Римма Николаевна с дочерью Зоей приехали в поселок в ясный солнечный день. Машина с вещами и кое-какой мебелью ехала по мягкой грунтовой дороге мимо ровно стоящих домов, утопающих в зелени. С одной стороны поселка лежали зеленые поля, желтые полосы пшеницы и овса. С другой стороны ровной ниточкой уходила вдаль железная дорога.
Наконец машина подъехала к просторному длинному дому. Его окружали высокие деревья. Дубы, ясени. Вдоль больших окон были посажены кусты боярышника. А на крыльце висела надпись "Школа"
Открылась дверь, вышла тучная пожилая женщина. Улыбнувшись сказала приветливо
- Здравствуйте. Вы вероятно учителка наша новая? А я Евдокия. Уборщица туточки. Ждём вас! Давайте чемодан, поднесу. Ничего, мне не трудно.
Евдокия говорила, а сама вела Римму Николаевну с Зоей в конец коридора. Пахло свежей краской. Зоя успела заметить в приоткрытые двери класса коричневые новенькие парты.
Наконец дошли. Евдокия открыла ключом одну из комнат. Она была хоть и большая, но темная. Оклеенная выцветшими обоями и выходила окном прямо в школьный огород. Зоя огляделась. У окна стоял стол, по сторонам у стен аккуратно заправленные две кровати с никелированными спинками. У самой двери шкаф и комод. Одна дверца шкафа была открыта и на горизонтальной перекладине висели в ряд ребристые вешалки - плечики. А на комоде стояли в ряд фарфоровые слоники. На стене висело небольшое круглое зеркало обрамленное запылившимися бумажными розочками. Зоя посмотрела на них и усмехнулась. Евдокия вышла куда-то и вернулась уже с горшком в котором цвела герань. Поставила горшок на подоконник. Сложила руки под грудью и тихо спросила:
- Я извиняюсь конечно. - А где же муж то ваш? Никак одни?
Римма Николаевна неожиданно вздрогнула, отвела взгляд в сторону.
- Умер муж. Инфаркт.
- А дочка? Тоже будет преподавать?
Евдокия задумчиво посмотрела на Зою.
- Нет. Не хочет пойти по моим стопам. Надеется тут, в поселке работу найти.
- Разве что в контору к председателю - неуверенно предложила Евдокия.
Зоя рассмеялась:
- Я на свежем воздухе люблю!
Евдокия оживилась:
- Ну тогда к моему старику. На железную дорогу. В стрелочницы пойдешь?
- Пойду! - задорно выкрикнула Зоя.
Римма Николаевна только молча покачала головой
Евдокия ещё раз жалостливо посмотрела на учительницу.
- Ну располагайтесь. Продукты бригадир выпишет.
В коридоре застучали каблучки. В комнату вбежала девушка, в легком красном сарафане с белыми ромашками. Улыбнулась обнажив перламутровые зубки. Протянула загорелую ладошку Римме Николаевне.
- Здравствуйте! Нашего полку прибыло! Меня Дина зовут. Дина Алексеевна Рощина. Я учительница географии.
Дина перевела взгляд на Зою.
- Вам вероятно не когда. А я потом зайду. Покажу вам посёлок.
Римма Николаевна махнула Зое рукой.
- Иди. Я сама тут всё разложу.
Зоя с Диной ушли. Римма Николаевна повесила одежду в шкаф. Отвернула угол простыней на кроватях,пощупала матрасы. Они были набиты свежим сеном, приятно пахли земляникой. Римма Николаевна удовлетворенная помещением пошла в контору.
Бригадир темноволосый широкоплечий мужчина сидел за своим столом в правлении и время от времени покручивал кончики чёрных как смоль усов.
- Дочь могу устроить на комплекс - предложил он Римме Николаевне, но она отрицательно помотала головой.
- На железную дорогу хочет.
- Ну что же - довольно крякнул бригадир. Добро даю. Скажу Матвею Степановичу, пусть возьмет пока младшей стрелочницей.
А Дина показывала Зое поселок. Они побывали на животноводческом комплексе и в клубе железнодорожников. Когда возвращались обратно навстречу им шел парень. Высокий, худощавый. Светлые волосы его были зачесаны набок, а глаза голубые голубые. Поравнявшись с Диной, парень улыбнувшись взял её руку, притянул слегка к себе и что-то шепнул на ухо. Дина покраснела как будто её охватило чувство стыда. Она увернулась, а парень пошёл дальше. На Зою он даже не взглянул.Минуту молчали. Потом Зоя спросила:
- Кто это?
Смутившись немного Дина ответила:
- Гоша Стархов. Сын депутата райисполкома. Мы встречаемся ...
- Я ведь живу на торфоболоте, в деревне. Туда мотовозик ездит. Бывает что и к началу занятий иногда опаздываю. А вечером Гоша меня провожает ...
Секретарь райисполкома Константин Георгиевич Стархов, как всегда возвращался домой. Райсполкомовскую черную "Волгу" он водил сам. Остановив её около большого, из белого кирпича дома, с просторным мезонином, вышел из машины. Сунув пухлый, потертый портфельчик под мышку, он не спеша по привычке оглядел дом. За мощными голубыми ворота звенела цепь. Это огромный волкодав носился по двору учуяв приближение хозяина.
- Тихо Азар!
Константин Георгиевич вошел в прохладный тенистый двор. Взгляд охватил парники, покрытые полиэтиленовой пленкой, баньку из такого же белого кирпича что и дом, узорчатую деревянную беседку под огромной березой. Хорошо дома!
На кухне хозяйничала жена. Маргарита Павловна.
- Мой руки и садись ужинать - привычным голосом позвала она.
Константин Георгиевич с удовольствием стянул с шеи тесный галстук. Нейлоновую рубашку бросил на спинку стула, надел мягкую фланелевую. С наслаждением умылся и сел за стол.
