Начало: Первая встреча
Мой путь к Богу начался с одной фотографии, которую я нашла в семейном альбоме. С тех пор Бог занял место в моей жизни, не главное, с краешка, на периферии сознания. На большее Он не претендовал, знал, пока не время. А время было страшное, хотя я этого не понимала, мне было хорошо. Юность слепа, ходит по краю, не видит опасности и бежит туда, куда поманят.
90-е годы были периодом больших соблазнов и нравственных падений, о которых и вспоминать не хочется. В личной жизни было бурно, беспокойно, угарно и неудачливо, одним словом – грешно. Но когда ты встретилась с Богом, и Он выбрал тебя, переход от падения к восстановлению неизбежен. Господь своего не отдаёт, лишь на время для испытания и вразумления.
Спасалась работой. Только сейчас понимаю, как милостив был Промысел, отправив меня на завод, который в силу своей специфики относительно безбедно прожил самое турбулентное десятилетие нашей новейшей истории. Были трудности, задержки зарплаты, но в целом всё шло неплохо. Карьера моя развивалась: экономист, начальник планового отдела, директор по экономике и финансам. При этом я ни разу не поступила против совести, что само по себе – чудо.
Используя мою тягу к путешествиям и новым впечатлениям, Бог зашёл в мою жизнь с неожиданной стороны. В середине 90-х я впервые попала в настоящий готический храм, да не в какой-нибудь, а в Собор Парижской Богоматери. Он произвёл на меня ошеломляющее впечатление, и я пообещала вернуться. Удалось это лишь спустя три года. Тогда я мало разбиралась в христианстве и понятия не имела о том, что у нас с католиками нет евхаристического общения. Я вообще не понимала, что такое Евхаристия. Это не помешало мне, скорее помогло. Впервые в своей сознательной жизни я участвовала в церковной службе и причастилась, это произошло в Соборе Парижской Богоматери.
Много лет спустя, уже будучи автором Дзена, я увидела по телевизору, как рушится в огне пожара шпиль любимого собора, и не могла сдержать слёз, сразу написала статью:
Западные соборы стали моей любовью. В наши русские храмы я почти не заглядывала, зато в любом европейском городе первым делом искала соборы. Они потрясали величием, красотой, разнообразием, я ходила по ним как зачарованная.
Соборы Парижа, Рима, Флоренции, Венеции, Брюсселя, Барселоны, Лондона, Будапешта, Вены и многих других городов – все они были прекрасны, похожие, но и разные. Каждый имел свои особенности в местоположении, стиле, архитектуре и внутреннем убранстве, в одних пламенела готика, в других поражали огромные купола и высокие звонницы, где-то удивляли необычные колонны, контрастные сочетания мрамора, деревянная резьба, скульптуры, картины и гобелены.
Позже я поняла, в чём главная особенность католических соборов. В них очень мало икон, особенно тех, с которых святые смотрят прямо в тебя, а ты – в них. Сказались последствия тяжелейшего периода христианской истории – иконоборчества, который навсегда изменил католическую церковь и её храмы.
В то время я не пыталась сформулировать свои ощущения, а сейчас понимаю, чем мне были близки католические соборы – одиночеством, холодным, строгим, пронзительным, как звуки органа. По жизни я всегда чувствовала себя одинокой, и в семье, и когда жила одна. С теми храмами меня роднило именно одиночество. Одиноким быть просто, никто не раздражает, ничего не требует, всё стройно, выверено, прекрасно и гордо, немного холодно, но идеального в этом мире не существует.
Католические храмы казались отдушиной, там можно было просто побродить, посидеть, отдохнуть. Пару раз я попадала на службы, они были прекрасны. Прихожане пели вместе с хором, мне тоже хотелось петь, но я не знала ни слов, ни языка, поэтому лишь тихонько подпевала и чувствовала себя маленькой частичкой чего-то большого, сильного и прекрасного. От меня никто ничего не хотел, даже крестилась я по-своему, а свечи брала сама, просто оставляя пожертвование, монеты гулко звенели, падая в ящик. Свобода.
Православные храмы я избегала, не знала, как себя вести. Там всегда были строгие старухи, готовые осудить: не так одета, не так молюсь, не вовремя хожу или сижу. Почему-то им до меня было дело, хотелось сказать: "Оставьте меня в покое! Дайте побыть наедине с Богом!"
В те годы у меня было много работы, но я возвращалась в свою одинокую квартиру и тосковала по любви. Тогда я ещё не знала, что жизнь без любви – это смерть, но уже чувствовала нечто подобное. Я достигла возраста Христа и всё ещё была одна. Это вгоняло в страшное уныние. Однажды я не выдержала и сознательно решилась на прямой контакт с Богом.
Настоящей иконы Христа у меня не было, только вырезка из того самого журнала с книгой Александра Меня – изображение лица Иисуса с Туринской плащаницы, вставленное в обычную рамку для фотографий. Я села перед образом Христа, и мы долго смотрели друг на друга, потом я сказала примерно следующее: "Боже, у меня есть всё, что я хотела, кроме одного. Дай мне мужа!" Мы смотрели друг на друга, и я не могла отвести глаз, меня тянуло в Его глубину, бездна говорила с бездной, и я поняла, что моя просьба услышана.
Через пару дней в мой кабинет зашёл симпатичный парень, без дела, просто пообщаться, познакомиться. Я видела его несколько раз, но никогда с ним не разговаривала. Подрядчик, случайный человек, неслучайно посланный в мою судьбу. Через несколько месяцев он стал моим мужем.
Сейчас, когда мой пятнадцатилетний брак остался в прошлом, я понимаю, что своей дерзновенной просьбой я нарушила первоначальный замысел Бога обо мне. В моей судьбе муж не предусматривался, но я выпросила его, и Господь снизошёл к моей немощи, дал, а потом забрал обратно. Ведь это не мой человек, чужой, данный на время, пока я не стала готова к своему предназначению.
Продолжение: Вершины, которые мы выбираем. Начало: Первая встреча
Читайте также: