Тётя Рита сидела напротив, нервно постукивая ярко-красными ногтями по столу. Я смотрела на эти движения как загипнотизированная. В висках стучало. Квартира, о которой шла речь, досталась тёте от моей бабушки всего месяц назад. А теперь она требует, чтобы я подписала дарственную на свою долю в её пользу.
— Лена, ты меня слышишь? — её голос звучал резко, как скрежет ножа по стеклу. — Мне нужно срочно продать квартиру. Покупатель не будет ждать, пока мы пройдём все круги бюрократического ада!
Три месяца назад я и подумать не могла, что окажусь в такой ситуации. Бабушка умерла внезапно — инсульт. Не успела даже написать завещание, хотя собиралась. Всё твердила: «Леночка, я всё улажу, не волнуйся». Не уладила.
Тётя Рита, младшая мамина сестра, тогда казалась такой участливой. Помогала с похоронами, носилась с документами. Я была благодарна — самой не до того было, только-только развелась, на работе проблемы.
— Знаешь что? — я встала из-за стола. — Мне нужно подумать.
— О чём тут думать? — взорвалась тётка. — Ты же понимаешь, что твоя доля копеечная! А мне деньги нужны срочно!
Я вышла из кафе на морозный февральский воздух. В голове крутились обрывки недавнего разговора с Машкой, старой подругой, работающей риэлтором:
— Лен, ты что, совсем наивная? Твоя доля — это минимум два миллиона! Квартира в центре, сталинка, высокие потолки. Да твоя тётка просто хочет тебя надуть!
Телефон в кармане завибрировал. Тётя Рита.
— Лена, извини, что накричала. Давай встретимся завтра у нотариуса? Я всё организую.
Что-то в её голосе насторожило. Слишком приторно, слишком гладко. Как будто репетировала.
Вечером я достала старую шкатулку с фотографиями. Вот бабушка молодая, красивая. Рядом — мама, совсем девчонка. А вот и тётя Рита — всегда себе на уме, всегда при деньгах. Интересно, откуда?
Письмо из прошлого выпало из альбома неожиданно. Пожелтевший конверт, бабушкин почерк. «Вскрыть после моей смерти». Руки дрожали, когда я разрывала бумагу.
«Леночка, родная. Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет. Прости, что не успела рассказать лично. Рита не та, за кого себя выдаёт. Твоя мама не просто так перестала с ней общаться. В шкатулке, на дне, есть документы. Береги себя. Люблю. Бабушка».
Я бросилась к шкатулке. Под двойным дном — папка с бумагами. Старые расписки, какие-то договоры... Стоп. Это что?
Договор купли-продажи маминой квартиры, датированный 2010 годом. Подпись — явно поддельная. Мама тогда уже лежала в больнице, почти без сознания. А тётя Рита оформила на себя её квартиру!
В дверь позвонили. На пороге стоял участковый Сергей Петрович — добродушный мужчина предпенсионного возраста.
— Елена Андреевна? К нам соседка обратилась, говорит, крики слышала...
— Всё в порядке, — улыбнулась я. — Телевизор громко включила.
Участковый понимающе кивнул, но уходить не спешил:
— А вы знаете, что ваша тётя, Маргарита Степановна, интересовалась у меня вашим графиком? Когда дома бываете, когда на работе...
Я похолодела. В памяти всплыл давний разговор с мамой: «Береги документы. Рита способна на всё».
— Спасибо, что сказали.
Ночью я не могла уснуть. Перебирала факты: поддельные документы, внезапная смерть мамы, а теперь бабушки... Слишком много совпадений.
Утром позвонила Машке:
— Можешь пробить одну квартиру? Нужна история всех сделок.
Через час она перезвонила:
— Лена, тут такое... У твоей тёти целая схема! За последние пятнадцать лет через неё прошло пять квартир одиноких пенсионеров. И везде история похожая — внезапная смерть, быстрая продажа...
*****
В нотариальной конторе было душно. Тётя Рита сидела напротив, нетерпеливо постукивая ногой. Её новый риэлтор, молодой парень с масляным взглядом, что-то быстро печатал в телефоне.
— Готовы подписать? — спросила нотариус, раскладывая бумаги.
— Минутку, — я достала папку. — Хотела кое-что прояснить.
Тётя дёрнулась:
— Лена, мы же договорились...
— Договорились. Как и с мамой в 2010-м? — я выложила документы на стол. — Или как с Верой Петровной с третьего этажа? С Анной Михайловной из соседнего подъезда?
Риэлтор встал:
— Пойду покурю.
— Сидеть! — рявкнула я. — Господин Соколов, вы ведь тоже в деле? Подделка документов, мошенничество...
Тётя побелела:
— Ты что несёшь?
— Правду, тётя Рита. Или лучше сказать — Маргарита Степановна Крылова? А может, Князева? Сколько у вас паспортов?
Нотариус внимательно изучала документы:
— Елена Андреевна, вы понимаете серьёзность обвинений?
— Более чем. Поэтому я пригласила ещё гостей.
В кабинет вошли двое в штатском. Один показал удостоверение:
— Капитан Морозов, отдел по борьбе с экономическими преступлениями.
Тётя рванулась к двери, но второй оперативник ловко перехватил её:
— Маргарита Степановна, придётся проехать с нами. Давно вас ищем.
Риэлтор сдался сразу, начал давать показания. Оказалось, схема работала годами: тётя находила одиноких пенсионеров, входила в доверие, потом... В деле были врачи, чёрные риэлторы, подставные покупатели.
*****
Через месяц я сидела в том же кафе с Машкой.
— Представляешь, у неё нашли целый архив! — говорила подруга. — Поддельные документы, печати... Даже яды!
— Как ты догадалась? — спросила Машка, размешивая сахар в кофе.
— Бабушка... — я на секунду замолчала, комок подступил к горлу. — Она всё знала. Просто боялась говорить напрямую, думала, не поверю. Оставила письмо и документы.
Вечером я снова перебирала фотографии. Вот мы с мамой в парке — последнее лето перед её болезнью. Она тогда пыталась что-то рассказать о тёте, но я отмахнулась: «Мам, ну что ты придумываешь? Родная сестра же!»
Звонок в дверь заставил вздрогнуть. На пороге стояла соседка, баба Валя:
— Леночка, ты прости, что я тогда участкового вызвала. Услышала, как ты кричишь, испугалась. После того случая с Верой Петровной...
— Какого случая?
— Так она же тоже кричала в тот вечер. А наутро — уже всё, царствие небесное. И твоя тётка тут как тут, с документами на квартиру...
Я налила соседке чаю:
— Расскажите подробнее.
Старушка говорила долго. Оказывается, за последние годы в нашем доме умерло пятеро одиноких пенсионеров. И везде мелькала тётя Рита — то документы помогала оформить, то за лекарствами сходить...
— А ведь твоя бабушка догадывалась, — вздохнула баба Валя. — Всё ходила грустная, документы какие-то собирала. Говорила: «Надо Леночку защитить...»
Через неделю позвонил следователь:
— Елена Андреевна, вы не поверите. Установили ещё трёх жертв в других районах. Все по той же схеме.
— А что с тётей?
— Не признаёт вину. Твердит, что её подставили. Но улик достаточно, срок светит приличный.
Я положила трубку и подошла к окну. Во дворе играли дети, бабушки сидели на лавочке. Обычная жизнь. Кто бы мог подумать, что за этой обыденностью скрывается такое...
На столе зазвонил телефон. Незнакомый номер.
— Лена, это я, — голос тёти звучал глухо. — Передай следователю, я готова говорить. Но сначала хочу тебе кое-что рассказать. О твоей маме...
Я не пошла на это свидание. Вместо меня в следственный изолятор отправился адвокат с диктофоном. Через час он позвонил:
— Елена Андреевна, история... жуткая. Ваша тётя призналась во всём. Включая смерть вашей мамы.
Я опустилась на диван. Комната поплыла перед глазами.
— Она говорит, что начиналось всё с мелочей, — продолжал адвокат. — Сначала помогала одиноким пенсионерам за небольшую плату. Потом появились «благодарные» клиенты, которые переписывали на неё имущество. А потом... — он помолчал. — Потом она поняла, что можно действовать активнее.
Я вспомнила, как мама перед больницей говорила: «Рита странно себя ведёт. Следит за мной, расспрашивает о завещании...»
— Ваша мама что-то заподозрила, — сказал адвокат. — Начала собирать информацию. И тётя... она подмешивала ей в лекарства мышьяк. Медленно, по чуть-чуть. Врачи списали всё на прогрессирующую болезнь.
В ушах зашумело. Я помнила, как мама таяла на глазах, как жаловалась на боли. А мы верили диагнозу...
— С бабушкой было проще, — голос адвоката звучал как сквозь вату. — Она действительно знала слишком много. Укол инсулина — и инсульт никого не удивил.
Вечером приехала Машка с бутылкой вина:
— Держись, подруга. Теперь всё закончилось.
— Знаешь, — я смотрела в окно на закат, — я ведь могла стать следующей. Тётя уже всё спланировала: дарственная, потом несчастный случай...
— Но ты оказалась умнее.
— Нет, — я покачала головой. — Это бабушка меня спасла. Своим письмом, документами... Она до последнего боролась.
*****
Прошёл год. Тётю осудили на пятнадцать лет. Её сообщники тоже получили сроки. А я... я переехала в бабушкину квартиру. Иногда по вечерам достаю старые фотографии, смотрю на молодую маму, на бабушку. И думаю: как тонка грань между добром и злом, между любовью и алчностью...
Недавно встретила бабу Валю у подъезда:
— Леночка, а ты знаешь, что в доме напротив опять объявилась какая-то благодетельница? Ходит по квартирам, помогает старикам...
Я молча достала телефон и набрала номер участкового.
А вы как думаете, стоит ли доверять незнакомым «помощникам»? И можно ли было распознать преступные намерения раньше, чтобы предотвратить череду трагедий?
Понравилась история? Возможно, и эти рассказы заинтересуют:
🎀Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить выход новых историй и рассказов.💕