«В сущности, это ведь было самое стабильное из сакральных русских переживаний – читать, впитывать, глотать запрещенные слова»
Не самая удачная и особенно трудная для чтения «Круть» внезапно помогла переосмыслить любимого автора. Романы Виктора Олеговича словно рог изобилия – каждый сможет найти то, что откликается и наводит на размышления. В нужное время и нужный час… Но об этом позже.
«Круть» продолжает вселенную Трансгуманизма, по общему нарративу близка к «Путешествию в Элевсин», я бы даже рассматривала ее как вторую часть приключений оперативника Маркуса Зоргенфрея. Но по ощущениям, повестки и сарказма здесь больше. Выбирая из всех книг, написанных по новой Вселенной - KGBT+ остается моим фаворитом.
Нет, я хотел доминировать сам. Не столько над ее женским, но поразительно сильным телом, сколько над заблудшим умом. Не для того, чтобы насладиться чужой слабостью и своей мощью, а чтобы направить к возрождению, свету и правде – примерно как делают это сотрудники ФСИН
Более того, (субъективное ощущение) стала чувствовать если не усталость, то по крайней мере утомление писателя от нашей примитивной обывательской жизни. Воспоминания о карбоновом человеке (в новой вселенной Пелевина карбон – это наше настоящее время) становятся еще более снисходительными, как будто даже брезгливыми. И, наверное, поэтому совсем неутешительное будущее рисует Пелевин уже в новой баночной эпохе.
В основе сюжета история, которая тянет на средней паршивости боевик начала 00 – вселенское зло готовится совершить акт перерождения, чтобы вновь захватить землю. Естественно, спасать мир будут агенты сверхразвитой корпорации Трансгуманизм инк., в новых книгах олицетворяющей западный мир. И естественно, местом драматичного развития событий становятся территории Доброго Государства - здесь, думаю, пояснения не нужны)) Ну примитивно же, ну? Другое дело, что талант автора позволяет наполнять сюжет крутыми литературными маневрами. Здесь элементы триллера, детектива, даже «книга» в книге написана, приведены доктрины идеологий будущего и всё это смешивается с философией, религией, мифологией. И даже астрофизике на этот раз достается! Монолог просветленного, познавшего всю суть бытия Кукера о происхождении Вселенной – произведение литературного искусства.
Измерять возраст Вселенной – это как прикидывать, сколько метров будет в яме, если известно, что ее рыли от забора до обеда, но не совсем понятно, где забор и когда обед. Вернее, когда забор везде, а обед всегда, но уже остыл
Из-за такого обилия идей, отсылок, метафор, аллюзий, скрытых и двойных смыслов я абсолютно отрицаю причастность искусственного интеллекта к книгам Пелевина.
Ключевые события разворачиваются вокруг двух главенствующих, сильно радикальных, очень полярных и оттого противоборствующих сообществ – «фемок» и «петухов». Первые обзавелись фаллосами, и теперь чинят половое правосудие, вторые из опущенных стали многоуважаемыми… Короче, полнейший абсурд. Своё пренебрежительное отношение к окружающему миру и обществу Виктор Олегович высказывает всё менее завуалированно.
– Получается, – сказал я, – мы с вами живем на руинах ада?
– Поэтичный образ, – усмехнулся Ломас. – А разве нет?
Как бы хотелось увидеть и услышать живого Пелевина, но, кажется, он вполне доволен своей формой взаимодействия с публикой через книги и, в том числе от лица героя Шарабан-Мухлюева (разделяю мнение Сергея, догадки посещали меня еще со времен KGBT+).
Что же я переосмыслила? Под сюжетными слоями мой разум, натренированный за последний год книгами философов и психотерапевтов, таки сумел отсоединить, что называется зерна от плевел. Под плевелами здесь я подразумеваю основной сюжет и все злободневные выпады о нашем быте. И это хорошо и написано очень круто, бесподобно! Но большую ценность, по крайней мере сегодня, в этот день и в этот час, для меня представляют «зерна» Пелевинской философии, которая, как мне видится, выстроена на основе буддистских убеждений. Да, интерпретации и формулировки весьма забористы, в них мало оптимизма и ободрения, но вместе с тем я не нахожу явных противоречий с тем, что читаю в другой литературе.
Как связать дух, если не заключить его в тело?
….
А если душа низвержена в адское тело – и при этом боится его потерять – то никуда дальше тела она не денется. Будет сторожить себя сама
И любопытно, что эти самые «зёрна» – рассуждения о бытие и смерти, о смысле жизни (а точнее абсолютной ее бессмысленности), вплетаются в диалоги геров будто случайно, между делом, и в конечном счете никаким образом не влияют на развитие сюжета (с этой точки зрения можно прочитать только диалог Ломаса и матери Люцилии, а также диалог Кукера и Ахилла).
Тут же рождается следующая мысль – может именно в этих вкраплениях и заключена главная ценность книг Пелевина, может, он намеренно прячет их в глубины текста, чтобы видеть и понимать мог подготовленный душой и сердцем читатель.
– Допустить невозможное, – ответила мать Люцилия, – означает дать шанс Богу
По итогу: много думаю о Викторе Олеговиче, его беспрецедентном таланте и уникальной парадигме мира. И хочу в третий раз перечитать «Чапаев и Пустота» - кажется, там свою философию Пелевин обнажил более всего.
__________________________
Наш мир – это переплетение невозможностей. Именно поэтому он непостижим для примитивного ума. Не пытайтесь его понять, пытайтесь в нем выжить
Любая вселенная есть каталог форм
Ум уверен, что работает как радар – а становится проектором
– То, что люди называют Богом – это главный водоворот сознания в их вселенной
Ваш знаменитый разум способен лишь на то, чтобы находить для безумных метаний рациональные поводы