Маргарита Павловна поставила тарелочку с нарезанными кружочками свежими огурцами политыми сметаной. Отдельно поставила тарелку с холодной свининой, вареные яйца.
Сама присела на край стола и стала нарезать пухлый белый хлеб.
- Как на работе дела?
- Прекрасно! Я пошел на повышение! Константин Георгиевич налил из пузатого графинчика ледяной водки, выпил и закусил кружочком огурца.
- Председателя райсполкома на пенсию провожают. На днях сессия райсовета. Уже намекнули.Меня на его место.
- Не может быть Котя. Как я рада! Тем более что у тебя есть уже опыт организационной работы. И к людям ты хорошо относишься.
Маргарита Павловна сыпанула в заварочный чайник щепотку индийского чая и залила кипятком.
- А Гошка где?
Константин Геогиевич придвинул к себе банку с малиновым вареньем. Он не признавал всякие вазочки, розетки. Любил есть варенье прямо из банки.
- Вероятно у своей царевны лягушки - усмехнулась Маргарита Павловна.
- Вот вот приведет её из болота на нашу с тобой жилплощадь.
Константин Георгиевич черпал ложкой варенье.
- Ну пора и жениться. Армию отслужил.
В дом вошёл Георгий, он снял ботинки и босиком прошел по крашеному полу к столу. Покосился на графинчик с водкой. Отрезал черного хлеба, намазал его сливочным маслом. Из холодильника достал свежепросольные огурцы. С аппетитом стал есть.
- Не кусочничай, поешь картошки с мясом - предложила Маргарита Павловна.
Георгий помотал головой: - Не хочу!
Константин Георгиевич нахмурился:
- Избаловалась молодёжь! Моя мать чтобы прокормить нас с братом, посылала собирать мерзлую картошку с поля. А потом окоченевших от холода согревала своим телом. Кормила картошкой, а сама поест ли ... Бог ведает. А ты от картошки с мясом нос воротишь.
Георгий чтобы не слышать ворчания отца прошёл к себе в комнату, включил радиолу. Передавали какую-то легкую музыку. Зеленый глазок приемника приятно светился в темноте. Георгий лег на диван и закинул руки за голову.
- Динка. Чёрт, до чего ласковая!
Сегодня они купались на карьерах. Вода тёплая как молоко. Заходили поглубже в воду, Георгий обнимал притягивал Дину к себе, а она покорно прижималась к его влажной груди. Ладони ещё помнили изгибы её тела. Тоненькая, с точеными формами рук и ног, бедра округлые. Наплававшись Георгий брал Дину на руки и нёс мокрую на берег. Опускал на песок и смотрел, любовался её телом.
А может и правда. Жениться. Надоело уже бегать туда сюда.
С этими мыслями он незаметно заснул.
Зое нравилась её новая работа. Каждый день мимо маленькой служебной избушки проезжали звеня на стыках неугомонные поезда. Путевой обходчик Матвей Степанович заходил в избушку, приносил с собой термос с горячим сладким чаем, выкладывал на стол то пирог с гречневой кашей, грибами или горохом.
- Зойка, иди поедим!
А Зоя драила до блеска семафор, подкрашивала свежей краской шлагбаум. И всё это делала легко, словно играючи. Потом на маленькой печурке варила картошку, кипятила чай. Садились вдвоём в избушке. Матвей Степанович чистил горячую картошку, насыпал горку серой соли. Зоя разливала по зеленым железным кружкам чай.
Временами, Зоя прислушивалась к шуму рельс, вот-вот готовая вскочить схватить флажок и бежать, но Матвей Степанович её успокаивал:
- Это рабочие с торфоболота на дрезине едут. Ешь, не спеши.
На дворе стоял уже сентябрь,в воздухе пахло яблоками. Георгий как всегда осторожно освободил свою руку на которой лежала голова Дины, стал одеваться. Дина жила с бабкой, летом спала в дровяннике, имеющим отдельную дверь. Георгий осторожно приоткрыл её, чтобы не скрипнула но тут же услышал старухин голос:
- Динка, ты? Куда навострилась?
- До ветру - гортанным голосом произнес Георгий.
Он надеялся что старуха быстро уйдет, но она толклась в сенях за перегородкой, делая вид что уходит. Однако не уходила. Георгий покусывая нижнюю губу терпеливо ждал. Наконец послышалось шарканье тяжело обутых ног, глухо хлопнула дверь в избу и все стихло. Аккуратно лавируя между грядок Георгий дошёл до забора, отодвинул замшелую доску и вышел на дорогу.
Обходя деревенский магазин вдруг услышал позади себя короткую и едкую фразу:
- Папенькин сынок. Баловень!
Георгий оглянулся. На углу здания стояла толпа парней. Говорил высокий, здоровый парень с красным лицом. Он зрительно выделялся из всей толпы. Кто-то поддержал:
- Надутый. Денег девать некуда!
- Дать бы ему в рoжy - подумал Георгий. Но связываться с толпой глупо. Отметелят. Потом выслушивай вздохи матери.
Брошенное слово больно задело самолюбие. Георгий действительно ни в чём не знал нужды. В то время когда молодые парни, его ровесники, натирали мозоли за рулем комбайна или грузового автомобиля, он ездил на курорт. К южному морю. Грелся на солнышке, ходил по набережной посвистывал. Проблем не было. Институт в городе он закончит с наилучшей оценкой. Мать постарается. А там и пухом выстланное теплое местечко.
Георгий уже обогнул магазинчик, но потом будто что-то вспомнив важное, развернулся и вошёл в прохладное помещение. За прилавком стояла и скучала розовощекая, голубоглазая продавщица. Одну руку она держала на высокой пышной груди, а другой рукой гоняла на счетах деревянные кругляшки. Георгий огляделся. На широких полках лежали сахар и мука, крупы и макароны. И батарея бутылок с вuнaмu и вoдкoй.
- Бyтылкy вoдкu! Бросил он небрежно продавщице.
