оглавление канала, часть 1-я
Байрат только сжал челюсти, глядя на меня с нескрываемой ненавистью через тонкие щели сощуренных глаз. Я играла, играла грубо, почти по-хамски, понимая, что умного умом не победить. Умного можно победить только глупостью. Они обладали настолько большим самомнением о собственной значимости и собственном уме, что просто не могли даже заподозрить, что кто-то, тем более женщина, сможет перехитрить их. Поэтому, видели течение всех событий так, как им бы хотелось их видеть. Мне не нужно было сочинять сценарий, они его придумали вместо меня и сейчас следовали ему. Явившись вот так, можно сказать, запросто, к ним, я не дала им возможности просчитать мои собственные действия. Казалось, что могло быть глупее того, что совершила я? Да ничего! Даже Хранители не могли себе представить подобного развития ситуации. А что уж говорить про этих Радетелей?! В моих поступках, по их мнению, не было ни смысла, ни логики. Да и откуда у женщины взяться логике? А в сказки про то, что у женщин бывает своя, «женская логика», мужчины, как правило не верят. А если и верят, то опять же, считают это глупостью.
Сейчас они были в плену у собственной гордыни и видели перед собой только одну цель: тайну, которую им хотелось заполучить во что бы то ни стало, и которая, можно сказать, сама к ним пришла, словно мышь в мышеловку. А еще видели, какую-то глупую курицу, которая им это счастье преподнесет на блюдечке с голубой каемочкой. Если в самом начале моего появления у них имело место и недоверие, и подозрительность, то теперь, когда я сама вошла «тигру в пасть», эти сомнения отпали совершенно. И на поверхности их разума оставалось только одно лишь презрение к такой конченой идиотке, как я. Возможно, где-то в глубине их мозгов и копошилась мысль, что все это чистой воды блеф и надувательство, но, вот то, что человек мог добровольно и осознанно подписать себе смертный приговор, пожертвовать собой ради кого-то, в это они не верили, потому что, сами были не способны на подобный шаг.
Но я не спешила радоваться тому, что обманула таких прожженных «зубров». Да и цели у меня были совсем другими. А, как известно, цель определяет все: твои поступки, восприятия и способы достижения. И в этом добро отличается от зла. Цель добра – сделать мир лучше для других и себя. Для себя, если получится. А у зла есть только «я» и «для меня». И, зачастую, зло не понимает этого отличия. А мир устроен так, что за все приходится платить. Закон сохранения энергии. Чтобы получить что-то, нужно что-то отдать. Зло не готово отдавать, и поэтому плата в конце бывает слишком высока для него, и это становится его концом.
Мои философские рассуждения в подобной ситуации, кому-то могут показаться не совсем уместными. Но именно они помогли мне получить соответствующий настрой перед тем, что я собиралась сделать, утвердиться в очередной раз в том, что я иду правильным путем к достижению своей цели.
Размышление о высоком прервало появление Нестроева. По-видимому, мазь, изготовленная по рецепту, который им дала Ульяна, хранилась в каком-нибудь хитром сейфе, открыть который быстро не получалось. Физиономия Тимура Всеволодовича была недовольно-сердитой. Настороженные глазки из-под сурово нахмуренных бровей смотрели на меня зло и неприязненно. Не доверял мне этот гад, ни капельки не доверял, и, собственно, правильно делал. Я в долгу не осталась, тоже сурово нахмурилась, глядя на прозрачную склянку с плотно пригнанной крышкой в его руках. Байрат вопросительно уставился на меня, будто ожидая моих комментариев, но я молчала, всем своим видом изображая работу мысли. Для чего, хмурила брови, морщила нос и кривила губы. Не дождавшись от меня ничего внятного, он коротко бросил:
- Охрану отправь наверх и приготовь записывающее устройство.
Нестроев не выдержал. Сердито буркнул в ответ:
- Я что тебе, мальчик на побегушках? Или у нас люди закончились?
Байрат на него уставился в немом изумлении, словно тот сказал что-то в высшей степени несуразное:
- Ты им доверяешь? Тогда вперед… Но если… Ты сам знаешь, что будет. – И усмехнулся так, что даже мне сделалось нехорошо, хоть эта ухмылка предназначалась не мне.
