― Он меня «немужиком» назвал! Я что, это терпеть буду? Как он вообще смеет про меня такие вещи говорить?! Сам он такой!
Степан метался по небольшой квартире и ругался во весь голос на своего зятя. Тимофей был мужем его сестры и сильно осложнял ему жизнь.
― Степ, Тима не хотел ничего плохого тебе сказать. Просто он за тебя беспокоится… ― попытался вмешаться отец.
― Да кто он такой, чтобы беспокоиться?!
― Он считает себя частью нашей семьи и пытается тебе помочь.
― А его кто-то просил о помощи? Он просто лезет не в свое дело! Я сейчас парней соберу! Мы его вынесем! Он еще ответит за свои слова!
Степан схватил телефон, и Павлу стоило больших трудов забрать его у сына.
― Степ, не делай этого! Не надо так ссориться!
― Пап, ты на чьей стороне? Ты же слышал, этот олень меня «немужиком» назвал! Сказал, что я ничего не могу!
― Почему он так сказал? ― вздохнул Павел.
― Ты мне не ответил. Ты на чьей стороне!?
Степан, прищурившись, смотрел на отца. Паша пожал плечами и бросил:
― Сын, я на стороне того, кто прав.
― И что? Хочешь сказать, что прав этот ишак, а не твой родной сын?
― Я не говорил этого. Степ, ты не горячись, нельзя так. Можно же решить все миром! Посидим все вместе, поговорим.
Стряхнув руку отца с плеча, Степа прошелся по комнате и раздраженно произнес:
― Пап, да не получится миром! Его Дашка против нас настраивает.
― Даша?! Степ, она тут при чем?
― Притом! Она замуж вышла, ребенка родила и считает, что теперь имеет полное право указывать мне, что делать. Настраивает Тиму против меня.
― Даша просто сказала, что тебе пора искать работу. В этом нет ничего такого. Я тебе тоже это говорил и не раз! И Тима тоже тебе об этом сказал. Он не имел в виду ничего плохого и не хотел обидеть тебя.
― Не хотел? Пап, он сказал, я цитирую: «Ты в этой жизни ничего не добился, о чем ты вообще думаешь? Тебе уже тридцать лет, а ты ведешь себя не как мужик, а как пятилетняя девочка. Все к маме с папой бегаешь!». Это его слова! И это я тебе еще не все передал!
Степа вдруг понял, что в лице отца нет сочувствия, и побледнел. Он-то всегда думал, что папа его поддержит, если будет надо, но сейчас что-то пошло не так.
― Пап, ты чего молчишь?
― Что я могу сказать? Считаю, что вам надо помириться. Тима неправ, что так назвал тебя, но ты тоже неправ.
― В чем? Что я не так делаю?
Павел тяжело покачал головой и спросил:
― Сам как думаешь?
― О-о-ой… ― простонал Степан, закатывая глаза. ― И ты туда же? Я сказал тебе, что найду работу! Почему нельзя просто подождать?
― И сколько еще ждать?
Степа сердито сверкнул на отца глазами, выругался и вышел из комнаты.
Он знал, что папа прав ― ему давно стоило найти работу. Но…
* * *
Но он все никак не мог преодолеть себя. Он перебивался случайными заработками и изредка устраивался на несколько месяцев на какое-нибудь производство или в магазин охранником.
После армии Степа так и не восстановился на учебе и не смог найти себя в жизни. Точнее, сначала он горел желанием все это сделать и мечтал, как будет жить, как создаст семью. Но на мечтах все и остановилось.
Сначала, придя из армии, Степан гулял с друзьями, потом сильно простыл и долго не мог отойти от болезни. Затем появились какие-то дела, плюс родители не гнали сына на работу, давая ему возможность отдохнуть, а сам Степа уже и не горел желанием куда-то идти. Его и так все устраивало.
С каждым прожитым днем Степан все меньше и меньше хотел рано вставать и куда идти. Деньги на мелкие траты у него были, а что-то крупное ему было вроде как и не нужно. Степан только любил обсуждать, как он сделает что-то, или ругал власти «не дающие простым людям нормально жить». А на деле просто сидел на диване.
