Он открыл дверцу холодильника, схватил шоколадный торт и начал его есть, отламывая куски руками. Шоколадный ганаш таял на пальцах и пачкал губы. Роскошно. Вот умеют же в этой кондитерской делать десерты! Потом он извлек бутылку холодной сладкой газировки. Запил. Блаженство.
Говорят, в тридцать лет жизнь только начинается. Но его жизнь отчего-то решила сделать отчаянный поворот и выкинуть его на обочину без права вернуться в гонку за успешностью. Не получится у него урвать свой кусочек счастья на этой длинной дистанции.
Диагноз «болезнь Паркинсона» был как гром среди ясного неба. Он чувствовал себя старым и немощным, но долгое время полагал, что это недостаток каких-то витаминов или просто стресс. Потом стало ясно: это неизлечимая болезнь. Таблетки придется принимать всю жизнь, помогать они будут все хуже. Но это случится в будущем.
А пока таблетки помогали прекрасно. Настолько прекрасно, что он будто бы стал другим человеком. Даже вот этот торт – раньше то был абсолютно обычный, ничем не примечательный бисквит с кремом. Раньше он бы съел кусок, а остальное поставил в холодильник. Потому что надо следить за своим рационом, считать калории и вообще, этот сплошной сахар едят только люди, которые себя не уважают. Он-то был точно не из таких. Косметолог, качалка, счетчик калорий в смартфоне. Роскошное тело в зеркале.
Но эти таблетки от болезни Паркинсона будто сорвали в нем какой-то рычаг. Подействовали на ключевую кнопку в пункте управления его личностью. Еда стала в разы вкуснее. Жизнь стала в разы приятнее. Вокруг обнаружилось столько бесконечных источников удовольствия! Он и не думал им сопротивляться, будто заново узнавая все смертные грехи. Теперь-то он понял, что такое настоящая жизнь.
В течение суток эффект от таблеток был неодинаковый. В самом начале, сразу после приема прописанной врачом дозы, его будто расколдовывала добрая фея-крестная. Он становился бодрым, подвижным, активным, голодным до удовольствий. Еда, женщины, шоппинг. Всегда любил красивую одежду, но тут увлечение слегка вышло из-под контроля: в шкафу лежал ворох новых с бирками вещей, которые он ни разу не примерил. Как только они занимали место на полках, сразу становились ему неинтересны. Он спешил искать новые классные шмотки. Заказать. Оплатить. Спасибо за покупку. Да пожалуйста, что там у вас еще есть?
Еще появились в его жизни сайты знакомств. Да, пусть холодные неприступные королевы его раздражали, а именно они оккупировали ресурсы, предназначенные для получения удовольствия, общения и коротких актов любви. Но иногда попадались простые девчонки без чрезмерных запросов. Им просто нравилось его красивое тело. Возможно, они надеялись построить с ним серьезные отношения. Про диагноз он никому не говорил. Открывал для себя очередную историю на один вечер или, может, на два. Потом завершал ее, прощаясь по-английски. Начинал новую. Столько ведь красивых девушек!
Иногда в первые полчаса после приема таблеток он ловил себя на мысли, что не готов вести все эти утомительные переговоры с неприступными королевами. И заказывал жриц любви, которые за фиксированную сумму приезжали быстро, работали деловито и оставляли после привкус легкого разочарования, потому что не было в этих действиях охоты и заслуженной победы. За деньги это было не так приятно. Но в первые минуты после приема волшебного лекарства от страшной болезни он совсем не мог себя контролировать.
Да, это явно было что-то про контроль. Таблетки будто напрочь отключали его разумную часть личности, оставляя жадного до удовольствий внутреннего ребенка без присмотра родителей. Но у этого ребенка была внешность взрослого красивого мужчины, был его бумажник с картами, в том числе кредитными, и очень короткая жизнь впереди. Сколько там лет осталось до инвалидности, когда он никому не будет нужным? Почему бы не провести самые прекрасные минуты своей жизни в баре, или под сериал с полным до краев ведерком карамельного мороженого с крошкой печенья?
Последствия наступили быстро. Но он не успел их заметить, потому что лишние килограммы набирались незаметно. Да и болезни, передаваемые легкомысленным и близким общением с малознакомыми женщинами, тоже проявляют себя не сразу. Только когда он понял, что испытывает серьезные проблемы в попытках помочиться, а все остальное время ощущает жуткий дискомфорт в паховой области, пошел к урологу обследоваться. Получил длинный перечень лекарств. Начал их принимать.
Но таблетки от болезни Паркинсона были сильнее голоса разума. Особенно в первые полчаса после приема. А потому он продолжал исследование всех радостей жизни, не особенно задумываясь о последствиях. Залез в кредитки. Получил не очень опасное, но весьма противное урологическое осложнение. Весы показывали плюс десять килограммов.
Пробовал изгнать из своего дома хотя бы мороженое и чипсы, но обнаружил себя посыпающим диетическую гречку сахаром. Залил сливками для кофе. Было божественно вкусно.
Его мама не понимала, что творится с сыном. Она слышала о том, что серьезный диагноз способен вогнать человека в депрессию. Она и сама на пару месяцев после новости о его диагнозе будто замедлилась, а мир превратился в непонятную суету за мутным стеклом ее переживаний о сыне. Ничего не хотелось, ничего не делалось. И в этом состоянии она упустила момент, когда ее мальчик так изменился. Он поправился. Взгляд у него стал какой-то странный.
Однажды привезла ему печенье, которое пекла сама. И увидела, как сын принял свои таблетки. Сразу три. Удивилась: «Это доктор тебе столько прописал?» Он ничего не ответил. Открыл холодильник и начал уборку. Точнее, ей так вначале показалось.
