд. Их последняя ссора. Всё сложилось, как детали мозаики, вырисовывая чудовищную в своей очевидности картину.
У него есть дочь. Дочь, которая любит ванильный пломбир с крошкой.
2. Воспоминания о несбывшемся
Максим брёл по привокзальной площади, не замечая ни жары, ни снующих вокруг людей. Воспоминания накрывали его волной, утягивая в прошлое – в тот сентябрь, когда всё только начиналось.
Она появилась в их школе в десятом классе – высокая девочка с русыми косами, в строгом форменном платье и с неизменным томиком Ремарка под мышкой. Села за парту у окна в кабинете литературы, через проход от него. Он помнил, как солнце путалось в её волосах, превращая их в золотистый ореол, как она хмурила брови, когда не соглашалась с трактовкой произведения, как покусывала кончик ручки, обдумывая ответ.
Их первый разговор случился в школьной библиотеке. Она потянулась за "Джейн Эйр", он – за "Грозовым перевалом". Их руки столкнулись на полке, и она рассмеялась:
– Готика? Серьёзно? Не похож ты на любителя романтических страданий.
– А ты не похожа на девочку, которая читает про гувернанток, – парировал он. – Но я и правда больше люблю фантастику.
Так и началось. Споры о книгах переросли в долгие разговоры после уроков, совместные прогулки по парку, записки на полях тетрадей. Она рассказывала ему о своих мечтах – стать журналистом, писать о настоящих людях и их историях. Он делился своими планами – уехать учиться за границу, доказать отцу, что может сам построить свою жизнь.
Они отчаянно целовались под старой липой за школой и были невероятно счастливыми. Падали жёлтые листья, где-то вдалеке играла музыка – у первоклашек был праздник осени. Он нежно касался её губ, а она отвечала неумело и искренне, с той самой чистотой, которая бывает только в первой любви.
– Знаешь, – шептала она, – я всегда думала, что первый поцелуй должен быть как в книгах – с фейерверками и головокружением. А он оказался... поцелуем. Просто поцелуем, – и тихо засмеялась.
Зима превратила их отношения в убежище от всех проблем. Они сидели в маленькой кофейне возле школы, грели руки о чашки с какао, строили планы на будущее. Он покупал себе пломбир с шоколадной крошкой, она смеялась над его детским пристрастием и вытирала салфеткой кусочки шоколада с губ.
Весной начались проблемы. Отец требовал, чтобы он поступал в местный университет на экономический – продолжать семейное дело. Лена поддерживала его мечту об учёбе заграницей, но умоляла подождать год – поступить вместе, не расставаться.
– Я не могу, – говорил он. – Если сейчас не уеду, отец никогда не позволит мне жить своей жизнью.
– А я? – её голос дрожал. – Я для тебя – не своя жизнь?
Они поссорились в последний день школы, на выпускном. Он был пьян от шампанского и от предвкушения свободы. Она – от слёз и отчаяния.
– Значит, всё? – спросила она, комкая в руках букет. – Вот так просто – улетаешь и забываешь?
– Я не забуду, – он пытался обнять её, но она отстранилась. – Я вернусь, обещаю. Только докажу отцу...
– Не надо ничего доказывать, – она развернулась и пошла прочь. На асфальте остались лежать смятые розы.
Он улетел через неделю. Первый месяц писал ей письма – она не отвечала. Потом закрутилась учёба, новая жизнь, новые отношения... А когда через год он всё-таки решился позвонить, её номер уже не существовал.
Теперь, семь лет спустя, стоя на раскалённой привокзальной площади, он понимал, почему она не отвечала. Почему исчезла из социальных сетей, сменила номер, оборвала все связи. Пока он знакомился с местными девушками, Лена носила его ребенка
Варя. Варвара. Дочь, которая любит ванильный пломбир с крошкой и хитро улыбается - так же как он на детском фото в первом классе.
Максим достал телефон. Контакты старых одноклассников, поисковики, социальные сети – у него есть пара часов до встречи с родителями. Он должен найти Лену. Должен узнать правду.
Телефон высветил сообщение от бывшей старосты класса, которой Максим позвонил в первую очередь. "Вот телефон Лены… “
Конец первой части
Как думаете, обрадуется ли Лена внезапному возвращению Максима? А как вам генетическая предрасположенность к пломбиру с крошкой? Если понравилась, ставьте лайк и расскажите об этом рассказе друзьям и близким! Подписывайтесь, чтобы не пропускать новинки!