Я согласилась на встречу с тритоном только потому, что убегать от неизбежного было глупо. Известное зло ничем не лучше неизвестного ― оно всё равно остаётся злом. Уповала на то, что если до сих пор никто не осмелился протянуть руки к моему сыну, значит, для этого есть причины. А постоянный статус у этих причин или временный ― как раз и намеревалась выяснить. Если постоянный, то пусть все идут лесом. Я на их провокации не куплюсь. Ну а если временный, тогда будет уже другой разговор. Проблемы надо решать по мере поступления. Убегать всё равно бесполезно.
Бо сыграл роль связного ― передал тритону информацию о месте и времени встречи. Я решила воспользоваться традиционным для таких случаев вариантом общения и выбрала достаточно многолюдное место ― фудкорт в здании «Солнца Москвы» на ВДНХ. Там и охрана есть, и свидетелей будет предостаточно в случае чего. А ещё припомнила скудные сведения о тритонах из бестиария, который по диагонали изучала в Ином. Если плеснуть на такое создание морской водой, то оно обретёт свой истинный облик. Бо заверил меня, что встречаться предстоит с самым что ни на есть настоящим тритоном ― это полезная информация. Если собеседник позволит себе лишнее, я просто плесну ему в лицо раствором морской соли, и тогда он сам будет не рад, что пожелал нашего знакомства. Лёшку, конечно же, пришлось взять с собой ― дракоша хоть и пообещал защищать его ценой своей жизни, но мне спокойнее, когда сын рядом.
Лёшке кататься на колесе обозрения понравилось настолько, что мы два круга сделали, прежде чем он согласился пойти перекусить. Никогда бы не подумала, что он придёт в такой восторг от ощущения большой высоты. В этом сыночек, наверное, в папу пошёл, потому что я во многих отношениях трусиха. На второй круг согласилась весьма неохотно ― мне и первого хватило с лихвой. Когда накатались, Бо уже ждал нас за одним из столиков с огромной порцией картошки фри для Алексея и в компании неприметного человека средних лет. Встреть я такого дядечку на улице ― просто прошла бы мимо и даже лица не запомнила. Он весь какой-то среднестатистический. Ничего выдающегося. Обычная демисезонная куртка и синие джинсы, обычные черты лица, небольшая залысина на макушке, треснувшая линза в очках ― человек как человек. Не знаю, где там Бо разглядел короля тритонов.
― Лёшка, иди сюда! ― позвал дракончик моего сына, помахав нам рукой.
Алексея приглашать за стол дважды в таких случаях не нужно. Это дома он от супов и каши нос воротит, а от фастфуда никогда не отказывается. Плюхнулся на один из свободных стульев, придвинул к себе поднос со снедью и с аппетитом принялся уплетать картошку. Я тоже присела за столик и вежливо поздоровалась с незнакомцем. Бо говорил, что его зовут Элиас ― красивое имя, совершенно не соответствующее внешности.
― По вашему взгляду видно, что вы не расположены доверять мне, ― беззлобно усмехнулся мужчина, не ответив на приветствие.
― Доверие уже давно не входит в перечень моих привычек, ― ответила я, одарив его испепеляющим взглядом. ― Что вам от нас нужно?
― Мне? ― удивлённо приподнял он правую бровь. ― Ровным счётом ничего, поверьте. Я попросил об этой встрече только ради благополучия вашего мальчика. Уверен, что вы взяли с собой камень, который я передал вам через Бо. Этому аквамарину больше пяти тысяч лет. Он хранился в особых условиях и обладает свойством менять цвет в зависимости от того, насколько правдиво звучат слова, произнесённые в поле его действия. Это фамильная драгоценность моей династии. Если позволите, я покажу, как он работает.
― А кто даст гарантию, что в ваших руках этот милый камешек не превратится в ловушку? ― подозрительно сощурилась я.
― Я даже прикасаться к нему не буду, ― пообещал Элиас. ― Просто держите его на раскрытой ладони и задавайте вопросы. От лжи он темнеет.
― Ладно, ― согласилась я и вынула камень из своей сумочки. ― Начну с того же. Что вам от нас нужно?
― Ничего.
Цвет камня не изменился.
― Откуда вы знаете обо мне и способностях моего сына?
Бо клялся, что ничего не рассказывал тритону. Тот, мол, как-то сам обо всём догадался.
― Он сказал, ― кивнул тритон в направлении дракоши.
Бо возмущённо выпучил глаза и открыл рот, чтобы возразить, но Элиас жестом велел ему умолкнуть и указал на камень. Аквамарин на моей ладони из матового бледно-голубого стал серовато-синим.
― Видите? ― удовлетворённо улыбнулся мой собеседник. ― Его невозможно обмануть, потому что у камня нет ни желаний, ни сомнений, ни предпочтений. Даже ваш дар оракула может солгать, но камень истины не лжёт никогда.
― Тогда скажите правду, ― предложила я.
― Хорошо, ― кивнул Элиас. ― Подводный мир не гонится за прогрессом, потому что большинство достижений человечества для нас попросту бесполезны, но мы глубоко уважаем науку. Особенно это касается тех случаев, когда к каким-нибудь экспериментам оказываются причастны наши сородичи. Вид тритонов во многом уникален, но при этом весьма многообразен. Нам приходятся роднёй даже…
Он умолк и скосил взгляд на Лёшку, который заинтересовался нашим разговором настолько, что даже перестал жевать. Весьма тактично со стороны тритона было вовремя остановиться, чтобы мой сын не услышал слово «русалка» ― не хватало только, чтобы Алексей начал рисовать русалок. Я предложила пересесть за другой столик, но так, чтобы Лёшка оставался у меня на виду. Элиас понимающе улыбнулся и согласился.
― Не бойтесь, здесь нет никого, кто желал бы навредить вашему мальчику, ― успокоил он меня, когда мы оказались на безопасном для Лёшкиных ушей расстоянии. ― Я знаю причины ваших тревог, но они беспочвенны. Бо не понял бы меня, поэтому я и попросил о встрече с вами лично. Мир богов сейчас не может дотянуться до вас, Инна Вячеславовна. Ваш супруг отрезал его от мира людей.
― Так, стоп! Давайте по-порядку, ― попросила я. ― Вы знаете моё настоящее имя. Намекаете на ваше родство с Маргаритой. С Глебом тоже, судя по всему, знакомы. Я правильно понимаю?
― Не совсем, ― качнул он в ответ своей лысеющей головой. ― Я не знаком с вашим мужем лично, но наслышан о нём. Как, впрочем, и обо всём остальном. Тритоны не вмешивались в дела людей и других существ уже очень давно. Если быть точнее, то это не случалось с тех самых пор, как народы были разделены богами.
― Снова легенда о последнем боге? ― нахмурилась я, скосив взгляд на камень, который снова посветлел.
― Это не столько легенда, сколько целый сборник легенд, ― прозвучало в ответ. ― Я не буду пересказывать их все, уж простите. Это займёт слишком много времени, а проку не будет никакого. Суть в том, что боги, создавая мир Иной, поленились придумать что-то новое и взяли за основу легенды о последнем боге несколько уже существующих сказок, мифов и пророчеств. Они всё переиначили в угоду своим интересам и преподнесли всем мирам в том виде, в каком это знаете вы. А на самом деле всё банально и просто. Люди и другие существа могли бы преспокойно жить бок о бок и дальше, как это было на протяжении многих тысячелетий. Демоны, вампиры, оборотни, домовые, упыри, русалки… Даже ангелы когда-то были частью единого мира. И сами боги тоже. Но времена менялись. Люди как боялись всего непонятного и неизвестного, так и продолжали бояться или проявляли научный интерес. Что же до богов, то с развитием человечества вера в них постепенно угасала. Старые религии уходили в историю, появлялись новые, но и они со временем уступали место другим. Боги теряли веру людей, свою значимость, ценность, уважение и почёт. На самом деле они тоже живые существа, только наделённые бессмертием и великой силой. Им не нравилось быть забытыми. Новые боги всегда оказывались сильнее старых, потому что соответствовали интересам людей, но и они со временем становились ненужными. Вы же знаете, насколько изменчиво человечество. Оно не задерживается на одной ступени надолго и постоянно стремится вперёд. А боги не могут никуда стремиться, потому что не считают возможным меняться в угоду смертным. Для них не существует компромиссов. В какой-то момент они просто обиделись на людей и решили уйти. Их силу питают вера, страх и поклонение, которых в людях со временем становится всё меньше и меньше. Но при этом люди продолжают бояться злых духов, вампиров и так далее. А дети всё ещё верят в сказочных существ. По глазам вижу, что вы понимаете, о чём я.
Он мягко улыбнулся и замолчал, наблюдая за тем, как я таращусь на окончательно посветлевший камень в своей руке. Я подняла на него задумчивый взгляд и сочла нужным озвучить свои выводы.
― Люди верят в магию и сверхъестественное, поэтому они питали своей верой и страхами мир Иной. И граница была условной. Магические существа жили по обе стороны от неё, чтобы время от времени напоминать людям о своём существовании. А мир богов питался от Иного, регулярно наводя там шороху из-за легенды о последнем боге. Так получается?
― Именно так, ― кивнул тритон. ― Проблема магии в том, что она не может существовать без веры. Страх ― это тоже проявление веры. Когда была придумана и создана такая система миров, многих неразумных существ загнали в Иной насильно. А разумных запугали тем, что рано или поздно, когда наука достигнет небывалых высот, люди просто разберут их на молекулы. Но, опять же, запугали далеко не всех, чтобы и в этом мире тоже остались рычаги воздействия на людские страхи и веру. А мой народ отказался становиться частью этой системы, потому что люди не живут под водой. Случайные встречи вероятны, но с очень маленьким шансом. Даже если кто-то объявит на весь ваш мир о том, что на дне морском есть большое, процветающее и очень богатое королевство тритонов, людям туда не добраться. Мы защищены самой природой, поэтому нам не нужно бояться. Для нас существуют свои законы, а боги нам не указ.
― Но легенда…
― Она фальшива от начала и до конца. Даже тот рисунок, который якобы нарисован где-то русалками, не имеет никакого отношения к тритонам. Его нацарапали на камнях боги, чтобы иметь повод придираться к магическим существам. Они состряпали страшную историю, дающую им право гневаться и карать. И с тех пор с разными промежутками во времени в мире Ином с их же подачи появлялись те, кто заслуживает кары. Всё это было тщательно продумано и спланировано. Все эти магические опыты, подпольные лаборатории, подставные виновники… Я выгляжу на пятьдесят, но на самом деле живу уже так давно, что насмотрелся на эти грязные игры предостаточно. Тритоны никогда не вмешивались. Нам это неинтересно. Но в последний раз в играх богов неожиданно решила поучаствовать наследница одной из ветвей моей династии. Бо ведь объяснил вам, кто я такой?
― В двух словах, ― ответила я, пожав плечами.
― Я не первородный, но один из самых древних тритонов этого мира, ― сообщил мне Элиас без тени высокомерия или пафоса. ― Мой род правит подводным царством уже… Да неважно. Очень давно. За это время у династии появилось очень много боковых ветвей, видов и подвидов. Например, речные русалки. В правящей династии принято отслеживать судьбу всех потомков, чтобы в случае необходимости не оставить родную кровь без помощи. По этой причине я знал, во что ввязалась Маргарита.
― Но не помогли ей, ― усмехнулась я.
― Она наотрез отказалась от помощи даже после того, как мой посланник объяснил ей всё то же самое, что я объясняю вам сейчас. И точно так же, как и вы, она тогда держала в руках этот камень, но швырнула его сородичу в лицо.
― А помогать насильно вы не сочли возможным или нужным, как и озвучивать правду всему миру Иному, ― подытожила я. ― Ладно, проехали. Маргариту жаль, конечно, но и за её дочку обидно не меньше.
― Не возвращайте девочку, ― перешёл собеседник от объяснений к просьбам. ― Никого больше не возвращайте.
― Почему?
― Магия преобразования такого масштаба запущена уже не в первый раз. В мире Ином всегда есть кто-то, кто знает о совокупной реакции преобразователей. Эта информация держится в строжайшем секрете и передаётся в нужные руки в нужный момент. Не буду говорить о прошлом, но в этот раз ваш муж перетянул направленность эмоций обитателей Иного на себя. Они забыли о богах и начали бояться не того, чего должны. Поэтому он и получил подсказку, как остановить это раз и навсегда. Только вот на самом деле слово «навсегда» неуместно. Преобразование обратимо. Накопленной силы богам хватит на десять лет, после чего они всё начнут с самого начала. Они восстановят границу, заново создадут магические копии реальных объектов и начнут постепенно возвращать к жизни уничтоженных существ. Не всех, а только тех, кто будет им угоден. Плохих и хороших, конечно же, чтобы всё повторилось. Сейчас они могут только видеть, что здесь происходит, но не в состоянии вмешаться, потому что нет Иного мира, который служил для них своего рода вратами в этот. Но позже, когда всё будет восстановлено, они непременно обрушат на вас свой гнев и безвозвратно уничтожат всех, кого вы успеете вернуть без их ведома и разрешения. Так тоже уже было.
― Раньше существовал ребёнок, похожий на моего сына? ― насторожилась я.
― Не точно такой же, но тоже творец, ― прозвучало в ответ. ― И не один. Каждый раз, когда мир Иной разрушается, одновременно появляется тот, кто может его воссоздать. Это не часть системы, а своего рода собственная защитная реакция магии. Дар может проявиться как у младенца, так и у взрослого. Талант тоже может быть любым. Среди создателей были и музыканты, и поэты, и художники. Но всё, что было ими создано, как и они сами, после возвращения богов подверглось уничтожению.
― Почему? ― непонимающе уставилась я на тритона. ― Разве богам не на руку, что кто-то выполняет работу за них?
― Вы мыслите слишком узко, Инна Вячеславовна, ― ответил Элиас, указательным пальцем поправив съехавшие на кончик носа очки. ― Ваш мальчик не будет выполнять за богов их работу. Он создаст свой собственный мир, понимаете? Этим миром будут править его личные желания и страхи, его любовь и ненависть, но жить там будут те, кто принадлежит богам. Можете назвать это кражей рабов. Так, наверное, будет доступнее. Он ведь не придумает ничего нового, а нарисует то, что увидит на экране телевизора или услышит из сказок, которые вы ему читаете. А на этом всём уже есть условное клеймо принадлежности. Ваш муж тоже является собственностью богов, поскольку был создан с их молчаливого согласия. Он тоже плясал под чужую дудку, повинуясь навязанным законам и порядкам. Кстати… Вы, наверное, так и не поняли, кто стоит за последним скандалом в мире Ином, да?
― Я говорила Глебу, что есть подстрекатели, но он не стал выяснять, кто именно, а просто уничтожил всё разом, ― сообщила я, досадливо морщась.
― Уверен, что вы усомнитесь в правдивости моих слов, но камень истины не даст соврать, ― указал тритон на аквамарин в моей руке. ― Помните ранимого юношу, который осыпался горсткой пепла всякий раз, когда при нём кто-нибудь повышал голос?
― Костя? ― недоверчиво нахмурилась я, глядя на аквамарин, который после этих слов нисколько не изменил свой чистый бледно-голубой цвет.
― Не верится, да? ― усмехнулся Элиас. ― Такой хороший и добрый мальчик… Он прямой потомок божественных птиц, которые живут в мире богов. Постоянно поддерживал с ними связь и выполнял разного рода поручения. Он разжёг пламя бунта в надежде, что разгневанный и напуганный народ Иного уничтожит обозначенного врага без посторонней помощи. Но у нефилима имелись сторонники, бунт затянулся, гнев и страхи потекли не в то русло, поэтому боги приняли решение о полной, так сказать, перезагрузке. Идею насчёт использования преобразователей Глебу тоже преподнёс он, подав её под приятным на вкус соусом полуправды.
― В смысле? ― нахмурилась я ещё сильнее.
― В прямом, ― ответил тритон. ― Магия преобразователей основана на принципе возрождения фениксов, но с другим эффектом. Она обращает объекты не в прах, а в магическую пыль, из которой тоже можно воссоздать изначальное, но процесс этот не самостоятельный, а принудительный. Феникс заверил вашего мужа, что всё уничтоженное со временем восстановится.
― А у Глеба не было причин не доверять ему, ― с мрачным видом подытожила я. ― Да уж. Вот тебе и друг. Но откуда вы всё это знаете? И зачем предупреждаете меня? В чём ваша выгода?
― Так много вопросов разом… ― улыбнулся Элиас. ― Я уже говорил вам, что не ищу выгоды. Мне просто не хочется видеть, как в очередной раз гибнет новый прекрасный мир, созданный фантазией талантливого творца. Боги не тронут вашего сына, если он не будет присваивать то, что принадлежит им. Так тоже уже было. Заберите у мальчика карандаши и найдите для него другое увлечение, не связанное с созиданием. Заставьте его разочароваться в своих художественных способностях. Понимаю, что это звучит неприятно и жестоко, но по-другому ему не выжить.
― Может, сразу руки сломать? ― начала я злиться.
Тритон вздохнул, снял очки, положил их на стол и устало потёр переносицу.
― Я лишь высказал своё мнение, а решение принимать вам, Инна Вячеславовна. Что же до другого вопроса, то мои знания имеют ту же природу, что и ваш дар. Я тоже оракул, но владею своими способностями в совершенстве. Будущее предсказывать не берусь, потому что оно слишком изменчиво, а прошлое и настоящее вижу отчётливо. Не надо так на меня смотреть. Мы не родственники, если вы об этом подумали. Вам же говорили, что такой дар не отличается уникальностью и редкостью. Поэтому я знаю, что аквамарин, который вы держите в своей руке, может помочь вам с раскрытием способностей. Я сам им пользовался, когда только учился быть не таким, как все. Наверное, моё решение предупредить вас об опасности в какой-то мере продиктовано и тем, что у нас с вами есть что-то общее. Коллеги, можно сказать. Если решитесь заново раскрыть и развить свой дар, просто держите камень при себе во время тренировок. Больше ничего особенного делать не нужно. У вас есть ко мне ещё какие-нибудь вопросы? Здесь слишком душно и шумно. Если нет…
― Бо сказал, что магия Иного мира сама по себе является вечной меткой, ― вспомнила я. ― Что это значит?
― Да то и значит, ― ответил Элиас, пожав плечами и вернув очки на нос. ― Дракон не совсем верно меня понял. Это не вечная метка, а просто вкрапление в ауре, которое образовывается при первом же контакте с Иным миром. Чем дольше там живёшь, тем сильнее этой гадостью пропитываешься, хотя и не замечаешь ничего. А в случае одновременного запуска преобразователей все отмеченные затягиваются образованным полем, только и всего. Поскольку возрождение к жизни после полного разрушения происходит, опять же, в мире Ином, метка моментально возвращается на место. На людей метка не влияет никак, если нет магического или безмагического дара. Ваша исчезла вместе со всеми навыками оракула, потому что они были получены под её влиянием. У Бо сейчас аура тоже чистая, потому что он возродился здесь, а не в Ином.
― Но мне говорили, что изначально люди тоже принимали участие в управлении Иным миром.
― Вот уж точно нет, ― уверенно возразил тритон. ― Я даже затрудняюсь представить источник столь откровенной лжи. Но могу поискать, если вам интересно.
― Не нужно, спасибо. Я просто так спросила, ― ответила я. ― И за рекомендацию тоже спасибо. И за то, что вам не всё равно.
― Я не утверждал, что мне не всё равно, но пожалуйста, ― прозвучало с традиционной улыбкой, после чего невзрачный дядечка откланялся и ушёл в направлении выхода.
Я с тоской посмотрела на сына, который явно уже переел, но всё равно запихивал в себя остатки картошки фри, поскольку его приучили доедать всё, что есть в тарелке. Бо бросал на меня настороженные взгляды ― у него драконий слух, он каждое слово слышал из сказанного королём тритонов. И услышанное ему определённо не понравилось, ведь дракоша надеялся, что этот разговор поможет мне вернуть Глеба. Мне осталось только плечами пожать в ответ ― мол, сам теперь знаешь, чем это чревато.
― Фочу ефё навеф, ― потребовал Лёшка, затолкав в рот последний кусочек картофеля, и для полного понимания показал, куда именно он хочет.
Мне снова созерцать столицу с высоты «Солнца Москвы» не хотелось категорически, но пришлось смириться. Пусть катается хоть до ночи. Пока занят чем-то, кроме рисования, он в безопасности. Наверное. Бо ведь уже здесь. Значит, существует вероятность через пять лет получить претензию от богов за это маленькое своеволие. Не я пострадаю ― Лёшка. Несправедливо, да, ведь нас никто ни о чём не предупреждал, но уж как есть. И самое ужасное заключается в том, что с этим ничего не поделаешь.