Та не отрывая руку с костяшек и не поднимая глаз ответила равнодушно:
- Ты на время-то смотрел?
- Тогда что-нибудь из коммерческого.
Продавщица наконец подняла свои голубые глаза обрамленные синими тенями. Она узнала Георгия. Голос неожиданно сделался мягким.
- Дорого же ...
- Ничего, у меня хватит денег.
За болотом Георгий присел на рельсы что тянулись до поселка. Кое-где деревья уже зажглись оранжевым светом, ещё недавно зеленые листья рябины свернулись, ягоды поржавели. Изредка налетавший ветерок шевелил и встряхивал опавшие листья.
Кoньяк был теплый и резкий. Георгий пил глубокими глотками, потом сделал передышку. Сорвал лист подорожника пожевал и снова продолжил пить.
Злость постепенно отпускала.
- Завидуют - думал Георгий. Отец у него добрый. И за своё дело душой болеет.
Тогда, ещё Костя Стархов отслужив в армии приехал в этот поселок. Такой же щуплый по началу, но энергичный парень, увлекся сам спортом, и увлек молодежь. Работал электротехником, и свою скромную работу совмещал с общественной работой комсорга. Аккуратный, исполнительный он сумел закончить отделение механизации в институте и стал вначале хорошим инженером. На собрании коммунисты избрали Константина секретарем парткома. Потом вторым секретарем. Константин закончил ещё учебу в партийной школе, и стал уже первым секретарем.
А что он Георгий? Лодырь. Учился и то за ,,галочку,,
Хмeль селился в голове. Георгий смотрел на ещё зеленые листочки ивовых кустов, видел как на них копошатся паучки развешивая свои паутинные дорожки.
А потом он совсем oпьянeл. Все предметы вокруг словно ожили. Георгий встал, выбросил пустую бyтылкy в кусты и шатаясь пошел по рельсам. Он никогда не напивался так сильно. Рельсы вдруг стали убегать из под его ног, а шпалы стремительно приблизились и ударили его в лоб.
Боли не почувствовал, только из носа потекло что-то теплое.
Сколько так лежал не помнил. Поднялся, снова пошёл. Холодный ветерок постепенно oсвежил голову. Вдруг услышал звонкий девичий голос
- Эй! По путям ходить запрещено!
Георгий увидел как к нему шла девушка. В темно-синей курточке и такого же цвета юбке. Плотная как репка, подвижная. Темные волосы её вились крупными кольцами из-под форменной фуражки. Карие глаза смотрели пристально и зорко.
- Где же ты так напился? Спросила дерзко девушка.
Георгий смотрел на неё и ничего не отвечал.
- Да ты ещё и раненый к тому же. Пошли в будку, я дам тебе умыться.
Георгий послушно поплелся за девушкой. Это была Зоя.
Он присел на лавку у маленького окошка. Зоя сняла с вешалки свой ситцевый платок, намочила его в ковшике с водой и стала аккуратно стирать кровь с лица Георгия.
- Платок жалко ...произнес он непослушными губами.
- Жалко - отозвалась Зоя. Придется теперь тебе новый платок мне купить.
Она улыбнулась не строгими глазами. И теперь Георгий вспомнил что видел эту девушку тогда с Диной.
- Я прилягу у тебя ненадолго? Пока хмель не выветрится. А то не хочу показываться в таком виде дома.
И не дожидаясь разрешения лег на лавку подсунув ладонь под голову.
- Лежи. Пока Матвей Степанович не пришёл.
Зоя накрыла Георгия форменной тужуркой и вышла из избушки. Когда Георгий проснулся, то увидел как печурка уже налилась малиновым жаром. Зоя поставила на неё чайник.
- Есть хочешь? спросила она просто, буднично.
Поставила на стол чугунок с картошкой, развернула газету, а в ней тощая селедка. Зойка порезала её на кусочки, сложила в чайное блюдечко. В ящике на окне отщипнула зеленого лука. Затем полила все из бутылочки постным маслом.
Георгий усмехнулся. Отец бывая на совещаниях всегда привозил домой ,,заказ,,. Ветчина, сыр, индийский чай, кофе, сгущенку, шоколад.
- Фу гадость - произнес он.
- Сытого легче угощать - Зойка ничуть не смутившись села за стол.
Она сжимала руку в кулачок и ловко била по картофелине. Та распадалась на части. Легко чистила, макала кусочки в блюдечко с селедкой. Георгий даже засмотрелся.
Потом он встал.
- Пора мне. Спасибо что приютила. Подлечила. А платок я куплю.
Дома мать взглянула на расцарапанное лицо Георгия и ничего не сказала. Лишь вздохнула. Маргарита Павловна давно уже научилась просчитывать настроение мужа и сына. Знала когда нужно поругать, а когда успокоить или как и в этот раз просто промолчать.
Георгий встретил Зою через неделю. На танцплощадке усыпанной опавшими листьями горели матовые фонари. Из металлического рупора установленного на крыше домика с аппаратурой лилась незамысловатая танцевальная музыка. Кружило несколько пар. Девушки танцевали с девушками, парни скромно стояли по краю площадки. Курили, мялись, стеснялись, хотя было видно что им тоже очень хотелось танцевать.
Георгий, в модной коричневой курточке с белыми лампасами по рукаву тоже подошёл к краю площадки разглядывая танцующих. Следил за лицами девушек. Вот двое, смеясь кружились в танце. Он увидел Дину и Зою. Они танцевали и проплывая мимо Георгия Зоя скользнула по нему взглядом, улыбнулась и что-то шепнула Дине. Та круто повернулась к Георгию, зубы сверкнули в улыбке. Музыка кончилась. Девушки держась за руки подошли к Георгию.
- Я смотрю у вас дружба? - спросил Георгий беря Дину за руку.
- А кого нам делить? - засмеялась Дина и повернулась.
- Верно Зоя?