Нестроев всунул склянку Байрату в руки и опять куда-то унесся. Я, тяжело вздохнув, проговорила голосом Красной Шапочки:
- А мы что… Так и будем стоять здесь в ожидании, когда твой друг все приготовит для обряда? Может, мы уже присядем куда-нибудь. Кстати, я бы от чая не отказалась, а то уже в горле все пересохло. А мне ведь предстоит еще вывести определенную мелодию для заклятия.
Змееныш посмотрел на меня так, будто его любимая собака вдруг заговорила человеческим языком. Впрочем, я очень сомневалась, что у такого типа вообще мог быть какой-либо питомец, ни любимый, не ни любимый, никакой. Разве что, его родич, болотный змей. Поглазев еще несколько мгновений таким образом, он хмыкнул, и подошел к одному из стеклянных «аквариумов». Произвел какую-то манипуляцию с кнопками на панели, и стеклянная дверь с легким щелчком отъехала в сторону. Насмешливо глянул на меня своими глазами-щелочками, и проговорил:
- Прошу…
Честно говоря, заходить в эту мышеловку мне совсем не хотелось, но что поделать, сама напросилась. Я прошла внутрь и уселась на пластиковую кушетку, заинтересованно оглядываясь по сторонам. Собственно, осматривать тут было совершенно нечего, но роль следовало доиграть до конца. Не выпуская склянку из рук, он прошел к небольшой панели, расположенной напротив моего сиденья, и нажал какой-то рычажок. Тут же, из стены выдвинулся небольшой столик, и открылась ниша, в которой появился бумажный стаканчик, наполненный какой-то жидкостью. Чудеса техники, блин! Он, с кривой улыбкой на тонких губах протянул стаканчик мне. Я молча взяла посудину и принюхалась. Кажется, обычная вода. Это, конечно, не чай, но хоть что-то. Как говорится, и на том спасибо. В горле у меня, действительно пересохло. Помедлив несколько секунд, под насмешливым взглядом Байрата, я залпом жадно выпила содержимое. Действительно, обычная вода. Не думаю, что они бы стали меня опаивать какой-нибудь дрянью. Я им сейчас нужна была в добром здравии и твердой памяти, а то, неровен час, перепутаю какое слово в заклятии и все, им хана. Разумеется, эта самая «хана» в первую очередь придет ко мне, но им-то от этого уже легче не будет.
И тут, Байрат, все это время изображавший «Каменного гостя» из известного произведения нашего Александра Сергеевича, вдруг спросил. Спросил, между прочим, вполне себе по-человечески, заинтересованным голосом:
- А скажи мне, как это ты узнала ту самую мелодию, которая должна сопровождать заклятие? Или тоже, в книге вычитала?
Я про себя хмыкнула. Ну, во-первых, с «по-человечески» я дала маху. Не было в его голосе ничего человеческого, так, змеиное шипение, и только. По крайней мере, во второй части его обращения. А, во-вторых, я уже давно ждала этого вопроса, про себя удивляясь, почему они мне его не задают? И вот, что называется, дождалась. Я хмыкнула.
- Странно, что именно ты меня спрашиваешь об этом. Насколько я понимаю, ты владеешь некоторой силой и не впервые сталкиваешься со старыми фолиантами. Ты должен знать, что в древних текстах скрыты огромные знания. Наши предки были мудры, и почти все подобные тексты таят в себе не только плоскую информацию, но и глубинное понимание сущности всего мироздания, включая и звуки. Когда ты читаешь что-то подобное, в голове у тебя начинает пробуждаться нечто прочно скрытое до этого, твоя генетическая память, хранящая помимо слов еще и музыку. В самых потаенных уголках твоего разума начинает пробуждаться то, что было спрятано от нас и затерто прошедшими тысячелетиями. И твой народ тоже хранит подобные знания. Ты не можешь об этом не знать…
Я на мгновение замолчала, решив, что сказала уже довольно. Глянула на него украдкой. Но по его выражению лица, ставшего опять бесстрастным, как маска, трудно было понять, поверил он мне или нет, хотя я говорила чистую правду. Ну и ладно. Теперь это уже не имело такого большого значения. Локомотив событий разогнался и остановить его у них возможности просто не было. Думаю, Байрат это понимал не хуже меня, что не привносило в его душу (если она у него, вообще, была) ни покоя, ни уверенности. Конечно, он начинал осознавать, что уже не может контролировать все последующие события. И это его тревожило необычайно, мягко выражаясь. Честно говоря, меня это тоже несколько выматывало. Находиться долго в подобном напряжении было тяжело. Но и я уже ничего не могла изменить. Я прикрыла глаза, не потому что не хотела видеть эту рожу. Скорее, это было дополнительным и приятным бонусом. Мне нужно было еще раз вспомнить ТОТ самый текст, который я нашла в одной из книг, принесенных Виктором. Мысленно прокрутила слова заговора, и сразу же во мне зазвучала та самая мелодия, которая и должна была стать спасением для нас и концом для них. Я не стала ее напевать ни в слух, ни про себя. Не стоило тревожить энергию этих звуков раньше времени.
Наконец, вернулся Нестроев, и я вздохнула с облегчением, словно вернулся мой самый лучший друг. Вся его грузная фигура напоминала мне сейчас грозовую тучу. Я усмехнулась про себя. Вовремя мне пришло это сравнение, ничего не скажешь. Он, ни на кого не глядя, хмуро произнес:
- Все сделано…
Я с удивлением глянула на Байрата.
- А эти…? – Кивнула в сторону работающих за стеклом людей. – Они тоже будут лишними… Я же говорила…
Байрат молчал, а Нестроев оскалившись в злобной ухмылке, проговорил:
- А эти нам не опасны… Можешь не волноваться… - И добавил сурово: - Давайте начинать. А то и так уже много времени потеряли на всякие разговоры…
Я его понимала. Мне тоже хотелось побыстрее все закончить. Мелькнула мысль, что, скорее всего, Виктор был прав: в лаборатории работали урлаки. А может, убеждая себя в этом, я просто хочу успокоить собственную совесть? В любом случае, я уже ничего не могу изменить. Выпущенная из лука стрела обратно не возвращается. Поднялась со своего пластикового сидения, и просто проговорила:
- Ну что ж… Пойдемте. Я готова.
Нестроев несколько опешил.
- Куда это еще пойдемте?
Я с недоумением глянула на него и произнесла удивленно:
- Как это, куда? Я же, кажется уже говорила: ближе к воде. Здесь, под такой толщей бетона, заклятие может просто не сработать… - И видя, как они настороженно, не двигаясь с места смотрят на меня, раздраженно закончила: - Энергия не та, понимаете?!
Тимур Всеволодович выпятил вперед свой тяжелый подбородок, который уже изрядно зарос щетиной, что придавало его лицу какое-то бандитское выражение (впрочем, он и был бандитом), и протянул с подозрением, едва себя сдерживая:
- И куда же мы должны пойти по-твоему?
Я пожала плечами и с легкой усмешкой проговорила:
- Туда, где расстояние до воды ближе всего. Туда, где у вас был второй выход. А сейчас, кажется, он перекрыт. Там будет в самый раз, там вода «услышит» заклятие и закончит начатое.
Я несла несусветную чушь и мысленно, если такое было вообще возможно, зажмуривалась от собственного бреда. Но Радетели, кажется, проглотили и это. А что им оставалось еще делать?