Он вытащил все продукты, свалил их в одну кучу, не обращая внимания на лужицу молока, которая потекла из открытой бутылки. Сделал пару взмахов тряпкой по полкам, начал расставлять продукты по какой-то странной схеме. Когда пришло время снова пить таблетки, ситуация с холодильником повторилась. Лужица молока сиротливо подсыхала несколько часов, пока мать ее не вытерла.
Помешался он, что ли, от горя? Но врач сказал, что болезнь Паркинсона протекает по-разному, и у него, возможно, есть еще много лет продуктивной жизни, особенно если нормально питаться и регулярно заниматься физкультурой… А он будто решил вести максимально нездоровый образ жизни. Господи, да зачем он расставляет бутылки в холодильнике «по росту»?
Дома она первым делом приступила к изучению пациентских форумов. Посмотрела вначале симптомы депрессии при болезни Паркинсона. Нет, он не походил на такого больного. Тут что-то другое…
Через несколько часов изучения историй других людей она наконец поймала хвостик разгадки, который мелькал совсем близко. Таблетки. Действуют на рецепторы к дофамину.
Дофамин создает предвкушение удовольствия, эта маленькая молекула и есть главный двигатель прогресса человечества, она заставляет одних учиться, а других – искать смысл жизни на дне бутылки. И одержимый формулами ботаник, и распоследний пьяница похожи в том, что стимулируют одну и ту же систему в своем мозге. Это система вознаграждения. Она помогает человеку делать выборы, правильные и неправильные, надеяться и верить, желать и предвкушать. Эта система ломается при болезни Паркинсона.
Но и таблетки – не универсальное средство, у них есть нежелательные явления. Иногда лекарства чрезмерно стимулируют дофаминовую систему, точнее, наиболее сохранные ее участки. И человек становится импульсивным игроманом, рабом любви на час, безумным шопоголиком, неуемным обжорой…
На следующий день она пошла к лечащему врачу своего сына. И попросила поднять амбулаторную карту – мол, сына-корзина забыл дозировку своих таблеток, явно чего-то напутал, напишите, пожалуйста, доктор, как принимать таблетки. Доктор написал.
Так она поняла, что сын втрое превышает рекомендованные разовые дозы. А еще, похоже, принимает таблетки внепланово, «про запас». О чем и сообщила врачу. Хотя вначале вообще-то лишь планировала узнать дозировки и откланяться. Но перепугалась и не смогла промолчать.
Доктор нахмурился. А когда она рассказала про причуды сына по «уборке» холодильника, то сообщил, что это называется пандинг. Импульсивные, но при этом занудные и навязчивые действия, которые не имеют цели и смысла. А больной все равно повторяет и повторяет их. Просто потому что эти действия приносят ему смутное облегчение.
Если ничего не делать, то нарастает внутреннее напряжение и становится плохо. Хотя если спросить пациента, он не ответит, в чем суть его страданий. Сложно описать словами биохимическое, на грани волшебства, действие крошечной молекулы под названием «дофамин». Слишком она важна, чтобы организм мог пропустить без каких-либо симптомов ее недостаток при болезни Паркинсона, или избыток в ситуациях, когда больные сознательно повышают дозу таблеток.
Она позвонила сыну и коротко сообщила, что переезжает к нему жить на неопределенный срок. Потому что не собирается наблюдать, как он планомерно уничтожает себя картошкой-фри, газировкой, сладкими алкогольными напитками, сомнительными знакомствами и главное – таблетками. Потому что она выяснила, какая доза препарата ему нужна, и отныне будет следить коршуном за соблюдением рекомендаций врача.
Через неделю такой жизни его накрыла депрессия. Он осознал, что болезнь Паркинсона – это не то, от чего получится сбежать, листая товары на маркетплейсе или страницы с фотографиями красивых девушек на сайте знакомств. Таблетки работали ровно настолько, чтобы контролировать симптомы болезни. Не было больше чувства этой особенной эйфории, которая пузырьками игристого щекотала солнечное сплетение и заставляла его «жить в кайф», уплетая торт целиком или распаковывая десятую пару брендовых кроссовок. Он оказался лицом к лицу с болезнью. Это было страшно, грустно и невыносимо.
Но мама никуда не уехала и поддерживала его еще много дней. Нашла на форумах хорошего психолога, который в самом деле помог. Выяснила, что таблетки от депрессии при болезни Паркинсона тоже вполне могут быть назначены, вопреки мифам о том, что они навсегда заблокируют жалкие остатки дофамина у этих пациентов.
Депрессия при болезни Паркинсона встречается даже чаще, чем синдром дофаминовой дисрегуляции, когда пациенты сознательно управляют дозой лекарств, вызывая в себе искусственную радость жизни. Депрессия – это опасно и плохо. Ее тоже нужно лечить.
Мама его вытащила. И пусть он удалил сайты знакомств, а покупки на маркетплейсах перестали приносить былую радость. Пришлось вновь возвращаться к пресным радостям ЗОЖ. Иначе срок полноценной жизни, отпущенной ему судьбой, сильно сократился бы.
«Лучше брокколи с куриной грудкой, чем сидеть в очереди к дерматовенерологу» - мысленно говорил себе он. Наливал маме чаю. Отрезал кусок ее любимого шоколадного торта. Сам не ел – считал калории. Обходился ложкой меда. И шутил невесело, что это единственная на сегодня ложка меда, которая отправляется в бочку дегтя его черной меланхолии.
А потом шел на прогулку. Потому что хотел как можно дольше оставаться в ясном уме и на ногах.