Большевики и в национальном вопросе, как и в классовом, вновь оказались заложниками собственной идеологии. Интернациональная идеология, основанная на критике любой традиции – государственной, религиозной, национальной, культурной – не могла быть проигнорирована властью, обещавшей светлое будущее путем сноса всего старого. Ругая Российскую империю, нужно было идти до конца, не отступать от принятого курса. Критика империализма в таком случае всегда шла вместе с критикой русской нации в целом. На том же XII съезде об этом упомянул Зиновьев: «У нас есть шовинизм великорусский, который имеет самое опасное значение, который имеет за собой 300 лет монархии и империалистическую политику, царскую политику, всю ту иностранную политику царизма, о которой еще Энгельс в 1890 г. писал, что всякий, кто в этом отношении сделает хоть малейшую уступку шовинизму, неизбежно подаст руку и царизму. (…) Вопрос о русском шовинизме есть альфа и омега всей нашей национальной политики. (…) Мы должны, несмотря на то, что мы бедны, несмотря на то, что наши ресурсы скудны, мы должны сейчас уже, при скудном бюджете, при плохих ресурсах, оказать посильную материальную помощь крестьянам и прежде всего крестьянам окраин, говорящим на других языках, всем народам, которые были раньше угнетены» [цитата по 575].
Несомненно, такая политика партии ВКП(б) должна была привести к дискриминации и прямому нарушению прав русского населения в национальных республиках: «нерусским республикам передавались территории, заселенные русским этническим большинством, их заставляли изучать языки национальных меньшинств, они изгонялись с должностей, предназначенных отныне лишь для представителей «коренных народов», и т.д. В некоторых республиках власти с одобрения центра изгоняли крестьян-поселенцев славянского происхождения в качестве меры деколонизационной политики (Казахстан, Киргизия)» [цитата по 573]. При этом развитие отсталых искусственно созданных национальных советских республик пришлось обеспечивать за счет промышленно развитого русского центра. Началась политика коренизации - государственная поддержка и укрепление нерусских наций, в том числе путем утверждения представителей национальных меньшинств на руководящие и ответственные должности.
Такое насильственное «выравнивание» прав наций говорило, о том, что русские, как доминирующий этнос, как в качественном, так и в количественном отношении не вписывался в созданную властью теоретическую конструкцию, оказавшись неудобным народом, пугающе большим, который надо было срочно уменьшить. Создание национальных республик делалось для вовлечения нерусских народов в социалистический проект. «Именно поэтому русские как крупнейший этнос, так и не получили в нем национального представительства на государственном уровне (Русской республики)» [цитата по 573]. Как говорил крупный исследователь советской политики Терри Мартин: «Русские в Советском Союзе всегда были «неудобной» нацией — слишком большой, чтобы ее проигнорировать, но в то же время и слишком опасной, чтобы предоставить ей такой же институциональный статус, какой был у других крупных национальностей страны» [цитата по 576].
Собственно говоря, само название Советского государства красноречиво доказывало, что оно не является национальным государством русских. Глядя на карту СССР меня всегда смущало это странное деление страны на республики. РСФСР явно выделялась на фоне остальных пятен, думаю, что и советские идеологи эпохи НЭПа и индустриализации видели эту диспропорцию и, чтобы преодолеть эту явную «несправедливость» раздавали огромные пространства РСФСР другим советским республикам.
Драматично сложилась судьба русского казачества, которое в своем большинстве не поддержало Советскую власть в годы Гражданской войны. Как и другие сословия, имевшие свои привилегии в Российской империи, казаки оказались не нужны и даже опасны. В резолюции Донбюро РКП(б) от 8 апреля 1919 года казачество рассматривалось как база контрреволюции: «Всё это ставит насущной задачей вопрос о полном, быстром, решительном уничтожении казачества как особой экономической группы, разрушение его хозяйственных устоев, физическое уничтожение казачьего чиновничества и офицерства, вообще всех верхов казачества, активно контрреволюционных, распыление и обезвреживание рядового казачества и о формальной ликвидации казачества» [цитата по 577]. Репрессии против казаков начались уже в 1918 г. Например, только в мае 1918 г. были сожжены в Оренбуржье станицы Донецкая, Татищевская, Донгузская, Угольная, Григорьевская, Пречистенская, Благословенская, Владимирская, Ильинская [578]. Отметим, что расказачиванием занимались и белые, особенно при режиме атамана Краснова, когда, по сведениям профессора П. Голуба, было уничтожено до 45 тысяч человек. [579]
Долгие годы по всей России большевиками проводилось расказачивание местного населения. На самом деле, тема эта очень сложная и до конца не изученная. Историки до сих пор спорят, кем, в какой степени и когда начался этот процесс. Многие приходят к мнению, что большевики видели в казаках не отдельный этнос, а класс, соответственно борьба была классовой, а не этнической. Но дальнейшая политика коренизации опровергает это утверждение. Очевидно, с укреплением власти большевиков, взгляды руководства становились все жестче.