Та ничего не ответила, но кивнула головой. Иссиня черные волосы её рассыпались беспорядочными прядями по кремовому воротничку плаща. Потом она взглянула на Георгия снизу вверх и пряча улыбку попросила:
- Можно вас пригласить?
Георгий взглянул на Дину
- Так белый танец ещё не объявляли - растерянно пробормотал он.
Но Зоя взяла его за руку.
- Так вот. Я объявила. Идём.
Георгий вместе с Зоей шагнули на середину площадки. Она положила руку ему на плечо, и музыка повела, закружила их обоих.
Вслед за ними другие девушки стали приглашать парней. Стало шумно, весело.
- Как поживает твой лоб и нос? - спросила Зоя.
- Нормально. Почти все зажило. Спасибо тебе.
От Георгия вкусно пахло одеколоном, ладони были твердые и держали за талию уверенно. Зоя осторожно подняла голову. В лице Георгия ни намека на юную незрелую мягкость. А у Зои кажется ещё нет объекта радостных или печальных вздохов, нет героя стихов. Но вот рядом с ней мужчина, с тонкими упрямыми губами, с волосами цвета желтой осенней листвы. И имя какое! Георгий.
Голова слегка кружилась и Зое захотелось уйти. Она остановила танец, освободилась от рук Георгия и сунув ладони в карман плаща и помахав Дине пальцами пошла мелким шагом к школе.
Уже совсем стемнело, фонари отбрасывали молочный свет и тени ветвей. Под ногами ломались тонкие пластинки льда. Шла будто по хрусталю.
Дома, Римма Николаевна стояла над расстеленной на столе газете и срезала кожуру с картошки. Очки еле удерживались у неё на кончике носа. Кожура свисала тонкой аккуратной лентой. Римма Николаевна на секунду останавливалась, смотрела, словно любовалась своей работой.
Зоя подошла, прижалась головой к лопаткам матери. Обняла за шею.
- Как спина-то сегодня, не ноет?
Римма Николаевна удивленно взглянула на дочь, а у Зои в груди немного похолодело. Может рассказать о своём чувстве? О приятном прикосновении мужчины. Мать была строга и временами Зоя боялась ее.
Римма Николаевна тщательно промыла картошку в двух водах, нарезала ломтиками и горстями вываливала на раскаленную сковородку стоявшую на примусе. Картошка звонко шипела издавая вкусный запах.
Зоя нарезала хлеб, сложила его горкой на тарелку. Сели ужинать.
- Подай солонку - попросила Римма Николаевна. И продолжила:
- На неделе обещают снег. В воскресенье собираюсь со своими ребятами на лыжах покататься. Ты пойдёшь с нами?
Зоя налила себе чаю, в чайное блюдечко насыпала сахарного песка. Мочила в чае ломтик хлеба и макала его в песок. Молчала.
- Эх Зоя, как жаль что ты не продолжила учебу в педагогическом. Работаешь кем? Стыдно сказать стрелочницей - вздохнула Римма Николаевна.
- Ну мам, ты же знаешь. Не люблю я эту возню со школьниками. И на лыжах не хочу идти. А что плохого в моей работе? Мне нравится.
Зое захотелось сменить тему.
- Мам, а ты ходила к председателю? Когда нам уже наконец дадут отдельную комнату? Живем в этой школе как в общежитии. Не успеешь проснуться уже чья то мелкая голова в дверь заглядывает.
- А у Константина Георгиевича видела какой дом? Эх, пожить бы в таком доме ...
Римма Николаевна заметно огорчилась.
- Что это еще за мещанские замашки? Я не узнаю тебя Зоя.
Константин Георгиевич вернулся с работы хмурый и раздраженный. Назначение на должность откладывалось по неизвестным причинам, а тут ещё первый секретарь после сессии отозвал Константина Георгиевича в сторону и тихим нудным голосом, словно в пустую стеклянную банку говорил:
- Плохо выполняешь социалистические обязанности Константин. К зимовке готов только на 70%. Кормов заготовили вы мало. Как думаешь скот до весны дотянуть?
Константин Георгиевич нахмурился.
- А я не кричу на собраниях о повышенных обязательствах. План по животноводству у меня скорректирован И все вопросы я решаю в положительном моменте.
- Ну хорошо - неожиданно смягчился первый секретарь.
Но всё тем же глухим тоном продолжил:
- Ты бы поговорил со своим сыном. Слышал я, что он у тебя ведет уж слишком праздный образ жизни.
Константин Георгиевич попробовал оправдаться:
- Так ведь в институте учится. Скоро так сказать специалистом станет.
Секретарь усмехнулся недобро:
- А ты спроси у него, когда в последний раз на занятиях был? В общем Константин, я тебя предупредил.
Секретарь хлопнул папкой по плечу Константина Георгиевича и зашагал к выходу.
Запах борща ощущался ещё с крыльца. Маргарита, с накинутым через плечо полотенцем резала хлеб. Лёгкий испуг промелькнул на её лице. Взгляд умных серых глаз напомнил Константину Георгиевичу беззаботные, счастливые встречи с его Марго. Тогда ещё юная Рита Шевелькова работала в районе, на метеостанции и комсорг Костя Стархов приехал узнать погоду на жатву.
Рита пообещала что погода будет отличной. Костя засмотрелся на серо-коричневые, словно перья воробья глаза Риты и влюбился с первого взгляда. Не мог ни спать, ни пить, ни есть и совершенно не мог расстаться с ней по вечерам. Проводив Риту домой, сам возвращался весёлый, счастливый с запахом её волос на своей щеке.
Вот и сейчас увидев тревожно-вопросительный взгляд жены, ему вдруг захотелось бросить в сторону портфельчик, подойти и приласкать Риту как прежде ...
Маргарита Павловна уже несла кастрюлю с томатным подтеком по краю.
Поставив её на середину стола, сама из ковшика полила мужу на руки. Константин Георгиевич с полотенцем которое ему передала жена сел за стол.
