- Блин, мам, я не могу больше на это смотреть! Вот просто не могу! - Марина с грохотом поставила чашку на стол, чай выплеснулся на скатерть. - Упс... Прости за скатерть.
- Да ладно, подумаешь... - Ольга Сергеевна машинально потянулась за тряпкой. - Отстирается.
- Вот! Вот опять! "Отстирается"... Ты всю жизнь что-то отстирываешь, замазываешь, прячешь! А он... он даже спасибо никогда не скажет!
Марина плюхнулась на старенький диванчик у окна - тот самый, который папа когда-то притащил с помойки и гордо отреставрировал. "Смотри, Оль, какая экономия!" Мама тогда промолчала, хотя у неё уже была отложена премия на новый диван...
- Мариш, ну что ты завелась? - Ольга Сергеевна присела рядом с дочерью. - Папа просто...
- Щас скажешь "такой человек", да? - перебила Марина. - Ой, не надо, а? Я эту песню наизусть знаю. "Папа такой человек", "папа устал", "папа не со зла"... А то, что он вчера тебя чуть до инфаркта не довёл - это ничего, да?
Ольга Сергеевна вздрогнула, вспомнив вчерашний скандал. Всё из-за какой-то ерунды - пересоленный суп. Подумаешь, с кем не бывает? Но Витя...
- Доча, ну не преувеличивай. Ну покричал немного...
- НЕМНОГО?! - Марина вскочила, заметалась по кухне. - Мам, я через две квартиры его ор слышала! Я думала, он тебя убивает там! Знаешь, как я бежала? Сердце из груди выпрыгивало!
- Ох, Мариночка, напугала я тебя... - Ольга Сергеевна потянулась погладить дочь по руке. - Ты прости меня.
- Да что ты извиняешься?! - Марина резко развернулась. - Вот что ты вечно извиняешься, а? Не ты должна извиняться! Это он... этот... - она задохнулась от возмущения, - ...этот тиран должен на коленях прощения просить!
В этот момент на плите забулькал чайник. Ольга Сергеевна машинально встала его выключить.
- Будешь ещё чаю?
- Мам, не меняй тему! - Марина плюхнулась на табуретку. - Вот скажи честно, только честно: ты счастлива с ним?
Ольга Сергеевна замерла с чайником в руках. Счастлива ли она? Когда последний раз она задавала себе этот вопрос?
- Знаешь, доча... - она медленно поставила чайник. - Я как-то и забыла уже, что это такое - счастье. Живём и живём...
- Вот именно что не живёте, а существуете! - Марина стукнула кулаком по столу. - Ты посмотри на себя - красивая женщина, а ходишь как мышь серая. Боишься лишний раз накраситься - вдруг папочка не одобрит. На работе премию дали - молчишь, а то папочка всё отберёт и пропьёт...
- Ну что ты такое говоришь! - всплеснула руками Ольга Сергеевна. - Он же... он же всё-таки отец твой!
- И что теперь? Терпеть, как он над тобой издевается? - Марина встала, подошла к окну. - Знаешь, что самое обидное? Я ведь помню, какая ты раньше была. Помнишь, как пела всегда? Как на каблуках цокала? А помнишь свой красный сарафан?
Ольга Сергеевна невольно улыбнулась. Тот сарафан... Купила по случаю, так радовалась. А Витя увидел и устроил скандал - "не по возрасту", "люди что подумают"... Сарафан так и висит в шкафу, ни разу не надёванный.
- А помнишь, как ты танцевала на дне рождения у тёти Вали? - продолжала Марина. - Я тогда маленькая была, но помню, как все говорили - какая красивая пара...
- Да... - Ольга Сергеевна вздохнула. - Только после этого Витя три дня со мной не разговаривал. Сказал, что я себя неприлично вела...
- Вот! - Марина развернулась к матери. - Вот об этом я и говорю! Он всё в тебе убил - радость, смех, желание жить! Превратил в забитую домработницу! А ты всё терпишь!
За окном послышался знакомый скрип тормозов - Виктор всегда так парковался, с надрывом.
- Ой, папа приехал... - Ольга Сергеевна засуетилась. - Надо быстренько суп разогреть...
- Мама! - Марина схватила её за руки. - Хватит! Просто хватит! Ты не обязана каждый раз бежать его обслуживать! Ты не прислуга!
Входная дверь хлопнула так, что зазвенела посуда в серванте.
- Кто тут шумит? - голос Виктора Петровича прогремел из прихожей. - Опять ты припёрлась, Маринка?
- Я тоже рада тебя видеть, папа, - съязвила Марина, скрестив руки на груди.
Виктор ввалился на кухню, от него разило перегаром. Ольга Сергеевна отшатнулась - она терпеть не могла этот запах.
- Ты что, опять пил? - вырвалось у неё.
- А тебе какое дело? - огрызнулся муж. - Что хочу, то и делаю. Где обед?
- Вот именно - что хочешь, то и делаешь! - взорвалась Марина. - А на маму тебе плевать! На всех плевать!
- Ты как с отцом разговариваешь?! - Виктор надвинулся на дочь. - Забыла, кто тебя растил?
- Меня мама растила! - Марина не отступила ни на шаг. - А ты только деньги пропивал да командовал!
- Витя, Мариночка, не надо... - попыталась вмешаться Ольга Сергеевна.
- Молчи! - рявкнул Виктор. - Это ты её против меня настроила! Всю жизнь настраивала!
- Ничего она не настраивала! - Марина встала между родителями. - Я сама всё видела! Каждый твой пьяный скандал, каждую мамину слезу! Думаешь, я маленькая была - не понимала? Всё понимала!
- Да что ты понимала?! - Виктор с размаху ударил кулаком по столу. Чашки подпрыгнули, одна упала и разбилась. - Я вас обеспечивал! Я вам всё давал!
- Всё давал?! - Марина горько рассмеялась. - А помнишь, как мама по ночам шила, чтобы мне на выпускное платье заработать? А как она в две смены вкалывала, пока ты своё увольнение обмывал?
- Марина, не надо... - прошептала Ольга Сергеевна.
- Надо, мама! - Марина повернулась к матери. - Сколько можно молчать? Сколько можно это терпеть? Посмотри на себя - ты же совсем седая стала! У тебя давление скачет, сердце прихватывает... А ему плевать!
- Ты... ты... - Виктор побагровел, надвигаясь на дочь. - Да я тебя!..
- Что? Ударишь? - Марина вскинула подбородок. - Давай, ударь! Покажи, какой ты мужик! На женщин руку поднимать - это ж по-нашему, по-мужски!
- ХВАТИТ!
Этот крик был настолько неожиданным, что все замерли. Ольга Сергеевна стояла, прижав руки к груди, и впервые за много лет смотрела мужу прямо в глаза.
- Хватит, - повторила она уже тише. - Я больше не могу. Не могу слышать этот крик, этот пьяный бред... Не могу видеть, как ты пугаешь нашу дочь...
- Оля, ты чего это? - Виктор растерянно моргнул. - Ты что, с дочкой заодно?
- Я сама по себе, Витя, - тихо ответила Ольга Сергеевна. - Первый раз в жизни - сама по себе.
Она медленно опустилась на стул, провела рукой по лицу. Странно, но страха больше не было. Только усталость - бесконечная, выматывающая усталость.
- Знаешь, я ведь каждый день думала - может, я что-то не так делаю? Может, готовлю не так, говорю не так... Может, если буду тише, незаметнее - всё наладится?
- Мамочка... - прошептала Марина.
- А теперь смотрю на тебя и думаю - а что я получила взамен? За все эти годы унижений, за страх, за слёзы в подушку? Ты хоть раз спросил, как у меня дела? Хоть раз поинтересовался, почему я плачу по ночам?
- Да ладно тебе, что ты придумываешь! - Виктор попытался усмехнуться, но вышло криво. - Какие слёзы? Живёшь как за каменной стеной...
- За каменной стеной?! - Марина аж задохнулась. - Пап, ты сам-то в это веришь? Ты же...
- Тише, доча, - остановила её Ольга Сергеевна. - Дай договорить. Знаешь, Витя, я ведь правда жила как за стеной. Только не за каменной, а за стеклянной. Вроде всё видно, весь мир рядом - а дотронуться страшно. Вдруг разобьётся? Вдруг ты разозлишься?
Она встала, подошла к окну. За стеклом падал снег - первый в этом году. Белые хлопья кружились в свете фонаря, оседали на ветках старого клёна...
- Помнишь, как мы его сажали? - она кивнула на дерево. - Ты тогда такой счастливый был... Маринка только родилась, мы думали - вся жизнь впереди...
- Оль, ну хватит... - в голосе Виктора появились просящие нотки. - Ну чего ты завелась? Давай это... мириться давай.
- Нет, Витя. - Она обернулась, и он впервые увидел в её глазах что-то новое. Решимость? - Больше не будет как раньше. Я так больше не могу.
- Что значит - не можешь? - он снова начал закипать. - А как можешь? Уйдёшь, что ли?
- Нет. Это ты уйдёшь.
Тишина упала как топор. Виктор открыл рот, закрыл, снова открыл...
- Чего?!
- Я сказала - ты уйдёшь. - Ольга Сергеевна говорила тихо, но твёрдо. - У тебя есть квартира сестры. Поживёшь там. Подумаешь. Протрезвеешь.
- Да ты... да вы... да я вас!.. - Виктор метался по кухне как раненый зверь. - Вы что, совсем офигели?! Это МОЯ квартира! МОЙ дом!
- Твой? - Ольга Сергеевна невесело усмехнулась. - А ты документы давно смотрел? Квартира на мне записана. Это я её получила, когда на заводе работала. Ты тогда...
- Заткнись! - заорал он. - Не смей мне напоминать!
- А что такого? - подала голос Марина. - Стыдно вспоминать, как тебя за пьянку выгнали? Как мама нас обеих тянула?
Виктор резко развернулся к дочери, занёс руку...
- Только попробуй, - голос Ольги Сергеевны стал ледяным. - Только дотронься до неё - я сразу в полицию звоню. Хватит. Накомандовался.
Он опустил руку, растерянно оглядываясь по сторонам. Куда делась его тихая, послушная Оля? Кто эта чужая женщина с прямой спиной и холодным взглядом?
- Оленька... - попробовал другой подход. - Ну ты чего? Ну погорячился я... С кем не бывает? Давай забудем...
- Нет, Витя. Хватит забывать. Хватит прощать. - Она покачала головой. - Я устала. Просто устала. Иди к сестре. Или куда хочешь - но не здесь.
- А если не пойду?
- Тогда я вызову полицию. У меня всё записано - и твои угрозы, и побои...
- Какие ещё побои?! - возмутился он.
Марина молча достала телефон, включила видео. На экране Виктор, пьяный в стельку, замахивается на жену...
- Ты... ты что, следила за мной?! - он побагровел.
- Нет, пап. Просто защищала маму. Потому что она сама себя защитить не могла. До сегодняшнего дня.
Виктор обвёл взглядом кухню - такую знакомую, такую чужую теперь. Посмотрел на жену - прямую, спокойную, чужую. На дочь - упрямую, злую, чужую...
- Ну и хрен с вами! - он резко развернулся. - Сами приползёте просить прощения!
Грохот входной двери заставил вздрогнуть обеих женщин. Потом послышался рёв мотора - Виктор газанул так, что взвизгнули шины.
- Мамочка... - Марина обняла мать. - Ты как?
- Не знаю, доча... - Ольга Сергеевна медленно опустилась на стул. - Как-то пусто внутри. И страшно... и легко одновременно. Странно, да?
- Ничего странного, - Марина принялась собирать осколки разбитой чашки. - Ты ведь только что целую жизнь перечеркнула. Тридцать пять лет... Блин, порезалась!
- Дай посмотрю! - встрепенулась мать. - Аптечка в ванной...
- Да ерунда, царапина, - Марина сунула палец под кран. - Знаешь, что самое смешное? Это папина любимая чашка была. Та самая, с надписью "Лучшему папе"...
Они переглянулись и вдруг начали смеяться - нервно, истерично, до слёз.
- Господи... - Ольга Сергеевна утирала глаза. - Я и забыла, когда в последний раз так смеялась...
- А я помню, - Марина села рядом. - На моей свадьбе. Пока папа не начал выступать с речью о том, как правильная жена должна мужу носки стирать...
- Дочь, прости меня, - Ольга Сергеевна вдруг стала серьёзной. - Я ведь понимаю - ты из-за этого с Сашей развелась? Не хотела как я...
- Мам, ты чего? - Марина обняла мать. - Ты тут при чём? Это я сама... Просто вовремя поняла, что не хочу второго папу. Хватит с меня одного.
За окном стемнело. Снег валил всё сильнее, укрывая город белым покрывалом. Словно затирая всё старое, грязное, больное...
- Что теперь будет, Мариш? - тихо спросила Ольга Сергеевна.
- А что ты хочешь, чтобы было?
- Не знаю... - она помолчала. - Знаешь, я ведь даже мечтать разучилась. Всё боялась - вдруг не так, вдруг папа рассердится...
- Ну, теперь самое время начать! - Марина вскочила. - Давай для начала что-нибудь простое... О! Помнишь свой красный сарафан?
- Тот самый? - Ольга Сергеевна невольно улыбнулась. - Который папа назвал "срамным"?
- Именно! Пойдём-ка посмотрим, цел ли он...
Спустя неделю...
Звонок в дверь раздался, когда Ольга Сергеевна примеряла тот самый красный сарафан. Она замерла перед зеркалом - сердце ёкнуло. Витя?
- Мам, это я! - голос Марины успокоил. - Открывай давай, руки заняты!
На пороге стояла дочь с огромными пакетами.
- Это что ещё такое? - ахнула Ольга Сергеевна.
- Парикмахерская на дому! - заявила Марина, проходя на кухню. - Всё, хватит этот "скромный пучок" носить. Будем тебя в человека превращать!
- Марин, ну куда мне... - начала было мать.
- Так, стоп! - дочь выставила вперёд ладонь. - Вот только не начинай. "Куда мне", "в моём возрасте", "что люди скажут"... Это всё папины слова, не твои. А ты у нас теперь свободная женщина!
- Свободная... - Ольга Сергеевна словно пробовала слово на вкус. - Знаешь, до сих пор не верится. Всё кажется - сейчас дверь откроется, и папа...
- Не откроется, - отрезала Марина. - Я замки поменяла, пока ты на работе была. И вообще... - она достала телефон, - смотри, что мне тётя Люда прислала.
На экране было фото Виктора Петровича - помятого, небритого, но в костюме - выходящего из кабинета психолога.
- Представляешь? Реально к психологу ходит! Тётя Люда говорит, что каждый день рыдает у неё на диване, про жизнь переосмысливает...
- Господи... - Ольга Сергеевна присела. - А я-то думаю, почему он не звонит, не приходит...
- А ты что, скучаешь? - насторожилась дочь.
- Нет, - она покачала головой. - Знаешь, вот совсем нет. Даже странно... Тридцать пять лет вместе, а я будто... будто проснулась от долгого сна. И дышать легче стало.
- Ну так! - Марина принялась выкладывать на стол баночки с краской. - А будет ещё легче. Особенно когда мы тебя в блондинку превратим!
- В кого?! - Ольга Сергеевна схватилась за свои седеющие волосы. - Марина, ты с ума сошла?
- Не-а! - дочь хитро прищурилась. - Помнишь, ты говорила, что в молодости мечтала быть блондинкой? Но папа сказал...
- "Приличные женщины волосы не красят", - процитировала мать и вдруг рассмеялась. - Знаешь, а давай! Хуже уже не будет.
Через месяц...
- Ольга Сергеевна, вы просто светитесь! - восхищённо заметила молоденькая коллега Света. - И причёска новая так молодит! Вам очень идёт!
- Правда? - Ольга Сергеевна смущённо поправила светлые пряди. - А то мне всё кажется - не слишком ли...
- Слишком?! - фыркнула Света. - Вы на себя в зеркало давно смотрели? Похудели, помолодели... О! А помните того инженера с четвёртого этажа? Который вам всё цветы носил?
- Господи, Светочка, ну что ты такое говоришь! - Ольга Сергеевна покраснела. - Какие цветы... Он просто вежливый человек.
- Ага, конечно! - подмигнула Света. - Особенно когда на обеде вас кофе угощает. И между прочим, он тоже развёлся недавно...
- Тьфу на тебя! - Ольга Сергеевна шутливо замахнулась папкой. - Вот еще придумала...
Вечером она рассказала об этом разговоре Марине.
- А что, мам? - дочь оживилась. - Помню я этого инженера - интеллигентный такой мужчина, в очках...
- Марина! - возмутилась мать. - Ты что такое говоришь? У меня муж вообще-то есть...
- Бывший муж, - поправила дочь. - И вообще... О! Звонок в дверь. Пойду открою.
На пороге стоял курьер с огромным букетом роз.
- Ольга Сергеевна? - уточнил он. - Распишитесь в получении.
- Мам, колись! - Марина вертела в руках карточку. - Кто этот таинственный "В.К."? Неужели тот самый инженер? Валерий... как его...
- Дай сюда! - Ольга Сергеевна выхватила карточку. Руки дрожали, когда она читала: "Оля, прости меня. Я многое понял. Виктор".
- Вот ещё! - фыркнула Марина, увидев подпись. - Думает, цветами всё исправить можно? Мам, давай выкинем!
Ольга Сергеевна задумчиво смотрела на букет.
- Знаешь... не надо выкидывать. Цветы-то ни в чём не виноваты. Поставим в вазу.
- Мам! Ты что, его простить собралась?!
- Нет, доча. Не собралась. - Она достала с верхней полки хрустальную вазу - свадебный подарок, между прочим. - Просто... знаешь, я больше не злюсь на него. Совсем. Будто всё это было не со мной, а в каком-то старом кино.
Зазвонил телефон. Номер Виктора.
- Не бери! - дёрнулась Марина.
- Возьму, - спокойно ответила Ольга Сергеевна. - Пора и это пережить.
- Алло, Оля? - голос мужа звучал непривычно тихо. - Цветы получила?
- Получила, Витя. Спасибо.
- Оль... может, поговорим? Я тут... это... к психологу хожу. Многое понял. Изменился.
- Рада за тебя, Витя. Правда рада.
- Так может...
- Нет, - она перебила мягко, но твёрдо. - Не может. Поздно уже.
- Почему поздно?! - в голосе появились знакомые требовательные нотки. - Я же...
- Потому что я тоже изменилась, Витя. И знаешь... мне так лучше. Спокойнее.
На том конце повисла тяжёлая пауза.
- Ты... у тебя кто-то есть?
Ольга Сергеевна невольно вспомнила инженера с четвёртого этажа, его застенчивую улыбку, термос с кофе...
- Нет, Витя. Просто я наконец-то есть у себя самой. И это... это дорогого стоит.
- Слушай, а ведь классно ты ему ответила! - восхитилась Марина, когда мать закончила разговор. - Прямо... прямо как в кино!
- Да какое там кино, - Ольга Сергеевна присела к столу. - Просто сказала, как думаю. Знаешь, раньше я бы никогда не осмелилась...
- А теперь?
- А теперь... - она улыбнулась. - Теперь я будто заново учусь. Жить, дышать, радоваться. Вот смотри!
Она встала, прошлась по кухне - и вдруг закружилась, напевая:
- "Я танцевать хочу, я танцевать хочу..."
- Мама! - рассмеялась Марина. - Ты что, мюзиклы пересматривала?
- А что? Имею право! Знаешь, я ведь столько всего пропустила. Столько книг не прочитала, фильмов не посмотрела... Всё боялась - вдруг папе не понравится.
В этот момент в дверь позвонили. На пороге стояла соседка, баба Нюра.
- Оль, ты? - она прищурилась. - А я тебя и не признала! Помолодела-то как! И причёска эта... А Витька-то твой где?
- Ушёл Витька, тёть Нюр, - спокойно ответила Ольга Сергеевна.
- Как ушёл?! - всплеснула руками соседка. - А ты что же? Одна теперь?
- Зато счастливая, - подмигнула Марина.
- Тьфу на вас! - баба Нюра покачала головой. - Что творится... А я зачем пришла-то! Оль, там это... курсы компьютерные для пенсионеров открылись. В библиотеке. Пойдёшь со мной?
- А почему бы и нет? - Ольга Сергеевна улыбнулась. - Давно хотела научиться с этим интернетом управляться.
Когда соседка ушла, Марина обняла мать:
- Знаешь, мам... Я так тобой горжусь!
- Правда? - Ольга Сергеевна прижала к себе дочь. - А я вот думаю... Может, и правда на курсы записаться? И в бассейн ещё хочу. И платье новое купить...
- И на свидание с инженером сходить! - подколола Марина.
- Ой, вот только не начинай! - Ольга Сергеевна шутливо замахнулась полотенцем. - Хотя... знаешь... может быть. Когда-нибудь. А пока я хочу просто жить. Дышать полной грудью. Быть собой. Кажется, я только сейчас поняла, как это здорово - быть свободной.
За окном догорал зимний день. Снег искрился в свете фонарей, а на ветках старого клёна уже набухали первые весенние почки. Природа готовилась к обновлению. И Ольга Сергеевна чувствовала: её весна тоже только начинается.
В центре внимания: