оглавление канала, часть 1-я
Дома меня встретили напряженным молчанием. Я бы даже сказала, очень напряженным. Даже Соломон, по своему обыкновению не мяукнул мне вместо приветствия. Напряжение взглядов было настолько сильным, что казалось на мне сейчас начнет дымиться одежда. Безо всякой театральщины, я, снимая ботинки у порога, уставшим голосом проговорила:
- Все живы и находятся в добром здравии…
Тимофей, который тоже здесь находился, кинулся ко мне с огнем в очах.
- Ты видела Ульку?! Ты с ней говорила?! Что она сказала??
Поначалу, мне хотелось ответить парню что-нибудь резкое, что-то наподобие «отстань». Но, увидев его трясущиеся губы и лихорадочно блестевшие глаза, передумала. Пацану и так досталось, а тут я еще начну на нем вымещать свое раздражение и усталость. Поэтому, постаравшись, чтобы мой голос звучал как можно мягче, я проговорила:
- Видела. Все у нее нормально. Она прекрасно держится. Надеюсь, ты скоро с ней увидишься… А пока, будь добр, организуй мне горячего чаю. Продрогла насмерть… - Нужно было, чтобы парнишка занялся хоть каким-нибудь делом, иначе крыша у него может и не выдержать такого напряжения.
Тимофей опрометью, чуть не сбивая с места мелкую мебель, типа стульев, кинулся к плите, повторяя суматошно:
- Я сейчас… Я быстро…
Воспользовавшись его занятостью, я подошла к столу, где в ожидании замерли трое Хранителей, и плюхнулась на стул. Обвела мужчин взглядом и проговорила:
- Я была в их лаборатории. Вход в нее ведет из старого, сгоревшего дома. Есть и второй, который выводит к реке. Но сейчас он заблокирован в связи с поднявшимся уровнем воды. Игорь и Ульяна находятся там. На первый взгляд, с ними все в порядке, если, конечно, сидение в стеклянном аквариуме можно назвать нормой. – Чуть понизила голос и, добавила, косясь в сторону кухни: - Ульяну кололи какой-то дрянью, чтобы она выдала им формулу. Она написала. – Я усмехнулась, заметив скептически: - Но, думаю, Радетелям эта самая формула вряд ли пригодится. – И уже закончила серьезно: - Девчонка держится молодцом! Хорошо их воспитал дед Евстафий, правильно.
Кирилл при этих словах слегка нахмурился.
- Все это - замечательно, но как мы будем вытаскивать их оттуда? Ты говорила, что у тебя есть какой-то план…
Не убирая с лица горькой усмешки, я кивнула головой:
- План был… Только, после моей разведки он приказал долго жить. – Видя недоумение на лице Юдина, я пояснила: - Я им сказала, что сегодня вечером принесу книгу, а они отдадут нам пленников. – Видя, как на лице Кирилла появляется некоторое негодование, поспешно пояснила: - Разумеется, никакую книгу я отдавать им не собиралась. Когда они выведут пленников, я отдам им КАКУЮ-НИБУДЬ книгу. Когда они поймут подмену, а я думаю, что разобраться в старинных письменах вот так сразу они не смогут, я скажу, что я знаю те заклятия, которые они ищут. Спустившись вниз, я бы вплела нужное заклятие в вибрацию стен, и вся эта конструкция обвалилась бы к чертям собачим, покончив таким образом, разом с этими упырями. – При этих словах лицо Юдина вытянулось, а потом пошло красными пятнами. Кажется, он сейчас собрался рявкнуть. Точнее, хотел мне возразить, если выражаться интеллигентным языком. Я опять не дала ему такой возможности. Тяжело вздохнув, продолжила: - Погоди орать… Во-первых, там внизу еще целая куча людей, работающих в их лаборатории. И меня терзают сомнения: а имеем ли мы право уничтожить и их. Ну это, так сказать, проблема моей совести. Но есть еще и некоторая техническая проблема, которая, во-вторых, и в самых главных. Стены выстроены из бетона. Вибрация у них, безусловно есть, но материал это мертвый. Точнее, составленный из многих живых частей, которые, говоря языком физики, фонят, создавая некоторый хаос этой самой вибрации. И подстроиться под них я не вижу ни малейшей возможности. По крайней мере, я этого сделать не могу. – Тут я обратилась к сидевшим напротив меня с каменными лицами Федору и Виктору: - Возможно, подобная задача под силу Хранителям?
Отец Федор задумался на несколько мгновений, а потом медленно проговорил:
- Наши предки имели невероятные технологии, потому что знали и понимали окружающий их мир, считая себя его частью. Ветер, вода, земля, огонь – все стихии были им подвластны. Но бетон – ты права, это мертвый, спутанный материал. Не думаю, что это возможно. По крайней мере, так быстро. Нужно слушать, пробовать. Но ведь у нас нет этого времени, ведь так?
Я сникла. Кивнула головой, и пробормотала:
- Прав, отче… Времени на это у нас нет…
Но старый Хранитель еще не закончил своей речи. Зажав в кулаке бороду, продолжил с сочувствием глядя на меня:
- Ты дочка права… Мы не можем брать на себя ответственность убивать людей, возможно, невинных. Но у Радетелей, таковых не бывает. Человек, согласившийся на работу во имя зла должен нести за это ответственность. – На несколько мгновений замолчав, он пристально глянул на меня и спросил: - А в тех, ну, которых ты видела в лаборатории, не заметила ли в них какой-либо странности?
Во взгляде старого Хранителя мелькнуло что-то… Даже не знаю, как сказать. Тревога, смешанная с каким-то напряженным ожиданием. Будто, он боялся услышать то, о чем подозревал или догадывался. Задумавшись на несколько секунд, мысленно восстанавливая картину увиденного в подземелье Радетелей, я медленно проговорила:
- А знаешь… Пожалуй, что и заметила… Они молчали. То есть, совсем. Ни слова, ни звука. Мне это показалось очень странным. Живые люди, работающие вместе должны обмениваться хоть какими-то словами между собой! Ну хотя бы, междометиями. А тут – ничего. Полнейшее безмолвие. И еще… Когда мы с Нестроевым вошли, они даже голов не повернули в нашу сторону, словно бы там, в лаборатории народ табунами шастает и им эта картина привычна. И это было не совсем обычным для поведения нормальных людей.
При этих словах Виктор вскинулся и с испугом посмотрел на своего старшего товарища. Не сдержавшись, тихо выдохнул:
- Неужто, урлаки?!... – И, будто испугавшись произнесенного слова, зажал себе рот ладонью.
Федор глянул хмуро, из-под кустистых бровей на конюха, и только плотнее сжал губы. Так, так, так… Опять какие-то тайны. Мало нам было всего, так тут еще какие-то урлаки появились! Я посмотрела на старика и вкрадчивым голосом спросила:
- Отче… Это что еще за урлаки такие?
Старец опять бросил сердитый взгляд на Виктора, мол, чтоб тебя…, раз не умеешь язык за зубами держать! Но я продолжала требовательно на него смотреть, и ему пришлось ответить. Он сердито пробурчал:
- Урлаки – это дьявольские отродья!
Но, если я уж во что-то вцепилась… В общем, так просто ему было от меня не отвязаться. Я ласково улыбнулась и поторопила старца:
- А если безо всяких эпичных красивостей? Если доступным, и, желательно, современным языком…?
Федор, все еще сердито поглядывая на товарища, тяжело вздохнул и махнул рукой. Всем стало понятно, что гроза миновала. Он заговорил тихо, короткими, почти рубленными фразами:
- Если хотите современным…, то это что-то наподобие генетического эксперимента. Но, гораздо сложнее. Радетели выискивают добровольцев, обещая им удвоить срок жизни и исполнить все их мечты и желания, а потом, что-то меняют в самой человеческой сути. И те, кто соглашаются на это, просто уже перестают быть людьми. Они становятся глиной в руках этих Радетелей. Лепи – что захочешь. В старые времена, и об этом есть упоминания в наших книгах, из них делали воинов, не ведающих боли и не знающих что такое жалость. Сейчас, возможно, из них сделали ученых, кто знает. И, да… Они действительно удваивали сроки их жизни, только вот мечты этих несчастных после подобной переделки, исчезали. И если это были воины, то у них оставалась только одна жажда – убивать. Это было страшное дело, противное Творцу и всей природе. Если мы таких находили, то уничтожали их нещадно. Но я думал, что уже как минимум лет триста таких не водится. И если там, в подземелье действительно урлаки, то их просто необходимо уничтожить. Нужно было рассмотреть их получше. Ты уверена, что…
Плюнув на всяческую вежливость, то ли от усталости, то ли от раздражения, я прервала его.
- Как я могу быть в чем-то уверена, если только сейчас услыхала про этих ваших урлаков! Я просто описала странности, которые я заметила, когда попала туда. Но, простите, я там была не на экскурсии, и гида рядом с собой, чтобы расспросить об этом поподробнее, не оказалось.
Федор покаянно вздохнул.
- Прости, дочка… Это я от удивления. И, даже не побоюсь этого слова, от страха. Конечно, на твои плечи свалилось очень многое, и, разумеется, я не то, что не вправе тебя просить, но даже и намекать на твою помощь в подобном деле не могу. Это черное дело, и его необходимо пресечь во что бы то ни стало! Я должен сообщить об этом Совету, немедленно!!! – И он начал приподниматься из-за стола.
Я протестующе вытянула руку вперед.
- Стоп, стоп, стоп… Так дело не пойдет, отче. Совет – это конечно здорово, но уж больно медленно. А у нас нет для этого времени. Я сказала – сегодня вечером, значит вечером я должна быть там. А то, кто их этих Радетелей знает, чего они еще смогут натворить с нашими! Так что, давайте думать без Совета здесь и сейчас. Но имейте в виду, я сегодня вечером иду в любом случае!
Вообще-то, горячность в подобных ситуациях была мне не свойственна. Но уж больно я разозлилась на Хранителей с этим их Советом. В мирное время, разумеется, они могут совещаться хоть до морковкиного заговенья! Но в данной ситуации, когда от нашего решения зависела жизнь наших близких, решения следовало принимать быстро.
Позади меня раздался взволнованный звонкий голос.
- Я тоже с тобой пойду!
Господи!!! За нашими спорами, я совсем забыла про Тимофея! А он, постреленок эдакий, затихарился в уголке, ушки топориком выставил и весь разговор подслушал. Вот же, еще на мою голову!!! Я глянула на парнишку, пытаясь оценить его решимость к действию. Хоть лопатой греби у него эту самую решимость! И ведь пойдет, и не побоится! Вон, и Кирилл уже полез за своим оружием и принялся проверять обойму. Нужно было как-то срочно унимать закипевшие страсти и срочно ограничить количество добровольцев! Я поспешно проговорила:
- Так… Погодите… Нужно все как следует обдумать и взвесить. – И чтобы хоть чуток подсластить «пилюлю», добавила: - Думаю, в этой истории дело найдется для каждого. А пока, - я обратилась к Хранителям, - мне нужна от вас какая-нибудь старинная книга наименьшей ценности. Муляж, так сказать, на который бы в первые десять минут отвлеклись Нестроев с компанией. – Увидев, как сошлись брови на переносице Виктора, замахала руками: - Знаю, знаю… У вас нет неценных книг. Каждая из них – своего рода жемчужина (я это произнесла без малейшего намека на иронию). Но из двух зол нужно выбирать меньшее. Мне нужна такая книга, чтобы отвлечь Радетелей и выиграть немного времени. Так что, очень вас прошу, дайте мне такую книгу. Без нее ничего не получится.
Федор с интересом, чуть прищурившись глянул на меня.
- У тебя, никак, план какой появился, дочка?
Я расплывчато, не без некоего лукавства ответила:
- План, не план… Так… Идея одна есть. Но мне нужно еще все самой хорошенько обдумать. И, если уж совсем честно, то мне бы хотелось, хотя бы часик отдохнуть. Иначе к вечеру я не буду ни на что способна… И, если ни у кого нет возражений, я пойду в свою комнату…
Возражений не последовало. Проходя мимо Кирилла, я тихонько проговорила:
- Присмотри за мальцом. Не натворил бы чего сгоряча…
Тот только молча кивнул, мол, не волнуйся, сделаю.