Для Мануэля Годоя, происходившего из бедного дворянского рода из Бадахоса (Эстремадура), падение с лошади изменило судьбу и значительно повлияло на историю Испании. Личность фаворита Карла IV и Марии Луизы Пармской всегда вызывала споры. Одни считали его бессовестным карьеристом, другие, напротив, подчёркивали его политическое видение. Жизненный путь Годоя, самого могущественного человека в Испании при Карле IV, отмечен влиянием трёх женщин – его защитницы и покровительницы, королевы Марии Луизы, первой жены, графини Чинчон, и возлюбленной Пепиты Тудо.
Мария Луиза Пармская
Ни одна королева Испании не пользовалась настолько плохой репутацией и не подвергалась такой оскорбительной критике в традиционной историографии, как жена Карла IV. Её именовали «пылкой и сладострастной», но чаще «нимфоманкой», «Мессалиной». Поэт-романтик Хосе де Эспронседа назвал Марию Луизу Пармскую «грязной проституткой». Она представлялась как ««неутомимая искательница мужественных ощущений всех красивых придворных, которые ее окружали, и знатных телохранителей».
Богослов Хуан де Эскойкис Мората, наставник наследника, будущего короля Фердинанда VII, писал о ней: «Мария Луиза имела пылкую и сладострастную конституцию. К своим блестящим внешним качествам она сочетала от природы порочное сердце, неспособное к истинной привязанности, крайний эгоизм, утонченную хитрость, невероятное лицемерие и плутовство, подчиненное страстям…. Она занималась только поиском средств для их удовлетворения и считала нестерпимой мукой всякое обращение к какому-либо действительно серьёзному делу, заставляя отдать бразды правления неопытному фавориту».
Мария Луиза родилась в Парме 9 декабря 1751 года – младшая дочь Филиппа I, герцога Пармского и принцессы Марии Луизы Елизаветы Французской, внучка Филиппа V и Изабеллы Фарнезе (по отцовской линии), Людовика XV и Марии Лещинской (по материнской линии). Её мать не смогла привыкнуть к жизни в Парме, в связи с огромными амбициями стать королевой Франции. Она покинула Италию и отправилась в Версаль вскоре после рождения Марии Луизы. Воспитывала девочку в основном Мари-Катрин де Бассекур-Гриньи, маркиза де Гонсалес. У Мари Луизы были брат и сестра – Изабелла, которая выйдет замуж за Иосифа II, императора Священной Римской Империи, и Фердинанд, наследник герцогства.
В 1758 году французский двор отправил в Парму французского философа и аббата Этьенна Бонно де Кондильяка дать образование семилетнему Фердинанду. Кондильяк обучал его не только вопросам управления, но и посвятил себя воспитанию Мари Луизы. Кондильяк был известен чрезвычайно прогрессивными взглядами в отношении господствовавшей тогда морали.
Отец Марии Луизы умер 18 июля 1765 года. Испанский двор искал невесту для Карла, принца Астурийского, и Мария-Луиза оказалась идеальной кандидатурой. Она вышла замуж за своего двоюродного брата 4 сентября 1765 году. Свадебная церемония состоялась во дворце Ла-Гранха.
Несмотря на юный возраст, сильная и властная личность Марии Луизы сразу же оказала влияние на брак. Принцесса полюбила Испанию и её традиции, научилась играть на гитаре. Ей хотелось веселиться, носить модные вещи, кататься по Мадриду в своей карете. Карл III не понимал и не одобрял желаний невестки, называл её легкомысленной и эксцентричной, пытался контролировать и ограничивать её личную свободу.
Карл III и Мария Луиза никогда не ладили. Король не доверял невестке и считал её прирожденной интриганкой. Карл IIIбыл вдовцом (Мария Амалия Саксонская умерла в 1760 году), королева-мать Изабелла Фарнезе скончалась в 1766 году, и Мария Луиза почти с самого начала пребывания в Мадриде стала первой дамой при дворе.
Карл III позаботился о том, чтобы отстранить их от вмешательства в государственные дела. Однако если принц Астурийский был пассивен относительно политики, предан своей большой страсти, охоте (до такой степени, что в народе стал известен как «охотник»), и механике, то Мария Луиза живо интересовалась государственными делами и стала ведущей фигурой в кругу, который организовался вокруг наследника престола.