- Гоша! Обедать! Выкрикнула Маргарита Павловна и принялась разливать борщ по тарелкам. В обливную миску положила бурые, поздние помидоры.
Из комнаты вышел Георгий, сел как-то бочком, но Константин Георгиевич успел заметить фиолетовый синяк на щеке сына. Он со злости разломал в суп толстую горбушку, но прежде чем начать есть глухо проговорил:
- Вот что Георгий. Я знаю, ни на каком курсе ты не учишься. Экзамен провалил. Так вот что сынок. Одевай спецовку и иди-ка ты работать в колхоз.
- Я же ничего не умею - виновато произнес Георгий.
- Научишься. Коротко бросил Константин Георгиевич и добавил:
- Я и не таких лодырей на место ставил.
Георгий добавил в борщ сметаны, ел как ни в чем не бывало. Он хоть и знал в чём виноват, знал что придётся исправлять ситуацию, но всё равно хотел какого-то праздника в своей жизни. Чтобы душа полетела. Одиночество затянулось, чтобы расположение отца вернуть надо что-то предпринять.
Бригадиру Виталию Абабко не спалось. Вот уже неделю бушевала метель, колючий снег крутился без передышки на крыше у печной трубы, колючие снежинки заметали дороги и тропы. На ферме снегом завалило ворота. Все было словно заперто на тяжелый замок.
На печи тяжело заворочалась мать Виталия, старая Агриппина.
- Виталька. Корове пойло дал? Спрашивала она скрипучим голосом.
Виталий отозвался не сразу. Он в уме прикидывал, как вывезти к ферме пять стожков сена. По хорошей погоде поленились, а теперь как хочешь так и вези.
Радио на кухне заиграло полуночный гимн, мать задернула на печке ситцевую занавеску и вскоре захрапела. В далекой Москве люди ложились спать. Не спал лишь Виталий.
Заложив за голову крепкие руки он думал.
Казалось бы все у него есть. В гараже стоял голубенький мотоцикл с коляской, там же на стене висел новенький лодочный мотор ,,Салют,,. В избе телевизор, только смотреть его Виталию было некогда по причине нехватки времени. В полированном шифоньере висит кожаная куртка, на фанерной полочке джинсы, и нейлоновые рубашки.
Вот только женской ласки не хватает. Женщин не замужних его возраста в поселке не осталось. А девчонки стороной обходят завидев его крупные плечи и черные подвитые усы. Жил работал и не думал ни о чем таком. А тут душа словно проснулась.
Да и мать в последнее время начала разговор заводить.
- Что же это сыночек делается? Неужто ты порченый какой что за тебя никакая девка не идет?
- Да где маманя девок то взять. Он вон как школу закончат так сразу в город сбегают. Не приживаются на нашей земле. Оправдывался было Виталий, а потом добавлял:
- Разве нам плохо вдвоём маманя?
Агриппина с мягкостью в голосе отвечала:
- Да я не про себя сынок. Мне любую в невестки, лишь бы ребеночка выносила. Мне бы на остаток жизни внучка покачать ...
Виталий посмотрел на коричневого плюшевого мишку в красной жилетке сидящего с краюшка комода. Мишку он выиграл на проводах зимы когда быстро и ловко залез на столб.
Может и права мать. Стерпелось бы, слюбилось.
Вот взять к примеру учительницу новую, Римму Николаевну. На вид строгая, с острыми локотками, которые словно кололи воздух когда она входила в правление. В такт карим глазам поблескивали золотые часики на её запястье. Строгая собранная подтянутая. Войдёт, а у него у Виталия сердце проваливается.
Говорят, она вдова. Ну это и хорошо. Дочка взрослая уже.
Только вот как познакомиться поближе, как сказать о своих намерениях?
Случай подвернулся совершенно неожиданно. Римме Николаевне с Зойкой наконец-то выделили квартиру в недавно построенном деревянном щитовом доме. Однокомнатная, но настолько большая что Римма Николаевна была уверенна что если перегородить большую комнату, то можно вполне сделать две маленьких. Оставалось лишь найти плотника. И после занятий Римма Николаевна отправилась к бригадиру.
Вошла в правление, Абабко был один. В накинутом на плечи белом полушубке Виталий что-то черкал на листе бумаги отрывистыми линиями. Карандаш в его руке замер когда в помещение вошла Римма Николаевна.
- Здравствуйте Виталий Кириллович. А я к вам. Просьба у меня: Не подскажите плотника толкового. Хочу перегородить комнату, чтобы у дочки свое местечко было.
Виталий даже приподнялся со своего стула.
- Здравствуйте, Римма ...Николаевна ...Да это я мигом. Сам сделаю. Неужто мне трудно гвоздь прибить?
Римма Николаевна заметно обрадовалась интонации и предложению бригадира.
- Тогда в воскресенье? - предложила она и увидев как Виталий кивнул, вышла.
Виталий с нетерпением ждал выходного. Он уже несколько раз ходил в сарай, любовно оглядывал свой верстак с набором столярных и плотницких инструментов, запас ровных сухих досок. Ровными кипами была уложена изоплита. Все у него в порядке как у заботливого хозяина.
На тракторе подъехал остролицый парень в заляпанной снегом кроличьей шапке. Генка Скворцов. Худощавый, лицо побрито плохо, к тому же пуговица на черной фуфайке пришита белыми нитками.
- Куда его такого тащить? Только позорится. Сам все сделаю, пусть только поможет отвезти.
Вдвоём они быстро загрузили материал в телегу трактора.
- Может чаю выпьете? - спросила Римма Николаевна встретив гостя на пороге.
Виталий вынул из из правого кармана гвозди, из левого молоток.
- Сначала работа. Чай потом.
Он работал весь день, в руках вертелись то доски, то брусок уровня с мелькавшим пузырьком. Но даже работая, Виталий краем глаза наблюдал за Риммой Николаевной. Видел, как она сунув крепкие ноги в валенки, накинув на плечи пуховый платок, шла во двор. Обратно возвращалась с охапкой дров. Затапливала печку столбянку. Чистила картошку.
К вечеру перегородка была готова.
Виталий складывал инструменты, в это время вошла Римма Николаевна. Она в одной руке несла электрический чайник, а в другой тарелку с жареной колбасой, солеными огурцами и крупными ломтями хлеба.Поставила на стол и снова упорхнула на кухню. Появилась с кастрюлькой горячей картошки.
- Садитесь, отобедаете с нами - предложила Римма Николаевна.
До Виталия доходил лёгкий запах её духов, ему даже показалось что так пахнет дыхание.
У Виталия вдруг неожиданно закружилась голова, он даже поддержал сам себя за шею и затылок.
Тут отворилась дверь и вошла Зоя. Посмотрела удивленно на Виталия, кажется поздоровалась. Он не слышал. Пятился вдоль стенки к выходу, на ходу одевая куртку. Выскочил на улицу. Уже пройдя половину пути вспомнил что оставил инструменты. Возвратится сразу не хватало сил.
- Потом заберу - решил он.
Приближался Новый год. Зоя получила зарплату и решила съездить в город. Казалось все население готовилось к празднику. На улицах, в сетчатых авоськах люди несли мандарины и яблоки, промасленные свертки, коробки с тортами. Мужчины несли за пазухами бутылки с шампанским, кукол и кульки с конфетами. Тротуары были усыпаны хвойными иголками. В универмаге на витрине множество блестящих шаров, хлопушек, игрушки из картона. Золотой и серебряный ,,дождик,,
Целые ряды целлофановых дедов морозов и снегурочек.
Зоя купила расческу, хозяйственное мыло. Останавливалась около витрины с бусами. Они были ей не нужны, не носила, но притягивали взгляд. Попросила показать серенький платочек, вертела его в руках рассматривая красноватый горошек на сером поле платка.
Около зеркала приложила платок к щеке.
- Как будто оспинки - подумалось ей и только она положила его обратно на прилавок, как кто-то сзади накинул ей на голову платок. Он был красный, с желтыми и жемчужными крупными цветами, с изумрудными перелесками, длинная бахрома легла по плечам. Огненный, он так шёл к её карим глазам. Даже продавщица засмотрелась.
У Зойки дыхание сбилось, настолько она была хороша в этом небольшом круглом зеркале. Оторваться невозможно. Такая она видная, незнакомая.
Кто-то коснулся её шеи сзади. Обернулась. Георгий.
Он смотрел на неё, будто увидел впервые.
- Какая ты красивая! - восхищенно произнес он. И добавил: - Как вечерняя заря ...
- Скажешь тоже - покраснела Зойка, она поворачивала головой то в одну сторону, то в другую, стараясь не смотреть на Георгия.
А он уже велел продавщице пробить чек.
Вышли на улицу.
- Мы с отцом в город приехали. Поедем домой с нами?
Зойка справилась с волнением и помотала головой:
- Нет, я на автобусе. Мне ещё по магазинам надо пройтись.
И уходя неожиданно спросила:
- А что, я и правда красивая?
Георгий только улыбнулся в ответ.
31 декабря Виталий с утра бросил корове и овцам по здоровенной охапке сена, насыпал курицам зерна, отнес борову полное ведро мятой картошки с отрубями, вылил теплое варево в дубовое корыто. Почесал борова за ухом. Хороший окорок на Рождество получился.
Дома тщательно побрился, налил в ладони одеколона, растер и похлопал по щекам.
Агриппина с удивлением посмотрела с печи.
- Куда это ты Виталька навасколился?
- Да так, пройдусь маманя - чтобы не не слышать расспросов он оделся, в сенях взял острый топорик и сунул его за голенище валенка.
Снег после метелей начал оседать, лыжи скользили легко. Виталий шел размашисто и свободно.
На опушке он выбрал небольшую густую елочку с задорными торчащими веточками на верхушке, срубил, обвязал веревкой и аккуратно пошел обратно.
У дома Риммы Николаевны Виталий остановился. Прямо у калитки заострил топором ствол и занес её в дом.
На кухне за столом сидела Зойка поджав под себя одну ногу и пила чай. Перед ней стояла банка с повидлом. Римма Николаевна помешивала у плиты суп.
Она от удивления всплеснула руками.
- Виталий Кириллович, это нам?
Он как всегда оробел, но на этот раз пересилил себя.
- Да, вот подумал Новый год, а вы без ёлки.
- Как чудесно! Спасибо! Римма Николаевна говорила от души, радостно. И тут же предложила:
- Пообедайте с нами? Сегодня гороховый суп с копчеными ребрышками и свиная грудинка с лапшой.
Виталий приготовился чтобы отказаться. И не смог. Он вдруг почувствовал что давно голоден. Утром перехватил наскоро чаю с хлебом.
Он посмотрел на Зойку, словно стыдился именно её.
Зоя потягиваясь и чуть усмехнувшись краешком губ, вышла из-за стола.
- Садитесь на мое место, пока нагрето. А я пойду деду Матвею помогу снег убрать.
Зойка собиралась на новогодний вечер в клуб. Она ещё накануне отутюжила свой единственный красный парчовый брючный костюм. В поселковом клубе было шумно и весело. Дед мороз с круглыми красными щеками, с бородой из ваты и в голубом халате играл на гитаре. Посреди просторного зала стояла большая ель украшенная шарами, бусами и разноцветными лампочками. В середине под потолком крутился шар с наклеенными зеркальными кусочками. И все вокруг было разноцветным и праздничным. Кто-то примерял картонные маски, танцевали пары.
Зойка вошла в самый разгар веселья. Вокруг звучали голоса, зал наполнился движениями, в воздухе залетал серпантин.
