Дом потихоньку засыпал. Слуги уже убрали остатки постного ужина в столовой и фейерверков перед крыльцом. Михаил сходил в конюшню отдать распоряжения к какому часу готовить экипаж и вернулся в дом. Снег мягкими хлопьями чинно укладывался в плотный ковёр. Завтра предстояло встретить последнее Рождество девятнадцатого века.
Этот короткий рождественский детектив сюжетно продолжает роман "Одна жизнь на двоих".
Если вы его не читали, то, дабы не испортить интригу, лучше начать читать с романа. Все главы можно найти в соответствующей подборке.
1 глава:
Проходя мимо гостиной, он заметил тонкую полоску света под дверью. Заглянув в комнату, Михаил увидел сестру, возившуюся с бантами и обёрточной бумагой.
- Оля? Ты чего не спишь?
- Вот решила завернуть подарки детям. И открытки надо надписать. Назавтра столько дел. Сначала в церковь ехать, потом на ёлку к графине Собольской, а смотри как снег валит. Того и гляди застрянем где-нибудь!
- Ты прямо как Анастасия Игнатьевна! - он сел в соседнее кресло. - Она весь вечер причитала, что мы непременно застрянем и лучше было наоборот графиню пригласить к нам.
- Так она права. Это у Собольских есть и сани, и лошади, которые в тройке ходят. А у нас только коляска. Ладно, что теперь. Всё равно ехать. Может, снег ночью перестанет.
- Давай я тебе помогу. Что завернуть?
- Ну уж нет. Ты завернешь все криво-косо! Лучше открытки подпиши, у тебя почерк красивый. Или Николя попросить? Он же как-никак письмоводитель!
- Да уж, письмоводитель! Горе он, а не письмоводитель.
- Ну, Мишель, не будь так строг! Он же твой друг!
- В первую очередь, он мой подчинённый.
- Ты же в отставку подаёшь?
- Подаю... Сразу как вернемся в Москву. Так что следственный пристав Можжевелов больше не расследует ни одного дела, – он немного помолчал, перебирая милые открытки с розовощёкими детьми и пухлыми ангелами, - Оля... послушай, а ты... твёрдо решила? - Михаил наконец собрался с духом спросить сестру о том, что его действительно беспокоило.
- Ты против? Ты же уже согласился! - Оля заметно напряглась, отложила бумагу и достала портсигар.
- Да я курить тебе запретить не могу, как я тебе запрещу выходить замуж?! Но Измайлов, он же... не дворянин.
- Как ты можешь?! Если б не он, я не знаю, как спасала бы тебя из тюрьмы! - Оля вставила сигарету в янтарный мундштук и, отойдя к окну, закурила. Снег продолжал планомерно устилать собой все видимые пространства.
- Так это он поэтому так осмелел, что просил твоей руки?
- Нет. Я рассказала ему, что ради Нины ты подумываешь уехать в Швейцарию, а значит и я поеду вместе с вами. Мне стало очень грустно, оттого, что больше его не увижу, и, оказалось, что он тоже этого испугался.
- Так ты влюблена? - Михаил тоже поднялся, подошёл к сестре и обнял за плечи.
- Я?.. с ним очень легко. И я чувствую себя свободно. Вот как с тобой, я же знаю что, даже если тебе что-то не нравится, ты поворчишь, но не запретишь. А я тоже не первая невеста Москвы. Не так уж родовита. Небогата. Не юна. Не так уж красива.
- Оля! Да ты в себе ли? Некрасива! Никогда не мог представить, что ты будешь выходить замуж от отчаяния.
- Мишель, ну ты меня не слышишь! Я правда не подарок. И мои вредные привычки, - она сделала в воздухе круг сигаретой, - мало кому приглянутся. Мужчины хотят видеть рядом послушных жён, а Николя нравится, что я... такая какая есть. Он никогда мне не запретит заниматься чем-то, учиться. Может, мы тоже поедем в Европу, будем изучать судебную медицину. И откроем частное сыскное агентство.
- Что?! Оля, ты хотя бы знаешь, что такое судебная медицина?!
- Знаю.
- Боже... Оленька, ну если тебе надо учиться, есть же Бестужевские курсы или курсы акушерок, в конце концов!
- Я не хочу быть акушеркой. У меня же получается, Мишель! Ты сам говорил, что я даю хорошие советы. И если ты думаешь, что я испугаюсь, то нисколько не испугаюсь. Николя мне уже много рассказывал и даже в ледник водил.
- Так, довольно! То есть ты влюбилась не в Измайлова, а в лекции по судебной медицине и экскурсии в ледник при полицейском участке?!
- Ну почему же... просто нам обоим это интересно…
- Бедный Измайлов! Невеста его совсем не любит.
- Неправда! Ещё он... симпатичный! Да, очень симпатичный! И высокий! И молодой! И умный! И смелый!
- Да-да, очень. Настолько, что мышей боится.
- А я знаю! И это было низко, Мишель!
- Да, ты права. Просто мне сложно отдать единственную сестру абы кому.
- Он не абы кто. А тот, кто не оставил нас в трудную минуту.
- И снова ты права. Но, тем не менее, он не дворянин.
- Но разве в наше время это имеет такое значение?!
- Брак Елисеевых ничем хорошим не закончился.
- Ну тебе же это только на руку! Да и не потому их брак ничем хорошим не закончился. А вот меж нами общего больше, чем у иных людей одного сословия.
Михаил вздохнул и вернулся к столу.
-Какая ж ты упрямая! А я с этим, как обычно, ничего не могу сделать. Так какую открытку кому подписывать?
К утру снег так и не утих, но, вопреки опасениям, старенькая коляска нигде не застряла: ни на пути к деревенской церкви, ни по дороге к имению графини. В экипаже места хватило только женщинам и детям, так что Михаилу с Измайловым пришлось ехать верхом, и к имению Собольских они добрались настоящими снеговиками. Ольга, Августа Андреевна (тётка Михаила и Ольги), Анастасия Игнатьевна (будущая тёща Михаила) и её внуки Ася и Володя быстро вылезли из кареты и поспешили ко входу в особняк, а Нина, невеста Михаила, едва ступив на подножку, рухнула на руки жениху.
- Голова кружится, – прошептала она.
- Нина Леонидовна, я же говорил, что с вашей болезнью нельзя держать пост! – Измайлов подхватил женщину с другой стороны.
- Это просто духота. А вы не врач.
- Так и любой врач тоже скажет.
Ёлка в доме графини Собольской поражала и детское, и взрослое воображение. Разлапистая красавица своим зеленым кринолином занимала добрую четверть гостиной, а золотой Вефлеемской звездой едва не касалась потока. В густых иголках пестрели причудливые игрушки из картона и ваты, тут и там мелькали золоченые орехи и поблескивали нити стеклянных бус, а на упругих ветвях прочно угнездились подсвечнички со свечами. Запах хвои и свежести мешался с ароматами воска и имбиря, нарядные коробки и свёртки горкой высились под ёлкой - словом, всё было готово к празднику.
После торжественного обеда графиня послала за детьми, и вскоре они присоединились ко взрослым в гостиной и началось вручение подарков, чтение стихов и исполнение песен. Володя очень стеснялся, читал стихотворение едва слышно, и при первой возможности скрылся в самом дальнем углу с только что подаренной «Историей России в рассказах для детей», а девочки, Ася и две старшие внучки графини, выступали много и с удовольствием, но после все-таки занялись новыми куклами, усевшись рядом с гувернанткой.
Графиня Елизавета Фёдоровна, стройная женщина лет пятидесяти с властным выражением лица, восседала в массивном кресле. В лиловом бархатном платье от Ворта она выглядела, по обыкновению, безупречно. Рядом с ней на диване расположились старшие гостьи: Анастасия Игнатьевна и Августа Андреевна. Сын графини, Анатолий Петрович, высокий привлекательный мужчина лет тридцати, взял себе в обязанность доставать подарки из-под ёлки и раздавать адресатам. Его жена, Анна Романовна, угловатая темноволосая женщина с тусклыми глазами, как и свекровь была одета по последней моде и с большим вкусом, но она немного сутулилась и, казалось, сгибалась под тяжестью гроздей жемчужных ожерелий. Некоторое время она держала их годовалого сына, но, когда ребенок заплакал, отдала его кормилице.
После детей настал черед и взрослых вручать подарки друг другу.
- Ольга Алексеевна, это вам, – Измайлов протянул невесте прямоугольный свёрток.
- Книга господина Гальтона "Рисунки пальцев"! Николай Юрьевич, где вы это достали?! - изумилась Ольга. Услышав это, Михаил едва не схватился за голову.
-Выписал из Англии, помог один старинный знакомый по Университету.
-Господин Измайлов, по-моему, в высшей степени неуместно дарить молодой барышне иностранный сентиментальный роман! - возмутилсь графиня. Ольга и Измайлов едва сдержали смех.