Дарья, его сестра, была совсем другой. Активная и общительная, мужа себе нашла такого же, на какой-то встрече волонтеров. Они с Тимофеем стали общаться, а через год поженились. Конечно, Тима поначалу и не думал лезть в Степины дела, но ему было больно смотреть, как брат его жены год за годом прожигает свою жизнь.
― Степ, тебе не надоело сидеть дома? ― сначала мягко спрашивал он.
Тимофей знал, что не имеет права учить шурина жизни. Но после рассказов Даши и ее сожалений, что брат так живет, Тима не выдерживал и при встрече спрашивал Степу об его делах и планах на будущее. Степан не мог сказать ничего вразумительного, и между ними вспыхивала ссора. Редко какая семейная встреча проходила мирно.
* * *
И вот сейчас Степан и Тимофей опять поссорились на ровном месте. Тима просто спросил у Степы, как у того с работой, и хотел предложить место у своего друга. Но Степан не так его понял и начал кричать. Естественно, Тимофей тоже не сдержался и повысил голос в ответ. В общем, теперь парни были крайне злы друг на друга.
«Даш, что у них опять случилось?» ― Павел написал дочери, чтобы все выяснить поточнее.
Дарья быстро все изложила и в конце написала: «Пап, Тимка не хотел обидеть Степу, но он же прав. Все это знают. Почему ты сам Степе не скажешь, чтобы шел на работу?»
«Я говорил ему!»
«Поставь ультиматум! Пап, я понимаю, что вы с мамой крайне мирные люди, но так тоже нельзя! Степка свою жизнь губит, а вы ему помогаете».
«Даш, это наш сын, и мы его любим».
Дарья немного помолчала, затем спросила:
«Пап, знаешь, как птенцы учатся летать? Их выталкивают из гнезда! Если вы Степу не вытолкнете, он так и не сможет полететь».
* * *
Вечером, когда жена вернулась от подруги, Павел рассказал ей все, что произошло за день, и показал переписку с дочерью. Олеся какое-то время молчала, а затем нехотя произнесла:
― Паш, а ведь она права. Или мы сейчас что-то делаем с сыном, или он так и не сможет сдвинуться с места.
― Да знаю я! Просто не хочу обижать его.
― Так, может, иногда надо надавить? Иногда в этом и заключается любовь. Я с Дашей полностью согласна.
Павел только безнадежно махнул рукой, а на следующий день, когда Степан завтракал, подсел к нему за стол и спросил:
― Степ, ты чего так долго спишь?
― А что мне делать?
― Идти и искать работу!
― Ой, не начинай, пап! Решил мне с утра мозги вынести?
Павел вздохнул, зная, что придется говорить жестко. Он умел так делать на работе, но дома применял этот навык крайне редко.
― Сын, я даю тебе срок две недели. Если ты не найдешь работу за это время, мы выгоним тебя из квартиры.
― Что?! Ты что, с ума сошел? Или не выспался?
― Еще раз ты со мной заговоришь в таком тоне ― срок уменьшится до недели.
Павел резко встал и вышел из кухни. Он надеялся, что Степа услышал его. Степа проводил отца злым взглядом и прошипел себе под нос:
― Да пошел ты! Только грозишь ведь! Знаю я тебя. Кишка тонка что-то сделать!
Но тон решил на всякий случай все-таки сбавить, чтобы отец не бесился.
* * *
Прошло две недели. За это время Степан даже не потрудился что-то поискать. Он, как и прежде, жил в свое удовольствие и считал, что никто ему не указ.
На пятнадцатый день после того разговора Павел спокойно зашел в комнату Степана, где он валялся на кровати, и стал собирать его вещи в сумку.
― Ты что творишь?! ― злобно подскочил с кровати Степа. Отец невозмутимо пожал плечами и спросил:
― Ты же никуда не устроился?
― Нет… Пап, да я устроюсь скоро!
― Вот как будет у тебя работа, причем, нормальная ― тогда мы тебя и пустим домой!
― Не сходи с ума! Положи мои вещи на место!
― Хочешь вылететь из дома без них?
― Да что ты мне сделаешь? Слабак! Ты не имеешь права меня учить! Прошло то время, когда я тебя слушал!
Степан с вызовом посмотрел на отца. Он был уверен, что тот отступится и уйдет, но Павел быстро шагнул к нему и… дал подзатыльник, прямо как в детстве. Степа растерялся, не зная, как на это реагировать.
― Тебе придется уйти, или я вызову полицию, скажу, что ты дебоширишь и бьешь меня.
― Что?! Но я этого не делаю!
― И что? Мне поверят больше, чем тебе. Бери сумку и уходи!
Павел принялся выталкивать изумленного и разозленного Степана из комнаты. Несмотря на сопротивление, Степа скоро оказался у двери.
― Пап, ты же это несерьезно?! Ты не можешь выставить меня за дверь!
― Нет, могу!
Паша вытолкнул сына на лестничную площадку и выбросил следом его обувь и куртку.
― Куда я пойду?
― Искать работу! ― припечатал Павел и вернулся к своим делам.
Какое-то время Степан пытался попасть в квартиру, но Павел накануне предусмотрительно сменил замок, пока сына не было дома. Затем Степа кричал под дверью и ругался, но через полчаса все же ушел. Павел с облегчением выдохнул и написал жене, что Степка ушел.
«Ушел или ты его выгнал?»
«Я прогнал»,
«Почему меня не подождал?»
«Проще было одному говорить с этим оболтусом, не хотел, чтобы ты нервничала. Олесь, ты пока посиди у Даши, а я за тобой заеду».
* * *
Степан быстро шел по улице. В его сердце кипела ярость и обида. «Родной отец выгнал меня! Как он мог! Подумаешь, работу не нашел вовремя!». Степа долго ругался мысленно и вслух, а чуть позже понял, что хочет есть и в тепло, но дома его теперь никто не ждал.
«Что мне делать? К Даше тоже не сунешься. А может, попробовать к ним? Тима там что-то о работе говорил! Может, попробовать? Хотя бы пару месяцев перекантуюсь. Хоть родители отстанут…»
Довольный придуманным планом, Степан пошел к сестре. Через полчаса он уже сидел у нее и уплетал картошку с мясом. Когда Тима пришел с работы, Степан протянул ему руку и искренне сказал:
― Тим, прости, я был не прав.
Пришлось наступить на свою гордость, но это был самый быстрый способ найти работу и вернуться домой. Ночевать на улице Степану совсем не хотелось, поэтому он заставил себя улыбаться Тимофею, который был искренне рад такому повороту событий. Чуть позже, после долгого разговора с Тимой, Степа позвонил отцу и сообщил, что нашел работу.
― Хорошо, можешь возвращаться, ― бросил Павел и повернулся к жене: ― Надо было давно ему пригрозить. Этот метод хорошо работает.
― Ага… главное, чтобы это было не на пару месяцев.
― Поговорим с ним. Теперь будем давить на Степку, раз он нормально не понимает.
Олеся кивнула. Пусть теперь в их доме будут ссоры, но сын не будет тратить свою жизнь просто так.
Когда Степан пришел домой, Паша выдал ему ключи от нового замка и сурово сказал:
― Как только бросишь работу ― мы тебя выгоним.
― Что? Это же нечестно!
― Я знаю тебя, и это вполне нормально. Думаешь, я поверил, что ты по-человечески куда-то устроился? Не надо думать, что я от тебя отстану, если ты поработаешь пару месяцев и свалишь оттуда. Я хочу, чтобы ты всерьез взялся за свою жизнь, Степа.
Степан застонал и скрылся в своей комнате. Неожиданно он понял, что пришел конец его беспечной жизни. И это нельзя было отменить.
«Во всем виноват этот Тима! Это он начал ссору!» ― размышлял Степан, но сознавал, что не сможет ничего сделать против Тимофея и отца. Оставалось только мириться с этим и учиться жить по-новому. Степа знал, что это будет трудно, но другого выбора у него не было. Отец ясно дал ему понять, что его фокусы больше не прокатят.
Автор: Наталья Селеш
Жизнь в подарок
Зоя Кирилловна сполоснула любимую чашку со светящимися в темноте розами – давнишний подарок дочери – и аккуратно поставила её за стекло в буфет. Разбить не поднялась рука, хотя пить из неё кофе или чай она уже никогда больше не будет.
Подошла к столу, скользнула взглядом по аккуратно разложенным восьми пластиковым банковским карточкам. Каждая из них лежала на листочке бумаги, на котором аккуратно и чётко был написан пин-код.
Зоя ещё раз перечитала составленные ею лично и распечатанные на принтере инструкции о том, как включить микроволновку, как открыть холодильник… «Ничего, есть захочет – разберётся. Да и девчонки придут и помогут со всем разобраться, когда получат мои письма».
Зоя Кирилловна подошла к зеркалу, поправила короткую стрижку. Две недели назад ей исполнилось пятьдесят четыре, но никто не давал ей её возраста – сказывались фитнес, диета и постоянные занятия спортом.
Она никогда не думала, что будет встречать очередной день рождения в таком гадостном настроении, но за последний год в её жизни произошли два события, после которых жить ей не хотелось. Совсем.
Вначале от сердечной недостаточности умер любимый муж Андрей, которому было только пятьдесят шесть. А потом в Кавказских горах под лавиной погибла двадцатидвухлетняя дочь Татьяна, опытная альпинистка. Танечка погибла вместе с женихом – их с Олегом нашли в паре метров друг от друга…
После гибели дочери она уволилась из полиции. Её не хотели отпускать – Зоя считалась одним из лучших криминалистов – но она настояла, потому что была просто не в состоянии работать дальше. Зою Кирилловну Липинскую больше ничего не держало в этом мире – все «якоря» были сорваны.
И тогда Зоя решилась на «Полное погружение». И три лучшие подруги – Мария, Анна и Юлия – ей его оплатили как подарок на день рождения. Вообще-то Зоя вполне могла сама оплатить это дорогое модное развлечение, но подруги настояли, что «Полное погружение» будет их подарком.
Зоя надела длинное льняное бордовое платье, тщательно расчесала короткие тёмные волосы, брызнула духи на запястья.
Она постаралась предусмотреть всё, что можно. «Надеюсь, девочка не ударится в панику. Доберётся до дома, осмотрится, почитает мои инструкции. Холодильник забит под завязку – месяц можно из дома не выходить».
Прощаясь с квартирой, Зоя Кирилловна прошлась по комнатам, заглянула на кухню. Затем надела любимые белые кроссовки, ещё раз проверила содержимое кошелька – она на всякий случай взяла с собой крупную сумму: непонятно, как девочка будет домой добираться – и, взяв сумочку, не оглядываясь, вышла за дверь.
Июнь 2111 года выдался самым жарким за последние сто лет, но сегодня с утра небо заволокли лёгкие облака, и была надежда, что природа впервые за месяц порадует москвичей дождём.
До огромной модной высотки в центре Москвы, где находился офис корпорации «Малахитовая шкатулка», выполняющей «Полные погружения», такси домчало Зою быстро.
– Здравствуйте. Меня зовут Глафира Михайлова, – представилась девушка, встретившая её в холле.
– Добрый день. Я – Зоя Липинская, у меня на сегодня намечено «Полное погружение».
Они неторопливо шли по абсолютно зелёному коридору: пол, стены, потолок – всё было зелёным, при этом стены были украшены искусной тонкой резьбой.
– Работа уральских мастеров, – Глафира указала рукой на резьбу на стенах: у нас все стены облицованы плитами из уральского малахита.
– Настоящая малахитовая шкатулка!
– А как же – держим марку! – обе женщины рассмеялись.
Через минуту они вошли в большой, просторный кабинет. Глафира села к столу и предложила Зое занять кресло напротив.
– Перед «Полным погружением» мы должны прояснить кое-какие детали. Может быть, кофе?
– Нет, спасибо.
– В вашей заявке указано, что вы хотите перенести вашу энергетическую сущность в тело княжны Татьяны Романовой в последний день её жизни…
«Энергетическая сущность, какое смешное название, – подумала Зоя. – Говорили бы уже просто – душа»…
– Да, всё верно, – Липинская улыбнулась и кивнула девушке.
– Проводить перенос буду я. Пройдёмте к капсуле.
Они вошли в маленькое полутёмное помещение, в центре которого стояла странная штуковина, которую Глафира называла «капсулой», а Зоя окрестила про себя «саркофагом». Девушка нажала на неприметную кнопку, и крышка капсулы-саркофага беззвучно откинулась. Капсулу наполнил мягкий зелёный свет.
– Вначале о технике безопасности, – продолжала Глафира, внимательно проверяя какие-то датчики. – У вас будет несколько часов в теле выбранного вами реципиента, однако я прошу вас не слишком тянуть...
. . . ДОЧИТАТЬ>>