оглавление канала, часть 1-я
Постояв еще несколько секунд рядом с камерой мужа, и погладив холодное, отделяющее нас друг от друга стекло, пробормотав несколько сюсюкающих фраз, типа, «я тебя люблю, дорогой», и «не волнуйся, все будет хорошо», я подошла к камере Ульяны. Девочка была измотана до предела, это было заметно сразу. Взгляд потухший, лицо осунулось, жестче стали контуры скул, и появилась скорбная складка возле губ, как у старухи. Сердце у меня, при виде такой перемены в цветущей молодой девушке, сжалось в болезненный комок. Я чуть зубами не заскрипела. Но, вовремя опомнилась. Из образа выходить сейчас было опасно. Так что, свою ярость и ненависть оставим на потом. Они мне еще пригодятся.
Она приникла к стеклу, словно жаждущий человек к стакану с водой. Едва слышно, так, что можно было едва разобрать ее слова, спросила:
- Что с Тимом?
Тут игра требовалась совсем минимальная. Излишняя истеричность была бы лишней. По сути дела, Ульяна мне была совершенно посторонним человеком. Так что, вполне себе спокойно, я проговорила:
- Не волнуйся… С ним все в полном порядке. Он у нас дома. Жив и здоров.
Уля, вдруг, жалобно всхлипнув, пробормотала:
- Простите меня… Это я во всем виновата…
Кажется, у нее начиналась истерика. Нужно было это как-то остановить. Но применить сейчас свои «обычные» методы, я, увы, не могла. Такое резкое изменение в моем поведении, безусловно, насторожит врагов. Вон, как они на нас внимательно смотрят. Поэтому я принялась щебетать предсказуемую в данной ситуации чушь:
- Что ж теперь-то? Не расстраивайся… Все наладится… Надеюсь, к ночи вы с Игорем уже будете дома…
Появившиеся, было, на глазах девушки слезы, мигом испарились, и она испуганно, прижав ладошку к лицу, проговорила:
- Неужели, ты нашла книгу?
Ну, вот… Твою ж ты дивизию…!!! Сейчас ей только осталось спросить меня, где я ее нашла!! И выкрутиться из этого положения будет очень трудно. Вот же…! Пользуясь тем, что моего взгляда никто из присутствующих видеть не мог, я глянула на девушку со значением. Момент был опасный. Если она сейчас дернется, или что-то отобразится на ее лице, которое могли видеть Нестроев с Байратом, мне придется туго. Ожидать от нее выдержки в подобной ситуации было бы наивно и глупо. В отличие от меня, она не поднаторела в подобных играх, и увы, откуда я пришла пешком, она только еще собиралась ехать. Но, Ульяна меня порадовала. В ее глазах на мгновение появилось понимание, и она, чтобы скрыть эти эмоции, опустила голову и опять со всхлипом забормотала:
- Я так за него испугалась… А эти сказали, что он у них… Поэтому… - Она опять шмыгнула носом, и проговорила сквозь слезы: - Они поставили мне какой-то укол и заставили меня написать формулу русалочьей мази. Сказали, что иначе пострадает брат. И я написала… - Тут она посмотрела прямо мне в глаза, и я поняла, что, написать-то она написала, только вот верно ли, был большой вопрос.
Про себя с гордостью подумала, что именно так в Роду и появляются стальные бойцы. Другими словами, плюнув на то, что это было несколько банально, одними губами прошептала: «так закаляется сталь…» Уля поняла, и, едва заметная грустная улыбка едва обозначилась в уголках ее губ.
