"...Подруга вернулась из областного города счастливая и довольно сказала, что снова получила одни "пятёрки".
- Ух, Таня, и устала я, если бы ты знала. Ну, ничего. Как говорится, корень учения горек, зато плод его сладок. Зато теперь можно отдыхать и ни о чём не думать. Давай на речку сходим. Так хочется искупаться, пока деньки стоят жаркие ..."
В воскресенье Таня поднялась раньше матери, хоть спала за ночь всего пару часов. Думала, как будет объясняться с Лёней. Надо было бы, конечно, написать ему письмо и всё рассказать, но Таня боялась за любимого. Начнёт переживать, поймёт ещё всё не так. Поэтому решила, что поговорит с ним сразу же, как только он вернётся. Зато с Витей была готова "разобраться" в самое ближайшее время. Надо дать понять, что она ему просто благодарна, и это вовсе не означает, что теперь он может ходить за ней хвостом. Больше всего Таню удивляла настырность "спасителя". Так она про себя называла Витю. Ведь знает, что они с Лёней любят друг друга, а всё равно лезет, прицепился как репей.
С такими мыслями вышла Таня на улицу, собираясь пойти в огород. Хотелось ей сегодня закончить "посевную", чтобы маме было меньше работы. Взяла лопату, собираясь, перекопать землю возле кустов. Но сначала подошла к будке, возле которой стоял Мухтар. Он смотрел преданными глазами на хозяйку и вилял хвостом. Таня погладила пса по гладкой шерсти, а потом завернула за дом, но её окликнула мама.
- Таня, что это тебе не спится? Сегодня ведь выходной. Успеешь ещё наработаться. Вот сейчас я справлюсь, тогда и пойдём землю ковырять. Незачем тебе пласты тяжёлой земли переворачивать, рожать в будущем нужно будет. Так что поставь лопату. Лучше мешанку сделай нашим курочкам, пока я Зореньку подою.
- Сейчас, мама, - ответила Таня и послушно пошла делать мешанку. Елизавета Дмитриевна считала, что куры лучше несутся, когда едят мешанку. Когда хозяйство было накормлено, мать позвала дочь завтракав.
- Теперь самим надо бы подкрепиться, чтобы силы были землю ворочать. Место у нас глинистое, после дождей пласты нужно ворочать. Так что сил много надо.
Таня не спорила. Настроения у неё после вчерашнего конкурса не было, и она послушно выполняла всё то, что говорила мать. Завтрак был нехитрым: омлет из домашних яиц и молоко с батоном и прошлогодним вареньем. Елизавета Дмитриевна ела с аппетитом, приговаривая:
- Надо и отцу твоему что-нибудь домашнее приготовить, чтобы быстрее на поправку шёл. Небось надоела ему больничная еда. Там всё пресное и невкусное, не то, что дома. Пирожков сегодня ему напеку столько, чтобы всем в палате хватило, ещё и блинчиков наделаю. Часть творогом начиню, а часть
без начинки оставлю. Варенье малиновое отвезу, пусть уплетают вместе с блинами.
У Тани в отличие от матери аппетита не было. Она ковыряла вилкой, создавая видимость того, что ест, чтобы мама не сердилась и не задавала вопросов. Добавила, что отцу нужно ещё и сальца отвезти.
- Папа всегда говорит, что в сале сила. Не забудь взять ему кусочек сала, мама.
Елизавета Дмитриевна усмехнулась после слов дочери, сказав:
- Уже приготовила кусок сальца с прослойками. Так что твой отец будет доволен. Ну, а теперь, Таня, можно и на огород идти.
Сначала мать и дочь работали возле дома, а потом пошли на участок, который назвался дальним и находился на выходе из деревни. На своих наделах работали односельчане. Таня Инну Кузнецову заметила ещё издалека. Та помогала матери и отцу, но поглядывала в сторону Татьяны и её матери. Возилась на своём участке и мать Лёни Александра Ильинична. Она что-то сеяла, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Когда Таня и её мама подошли ближе, поздоровались, но Лёнина мама ответила не слишком приветливо. У Тани забилось тревожно сердце. "Неужели ей что-то рассказала Инна? - подумала она. - Надо сегодня же сказать Вите, чтобы больше не подходил ко мне!" К счастью, самого "спасителя" на участке не было, а так бы он непременно вызвался помочь, а Таня бы не знала куда глаза девать.
Только к обеду, когда начало припекать солнце, мать и дочь собрались идти домой. Елизавета Дмитриевна задержалась с одной из соседок, которая начала расспрашивать про здоровье Аркадия, а Таня пошла по узкой дорожке вдоль "наделов". Инна Кузнецова по-прежнему возилась на своём участке. Когда Таня поравнялась с ней, с улыбкой сказала:
- Я вчера поздравить тебя не успела с победой. Молодцы вы с Витькой! Так лихо танцевали! Он, конечно, парень сильный, подхватил тебя как пушинку на руки и закружил. Везёт тебе, Танька! Два завидных жениха в деревне - и те в тебя влюблены!
Говорила Инна не язвительно, в её словах слышались нотки зависти. Таня ничего не ответила. Опасалась она Инну, сама не понимая почему. Стала Кузнецова слишком деловой и бойкой, как пошла работать в строительную бригаду, ездившую по окрестным деревням и делавшую ремонт. Поговаривали девчонки между собой, что Инна уже успела "познать вкус взрослой любви" с одним из строителей. Вроде тот обещал жениться на ней, но позже оказалось, что только кормил её обещаниями. На самом деле в городе у него была невеста. Когда объект, где они вместе с Инной трудились, был закончен, строитель уехал в город, оставив Инну одну, но всё это были только слухи. Сама Инна по деревне ходила одна с высоко поднятой головой, никому ничего не рассказывая.
