Баба Валя показывала водителю грузовика, куда лучше всего выгрузить дрова. Машина осторожно пятилась кузовом и вскоре замерла на месте. Дрова с грохотом вывалились у самой калитки, загораживая проход к дому. Валентине Петровне повезло отыскать уже напиленные дрова, иначе пришлось бы искать человека, который помог бы ей распилить необрезную доску, а сейчас, в горячий сезон работы, такого человека отыскать было непросто. Рачительный хозяин оказался сам занят заготовлением дров на зиму и не спешил бы помогать посторонним. Дрова бы долго пролежали на улице, вымоченные дождями, а так бабе Вале по-настоящему повезло, правда, пришлось заплатить чуть больше обычного, но теперь оставалось только перетаскать деревянные плашки в дровяник и спокойно дожидаться зимы.
Водитель принял деньги из рук пожилой женщины, удовлетворенно кивнул вихрастой головой и скрылся в кабине, а уже через мгновение уехал прочь, оставляя старушку один на один с горой дров, которые следовало как можно быстрее прибрать – по прогнозу обещали скорые осадки.
Разбуженная грохотом, Маша проснулась и сладко потянулась в кровати, обнаружив котенка у себя в ногах. Верный охранник старался не покидать юную хозяйку ни днем, ни ночью, привязавшись к доброй девочке, всегда угощавшей животное вкусностями. Она выглянула в окно и обнаружила бабушку складывающей свежераспиленные дрова в тележку. Женщина одной рукой держалась за больную поясницу, а другой поднимала дрова с земли и складывала в тележку, после чего бралась за рукояти и толкал ее перед собой. Достигая следующего пункта, она складывала дрова в аккуратные поленницы. Работа спорилась, но прежней сноровки как не бывало.
Маша вихрем соскочила с постели, сделала все утренние дела и стала быстро-быстро уплетать кашу, оставленную бабушкой на столе. Залпом выпила стакан с парным молоком и скорее побежала на улицу. Напуганный котенок бегал за ней следом, совсем не понимая, по какой причине девочка так себя ведет. Она в спешке надела сандалии, натянула платьице в желтый горошек и выскочила на двор, чуть не сбив бабу Валю с ног.
– Ты чего как оглашенная? – перепугалась Валентина Петровна, наблюдая, как за внучкой семенит котенок, никак не желающий оставаться в доме в одиночестве.
– Я помогать буду, – выпалила Маша, собираясь схватиться руками за рукояти тележки, но поняла, что не может сдвинуть ее с места. Даже пустой она оказалась неподъемной для ребенка.
– Перестань, – бабушка аккуратно отстранила Машу от тележки, боясь, что ребенок, не дай Бог, надорвется. – Хочешь помочь, тогда будешь складывать дрова в тележку, а уж таскать буду я.
На том и порешили. Девочка подбирала дрова с земли и складывала на дно тележки, затем бабушка отвозила их в сарай и там вдвоём они укладывали их в поленницы. Сначала Маше давалось это искусство с большим трудом. Тяжелые доски валились из рук, занозами впивались в пальцы, но она терпеливо сносила трудности. Дрова оказались достаточно свежими и сырыми, поэтому все еще были достаточно тяжелыми.
До обеда они смогли расправиться только с четвертью сваленной кучи, но и это оказалось хорошим результатом. Баба Валя была уверена, что если бы она продолжала трудиться без помощи девочки, то провозилась с уборкой гораздо дольше, радуясь, что ребёнок растет таким работящим.
Маша же с непривычки довольно сильно устала. Болели натруженная спина и мышцы рук, но усталость оказалась такой непривычно сладостной, ведь она помогала своей бабушке, а помогать – это правильно. Она не стала жаловаться, лишь с опаской смотрела на занозы, впившиеся в ладони, которые неприятно болели. За обедом Валентина Петровна заметила, что девочка часто поглядывает на руки, вооружилась швейной иглой и под девчачий писк, удалила все занозы, смазав поврежденные места спиртом. Стоило бы дать девочке матерчатые перчатки, но у бабы Вали такого добра отродясь не водилось. Она все всегда делала исключительно голыми руками, не заботясь о безопасности, да уже давно не обращала никакого внимания на занозы, царапины и ожоги, воспринимая их как данность. Бывало, сунет в печь полено, да и заденет горячую заслонку, а на руке тотчас вспучится волдырь, так она просто подует на него всего мгновение и тотчас о нем забывает. Но вот на детской ладони от заноз могут возникнуть гнойные нарывы, а это совсем не дело для ребенка.
День обещал оставаться погожим, и баба Валя после небольшого послеобеденного перерыва решила, что можно еще немного поработать, но наказал Маше оставаться дома – ей не следовало перетруждаться. Бабушка сумела убедить внучку, что она и так здорово ей помогла и теперь заслужила полноценный отдых, поэтому Маша принялась за свои куклы.
Выйдя на улицу, она стала поглядывать вдоль дороги, ожидая припозднившегося почтальона, который как раз сегодня должен был принести пенсию. Обычно старики ждали почтальона у калитки, будто он может пройти мимо, но таков был установленный порядок. Валентина Петровна заприметила почтальона Веру не сразу, только когда она вышла из очередного дома, направляясь к следующему. На их улице проживало немало стариков и каждый с нетерпением ожидал Веру, чтобы получить заветные рубли, отметив, что на этот раз государство не отняло ни одной копейки. На другом конце улицы показался Василий. Его снова неприлично качало, он успел набраться уже с утра и теперь выискивал кого-нибудь, кто бы мог составить ему компанию и угостить вином. Баба Валя недовольно поморщилась и поспешила спрятаться за своей калиткой, решив, что дрова можно убрать и попозже, а сейчас лучше не попадаться на глаза этому проклятому алкоголику.
Изрядно уставшая Вера направилась к дому Валентины Петровны. Сегодня помимо пенсий, пришлось разносить субботние газеты и журналы, коих горожане выписывали бессчетное количество, и ее сумка оказалась довольно тяжелой, да еще и жара никак не хотела спадать. Вера разносила почту с восьми утра и хотела только одного – наконец опустошить сумку и вытянуть ноги на диване, но необходимо было обойти еще несколько улиц, где старики ожидали ее визита с особым трепетом.
Баба Валя поприветствовала Веру и проводила на крохотную кухню. Девушке приходилось нагибаться, чтобы не удариться о дверной косяк – уж больно тесным оказалось помещение. Она уселась за стол, вытащила квитанции и попросила Валентину Петровну расписаться, после чего отсчитала сто рублей и собралась уходить.
– Не прибавили, – констатировала Валентина Петровна непреложный факт, ожидая, что государство все-таки однажды сжалиться над стариками и назначит им достойную пенсию, еще не зная, что в скором времени единственное, что будут выплачивать регулярно так это пенсии, тогда как заработную плату станут задерживать по полгода.
– Не расстраивайтесь, – Вера всегда знала как приободрить пенсионера, – может к новому году прибавят.
Она искренне улыбнулась, жалея старушку, которая на старости лет осталась совсем одна, а дочь ее не часто проведывает. Баба Валя только скорбно вздохнула, бросила взор на Машу, играющую в куклы и пошла провожать почтальона на двор, заприметив, как у калитки уже топчется Василий, ожидавший появления Веры.
– Привет, Верка, – он дохнул на девушку запахом перегара, заставляя ее поморщиться и скорее проскочить мимо, пока он не пристал к ней по-настоящему, тогда отвязаться от него будет крайне сложно.
– Василий, опять ты набрался, – горячилась девушка, – когда уже за ум возьмешься? Как мать померла, все не просыхаешь и не стыдно тебе? Мать такая хорошая женщина была, а ты такой оболтус!
– Ша! – Василий сдвинул брови, не собираясь выслушивать ее нравоучения. – Без тебя как-нибудь разберусь со своими проблемами.
– Одна у тебя проблема – где бы бутылку раздобыть, – Вера махнула на него рукой и поспешила в соседний дом. А вот Василий уходить не спешил, недобро глядя на Валентину Петровну и зная, что та только что получила пенсию.
– Петровна, займи рубль, – он, шатаясь, миновал калитку и пошел на бабу Валю, та пятилась к крыльцу, думая, как быстро оказаться внутри дома и успеть закрыть дверь на шпингалет. – Ну чего тебе жалко, что ли?
– Не дам, – наотрез отказалась Валентина Петровна, оказавшись прижатой к двери собственного дома. Василий коршуном завис над старушкой, дыша ей в лицо неприятным кислым запахом.
– Тогда сам возьму, – в Василия вдруг вселился настоящий бес, чего раньше за ним никогда не водилось, обычно он такого себе не позволял. Напившись он валялся под деревом или в канаве, но никогда не буйствовал и не хулиганил, но сейчас с ним случилось нечто экстраординарное. – Уйди прочь!
Он хотел отпихнуть старушку в сторону и пробраться в дом, но она намертво вцепилась в его руку, не собираясь пускать пьяницу в свое жилище, опасаясь, что он напугает Машу.
– Не балуй, – предупредила его баба Валя, – ведь не дело делаешь, окаянный!
– Уйди, дура! – он отмахнулся от нее как он назойливой мухи, а Валентина Петровна кубарем скатилась с крыльца и упала в заросли крыжовника, исцарапав себе руки и лицо. Но не смогла быстро встать, чтобы задержать мужчину. Она встала на четвереньках, чувствуя, как сердце пропускает удар за ударом и вскоре вовсе собирается пуститься вскачь или замереть навсегда. В голове помутилось, она никак не могла встать на ноги, а опереться оказалось совершенно не на что. Тогда она на четвереньках поползла к крыльцу, где в дверях уже пропал Василий, оказавшись внутри дома.
– «Господи, только бы Машу не тронул!», – в голове метались страшные мысли. Она еле-еле добралась до крыльца, вползла по ступенькам и схватилась за ручку двери. Дернула на себя, но с ужасом поняла, что она заперта. От страха завыла белугой, продолжая изо всех сил дергать дверную ручку. Надеясь, что у нее хватит сил сломать шпингалет.
Между тем, Василий впотьмах взобрался по высокой лестнице, ткнулся головой в дверь нужника, почуяв неприятный запах, и взялся рукой за железную ручку двери, что вела в дом. Рывком распахнул ее и, не рассчитав, ударился головой о низкую притолоку, потирая шишку на лбу.
Маша тотчас услышала чужие шаги, затаилась на кровати, прижимая к себе куклу. Она хотела спрятаться под кроватью, но та оказалась слишком низкой и ей попросту было туда не забраться. Страх сковал все ее тело, когда тяжелые мужские шаги заслышались в кухне, где на столе оставалась лежать бабушкина пенсия. Василий сразу заприметил свежие банкноты, но не спешил сгрести их нетвердой рукой. Внутри него все еще продолжалась борьба, где еле слышный голос убеждал пьяницу, что он вовсе не вор и никогда раньше не брал чужого.
Неожиданно под Машей предательски скрипнула пружина. Мужчина тотчас перевел взгляд в проем двери, что вел в спальню, нахмурился, не ожидая застать дома еще кого-то, и напрочь забыв про внучку Валентины Петровны. Он сделал несколько неуверенных шагов и наткнулся глазами на затравленный девичий взгляд. Маша еще сильнее прижала к себе куклу, надеясь так защититься от непрошенного гостя и закричала что было сил, заставляя Василия отступить на несколько шагов. Он не собирался причинять девочке никакого зла и уже осерчал, что так сильно напугал дитя, когда из-под кровати к нему рванул крохотный котенок. Он ловко взобрался по его штанине и бросился прямо в лицо, оставляя на щеке глубокие царапины. Шипя и кусаясь, Том намеревался попасть когтями в глаза, самоотверженно защищая хозяйку, но тотчас был взят мужчиной за шкирку и с силой отброшен прочь. Но это его не остановило. Он в два счета оказался на лапах и повторил свою атаку. Василий попятился к двери. Маша продолжала голосить во все горло. Обезумевшая от ужаса Валентина Петровна налегла на дверь плечом, намереваясь снять ее с петель. Ее фантазия рисовала самые страшные картины.
И тут случилось непредвиденное, что никто из действующих лиц не смог бы логически объяснить. От еще горячей печной плиты отделилась сковорода с жаренной картошкой, она словно по мановению волшебной палочки взлетела вверх и с силой опустилась на бедную голову Василия. Он вскрикнул, не понимая от кого получил стол увесистый удар, и вращал головой, мгновенно протрезвев. Но сковорода, висящая в воздухе, никуда не подевалась. Она стала методично наносить удары по разным частям тела мужчины, заставляя его прикрывать голову руками и метаться по кухне словно раненый зверь, который никак не может найти выхода. Он извернулся и ухватил летающую посудину за ручку, та мгновенно стала послушной. Но он теперь боялся ее отпускать, думая, что она вновь взмоет в воздух и начнет охаживать его по голове. Пока он думал, что теперь вполне способен контролировать летающую сковороду, из-за печи стрелой вылетела увесистая кочерга и ударила мужчину в пах. Он согнулся от острой боли, выронил злополучную сковородку и оказался на коленях, а магическая железная кочерга уже охаживала несчастного по хребту. Он истошно завопил, не понимая, что происходит, и быстро пополз к входной двери. Лбом отворил дверь наружу, скатился по ступеням в сени и выбил входную дверь во двор, сбив с ног перепуганную старушку. Кочерга провожала чужака до самого порога, но не посмела трогать его, когда он оказался вне дома.
Насмерть перепуганный мужчина, мчался прочь сломя голову. Запнулся о разбросанные перед калиткой дрова и растянулся на земле. Вскочил, в страхе озираясь, и припустил вдоль по улице, беспрестанно оглядываясь и боясь увидеть позади себя преследователя в виде летающей кочерги. Редкие прохожие провожали пьяницу удивленными взглядами.
Баба Валя быстро влетала в дом и бросилась к внучке, которая сжалась в комочек на кровати.
– Он тебя не трогал? Он ничего тебе не сделал? – причитала бабушка, а Маша лишь мелко качала головой. Тогда бабушка крепко-крепко прижала к себе внучку и разрыдалась, не в силах больше сдерживаться.
– Это Кузя его прогнал, – вдруг проговорила девочка.
Баба Валя оглянулась на кухню и только сейчас заметила валявшуюся на полу сковороду с остатками жареного картофеля, который подъедал Том. Кочерга обнаружилась в сенях, невесть как туда попавшая, хотя Маша заверила бабушку, что та вдруг взмыла в воздух и стала бить вора по спине.
Баба Валя повидала в своей жизни всякое и не верила в сверхъестественные вещи, но объяснить логически все эти невероятные события так и не смогла, обнаружив свою пенсию лежащей на том же месте, где она ее и оставила. Почему Василий не взял деньги и что на самом деле случилось в закрытом доме? Она внимательно выслушала сбивчивый эмоциональный рассказ девочки, но не смогла в него поверить, а объяснить, чего именно так испугался несостоявшийся вор так и не сумела.
Входную дверь попросила починить соседа. Тот без лишних разговоров приладил петли и шпингалет, подивившись как это баба Валя сумела снять такую крепкую дверь с петель, но Валентина Петровна не стала вдаваться в подробности и объяснять, что же произошло на самом деле.
Вечером все уже не казалось таким страшным и внучка с бабушкой посмеивались над неуклюжим вором, который так и не сумел их обокрасть, хотя скорей всего именно так переживался стресс. Валентина Петровна думала, что теперь долго не сможет уснуть и станет прислушиваться к звукам снаружи, ожидая, что Василий вернется поквитаться, но стоило ее голове коснуться подушки, как она мгновенно уснула. Маша тоже долго не ворочалась и почти сразу оказалась в царстве Морфея.
Кот запрыгнул на ее кровать, долго топтался, устраиваясь поудобнее, и уже собрался было задремать, как в углу снова показался человечек. На этот раз он не вел себя столь агрессивно как в свой первый визит, да и котенок изменил к нему свое отношения после схватки с чужаком, которого удалось прогнать совместными усилиями. Том тихонько спрыгнул на пол и осторожно стал подбираться к человечку. Тот протянул вперед крохотную ручку, показывая коту, что тоже настроен вполне дружелюбно. Кот подобрался поближе, понюхал маленькую ладонь, смешно фыркнул, непривычный к подобным запахам, и неловко боднул ручку головой. Человечек почесал животное за ухом, и котенок заурчал, признавая его своим. Перед тем как исчезнуть, человечек приволок коту здоровенную мышь, которую изловил собственными руками и подарил как подношение в знак зародившейся дружбы. Кот долго гонял дохлого грызуна по полу, пока не загнал в угол, потеряв к нему интерес. Снова забрался на кровать девочки, устроился у нее в ногах и заснул.