У стены стояли Георгий с Диной. Он в черном костюме, белой нейлоновой рубашке с бордовым галстуком. А Дина в скромном просторном платье песочного цвета с рукавами фонариками.
- Такой большой Георгий, высокий, словно орел над орлицей. Прикрывает Дину от шума и танцующих - отметила про себя Зоя.
- Вот бы со мной так!
Она сделала вид, что не интересуется ими, но почти каждую минуту бросала в их сторону осторожный взгляд.
Тут её пригласил танцевать какой-то парень. Зоя согласилась, старалась быть довольной, улыбалась.
Георгий весь вечер испытывал необъяснимое беспокойство. Дина была не разговорчивая, вялая. Лицо бледное, прежде румяные щеки посерели, обвисли. Непривлекательная, если не сказать противная.
- Зачем только и связался с нею? - с неприязнью думал Георгий.
Дина вдруг побледнела, прижала к губам два пальца и побежала к выходу.
Георгий бросился следом. Дина остановилась на крылечке, тяжело дышала.
- Куда на мороз в одном платье? Георгий снял пиджак и накинул Дине на плечи.
Дыхание её успокоилось. Она взяла Георгия за руку, он хотел отвести ладонь но Дина не пустила. Другой рукой взяла за воротник рубашки.
- Гоша, нам надо поговорить. Я беременная.
- Что?
Григорий как-то сразу обмяк словно сугроб после оттепели.
Видел, не врёт. Вот значит почему у неё такой вид.
Доходил! Доигрался! Как и выкрутится теперь. Видели все как он ходил к ней на болото.
Дурак! Не отстал вовремя!
Что теперь делать?
- А ты уверена что ребенок от меня?
- Гоша! Как ты можешь такое говорить? Я ни с кем не была кроме тебя ...
- Не знаю ...
Гоша!
Но Георгию уже не хотелось слушать.
Он как был в одной рубашке так и было пошёл. Пройдя несколько шагов, остановился. Вернулся.
Дина стояла уткнувшись носом в пиджак, слезы застывали на щеках.
Он терпеть не мог мокрых глаз.
Проговорил как можно мягче:
- Дина, вот что. Рано нам еще о детях думать. У меня учеба не закончена, дома напряженные отношения с родителями. Представляю как обрадуются такой новости. И ты, вот что ... Возьмись за ум. Медицина поможет.
Дина в ответ только простонала.
Георгий постоял ещё минуту. Дальнейший разговор посчитал бесполезным и пошёл своей дорогой.
Дома заглянул в кастрюльку что стояла на плите. Мать заботливо оставила теплыми рожки с котлетами. Он положил котлету на хлеб, стал есть. Налил чаю, но пить не стал. Сняв с шеи тесный галстук сел на свою кровать. Вспомнил летние ночи.
- Была бы любовь так не так обидно было бы. А то баловство одно. И теперь вот сиди, думай и жди чем закончится.
Он уснул только под утро и проснулся обратно хмурый. Настроение было испорчено.
Незаметно наступила весна. Посреди центральной улицы журчал ручей. Белая вода с бульканьем неслась к речке оставляя на пути клочья серой пены. По воде, засунув штаны в резиновые сапоги бегали мальчишки и девчонки. Строили плотины, пускали кораблики.
Было воскресенье, по радио начиналась передача ,,С добрым утром!,, Римма Николаевна добавила громкости и стала чистить лук на котлеты. На кухню вошла сонная Зойка. Нехотя брызнула из рукомойника себе на глаза и вытерла полотенцем.
- Где ты была вчера? Заявилась уже после полуночи ... Римма Николаевна строго посмотрела на дочь и принялась чистить вторую луковицу.
- Гуляла. Зойка налила себе чай, намазала повидлом булку. Она любила повидло, яблочное.
- С кем? Римма Николаевна стала мелко мелко крошить лук.
- С этим? Сыном нашего главного? Зоя, по моему ты творишь глупости.
Зойка молча откусывала от булки, запивала чаем.
- И наконец, у него вроде есть девушка - продолжала Римма Николаевна. Дина кажется ...
- Мам, тебе кажется. Зойка ополоснула чашку и поставила её на решетку сушилки.
- Да, мы встречаемся с Гошей. И возможно я выйду за него замуж.
Римма Николаевна вдруг бросила нож в миску с луком.
- Как можно? Вот так, сразу?
Зойка стала одеваться. Пора было на работу.
- А что ты сама видела в этой жизни? Всем говоришь что отец умер, а он бросил нас! Ты выучилась на учителя чтобы сюда приехать? В эту дыру? Живем, копейки считаем. У меня любимая работа!
Зойка усмехнувшись надевала сапоги.
- Я хочу свою семью мама. И чтобы ни в чём не нуждаться. Гоша как раз подходящий вариант.
Римма Николаевна посмотрела в окно на снующих по веткам рябины воробьям.
- Ты хоть любишь его?
Зойка запихнула руку в рукав форменной курточки.
- Мам. Надо будет - полюблю.
И уже выходя из дверей спросила:
- А ты то, полюбила своего Виталия?
И не дожидаясь ответа вышла.
Римме Николаевне было неловко признаться себе самой что к сорока годам она снова полюбила. До последнего дня, пока в ее жизни не появился Виталий, она думала что принадлежит к неудачникам. Первый муж встретил другую женщину и ушел. Казалось бы семья разбита. Римма - обломок. И вот теперь он. Виталий. Добрый как кашалот.
В тот день когда Виталий принес ёлку, Римма Николаевна накормила его обедом, а он все ещё не хотел уходить. Предложил несмело:
- Может быть елку нарядим?
Римма Николаевна растерялась:
- У меня знаете и игрушек то нет ...
- Сейчас сообразим! - подхватил Виталий.
- Краски акварельные найдутся у вас?