-Елизавета Фёдоровна, это не роман, это, можно сказать, научная книга.
-Научная? Так это еще менее уместно!
-Не слушайте, Николай Юрьевич, это прекрасная книга! Правда, теперь мне потребуется русско-английский словарь! - усмехнулась Оля.
-Вы же знаете по-английски.
- Увы, не настолько свободно.
Коробки и свёртки потихоньку разбирались, и наконец граф достал из-под ёлки последнюю коробку.
- Странно, здесь нет надписи кому. А чей это подарок?
Все переглянулись, но никто не сознался.
- Тогда я открою? Никто не против?
Анатолий Петрович потянул золотистую ленту и развязал бант. Открыл крышку, и его лицо передернулось.
- Что там, Анатоль? – спросила графиня.
Он обвел всех присутствующих ошарашенным взглядом.
- Это какая-то дурная шутка, - он достал из коробки изящный нож для бумаг, испачканный чем-то красным.
Дамы ахнули нестройным хором. Графиня и Анастасия Игнатьевна схватились за сердца, Нина лишилась последних красок в лице, похолодевшей рукой нашарила ладонь Михаила, стоявшего у её кресла, и прошептала:
- Это для меня. Я знала, знала, что меня ждет наказание. Кто-то хочет мне сказать, что нет мне прощения за Дмитрия.
Михаил успокаивающее пожал руку Нины.
- Не говори ерунды. Это всего лишь чья-то глупая шутка.
Оля с любопытством потянулась со своего места, Анна Романовна быстро скрыла приоткрывшийся рот веером, и даже гувернантка мадемуазель Берато словно застыла, абсолютно не реагируя на девочек, дергавших её юбку и о чём-то наперебой её спрашивающих.
- Полагаю, нужно оградить от этих глупостей детей, – самой первой нашлась Августа Андреевна.
- Да, вы правы, – тут же отмерла и графиня, - Мадемуазель Берато, уведите детей.
- Oui, madame, - тут же засуетилась гувернантка и заговорила с сильным акцентом и ударениями на последнем слоге, - Дети, прошу идти со мной!
Михаил, Измайлов и Ольга уже с интересом рассматривали нож.
- Кажется, это засохшая кровь, Михаил Алексеевич, – заметил Измайлов.
- Возможно. Но не стоит пугаться раньше времени.
- Боже! Какой ужас! – воскликнула Анна Романовна.
- Не беспокойся, ma cheri, - ответил ей муж, - по счастью нам не надо посылать за полицией, среди нас уже есть следователь.
- Для начала надобно выяснить, чей это нож, - сказал Можжевелов.
-Это совсем не трудно. Это мой нож для бумаг. Обычно он лежит на столе в кабинете, – отозвался граф.
- Вот как… это затрудняет дело. Ведь не вы устроили этот перформанс? – Михаил вопросительно взглянул на графа.
- Разумеется, нет! – возмутился тот.
- Надо посмотреть на рукоятке, вдруг там есть чьи-нибудь следы пальцев? – предложила Ольга.
- Какие ещё следы? – не понял граф.
- Вот, – Ольга покзала обложку книги, что до сих пор была у неё в руках, - Это открытие господина Гальтона. Он утверждает, что на предметах люди оставляют следы пальцев и по ним можно понять, кто брал вещь.
- Оленька, но ты ведь ещё не читала этой книги и не знаешь, как это можно понять. И мы с Измайловым не умеем видеть эти следы. Да и если б умели, граф уже вновь брал нож. Анатолий Петрович, кто мог взять нож из вашего кабинета?
- Да кто угодно!
- Хорошо. Тогда соберите здесь всех слуг. Без исключения.
Через несколько минут пестрая толпа домашнего персонала смущённо топталась у входа в гостиную.
- Тут точно все? – поинтересовался Михаил.
Граф оглядел толпу и ответил:
- Егора нет, моего лакея. С утра его так и не дозвался. Видно, запил в честь праздника!
- И часто за ним такое водится?
- Что б пил? Нет. Никогда не замечал. А он сызмальства служит в доме.
- Пусть остальные лакеи обыщут весь дом. И пусть посмотрят на месте ли его вещи.
Ожидание не затянулось. Через несколько минут остатки спокойствия окончательно нарушили заполошные крики:
- Беда! Беда, ваше сиятельство! Убили! Егорку убили!
- Сдается мне, орудие убийства искать не придётся… - шепнул Измайлов на ухо Ольге.
- Даже не сомневаюсь, – согласилась она.
Продолжение: