Часть 1. Трещина
— Семейные деньги маме отдал? Без моего ведома? — возмутилась Марина, стоя посреди кухни с зажатым в руке телефоном. На экране светилось сообщение от свекрови с благодарностью за перевод.
Виктор даже не обернулся, продолжая помешивать кофе.
— А что такого? Маме нужна помощь с ремонтом, — его спокойный тон только сильнее взбесил Марину.
— Что такого? — она швырнула телефон на стол. — Мы копили эти деньги на отпуск! На наш первый нормальный отпуск за три года!
— Мама одна, ей тяжело...
— А нам легко? — Марина подошла ближе, заставляя мужа посмотреть ей в глаза. — Ты хоть понимаешь, что это наши общие деньги? Мы вместе их откладывали!
Виктор поморщился, словно от головной боли:
— Господи, ну что ты устроила с утра пораньше? Подумаешь, отпуск. Съездим в следующем году.
— В следующем году, — эхом повторила Марина. — Как в прошлом? Как позапрошлом? Вечно находится что-то важнее. То машина, то мама, то...
На кухню заглянула заспанная Катя, привлечённая шумом.
— Чего вы опять ругаетесь? — буркнула она, направляясь к холодильнику.
— Не опять, а снова, — съязвила Марина. — Папа решил единолично распорядиться нашими сбережениями.
— Мам, ну хорош, а? — Катя закатила глаза, доставая йогурт. — Бабушке же реально ремонт нужен, у неё там потолок течёт.
— И ты туда же! — всплеснула руками Марина. — Потолок, значит, течёт? А почему я узнаю об этом последней? И почему...
Звонок телефона прервал её тираду. Анна Петровна, легка на помине.
— Не бери трубку, — процедила Марина.
Виктор демонстративно ответил:
— Да, мам. Да, получила? Вот и хорошо...
Марина вылетела из кухни, громко хлопнув дверью. В спальне рухнула на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Внутри всё кипело от злости и обиды. Дело было даже не в деньгах — точнее, не только в них.
"Как же достало быть вечно понимающей, — стучало в висках. — Вечно входить в положение, подстраиваться, уступать..."
Телефон завибрировал — сообщение от Нины:
"Кофе? Есть разговор".
"Через час в "Кофемании", — быстро набрала Марина. Сейчас ей как никогда нужна была подруга.
— Мам, я в школу, — донёсся из коридора голос Кати.
— Удачи, — машинально отозвалась Марина, прислушиваясь к звукам за дверью. Хлопнула входная дверь — Виктор ушёл на работу. Даже не попрощался.
В "Кофемании" было немноголюдно. Нина, как всегда безупречная, с идеальным маникюром и укладкой, помахала ей от столика у окна.
— Ну и видок у тебя, подруга, — присвистнула она, когда Марина плюхнулась напротив. — Что стряслось?
— Витька отдал наши сбережения своей маме. Все, что мы на отпуск копили.
— Бляха-муха, — присвистнула Нина. — И много?
— Прилично. Мы год откладывали...
Подошла официантка, они заказали кофе. Марина помолчала, собираясь с мыслями.
— Знаешь, что бесит больше всего? Он даже не подумал со мной посоветоваться. Просто взял и отдал, как будто это его личные деньги. А я как домработница — готовь, убирай, зарплату в общий котёл складывай...
— А ты что думала? — хмыкнула Нина. — Мужики они такие. Мой бывший тоже любил единоличные решения принимать. Потом удивлялся, чего это я на развод подала.
— Да ладно тебе, — поморщилась Марина. — Витька не такой. Он просто... — она запнулась, подбирая слова.
— Маменькин сынок? — подсказала Нина.
— Типа того, — вздохнула Марина. — Знаешь, когда мы только поженились, Анна Петровна мне сразу сказала: "Витенька у нас особенный, ему забота нужна". Я тогда не придала значения. А теперь понимаю — она его таким вырастила. Всё для Витеньки, всё ради Витеньки...
— И ты туда же — всё для Витеньки, — поддела Нина.
— Вот именно! — Марина стукнула ладонью по столу, едва не расплескав принесённый кофе. — Надоело! Я же тоже человек, у меня тоже потребности есть, желания...
— Так скажи ему об этом.
— Говорила. Сто раз говорила. А толку? — Марина отхлебнула остывший кофе. — Он не слышит. Вернее, делает вид, что не слышит. Или переводит всё в шутку. Или начинает про маму — какая она одинокая, несчастная...
— А ты?
— А что я? — не поняла Марина.
— Ты-то сама когда последний раз о себе думала? — Нина внимательно посмотрела на подругу. — Только честно.
Марина открыла рот... и закрыла. Действительно, когда?
— Вот то-то и оно, — кивнула Нина. — Слушай, я тебе как разведённая женщина скажу: иногда надо встряхнуться. Что-то поменять. Я вот на танцы записалась...
— При чём тут танцы? — перебила Марина.
— При том, что это для себя. Не для мужа, не для детей, не для работы — для себя. Понимаешь?
Марина задумчиво покрутила чашку.
— У меня тут на работе курсы повышения квалификации предлагают... в Питере, на две недели.
— Вот! — оживилась Нина. — То, что надо!
— Да ну, — махнула рукой Марина. — Витька не отпустит. Скажет — кто готовить будет, за Катькой следить...
— А ты не спрашивай, — подмигнула Нина. — Поставь перед фактом. Пусть прочувствует, каково это — когда с тобой не советуются.
Часть 2. Корни проблемы
Марина сидела перед ноутбуком, глядя на заполненную форму заявки. Оставалось только нажать "Отправить". Пальцы замерли над клавиатурой.
"Господи, что я делаю?" — мелькнула паническая мысль.
В памяти всплыл вчерашний разговор с Виктором.
— Ты что, правда не понимаешь, почему я злюсь? — спросила она вечером, когда они готовились ко сну.
— Да всё я понимаю, — буркнул он, стягивая рубашку. — Но мама же не чужой человек. Ты сама говорила, что она тебе как вторая мать.
— Была как вторая мать. Пока не начала решать за нас, как нам жить.
Виктор замер с расчёской в руке:
— Это ты о чём?
— А помнишь, пять лет назад? — Марина села на кровати. — Когда я хотела своё дело открыть? Кто тогда нашёптывал, что это авантюра, что женщина должна дома сидеть?
— Опять ты за своё, — поморщился муж. — Мама хотела как лучше...
— Для кого лучше, Вить? Для меня? Или для тебя, чтобы жена под боком была, носки стирала?
Он развернулся, в глазах мелькнуло раздражение:
— Слушай, у тебя что, климакс начался? Что за претензии из прошлого?
Марина задохнулась от обиды. Вот так всегда — стоит заговорить о серьёзном, он либо отшучивается, либо переводит стрелки.
Тряхнув головой, она вернулась в реальность. Решительно нажала "Отправить".
Телефон тут же разразился трелью — Анна Петровна.
"Началось", — подумала Марина, сбрасывая звонок.
— Мам, ты чего трубку не берёшь? — В комнату заглянула Катя. — Бабушка волнуется, говорит, до тебя не дозвонится.
— А что ей надо? — устало спросила Марина.
— На ужин зовёт. В воскресенье.
"Как же всё предсказуемо", — Марина горько усмехнулась.
— Передай, что я занята.
— Мам, ну перестань, — Катя плюхнулась рядом на диван. — Чего ты как маленькая?
— Я как маленькая? — Марина развернулась к дочери. — Знаешь, сколько мы с папой копили эти деньги? Знаешь, что я себе во всём отказывала?
— Ой, только не начинай про свои жертвы, — закатила глаза Катя. — Бабушка же не чужая! У неё реально крыша течёт!
— А почему я узнаю об этом последней? Почему...
Звонок в дверь оборвал её на полуслове. На пороге стояла Анна Петровна собственной персоной — в новом платье и с тортом.
— Доченька, — пропела она, целуя застывшую Марину в щёку. — Что же ты трубочку не берёшь? Я волнуюсь!
От приторно-сладкого тона свекрови начало подташнивать.
— Проходите, Анна Петровна, — процедила Марина.
— Бабуль! — Катя кинулась обниматься.
— Катенька, солнышко! — защебетала свекровь. — Как учёба? Не обижают?
Марина молча ушла на кухню. Достала чашки, включила чайник.
— Ты что же это, Мариночка, — Анна Петровна бесшумно возникла за спиной. — На Витеньку дуешься?
— Не дуюсь. Просто считаю, что такие решения нужно принимать вместе.
— Какие решения? — свекровь всплеснула руками. — Помочь матери? Это что, преступление?
— Нет. Преступление — считать жену пустым местом.
— Ох, деточка, — Анна Петровна покачала головой. — Всё-то ты драматизируешь. Витенька же о семье заботится...
— О какой семье? — Марина резко развернулась. — О вашей или о нашей?
— А разве есть разница? — искренне удивилась свекровь.
Марина смотрела на неё и вдруг с ужасающей ясностью поняла: нет, для них действительно нет никакой разницы. Все эти годы она была просто приложением к их маленькому уютному мирку.
Телефон пискнул входящим сообщением:
"Ваша заявка одобрена. Ждём вас на курсах повышения квалификации..."
— Что это? — Анна Петровна попыталась заглянуть в экран.
— Это, — Марина спрятала телефон в карман, — моё решение. Которое я тоже приняла единолично. Как Витя любит.
Часть 3. На грани
Новость о курсах взорвалась как бомба за семейным ужином.
— В Питер? На две недели? — Виктор отложил вилку. — Ты что, серьёзно?
— А что такого? — Марина старалась говорить спокойно, хотя сердце колотилось как бешеное. — Ты же можешь единолично распоряжаться нашими деньгами. Почему я не могу распоряжаться своим временем?
— Это другое! — он стукнул ладонью по столу. Звякнули тарелки.
— Почему другое, пап? — подала голос Катя. — Ты своей маме деньги отдал — и ничего. А мама на учёбу едет — и сразу крик.
— Не лезь, — осадил её отец. — Взрослые разговаривают.
— Ага, щас! — фыркнула дочь. — Когда вам было удобно, я взрослая была. А теперь — не лезь?
— Катя, — процедил Виктор, — иди к себе.
— Чтобы вы тут друг другу мозги проклевали? Нет уж!
Марина наблюдала за этой перепалкой, и внутри всё сжималось. Когда они успели стать такими чужими? Когда их семейные ужины превратились в поле боя?
Телефон разразился трелью — опять Анна Петровна.
— Не бери, — быстро сказала Катя.
Но Виктор уже ответил:
— Да, мам. Да, знаю уже. Сейчас разберёмся...
— О, прекрасно! — Марина встала из-за стола. — Давай, расскажи маме, какая я плохая жена. Как я смею иметь собственные планы!
— Мариш, ну хорош истерить, — поморщился муж. — Мам, я перезвоню.
— Истерить? — Марина рассмеялась каким-то чужим, злым смехом. — Знаешь что, Витя? Ты реально не видишь дальше своего носа. Для тебя всё просто: мама сказала — ты сделал. А я должна быть понимающей женой, да?
— А что в этом плохого? — искренне удивился он. — Нормальная жена...
— Договаривай, договаривай! — перебила Марина. — Нормальная жена сидит дома и не высовывается, да? Как твоя мама всю жизнь?
— Не смей трогать маму!
— Господи, да когда ж ты вырастешь? — она в отчаянии всплеснула руками. — Тебе сорок лет, а ты всё за мамину юбку держишься!
— Хватит! — Виктор тоже вскочил. — Ты... ты... — он задыхался от злости.
— Я что? — Марина подошла ближе. — Давай, скажи! Что я ещё не так сделала?
— ЗАТКНИТЕСЬ ОБА! — вдруг заорала Катя.
Они замерли, потрясённые. Дочь стояла, сжав кулаки, по щекам текли слёзы.
— Вы достали! Оба! — она перевела дыхание. — Думаете, я не вижу, что происходит? Думаете, мне нравится быть между вами? Папа маму шантажирует бабушкой, мама папу — своей самостоятельностью... А обо мне кто-нибудь подумал?
— Катя... — начала Марина.
— Не надо! — дочь отшатнулась. — Просто... просто разведитесь уже, что ли. Как родители Машки. Зато честно будет.
Она выбежала из кухни. Хлопнула дверь её комнаты.
Повисла оглушительная тишина.
— Доигрались, — тихо сказал Виктор.
Марина опустилась на стул. Руки дрожали.
— Знаешь, — сказала она после долгого молчания, — я еду на эти курсы. Не потому, что хочу тебе насолить. А потому что мне это нужно. Мне, понимаешь?
Он смотрел в окно, сунув руки в карманы.
— А как же мы? — спросил глухо.
— А что — мы? — горько усмехнулась Марина. — Мы давно уже не мы. Ты живёшь в своём мире с мамой, я — в своём. Только Катька мечется между нами...
Телефон снова зазвонил. На этот раз Виктор не взял трубку.
Часть 4. Новый баланс
Две недели пролетели как один день. Марина стояла у окна гостиничного номера, глядя на дождливый Питер. Завтра возвращаться домой.
Телефон тихо завибрировал — сообщение от Кати:
"Мам, ты во сколько прилетаешь? Встретить?"
Марина улыбнулась. За эти дни дочь написала больше сообщений, чем за последний год.
"Папа как?" — набрала она.
"Нормально. Знаешь, он даже готовить научился. Правда, пока только яичницу и макароны)))"
Марина хмыкнула. Потом пришло ещё одно сообщение:
"Мам, тут такое было... Бабушка приходила, с папой ругались. Прям сильно."
Сердце ёкнуло:
"Из-за чего?"
Катя:
"Она начала про тебя говорить. Типа бросила семью, безответственная... А папа как заорёт: "Хватит!" Я такого никогда не видела. Он ей сказал, что она всю жизнь лезет не в своё дело. Представляешь?"
Марина села на кровать. Представить Витю, кричащего на мать... Нет, это не укладывалось в голове.
"А потом знаешь что? — продолжала строчить Катя. — Он достал старый фотоальбом. Помнишь, где вы молодые? Сидел, смотрел... А потом спросил, правда ли, что ты хотела своё дело открыть. И что это было?"
Марина закусила губу. Пять лет назад она мечтала о маленькой художественной студии для детей. Даже бизнес-план составила. А потом...
Новое сообщение:
"Мам, я тут подумала... Ты ведь и правда многое бросила из-за нас, да?"
Марина:
"Не из-за вас, солнышко. Просто так сложилось."
Катя:
"Неправда! — тут же прилетело в ответ. — Я же помню, как ты рисовала. У тебя здорово получалось! А потом всё забросила..."
Марина прикрыла глаза. В памяти всплыло: стопка альбомов с набросками, краски, кисти... Куда всё делось? Кажется, сложила на антресоли, когда Анна Петровна сказала: "Ну что это за несерьёзное занятие? Тебе семьёй надо заниматься..."
Телефон зазвонил. Виктор.
— Алло, — голос охрип от волнения.
— Привет, — он помолчал. — Как ты там?
— Нормально. Курсы интересные...
— Слушай... — он запнулся. — Помнишь тот чердак? Ну, который ты хотела под студию арендовать?
У Марины перехватило дыхание:
— Помню.
— Я мимо него сегодня проходил. Там вывеска "Сдаётся". И знаешь... я подумал...
— Что?
— Может, это знак? — он нервно усмехнулся. — Марин, я многое понял за эти дни. Правда. Я как будто проснулся и увидел... Увидел, как всё было на самом деле.
— И как было? — тихо спросила она.
— Хреново было, — честно сказал он. — Я всё думал, что делаю как надо. Как правильно. А на самом деле...
Он замолчал. Марина ждала.
— Знаешь, что самое страшное? — наконец продолжил он. — Я чуть не потерял тебя. Настоящую тебя. Ту, в которую влюбился двадцать лет назад. Помнишь, какая ты была? Смешная, с красной прядью в волосах, вечно с альбомом подмышкой...
Марина улыбнулась сквозь навернувшиеся слёзы:
— Помню.
— Я хочу её вернуть, — просто сказал он. — Если ты... если ты ещё хочешь быть со мной. Только по-другому. По-настоящему.
За окном начало светлеть. Дождь прекратился, и сквозь облака пробивался первый луч солнца.
— Витя, — Марина глубоко вздохнула. — Ты правда готов к переменам? К тому, что я буду не только женой и матерью, но и... собой?
— Я не готов тебя потерять, — ответил он. — Остальному научусь.
Она посмотрела на свое отражение в окне. Женщина с усталым, но счастливым лицом улыбнулась ей в ответ.
— Встретишь меня завтра?
— Мы с Катькой уже билеты купили.
— Я люблю вас.
— И мы тебя. Очень.
Через год на углу старого дома появилась яркая вывеска: "Художественная студия Марины Соколовой". А в окне первого этажа частенько можно увидеть пожилую женщину, которая с гордостью показывает прохожим детские рисунки:
"Это мои внуки нарисовали. У невестки учатся..."
КОНЕЦ