Он на ходу придумывал каких-то зайцев из под чайной серебристой бумаги, вырезал из картона и аляповато раскрашивал кошек и собак. Из консервной банки вырезал звезду и прикрепил её на верхушке. Соорудил даже что-то наподобие гирлянды. Три лампочки на 25 ватт, соединил и раскрасил в зелёный, красный и желтый цвет. А Римма Николаевна достала из шкатулки и надела на ёлку длинные, блестящие голубоватые бусы.
- Это мои, ещё девичьи - явно смущаясь произнесла она. И добавила:
- А вы, где Новый год будете встречать?
Виталий уже одевался в прихожей.
- С маманей моей. Мы почитай каждый год с ней встречаем.
- Ну если ёлку нарядили, то может вы к нам придете? Разумеется с вашей мамой. Предложила Римма Николаевна. И добавила: - А то я тоже получается одна... Зоя уйдет в клуб.
- Виталька! Слазай в погреб. Грибочков возьми, капустки. Сало. И огурчиков соленых не забудь!
Наказывала Агриппина, когда узнала что их приглашают в гости. Она слезла с печи и перво наперво, узловатыми темными руками ополоснула лицо студеной водой, согнала сон. Приоделась в праздничную хрустящую кофточку и новую чёрную юбку. Седые волосы смочила и туго зачесала назад. Надела новые белые валенки, ватник саморучно подогнанный в талии, на голову накинула тёплый клетчатый платок. Когда Виталий вернулся из погреба с корзинкой гостинцев мать была уже готова.
На стол накрывали все вместе. Поставили грибы, капусту, хрустящие огурчики. Римма Николаевна порезала сало и городскую колбасу. Посреди этого изобилия высилась бутылка шампанского с серебряной головой. Виталий резал крупными ломтями хлеб. На плите булькала в воде картошка, в чугунной утятнице томился гусь. Римма Николаевна довольным взглядом оглядела стол.
- Ну что же. Садитесь, станем праздновать.
Незаметно пролетели каникулы. Римма Николаевна не переставала думать о Зойке. Та стала задерживаться по вечерам. Этот Георгий. Какая судьба её ждет? Все это собиралось в толпу мыслей, тревог и забот, мешало спать и набираться сил для следующего дня. Вот и на этот раз Римма Николаевна встала рано. Приготовила на завтрак яичницу с колбасой, разбудила Зою. Потом поставила варить щи на обед. Быстро прибралась, успела ещё заштопать дырку на чулке и пошла на работу. Открыла двери школы, а на встречу ей вышла директор. Генриетта Филипповна. Обычно это худенькая маленькая сутулая старушка. Но сегодня она почти не сутулилась шла прямо, сжав упрямо рот.
- Не ожидала от вас ... злобно прошептала она и пошла на школьный огород. Уборщица Евдокия в коридоре возила мокрой тряпкой пол. С Риммой Николаевной даже не поздоровалась, а когда та прошла к своему классу язвительно прошептала:
- Понаехали тут. Людям жизнь ломают. Что мамаша, успела себе мужичка захомутать, что доченька нацелилась на сладкий кусок. И грязно выругалась: - cyкu вepбoвaнныe!
Римма Николаевна вошла в класс. Предательски дрожали руки и ноги. На последней парте двое ребят оживленно перешептывались.
- Пожалуйста, тише!
Римма Николаевна постучала указкой по столу. Ребята посмотрели на неё удивленно, умолкли на минуту. Один из них Володя Дружинин, такой худенький что воротничок рубашки свободно болтался вокруг его длинной тонкой шеи, неожиданно выкрикнул:
- А у нас географии сегодня не будет! Дину Алексеевну в больницу увезли. Говорят, она aбopт сделала. У Риммы Николаевны по телу побежали холодные мурашки, а следом, словно на голову обрушился потолок. С минуту она стояла словно оцепенев, потом собралась.
- Начинаем занятия. Открывайте тетради и пишите:
- "Серой Шейкой они называли свою калеку дочь. У которой было переломлено крыло еще весной. Когда подкралась к выводку Лиса и схватила утенка. Старая утка смело бросилась на врага и отбила утенка, но одно крылышко оказалось сломанным"
Римма Николаевна медленно диктовала текст и тут же мысленно прокручивала ситуацию. Ничего. Она подготовлена к неудачам, а нынешняя ситуация будем считать, как будто компот выкипел и обгоревшие фрукты прилипли к кастрюле. После урока зашла в учительскую. Директор сидела за своим столом и решала вопрос, кто проведет урок географии. На Римму Николаевну даже не взглянула.
Шла домой, каблучки сапожек стучали по свежим доскам тротуара. Зойка лежала на диване с книжкой в руке. Римма Николаевна не раздеваясь прошла в комнату, села у стола.
- Ты слышала что говорят в поселке?
Зойка не отрывая взгляда от страницы ответила:
- Я не слушаю сарафанное радио. Но судя по тону в её голосе было понятно - знает.
- А зря! Римма Николаевна сняла с ног сапожки, нашла под столом свои домашние тапочки и с облегчением сунула в них ступни.
- Неужели после всего этого ты будешь встречаться с Георгием?
Зойка отложила книгу в сторону, села прижавшись к спинке дивана, поджала под себя ногу. Любимая поза.
-Буду мам, как бы тебе этого не хотелось. Динка - слабое, без хребетное существо. Сама виновата. А у меня будет все по правилам. До свадьбы, ни-ни.
- Какая свадьба, о чем ты говоришь ... - устало произнесла Римма Николаевна. Но Зойка встала с дивана, обняла мать за плечи.
-Не беспокойся мамочка. Всё будет хорошо. Пойдем обедать?
Продолжение. Спасибо за голоса и прочтение. Есть ещё просьба. Друзья, на канале Дзен появился новый автор. Это семья, приютившая чудесного мальчика Никиту. С редким заболеванием. Мальчик просто чудо! Возможно кто-то захочет почитать и подписаться, что бы автору выйти на монетизацию. Вот этот канал: https://dzen.ru/nikitasihtiozom Мира и добра всем!