Так, А. С. Болотов вспоминал: «В августе 1918 г. в станице Тарской красноармейцы силой выгоняли казаков из своих домов. Тех, кто сопротивлялся, рубили шашками или расстреливали во дворах своих домов. В освободившиеся дома казаков сразу заселялись ингуши, которые участвовали в выселении. Имевшийся у казаков хлеб был конфискован. Выселенных казаков, женщин, детей и стариков согнали в толпу и погнали пешком в г. Владикавказ. Там их погрузили в вагоны и оправили в г. Минеральные Воды. (…) А в станице Тарской все дома, постройки, инвентарь, личное имущество, скот, засеянные поля, сады и огороды, принадлежавшие ранее выселенным казакам, достались ингушам» [цитата по 580].
Во время коллективизации поднялась новая волна репрессий против казаков, которые к тому времени уже не являлись отдельным классом и не представляли никакой угрозы. На Кубани 25 января 1931 года была осуществлена депортация казачества в числе 9000 семей, около 45 000 человек из районов Черноморья были выселены на освоение засушливых районов Ставрополья и Сальских степей. В течение 1930—1931 годов было арестовано и депортировано не менее 300 000 казаков из различных регионов, в большей степени из Уральской области и бывших территорий казачества на Северном Кавказе. [581]
«Властями осознанно поощрялось вселение кавказских горцев на равнинные территории, ранее заселенные преимущественно русскими. Горцы напрямую объявлялись главной опорой Советской власти в регионе в противовес «контрреволюционному казачеству Кубани и Терека». Поэтому считалось необходимым удовлетворение земельных нужд горцев за счет славян. Например, значительную часть земель вынуждена была уступить адыгским аулам станица Васюринская. А в состав адыгейской автономии насильственно, вопреки желанию местных жителей, включили ряд населенных пунктов, таких, например, как хутор Султановский. С ведома властей славянское население постоянно притеснялось. Русских и украинцев не допускали к выборам в советы, принуждали уезжать. Уголовному преследованию могли быть подвергнуты все, кого заподозрили в нелояльном отношении к нацменам» [цитата по 582, 583].
Благодаря такой политики несколько лет происходила массовая эмиграция казаков из России. По данным Пеньковского Д.Д. одних только донских казаков эмигрировало за границу до 100 тыс. человек, столько же было казаков с Кубани, Терека и Волги. Сколько человек при этом гибло можно себе представить по приведенным цифрам оренбургских казаков-беженцев, численность которых сократилась со 150 тыс. до 30 тыс. человек. (Пеньковский Д. Д.)
В рамках коренизации неугодна стала вся русская культура. Именно в рамках борьбы с нею происходил активный процесс латинизации алфавитов нерусских народов. Нарком просвещения А.В. Луначарский открыто высказывался за латинизацию и русского языка. Глава подкомиссии по латинизации при Главнауке Н.Ф. Яковлев писал: «Русский гражданский алфавит в его истории является алфавитом самодержавного гнета, миссионерской пропаганды, великорусского шовинизма, что особенно проявляется в русификаторской роли этого алфавита по отношению к национальным меньшинствам бывшей российской империи» [цитата по 573].
Политика коренизации начала сворачиваться с 1933 года, когда Сталин стал приобретать единоличную власть в стране. 2 мая того же года он впервые произнес тост-здравицу «за великий русский народ». Вопреки принятой линии партии он считал, что русская нация является «основной национальностью мира» и что именно она внесла наиболее весомый вклад в дело создания большевистского государства [584, 585]. Уже в 1938 году коренизацию открыто осуждали с самых высоких трибун. Так, Н.С. Хрущев на XIV съезде КП(б)У, говорил: «…враги делали все для того, чтобы вытравлять русскую школу из Украины, чтобы вытравлять русский язык из украинских школ… Во многих украинских школах изучали немецкий, французский, польский и другие языки, но только не русский. Враги всячески отрывали культуру украинского народа от русской культуры» [цитата по 573].
В официальную политику стала возвращаться историческая память, а с ним и традиционное понимание патриотизма. Начиная с 1934 года, происходит постепенное возвращение дисциплины «История» в школьную программу, в столичных университетах восстанавливаются исторические факультеты, которых к 1938 году было уже тринадцать, они охватывали все крупные университеты страны. Был создан единый учебник по истории, который позитивно представлял прошлое, связывая историю СССР с историей России с древнейших времен. Стали сниматься фильмы патриотической направленности: «Щорс» 1939 год (режиссер А. Довженко); «Эскадрилья №5» 1939 год (режиссер А. Роом); «На границе» 1938 год (режиссер А. Иванов); «Александр Невский» 1938 год (режиссер С. Эйзенштейн); «Минин и Пожарский» 1939 год. Несомненно, что во многом Советское руководство делало такие шаги из-за ожидаемого военного столкновения с Западом. Однако, заметим, что переход этот был постепенным и начался уже после проведения коллективизации, поэтому раскулачивание происходило еще на фоне ленинских антирусских лозунгов. Очевидно, что национальная политика способствовала перерастанию коллективизации в национальную катастрофу. Естественным образом «борьба с темным прошлым» должна была перекинуться и на русских крестьян, являющихся еще и «основными угнетателями малых народов». Как раз в 1929 году вышел грандиозный двухчасовой фильм Сергея Эйзенштейна «Генеральная линия» (позже переименованный в «Старое и новое»), где русские крестьяне изображались, как на британских карикатурах 19 века – грязными безграмотными варварами, живущими в грязи и пороках. Фильм много ругали, в том числе и наверху, но талантливому Эйзенштейну все же удалось показать, как видела крестьян Советская власть конца 20-х годов.
Недолгий срок политики коренизации был обусловлен тем, что она была антигосударственной, глобалистской, направленной на общее слияние с мировым пролетариатом, что в конечном итоге противоречило интересам Советского руководства, настроенного к 30-м годам на строительство социализма в отдельно взятом государстве. За 10 лет большевики надежно укрепились во власти и им больше не требовалась столь острая поддержка национальных меньшинств на местах. К тому же складывающаяся в 30-е годы международная обстановка вынуждала правительство думать об укреплении государства, что можно было осуществить только за счет русского населения страны. Искусственно пробужденные народы при этом могли вести борьбу не только против русских, но и против местных органов власти, что подрывало безопасность СССР.
Национальная политика стала одной из самых противоречивых аспектов существования СССР. С одной стороны, сама идеология призывала к войне мирового пролетариата против государств, с другой – строительство социализма допускалось вести только с помощью сильной государственной власти. Таких противоречий в СССР было много и некоторых мы еще коснемся. Несмотря на сворачивание коренизации, именно на ее основе были заложены главные тенденции последующей советской национальной политики. До самого 1991 года продолжалось поддержание национальных республик, вливание в них огромных средств. Развивались и укреплялись национальные культуры нерусских этносов. Рождаемость в них заметно росла. В 1970-е гг. местные элиты полностью заняли лидирующие позиции в регионах. В 1980-е это привело к экстремистским настроениям и нежеланию подчиняться «русскому» центру, начал разгораться пожар межэтнических конфликтов, переросших в 1990-е уже в настоящие затяжные войны, которые сопровождались очередной волной геноцида русского населения. В итоге ошибочная государственная национальная политика стала одной из причин краха СССР.
Русским же, как нации, так и не дали представительства в СССР. Русские не упоминались не только в союзных конституциях 1924, 1936 и 1977 годов, но и в конституциях РСФСР 1918, 1925, 1937 и 1978 годов. РСФСР была самой раздробленной республикой СССР, имеющий федеративное устройство с множеством внутренних национальных образований, гораздо большим, чем в других национальных республиках. Именно это породило все последующие национальные проблемы Российской федерации. Вместо этого русским присваивалась роль «старшего брата», поддерживающего остальных в братской семье советских народов. В итоге «статус донора и спонсора приобрел метафизически-риторическое обоснование» для русского населения [цитата по 573]. Как говорил историк В.Д. Соловей «На протяжении длительного времени (по меньшей мере до конца 1960-х гг.) русские воспринимали свою решающую роль в социалистической модернизации и даже собственную дискриминацию в пользу других этнических групп как естественное положение вещей. Для них это было проекцией их собственной силы, исторической миссии и чувства ответственности. ... Проще говоря, у русских брали потому, что они внутренне готовы были отдавать. Это характерный парадокс истории, когда сила оборачивается против ее носителя» [цитата по 274]. Так что нет ничего удивительного, что с крушением СССР в стране широкую популярность обрели самые радикальные националистические взгляды.
Таким образом, советскому руководству так и не удалось построить сверхнациональную идентичность «советского человека», зато удалось разбудить национализм окраин, разжигая в них русофобские настроения. Как говорил Терри Мартин «…Советский Союз был первой в мире империей положительной деятельности», которая в отличие от классических империй, поддерживала существование и развитие национальных меньшинств на территории бывшей царской России «в гораздо большей степени, чем национального большинства – русских» [цитата по 576]. В этом отношении Советская власть имела сначала ярко выраженный, а потом скрытый антирусский характер, несмотря на то, что большинство руководителей страны были русскими по национальности. [585]
Продолжение следует.
С первой частью главы 3.4. можно ознакомиться здесь:
С предыдущими разделами книги можно ознакомиться в подборке.