— Девочка моя, ну-ка, помедленнее, — голос Михаила Петровича звучал мягко, пока его пальцы скользили по шершавой ручке поводка. Грета, золотистый лабрадор, тут же сбавила шаг, подстраиваясь под своего хозяина. Её умные карие глаза внимательно следили за дорогой, а уши чутко улавливали каждый звук утренней улицы.
— Михаил Петрович, доброе утро! — раздался знакомый голос соседки.
— Анна Петровна, и вам доброго утречка, — Михаил Петрович чуть повернул голову на голос. — Грета, поздоровайся с Анной Петровной.
Собака приветливо махнула хвостом и негромко гавкнула.
— Какая же она у вас умница, — восхитилась соседка. — Прямо как человек всё понимает.
— Она не просто понимает, — Михаил Петрович ласково погладил Грету по голове. — Она чувствует. Десять лет вместе — это вам не шутка. Мы с ней уже и думаем одинаково.
Внезапно Грета насторожилась. Её мышцы напряглись, а хвост замер. Что-то было не так. Она чувствовала — с хозяином происходит что-то неладное.
— Михаил Петрович, вы побледнели, — встревоженный голос Анны Петровны дрожал. — Присядьте на лавочку.
— Да что-то душновато стало... — Михаил Петрович пошатнулся, его рука сильнее сжала поводок.
Грета тихо заскулила, прижимаясь к ногам хозяина. Её сердце колотилось от беспокойства.
— Сейчас, я скорую вызову! — Анна Петровна уже доставала телефон.
— Глупости, сейчас отдышусь... — Михаил Петрович не успел договорить. Его колени подогнулись, и только крепкое плечо Греты не дало ему упасть.
— Алло, скорая? Тут человеку плохо стало...
Грета слышала нарастающий вой сирены, чувствовала суету вокруг, но не отходила от хозяина ни на шаг. Даже когда люди в белых халатах пытались оттеснить её, она только плотнее прижималась к Михаилу Петровичу.
— Девочка моя, — голос хозяина звучал непривычно слабо. — Будь умницей. Я скоро вернусь.
Но Грета чувствовала — что-то идёт не так. Совсем не так, как обычно. Она смотрела, как хозяина укладывают на носилки, и её сердце сжималось от непонятной тревоги.
— Собаку нельзя с собой, — строгий голос врача резал слух. — В больнице животным не место.
— Я присмотрю за ней, — Анна Петровна осторожно взяла поводок. — Михаил Петрович, вы не волнуйтесь. Я о ней позабочусь.
Грета провожала взглядом мигающие огни скорой, увозящей её хозяина. Она не понимала, почему её не пустили с ним. Ведь они всегда были вместе. Всегда. Её преданные глаза не отрывались от машины, пока та не скрылась за поворотом.
— Пойдём, Греточка, — Анна Петровна осторожно потянула поводок. — Он обязательно вернётся.
Но собака знала – ждать она не будет. Она найдёт своего хозяина сама. Чего бы ей это ни стоило.
В больничной палате соседнего города Михаил Петрович беспокойно ворочался на кровати.
— Сестричка, — окликнул он медсестру. — Как там моя собака? Анна Петровна не звонила?
— Нет, Михаил Петрович. Но вы не волнуйтесь, вам нельзя, — молодой голос медсестры Наташи звучал успокаивающе. — Давление только-только стабилизировалось.
А в это время Грета сидела у двери квартиры Анны Петровны, положив морду на лапы. Прошла уже неделя, но хозяин не возвращался.
— Кушай, золотце, — Анна Петровна поставила миску с едой. — Нельзя же так убиваться.
Грета едва притронулась к еде. Её взгляд был устремлён на дверь, а уши чутко ловили каждый звук с лестничной площадки.
— Ох, не нравится мне это, — прошептала Анна Петровна, звоня соседке. — Представляешь, Маша, совсем не ест. И не спит почти. Всё на дверь смотрит.
Ночью Грета поднялась с подстилки. В тишине квартиры слышалось только мерное дыхание спящей Анны Петровны. Собака осторожно подошла к двери и принюхалась. Где-то там, за этой дверью, был её хозяин. И она должна его найти.
Утром Анна Петровна металась по квартире:
— Как же она открыла защёлку? Господи, куда же она могла уйти?
А Грета уже бежала по утренним улицам, принюхиваясь к каждому перекрёстку. Она помнила запах больницы, запах лекарств на одежде Михаила Петровича в тот день. Этот след она не спутает ни с чем.
— Смотрите, собака-поводырь! — услышала она голос прохожего. — Да без хозяина...
— Может, потерялась? — отозвалась женщина.
— У неё же специальная упряжь. Надо бы поймать...
Но Грета была слишком умна, чтобы попасться. Она помнила все уроки, которые прошла вместе с хозяином. Помнила, как обходить препятствия, как переходить дороги, как ездить в транспорте.
На автобусной остановке она села рядом с пожилой женщиной. Та удивлённо охнула:
— Батюшки, да ты чья же такая?
— Ой, это же собака-поводырь, — воскликнул кондуктор подошедшего автобуса. — Только где же её хозяин?
— Может, она потерялась? — водитель обернулся. — Давайте в полицию позвоним?
Но пока они доставали телефоны, Грета уже запрыгнула в автобус. Она знала – нужно ехать. Знала, что хозяин где-то там, впереди.
— Ну надо же, — покачал головой водитель. — Прямо как человек в транспорте едет.
— Пусть едет, — решительно сказала пожилая женщина. — Видно же – она знает, куда направляется.
За окном проплывали незнакомые улицы, а Грета сидела, положив морду на сиденье, и думала о хозяине. О его тёплых руках, о добром голосе, называющем её "девочкой моей". Она обязательно найдёт его. Обязательно.
— Конечная! – объявил водитель. — Выходим.
Грета выпрыгнула из автобуса и снова принюхалась к воздуху. Теперь она точно знала – она на правильном пути.
Запах больницы становился всё сильнее. Грета бежала через незнакомый город, ловко лавируя между прохожими. Её лапы были стёрты, шерсть запылилась, но в глазах горела решимость.
— Боже мой, смотрите! — воскликнула медсестра приёмного покоя, увидев вбегающую в холл собаку-поводыря. — Это же...
— Лабрадор-поводырь, — главврач поправил очки. — Похоже, ищет кого-то.
Грета остановилась посреди холла, принюхиваясь. Столько запахов, столько людей. Но среди них не было самого важного – запаха хозяина.
— Может, она из нашего отделения для слабовидящих? — предположила медсестра Ольга. — Я такую упряжь уже видела.
— Позвоните туда, — распорядился главврач. — А пока дайте ей воды. Видите, как умаялась?
Но Грета не притронулась к миске. Она снова принюхалась и решительно направилась к лестнице.
— Стойте! — крикнула медсестра. — Туда нельзя!
Грета не слушала. Она поднималась по лестнице, этаж за этажом, пока не почувствовала – здесь. На этом этаже пахло его лекарствами, его одеждой.
— Что за собака? — строго спросила дежурная медсестра третьего этажа.
— Да вот, прибежала откуда-то, — запыхавшаяся Ольга поднялась следом. — Никого не слушает.
А Грета уже шла по коридору, останавливаясь у каждой палаты. И вдруг она замерла. Этот голос. Такой родной, чуть усталый голос.
— Наташенька, вы не слышали, как там моя Грета? — Михаил Петрович разговаривал с медсестрой в палате.
Грета тихонько заскулила и толкнула дверь лапой.
— Господи! — воскликнула медсестра Наташа. — Михаил Петрович, тут...
— Что там? — встревожился пожилой мужчина, приподнимаясь на кровати.
Но ответом ему было мокрое прикосновение к руке. Знакомое, родное прикосновение.
— Девочка моя... — голос Михаила Петровича дрогнул. — Как же ты... Как ты нашла меня?
Грета положила голову ему на колени, и хвост её радостно застучал по полу. Наконец-то. Наконец-то она дома.
— Это же надо, — медсестра Наташа утирала слёзы. — Через два города прошла. Нашла.
— Она у меня умница, — Михаил Петрович гладил любимую морду трясущимися руками. — Самая верная, самая...
А в коридоре уже собирался персонал больницы. История о собаке, которая нашла своего хозяина через два города, разлетелась мгновенно.
— Анне Петровне надо позвонить, — спохватился Михаил Петрович. — Она же там с ума сходит.
— Уже звоним, — улыбнулась Наташа. — А вашей Грете нужно лапы обработать. Стёрла все.
Но Грета даже не замечала боли в лапах. Главное — она снова рядом с хозяином. И теперь никуда от него не уйдёт.
— Невероятно! Просто невероятно! — главврач разводил руками, стоя в палате Михаила Петровича. — За всю мою практику такое впервые.
Грета лежала у кровати хозяина, не сводя с него глаз. Её лапы были аккуратно обработаны и перебинтованы, шерсть вычищена, но она не позволяла увести себя от Михаила Петровича даже на минуту.
— Собаку, конечно, в больнице держать нельзя, — главврач задумчиво почесал подбородок. — Но тут, понимаете, особый случай.
— Я могу выписать пациента уже завтра, — добавила лечащий врач. — Состояние стабильное, а дома, с такой заботой, он точно быстрее поправится.
— Слышишь, девочка моя? — Михаил Петрович улыбался, поглаживая Грету по голове. — Домой поедем. Вместе.
В палату заглянула медсестра Наташа:
— К вам посетители, Михаил Петрович. Та самая соседка, Анна Петровна.
— Господи, Михаил Петрович! — взволнованный голос Анны Петровны дрожал. — А Грета-то, Грета! Я чуть с ума не сошла, когда она пропала!
— Ничего, Анна Петровна, — успокоил её Михаил Петрович. — Теперь всё хорошо. Правда, девочка моя?
Грета в ответ тихонько гавкнула, словно соглашаясь.
— Знаете, — медсестра Наташа присела на край стула, — все пациенты из соседних палат просят рассказать эту историю. Не верят, что такое возможно.
— А что тут невозможного? — Михаил Петрович улыбнулся. — Просто любовь. Самая настоящая, верная любовь.
На следующее утро у больницы собралась целая толпа медперсонала — все пришли проводить необычную пару. Грета гордо вышагивала рядом с креслом-каталкой Михаила Петровича, внимательно следя за дорогой.
— Спасибо вам за всё, — Михаил Петрович пожал руку главврачу. — И за то, что разрешили ей остаться, тоже спасибо.
— Это вам спасибо, — ответил главврач. — За то, что напомнили нам – чудеса случаются.
Когда машина скорой помощи, теперь уже везущая их домой, тронулась с места, Грета положила голову на колени хозяина. В её карих глазах читалось абсолютное счастье.
— Знаешь, девочка моя, — Михаил Петрович наклонился к самому уху собаки. — Говорят, что собаки не умеют любить так, как люди. Но они ошибаются. Ты доказала — умеют. И даже гораздо сильнее.
Грета прикрыла глаза, наслаждаясь знакомым запахом и теплом руки хозяина. Ей было всё равно, что думают люди. Она просто знала — её место здесь, рядом с ним. И ради этого стоило пройти хоть сотню городов.
— Домой, девочка моя, — прошептал Михаил Петрович. — Домой.
А за окном проплывали улицы, те самые, по которым она бежала, ища своего хозяина. Но теперь это был путь домой. И они снова были вместе — как и должно быть.
Спасибо за прочтение.