До места, где был второй выход из этого подземелья, мы дошли довольно быстро. Мужчины спешили по известной причине, я тоже от них не отставала. О том, что произойдет, когда… В общем, старалась не думать. Охранников в будчонке не было, и это меня успокоило. Ни к чему мне на душу брать ответственность еще и за их жизни. С меня и так будет довольно. Я встала прямо перед воротами, опустила свободно вдоль туловища руки, и постаралась расслабиться. Эх, как мне сейчас не хватало той силы, той энергии, которой со мной делился Федор, там, наверху, перед домиком Радетелей! Но я знала, что так будет, и рассчитывала только на себя. Так что, нечего было сожалеть о том, чего и быть не могло. Убеждать себя в том, что справлюсь, не стала. Я ЗНАЛА, что справлюсь! У меня не было просто другого выхода! Сделала несколько глубоких вдохов-выдохов, словно собралась нырять в воду, и стала медленно шевелить пальцами опущенных рук, словно пропуская меж них некую невидимую нить, из которой мне предстояло сплести замысловатый узор заклинания. Почувствовала, именно, почувствовала, а не услышала, как за стеной из металла шевелится, словно живое существо, вода. Потом, сделала несколько коротких шагов к воротам, и приложила к ним ладони. Металл отозвался едва слышным звуком собственной вибрации. Я умела это слышать, у деревьев, камней, земли. А металл был одной из составляющей всего этого, созданного природой, и он отозвался. Почти не размыкая губ я стала тихо напевать. Все, что происходило у меня сейчас за спиной, перестало иметь смысл и значение. Была только я, эти металлические ворота. Я почувствовала, что они не были одинарными. За ними были еще, двойные, а может даже и тройные. Радетели строили на совесть. Но материал был одинаковым, и это упрощало мою задачу. Как только пальцы мои почувствовали легкую вибрацию, я запела. Тихонько, не размыкая губ. Нужно было очень осторожно вплести мою мелодию в вибрацию металла. Когда я почувствовала, что мое сердце стало биться в ритме этой вибрации, я запела громче, и уже со словами заклятия, которые, словно написанные огненными буквами вставали перед моим мысленным взором.
- Летел из-за Синя Моря Орёл - то Сам Перун-Батюшка,
Разбросал Каменья, да кремницы по берегам,
Кинул Громову Стрелу, да во Сыру Землю-Матушку
И как родилась от камня и кремницы - Искра
От Громовой Стрелы – Полымя.
И как выходила грозна туча Перунова и как проливался дождь, и покорились им и медь, и железо, и сталь.
Несколько раз я пропела эти строки, пока не почувствовала, как задрожали под моими ладонями створки металлических ворот. Тогда мелодия изменилась. В ней уже звучали суровые отзвуки грозы и надвигающейся бури. Я запела во весь голос, который эхом отражался от стен коридора, усиливая звук в несколько крат.
- Приди, приди, Перуне, приди, приди, Грозный,
С силами своими —Громами гремучими,
Огнями палючими, молоньями жгучими!
Приди, приди, Перуне, приди, приди, Грозный,
В огне яром, во свете ясном! Землю-Мать озари,
От Алатыря-камня огонь воскреси, кресалом своим миру благо принеси!
Это уже была не просто песня. Мой голос гремел, заполняя все вокруг грозной мелодией, словно сам Перун подпевал мне в этот миг. Ворота завибрировали с такой силой, что мне уже не удавалось удержать ладони на их створках. А за ними уже слышался грохот ломаемого железа и рев рвущейся воды. Кто-то сзади схватил меня за плечи, пытаясь оттащить от ворот, но его шибануло так, словно он взял в руки оголенный провод. От моего тела стало исходить неяркое голубоватое свечение. Только одно мгновение отделяло меня от неизбежного, того, что я призывала. И я воскликнула последние слова заговора, стараясь перекричать грохот и скрежет ломающихся железных ворот:
- Поди, железо всякое прочь!!!Поди, стрела, цевьём в древо,
А железо в землю, А перья в птицу, А птица в небо…
Иду я на супостатов своих, и имею с собой в помощь щит Перуновый и оружие Перуново, Воеводы Небесного. Тело мое каменное, тело заговоренное. Тело летящего змея, очи лютого зверя, сердца и помыслы Орла-птицы, прыткость и лёгкость воробья и синицы. Ныне и присно и от круга до круга! Тако бысть, тако еси, тако буди!
Огромная створка, прогнулась под напором наступающей воды и в следующий момент лопнула, будто мыльный пузырь. Потоки мутной воды, с рычанием дикого зверя, хлынули внутрь сметая все на своем пути, давя, калеча, разрывая на мелкие части все, что попадало в их стремительные и могучие объятья. Мощной струей меня впечатало в стену, а в следующий миг, ослепшая и оглохшая, я погрузилась в спасительную тьму.