После "поздравления" Кузнецовой Инны Таня решила поговорить с Витей в самое ближайшее время. Не хватало, чтобы и до Лёниной мамы слухи дошли. Этого Тане хотелось меньше всего, и она мысленно готовилась к разговору, который рано или поздно должен был состояться.
Витька явился к ним в этот же день после обеда, когда Таня с матерью собирались ехать в город.
- Посмотри, кто под окнами ходит, а в дом зайти не решается, - усмехнулась Елизавета Дмитриевна. Таня сразу выглянула в окно и увидела, как Витька переминается с ноги на ногу, повернувшись к их дому спиной. - Делает вид, что он не к нам пришёл, а сам, наверное, ждёт, когда ты выйдешь.
Таня не стала дождаться, пока он решится постучать в окно или дверь. Вышла на улицу и направилась к Вите. Разговор начала сама.
- Привет, ты к нам?
- Если честно, то да. Думал, может, помочь что надо. Я бы утром пришёл, но мать попросила в город съездить. Так что я недавно вернулся.
- Витя, послушай, я очень прошу тебя не ходить к нам. Не хочу я, чтобы слухи пошли о нас... Ты сам понимать должен, что я Лёню жду...и люблю...
Витя переменился в лице, не скрывая, что слышать такие слова ему было не слишком приятно. Он только кивнул и, ничего не говоря, пошёл к своему дому.
Больше в помощники Витя Тане не навязывался. Только здоровался при встрече, спрашивал, как дела, а потом шёл своей дорогой. Однажды, правда, когда Таня уже получила диплом, поинтересовался, почему она не ходит на танцы.
- Вроде уже и учёба у тебя закончилась, а ты дома сидишь. Ты из-за меня в клуб дорогу забыла? Если так, то не бойся, я к тебе больше не подойду. Понимаю, что насильно мил не будешь.
- Нет, ты здесь совершенно ни при чём, - начала оправдываться Таня. - Просто некогда было. Учить много приходилось. Не хотелось госы "завалить". Скоро Зина приедет, тогда вместе с ней ходить будем.
Подруга вернулась из областного города счастливая и довольно сказала, что снова получила одни "пятёрки".
- Ух, Таня, и устала я, если бы ты знала. Ну, ничего. Как говорится, корень учения горек, зато плод его сладок. Зато теперь можно отдыхать и ни о чём не думать. Давай на речку сходим. Так хочется искупаться, пока деньки стоят жаркие.
- Сегодня воскресенье, людей будет много на речке. Может, завтра сходим?
- И завтра пойдём, - ответила Зина. Такие дни упускать нельзя. Сама знаешь, что в наших местах погода не слишком устойчивая. Может похолодать в один момент. Тогда покупаться вряд ли удастся.
Подруги вместе пошли на речку, которая, как и деревня, делилась на две части. На одной обычно купались подростки и взрослые, потому что здесь было глубже.
Там, где речка поворачивала, образовалась затока, которая сделала реку в этом месте шире. Возле самого берега было очень мелко, и там обычно плескались малыши. Называли местные жители это место "лягушатником".
Было и ещё одно место на реке, там где она поворачивала снова и сужалась. Начиналось оно прямо за "лягушатником". Называли это место "гиблым", никогда здесь не купались и рассказывали много всего не слишком хорошего. Говорили, что река здесь очень глубокая, и затягивает всех, кто отважится попасть сюда. Старые люди "виром" (омутом) это место называли, говорили, что там Водяной живёт. Поэтому надо обходить вир и никогда там не купаться, потому что можно и не выбраться.
Когда девчонки подошли к реке, то удивились, сколько здесь народа. Приезжали и приходили в это место и из города, ведь речка находилась не так далеко. По тому, что отдыхающие толпились в одном месте, стало понятно: что-то произошло. Потом до девчонок донеслись слова одной из женщин, которая прижимала к себе мальчика лет пяти и обращалась к Вите:
- Спасибо тебе, добрый человек, не знаю, как и благодарить. Я ведь глаз со своего Серёжки не спускала. Не представляю, как он под воду ушёл... Если бы не ты...
- Не надо плакать, мамаша, и благодарности тоже не надо, - ответил Витя. - Смотрите лучше за своим ребёнком в следующий раз, а не с подругами разговаривайте.
Витя повернулся и пошёл, на ходу поздоровавшись с Таней и Зиной. Им, конечно, рассказали подробности произошедшего. Мать мальчика заговорилась с подругой, с которой вместе сидела на береге, отвлеклась и не заметила, как её ребёнок оказался не в "лягушатнике", а почти у самого вира, куда его несло течение.
- Послушай, Таня, Витька наш - герой самый настоящий. Если бы ребёнка в омут утянуло, то всё, даже и говорить не хочу, что было бы. Хороший он парень. Ему бы ещё образование получить. Кстати, ты занимаешься с ним?
- Нет, - ответила Таня. - Не хочу, чтобы слухи о нас с ним пошли, да и он больше ничего не говорит.
- Надо помочь ему. Я сама предложу. Будем заниматься с тобой вместе. Так никто в деревне ничего не скажет.