Стоять рядом с девушкой больше было нельзя, иначе, можно было вызвать подозрение. К тому же, у меня была еще одна, можно сказать, основная задача, для чего я затеяла все это представление. Мне нужно было «послушать» стены этой лаборатории. Понять, из какого материала они изготовлены. Так как, все вокруг было обито какими-то обшивочными плитами, на глаз я этого определить, увы, не могла. Мне необходимо было, хоть на несколько мгновений, прикоснуться к ним рукой. Причем, желательно, это было сделать в тишине и покое. Хоть на минуточку, но мне был необходим этот самый покой! А под бдительным присмотром вражьих глаз сделать это было проблематично. Значит, предстояло разыграть маленький спектакль. Ох ты, Господи!!! И когда все это закончится, хотела бы я знать?! А ехидный голос внутри меня тихонько так хихикнул, и прошептал: «Никогда… Потому что все твои приключения – это суть твоего характера. А ты сможешь изменить характер? Вот, то-то же! Тогда и не ной!» Посоветовав своему внутреннему голосу заткнуться, я отошла от камеры Ульяны. Бросила еще один взгляд на Игоря, который так и оставался стоять у стеклянной стены с прижатыми к ней ладонями, словно стараясь уловить остатки тепла от моих рук, которые я так же прижимала к этому чертовому стеклу несколько минут назад.
Бодро проговорив: «Все будет хорошо…», направилась к стоящим неподалеку и внимательно наблюдавшими за мной Радетелям (что б им ни разу водки не попробовать!). Брови нахмурила, взгляд ужесточила, тщательно изображая ослабление влияния на меня «магии» Нестроева (а неча… чтоб не расслаблялись). Байрат буравил меня своими глазками, будто хотел прожечь во мне дыру. Так и тянуло ему показать язык! Нестроев, который стоял ко мне чуть ближе, тоже нахмурился, и, я бы сказала, слегка даже как-то метнулся душой, что очень явно отобразилось на его лице. Затем, сосредоточенно и со значением, принялся смотреть на меня. Я опять почувствовала легкую волну мурашек на своей шкуре. Остановилась на месте, все еще хмурясь, и состроила физиономию, будто я что-то забыла и немного даже растерялась. Мол, где я, и что я? Постояв несколько мгновений (не стоило их радовать сразу), морщины на лбу разгладила, взгляд «обезмятежила», и даже робко улыбнулась. Сделала нерешительный шаг к «питону» и пробормотала:
- Душно тут у вас… Голова немного кружится.
Эта змеиная компания смотрели сначала на меня недоверчиво. Больше всех, разумеется, старался Байрат. Я уже даже начала опасаться, что мое представление его не убедило. Но продолжала играть по прежним правилам, памятуя принцип из студенческой жизни во время сессии: не знаешь на экзамене точного ответа – придумай, но ври уверенно. Согласна, не самый правильный принцип, но выручал он меня часто. А тут было, пожалуй, похлеще экзамена. Нестроев заворковал, пытаясь взять меня под ручку:
- Ничего, голубушка. Сейчас наверх поднимемся, воздуха свежего глотнешь – и полегчает… Ты книгу-то куда спрятала?
Вот же прицепился!! Имитируя полное состояние прострации, я пробормотала:
- Не волнуйтесь… Надежно спрятала… - При этом, махнула неопределенно рукой, и, с глупым хихиканьем, заговорщическим шепотом закончила: - Никто кроме меня не найдет… - И отцепившись от руки Нестроева, пошатываясь побрела к выходу.
Компания Радетелей шла по пятам, и я легко могла расслышать, как Байрат сердито выговаривает Тимуру Вячеславовичу:
- Ты перестарался… Черт бы тебя побрал!!! Если у нее мозги спекутся, кто нам эту книгу найдет?! И я уже ничего не могу сделать! Я пробовал, но у нее уже там каша какая-то, через которую пробиться невозможно!!! Если из-за твоих фокусов… Ты знаешь, что будет…!
А я про себя подумала, как славно, что Нестроев «перестарался». Пускай теперь они между собой немного погрызутся. Нам это только на пользу. «Питон» принялся что-то отвечать своему приятелю (или кем там он ему доводился), но я уже не прислушивалась. Брела себе между стеклянными клетками, не забывая тихонько мотыляться из стороны в сторону, при этом, старательно выглядывая местечко, где бы я могла прислониться, чтобы «послушать» стены. В помещении стоял ровный гул от работающих приборов, иногда раздавалось какое-то потрескивание. Но голосов людей слышно не было. Они что у них тут, все немые, что ли? Факт был интересным и требовал осмысления, но точно, не сейчас. Сейчас мне нужен был кусок стены, свободный от стекла и приборов. Посторонние звуки меня тоже не особо волновали. Я их умела отключать в сознании. Только если кто-то будет обращаться ко мне, тогда будет трудно сосредоточиться. Поэтому, нужно было сделать так, чтобы эти двое меня на какое-то время, хотя бы, на несколько минут, оставили в покое.
Подходящее место я обнаружила возле самой выходной (или входной) двери, где был небольшой закуток, на котором обнаружилось небольшое пространство между стыков панелей. То, что нужно! Меня мотнуло как следует. Я припала к этому закутку, как к родному, и медленно стала сползать по стеночке, бормоча тихо, но так чтобы мои сопровождающие услыхали:
- Воды… Дайте воды.
Я прекрасно понимала, что одним лицедейством здесь не обойтись. Потребуется учащенное сердцебиение. А ну как им вздумается пощупать мой пульс? Сделала несколько глубоких и частых вдохов, как после длительного бега, словно я задыхалась от недостатка воздуха. Так, на всякий случай. Рядом никого, кто мог бы принести мне этой самой воды, кроме «начальства» не оказалось. И Нестроев (это же он перестарался, в конце концов!), нахмурившись, направился в одну из комнат-аквариумов, а Байрат (как в воду глядела), принялся щупать мой пульс. Правда, к моему счастью, это занимало его не очень долго. Досадливо выругавшись, он принялся тыкать кнопки на панели, надо полагать для того, чтобы кого-нибудь позвать на помощь, дабы мое раскисшее тело вынести вон. У меня было не больше минуты. Прикрыв глаза (что, впрочем, не противоречило моему образу умирающей), я всем телом приникла к стене, положив руки на пол, и замерла так, отключив все посторонние звуки. Вибрацию всего живого, растений, камней и воды, я могла «услышать» сразу. Но этот материал, из которого была построена эта лаборатория, был почти «мертвым». Но и у него была своя вибрация. Искаженная вибрация камня, небольшого количества воды, и железа. Дикая смесь, не совмещаемых в природе материалов у каждого из которых была своя «песня». Незнакомая мне вибрация, к которой было трудно подстроиться. Впору было завыть от отчаянья. Но времени ни на вытье, ни на отчаянье у меня не было. Значит, нужно только запомнить «услышанное», а потом, поработать с этим, когда останусь одна. К слову говоря, если бы у меня кто спросил, как я это делаю, вряд ли бы могла внятно объяснить. Просто чувствовала и все тут. Для меня это напоминало некую мелодию, песню, если хотите. Сродни той, что ты слышишь в завываниях метели зимой, сидя у теплой печки, в потрескиванье дров в костре, в шелесте листвы над головой, в шорохе дождя. Ну не умела я этого объяснить по-другому, да и не нужно это было.
Я услышала близкие шаги. Все, мое время кончилось. Я приоткрыла глаза, стараясь, чтобы взгляд был рассеянным. Надо мной стоял Нестроев с какой-то колбой в руках. Ох, не напоили бы они меня вместо воды какой-нибудь гадостью! Но выбора не было. Я взяла из его рук колбу, и клацая зубами о ее края, принялась маленькими глоточками пить, впрочем, больше расплескивая жидкость, чем реально ее глотая. Вид у Тимура Всеволодовича был немного испуганным, и я бы даже сказала, удрученным. Вероятно, он вспомнил угрозу своего «партнера», что будет, если он вдруг перестарался со своим «вуду». И, конечно, я мысленно про себя ехидничала, не сумев отказать себе в этом маленьком удовольствии.
Выпив (точнее, выплескав) половину того, что было принесено, я с трудом поднялась на ноги. Тут вернулся и Байрат, с каким-то человеком, судя по камуфляжной форме и оружию на ремне, охранником. Тот сразу кинулся ко мне. А я быстро залепетала:
- Все нормально, нормально… Мне уже лучше… - И обвисла на руках мужчины.
Изображая подобную «беспомощность», я преследовала еще одну цель. В таком виде меня тащить по крутой винтовой лестнице будет достаточно проблематично. Значит, они меня должны вывести другим выходом, менее сложным и более секретным. А в том, что таковой имеется, я была почти уверена.