Понятно, что испанский двор не особо блистал вечеринками, маскарадами, развлечениями. Принцесса откровенно скучала и организовала типичный для 18 века салон в своих покоях. Уже с первых лет её жизни в Мадриде стали распространяться слухи о предполагаемых романах будущей королевы с представителями столичной знати. Среди потенциальных любовников называли Диего Годоя, из «телохранителей» (Guardia de Corps/подразделения королевской гвардии), который играл на гитаре на вечеринках в салоне. Анонимные сообщения о Марии Луизе и «гитаристе-телохранителе» дошли до Карла III. Мария-Луиза заявила в свою защиту, что это «необоснованное обвинение какого-то негодяя». На всякий случай король отослал Годоя из Мадрида. Но на этом дело не закончилось. Принцессе приписывали и других любовников, как Хуана Пиньятелли (тоже «телохранителя») и Агустина де Ланкастра, сына герцога Арбантеса. Принц и принцесса подозревали интриги со стороны партии Хосе Флоридабланки.
Однако единственная полноценная привязанность Марии Луизы – Мануэль Годой. Их отношения оставались предметом споров среди историков на протяжении десятилетий. Традиционная историография настаивает на их любовных отношениях и объясняет стремительный взлёт Годоя благосклонностью королевы.
«Она – та, кто правит. Замечания, которые она делает, её одобрение или её отказ – непреложный закон. Всегда жертвуя интересами монархии ради своих самых скандальных вкусов и прихотей, она унижает и делает ненавистным правление Карла IV, лучшего из людей и слабейшего из королей», — писал о Марии Луизе французский посол.
Сегодня превалирует точка зрения, что королева и Годой, назначенный главой правительства в 1792 году, образовали своего рода теневой брак, который управлял делами Испании, в то время как Карл IV ограничился принятием суждений жены по широкому кругу политических и экономических вопросов. Ряд современных историков не признают романа Марии Луизы и Годоя, основываясь на том, что королева практически не имела частной жизни, будучи занятой государственными делами. Кроме того, она была поглощена постоянными беременностями. От 20 до 43 лет она перенесла тринадцать беременностей (четырнадцать детей, из них только семеро достигли совершеннолетия) и десять выкидышей. У неё просто не было ни времени, ни сил на сексуальные желания и развлечения.
Письма между Годоем и Марией Луизой раскрывают очень доверительные отношения между ними. В письмах к большой любви Годоя, Пепите Тудо, королева проявляет интерес к её положению, заботу об её детях, что не соответствуют ожидаемому отношению старой и злобной любовницы к молодой сопернице.
По мнению историков-ревизионистов, Мария Луиза Пармская стала объектом нападок, направленных на Годоя и государя, которого считали слабым, апатичным и погрязшим в излишествах своей жены. Согласно их интерпретациям, королева стала козлом отпущения для оппозиции, фракции дворян, вытесненных восходящими соперниками. К этому добавлялись недоверие к духовенству, а то и откровенная вражда, недовольство ростом налогов по сравнению с расходами на содержание двора, разочарование от военных неудач, плохое экономическое положение, голод и эпидемии. И это не говоря уже об обычном женоненавистничестве и ксенофобии, характерных для Испании в отношении иностранных государей. Королева Мария Луиза нарушала существующие правила, продвигала свое окружение, подпитывая слухи. Она посещала заседания Государственного совета, избегая традиционной модели жены и матери, обязательной для королевы.
Политическая ситуация осложнилась после казни Людовика XVI во Франции. Главным оружием против монархии стала мнимая «доброта» или «глупость» государя и «безнравственность» королевы, по аналогии с пасквилями против Марии-Антуанетты, на которую Марию Луизу Пармскую считали похожей во всех отношениях. Усугубляло ситуацию то, что партия, сложившаяся вокруг Фердинанда, состоявшая из членов части правительства, представителей привилегированного класса и королевской гвардии, сыграла ведущую роль в обвинениях Марии Луизы в неверности. Будущий Фердинанд VII финансировал памфлеты против своей матери.
На самом деле главным дискредитатором Марии Луизы был именно её сын. Об их плохих отношениях можно судить по сохранившейся переписке между Марией Луизой и Годоем, где королева неласково отзывается о Фердинанде.
Наследник не раз пытался свергнуть родителей. Первая попытка прошла безуспешно, инфанта арестовали. И тут, как ни удивительно, именно слезы матери тронули её мужа, короля, и Фердинанд был прощен.
Во второй попытке принцу Астурийскому и его окружению все же удалось изгнать Годоя, что также привело к отречению Карла IV. После Байонского отречения (1808) Карл, Мария Луиза и Годой переехали во Францию и, наконец, в Рим.
В молодости Мария Луиза была симпатичной женщиной, о чем можно судить по её портретам. Однако постоянные беременности и роды сильно ухудшили ее физическое состояние, в результате чего она потеряла почти все зубы. Проблемы с ротовой полостью причиняли Марии-Луизе сильную боль, которую она снимала опиумом.
Хуан-Антонио Вальехо-Нагера Ботас в историческом романе «Я, король» («Yo, el rey»), за который он стал лауреатом испанской литературной премии Планета в 1985 году, пишет: «Те немногие зубы, которые виднеются между ее идеальными губами, черные и разрушенные. Это своего рода послы, несущие верительные грамоты от смерти».
Ей сделали вставные зубы, и Наполеон заметил, что они напомнили ему «севрский фарфор». В мае 1808 года Карл и Мария-Луиза, уже отрекшиеся от престола, посетили ужин в замке Маррак в Байонне. Наполеон и Жозефина были поражены здоровым и идеальным ртом Марии-Луизы. Однако в середине ужина Мария-Луиза вынула вставные зубы, чем вызвала шоковое состояние у Жозефины, которая сочла это доказательством её дурного воспитания.
Встреча с Годоем
Мануэль Годой родился 12 мая 1767 года, в семнадцатилетнем возрасте приехал в Мадрид с целью вступить в ряды телохранителей. В то время Мануэль Годой был не более чем одним из многих молодых людей из провинции, достаточно знатных, но небогатых, которые искали возможность преуспеть в армии. Путь Мануэлю проложили его старшие братья. Хосе, занимавший должность кадета в полку принцессы, но прежде всего Луис, служивший в телохранителях, который пользовался симпатией Карла и Марии Луизы. При поступлении в гвардейский корпус Годой был описан как «подвижный и хорошо сложенный, широкий в спине и груди, с развитой мускулатурой».
12 сентября 1788 года в составе корпуса он сопровождал свиту принца Астурийского и принцессы Астурийской из загородной резиденции Ла-Гранха в Сеговию. Карл и Мария Луиза, став свидетелями того, как лошадь опрокинула всадника, заинтересовались судьбой гвардейца. Несмотря на травму ноги, Мануэль усмирил животное и продолжил езду.
Карл и Мария Луиза настояли на том, чтобы его лечили в покоях во дворце. Согласно придворным слухам Мария Луиза воспылала к бравому красавцу страстью, как только увидела его, на следующий день принцесса зашла к нему, что справиться о здоровье, и вышла из комнаты лишь несколько часов спустя. Спустя несколько недель Мануэль Годой вошел в придворный круг принца и принцессы. Хотя, без сомнения, ему помогли рекомендации бригадного генерала Мигеля Трехо, друга семьи Годоя. Регулярное посещение собраний, организованных в покоях Карлоса и Марии Луизы, позволило ему завоевать их доверие.
Стремительный взлёт Годоя
В декабре 1788 году принц Астурийский вступил на престол под именем Карл IV. Согласно дипломатической переписке того времени известно, что королева станет ключевой фигурой в правлении, поскольку в течение многих лет Мария Луиза имела власть над мужем, даже выступая от его имени, когда ей не следовало этого делать, хотя для Карла это, похоже, не имело значения.
Тем временем за Пиренеями дули ветры революции. В 1789 году Великая французская революция положила конец монархическому абсолютизму. Новый режим, отстаивавший принципы равенства, свободы и братства, насторожил все правящие дома на континенте. Глава испанского правительства, граф Хосе Флоридабланка, приказал закрыть границы перед лицом распространения революционных идей. Ни одна книга или брошюра из Франции не должна была попасть в страну.
Людовика XVI, ставшего конституционным монархом против своей воли, арестовали при попытке бегства за границу в 1792 году. С тех пор его голова висела на волоске. Пытаясь спасти французского государя от казни, Карл IV заменил Флоридабланку во главе правительства. Назначенный Государственным секретарём 28 февраля 1792 года Педро Абарка Аранда проводил примирительную политику по отношению к французам. Но через несколько месяцев, 15 ноября, он был отстранён от должности и испанское правительство возглавил Мануэль Годой.
Он не принадлежал ни к одной из дворцовых группировок, не имел политического прошлого или долгого послужного списка на службе короне. В то время в Испании выполнение хотя бы одного из этих требований было необходимо для занятия важной должности. Он был «новым человеком», который полностью отождествлялся с интересами монархов. Карл IV видел в Годое политика без связей, руководствующегося исключительно службой королевскому дому, «лидера монархического действия», способного объединить новую национальную партию против традиционных группировок, до сих пор удерживавших власть.
Годой в «Мемуарах» изложил такую версию событий: «Не было ни моей вины, ни моих амбиций в том, что Карл IV предложил мне. Он, чьё положение зависело только от него самого, хотел иметь человека, которому мог доверять, как себе, чьи интересы совпадали с его собственными, свободными от прежних влияний и отношений. Это было дополнительным средством защиты в страшные дни, которые предлагала Европа. По личной инициативе он осыпал меня милостями, создал мне поместье на свои деньги, возвысил меня, связал со своей семьей».
Положение Годоя, имевшего поддержку только со стороны монархов, и без опыта работы в правительстве, было немедленно подвергнуто сомнению придворной кликой, которая жестко критиковала его. Прежде всего, сторонниками графа Аранды, составлявшими так называемую аристократическую или арагонскую партию и приписывавшими его возвышение «неизъяснимым причинам», подразумевая, что все проистекало из любовных отношений Годоя и королевы.
Назначения следовали одно за другим – политические посты, дворянские и военные титулы и, наконец, глава правительства. И Годой был человеком честолюбивым. Без сомнения, он пользовался своим высоким положением, получал ценные подарки и приобретал редкие книги, драгоценности и произведения искусства. За свою карьеру он накопил значительное состояние и реализовал все свои стремления.
В период с 1788 по 1795 год Манолито (как называли его монархи) прошел тот же путь, на который другие тратили целые жизни. В декабре 1788 года Годой получил назначение сверхштатным кадетом. Через четыре месяца, в мае, ему было присвоено звание полковника. В ноябре он вступил в элитарный Орден Сантьяго, в августе 1790 года повышен до звания командора ордена. Два года спустя, в 1791 году он стал генерал-адъютантом «телохранителей», в феврале назначен фельдмаршалом, в марте – камер-юнкером, в июле – генерал-лейтенантом и кавалером Большого креста Ордена Карла III.
Король создал для Годоя титул герцог де ла Алькудия (от названия города Ла-Алькудия в Валенсии), предоставил титулы герцога де Суэка, барона де Маскальбо. К назначению Государственным секретарём 15 ноября 1792 года добавилось вручение Золотого руна – высшей награды, которую испанский гражданин может получить от короля. Карл IV пожаловал ему дворец маркиза де Гримальди. Здание было спроектировано Франсиско Сабатини по приказу Карла III, который хотел построить достойную резиденцию для своего государственного секретаря, Херонимо Гримальди, 1-го герцога Гримальди, в окрестностях Королевского дворца. Во внушительной резиденции Годой собрал роскошную коллекцию произведений искусства. Среди его сокровищ были такие произведения, как «Венера с зеркалом» Веласкеса, «Махи» Гойи.
Большинство историков сходятся во мнении, что Мануэль Годой, хотя имел определённое политическое видение, не дотягивал до уровня великих государственных деятелей того времени, как британский премьер-министр Уильям Питт-младший и премьер-министр Франции Шарль Морис де Талейран Перигор. Годой был, прежде всего, человеком действия, который адаптировал свои решения к меняющимся требованиям своего времени.
Во внутренних делах он продолжал реформаторскую политику. При его правительстве Испания не только продолжала идти по пути Просвещения, но и во многом превзошла то, что было достигнуто Карлом III.
Он сочувствовал прогрессивным культурным течениям, прекратил цензуру, проводимую судом инквизиции, способствовал общественным работам, созданию благотворительных учреждений, содействовал образованию, научным учреждениям и экспедициям. Он спонсировал литературное творчество и выступал за распространение новых экономических теорий, в частности Адама Смита. Правительство покровительствовало искусству, были созданы лучшие образцы архитектуры неоклассического стиля, которые есть в Испании.
Аргумент, который чаще всего используется в поддержку теории любовной связи Годоя и королевы, – письма, которыми они ежедневно обменивались. Хотя в них государыня и делает частные откровения, как намеки на регулы, правда в том, что в них нет ни одной строчки, неопровержимо демонстрирующей страсть между ними.
Базельский мирный договор
Смерть Людовика XVI на гильотине в январе 1793 года освободила Карла IV от любого внимания к революционерам, последовавший разрыв отношений между Францией и Англией возродил надежды на наступление европейских монархий на революцию. В то время как система семейных союзов Бурбонов, определявшая внешнюю политику в 18 веке, заканчивала своё существование, Испания вела переговоры с традиционным врагом – Англией.
После нескольких бесполезных попыток остановить казнь Людовика XVI Годой спровоцировал конфликт, чтобы наказать за убийство, и Французский Конвент открыл военные действия. Война Конвента изначально была выгодна Испании, но контрнаступление французов охладило дух испанцев, которые шли на войну в защиту религии и монархии.
Французы заняли крепость Фигерас в Каталонии, а в Стране Басков взяли под свой контроль Веру, Ирун, Фуэнтеррабию, Пасахес, Сан-Себастьян и Толосу, которые были присоединены к Франции, а затем взяли Бильбао, Виторию и Миранду-де-Эбро.
Ничто не предполагало, что после такого неблагоприятного течения конфликта, Годой подпишет с Францией Базельский мирный договор, 22 июля 1795 года, который связывал Испанию с прихотями соседей. По нему французы возвращали испанские города, но Испания передала Франции испанскую часть острова Санто-Доминго.
Базельский мирный договор также содержал секретные положения, согласно которым Испания разрешала экспорт определенного количества лошадей и кобыл из Андалусии, а также мериносовых овец и ягнят.
Годой поспешил получить награды за прекращение военных действий. Государь пожаловал ему грандиозный титул «князь де ла Паса» («князь мира»), множество орденов и других наград.
Хосефа де Тудо-и-Каталан
Будучи главой правительства, Годой принимал красивых женщин, которые приходили к нему за помощью в решении своих проблем. Он был чрезвычайно вежлив и галантен. Большинство из них уходили после нескольких минут приёма, но были и такие, которые ему очень нравились и они проводили с Годоем часы в уединении его кабинета. Одна из таких женщин – Пепито Тудо, в которую Государственный секретарь влюбился как подросток. Опьянённый собственным высокомерием он сделал то, на что никогда бы раньше не решился. Со своей возлюбленной он публично прогуливался на Пасео-дель-Прадо и посещал модные салоны того времени.
Хосефа Петра Франсиска де Паула де Тудо-и-Каталан, Алемани-и-Луэсия, более известная как Пепита Тудо, родилась в Кадисе в 1779 году. Отец, капитан артиллерии в Кадисе, был назначен бригадиром и вторым лейтенантом корпуса гвардейцев в Мадриде в 1795 году, а в 1797 году стал интендантом королевского поместья Буэн Ретиро, но вскоре умер. После его смерти мать Пепиты, Каталина де Каталан-и-Луэсия, обратилась к Годою за выплатами за свое вдовство. Так четыре женщины (сама Пепита, её мать и сёстры) оказались под покровительством Мануэля Годоя.
Пепита Тудо – одна из самых ярких женщин своего времени, обладавшая большой независимостью. Её порицали за нарушение условностей. Было написано много едких сатир, намекающих на её распутную жизнь и огромное влияние, которое она оказывала на Годоя. В обществе, разделенном дебатами относительно Просвещения и распространения либеральных идей, она оставалась верной «скандалу», будучи любовницей высокопоставленного политика.
Согласно придворным слухам Мария Луиза устроила любовнику бурную сцену ревности. Она настолько истерила, что Годой потерял самообладание и нанес эффектную и громкую пощечину, от которой королева упала на колени. Мария Луиза плакала, умоляла его не бросать её, демонстрировала своё полное подчинение. Тем не менее, через некоторое время она приглядела себе нового фаворита, крепкого охранника из королевской гвардии. Его тоже звали Мануэль, венесуэльский креол Мануэль Мальо. Она назначила его дворецким дворца, чтобы он был поблизости в случае «необходимости».
Соперничество между Годоем и королевой стало очевидным. Однажды, когда двор находился в Сан-Ильдефонсо, короля впечатлила упряжка лошадей, и он спросил Годоя, чьи они. «Мальо, гвардейца Корпуса», – ответил он под бдительным оком королевы, сидевшей сзади. «Мальо — любовник старухи, которая крадет деньги своего мужа, чтобы отдать их ему», — добавил он, чем вызвал громкий смех короля.
Однако спустя немного времени Годой и Мария Луиза помирились.