– Не смейте говорить мне о случайностях! – голос Тамары Викторовны дрожал от ярости и отчаяния. – Два мужа! Оба мертвы! А теперь эти проклятые ноги... Я хочу знать, кто это сделал! Кто превратил мою жизнь в этот кошмар?!
Её ухоженные пальцы с идеальным маникюром впились в подлокотники инвалидного кресла. В полумраке комнаты колыхались тени от свечей, рисуя на стенах причудливые узоры. Откуда-то тянуло горьковатым дымком благовоний.
Пожилая женщина напротив медленно перебирала карты, её морщинистые руки двигались с какой-то гипнотической плавностью. Пламя свечей отражалось в тёмных глазах, придавая взгляду Зинаиды Петровны почти нечеловеческую глубину.
– А вы никогда не задумывались, – её голос звучал тихо, но каждое слово словно проникало в самую душу, – что иногда наши несчастья приходят не извне?
– О чём вы?.. – Тамара нервно поправила идеально уложенные волосы с едва заметной проседью. – Это всё она, я уверена! Мать первой жены Алексея... Те искусственные розы на свадьбе, чётное количество... Это было проклятие.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Где-то в глубине старого дома тихо пробили часы.
– Давайте начнем сначала, – экстрасенс отложила карты и внимательно посмотрела на посетительницу. – Расскажите мне о той свадьбе. Двадцать пять лет назад, верно?
Тамара прикрыла глаза, и воспоминания нахлынули волной...
25 лет назад
Летний день звенел от счастья. В ресторанном дворике под белоснежными шатрами гости поздравляли молодожёнов. Шампанское лилось рекой, звучала музыка, воздух был наполнен ароматом свежих цветов.
Тамара, ослепительная в платье цвета слоновой кости, принимала комплименты и подарки. Она то и дело бросала влюбленные взгляды на своего Алексея – высокого, статного, в безупречном костюме. Её победа, её триумф.
– Поздравляю, дорогая невестка.
Этот голос заставил её вздрогнуть. Она медленно обернулась.
Перед ней стояла Анна Михайловна, мать первой жены Алексея. Строгое тёмное платье, идеально прямая спина, и этот взгляд... В руках – букет красных роз.
– Примите мой скромный подарок, – женщина протянула цветы с какой-то странной, почти призрачной улыбкой. – Пусть ваша любовь будет такой же... неувядающей, как эти розы.
Тамара небрежно кивнула, поспешно передавая букет подружке невесты. Она была слишком поглощена своим триумфом, чтобы заметить, как дрожали руки Анны Михайловны, как блестели непролитыми слезами её глаза.
Только на следующий день, разбирая подарки, она поняла – розы были искусственными. И их было двенадцать. Чётное число...
Настоящее время
– После этого всё пошло наперекосяк, – Тамара стиснула зубы до боли. – Алексей погиб через шесть лет. Второй муж умер через пять лет после нашей свадьбы. А теперь... – она бессильно взглянула на свои неподвижные ноги. – Теперь я здесь, в этом кресле, и врачи говорят...
Её голос предательски дрогнул, но она справилась с собой. Годы научили её держать лицо в любой ситуации.
– А что случилось с вашим вторым мужем? – неожиданно спросила Зинаида Петровна.
Тамара напряглась, её пальцы снова вцепились в подлокотники:
– При чём тут это? Сергей умер от сердечного приступа. Внезапно, никто не ожидал... Ему было всего сорок пять.
– И вы никогда не задумывались о странном совпадении? – экстрасенс пристально смотрела на неё. – Два мужа, оба умерли так рано...
– Вы на что намекаете?! – Тамара подалась вперед в кресле, её лицо исказилось от гнева. – Думаете, я?.. Да как вы смеете!
– Я лишь задаю вопросы, – Зинаида Петровна спокойно собрала карты. – Но раз уж мы говорим о совпадениях... Расскажите мне о том, как вы познакомились с Алексеем. Как всё начиналось?
Тамара отвернулась к окну, её пальцы нервно теребили шёлковый шарф.
26 лет назад
Строительная компания "Стройинвест" располагалась в современном офисном здании в центре города. Тамара, молодой перспективный юрист, часто заходила в кабинет главного инженера с документами.
– Алексей Николаевич, разрешите? – она стояла в дверях, зная, что белая блузка идеально подчёркивает её фигуру.
Он поднял глаза от чертежей – красивый, статный мужчина чуть за тридцать. На столе стояла фотография: он, жена и мальчик в инвалидном кресле.
– Да, Тамара Викторовна, проходите...
Их взгляды встретились, и что-то дрогнуло в воздухе. Она сразу поняла – он должен быть её.
Два месяца спустя
Дождливый октябрьский вечер. Тамара нервно курит у подъезда старого дома на окраине города. Вывеска "Магия. Гадания. Привороты" тускло мерцает в темноте.
– Вы точно уверены? – женщина в чёрном внимательно изучает фотографию Алексея. – Приворот – это серьёзное вмешательство в чужую судьбу. У него семья, ребёнок-инвалид...
– Какая разница?! – в голосе Тамары звенит сталь. – Я люблю его. Он должен быть со мной. Я заплачу сколько скажете.
Ведьма качает головой, но конверт с деньгами берёт:
– Помните: за всё придётся платить. Всегда. Карма – это не сказки для глупцов.
– Я готова рискнуть.
Месяц спустя
– Вера, нам надо поговорить, – Алексей сидел на кухне, глядя куда-то мимо жены. Его глаза были странно пустыми.
– Что случилось? – Вера замерла у плиты. Она уже знала, чувствовала – что-то непоправимо изменилось.
– Я... я встретил другую.
За стеной в детской Миша рисовал очередной рисунок – семью, где все держатся за руки и улыбаются...
Настоящее время
– Я не желаю это обсуждать! – Тамара резко развернула кресло. – Вы должны найти того, кто навёл порчу!
– А вы не думали, – голос Зинаиды Петровны стал жёстче, – что прошлое и настоящее связаны крепче, чем кажется? Знаете, что общего между параличом ног и отнятым отцом у ребёнка-инвалида?
Тамара застыла, словно её ударили.
– Вы... откуда вы знаете?
– Я знаю многое, – экстрасенс встала и подошла к старинному шкафу. – Например, как Вера пыталась справиться одна. Как искала работу, продавала вещи...
22 года назад
– Мамочка, когда папа придёт? – Миша сидел у окна в своей коляске, его худенькие пальцы рисовали что-то на запотевшем стекле.
Вера, осунувшаяся и постаревшая за последние месяцы, сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
– Папа... папа теперь живёт в другом месте, солнышко.
– С той тётей? Которая приходила к нему на работу? – в глазах мальчика блестели слёзы. – Она такая красивая... Не то что мы с тобой, да?
Вера почувствовала, как что-то обрывается внутри.
21 год назад
Социальный работник заполняла бумаги, не глядя на женщину перед собой.
– Значит, временно сдаёте ребёнка в интернат?
Вера стояла, сжимая потрёпанную сумку с вещами сына. Её руки дрожали.
– Я… я заберу его, как только найду работу. Это временно, понимаете? Я просто не справляюсь…
– Конечно-конечно, – равнодушный кивок, шелест бумаг. – Распишитесь здесь.
В тот же вечер в фешенебельном ресторане в центре города Тамара поднимала бокал шампанского:
– За повышение моего мужа! За нашу новую жизнь!
Она была на третьем месяце беременности, счастливая, уверенная в будущем. Алексей смотрел на неё с обожанием – последствие приворота всё ещё действовали.
Неделю спустя у неё случился выкидыш.
20 лет назад
– Мама, забери меня отсюда, – Миша кашлял, его лицо горело от жара. – Пожалуйста…
Но Вера не пришла. Соседи видели её в городе – она брела по улицам, неопрятная, с пустым взглядом, бормоча что-то себе под нос.
Через три дня простуда переросла в воспаление лёгких.
Врачи делали что могли, но организм мальчика, ослабленный стрессом и постоянными болезнями, не справился.
19 лет назад
– Алексей Николаевич! – секретарша выбежала в коридор. – Звонили из детского дома… Ваш сын…
Он не дослушал. Схватил ключи от машины и выбежал под проливной дождь.
«Я должен успеть, – стучало в висках. – Должен успеть попросить прощения…»
Поворот на мокрой трассе. Слишком резкий. Визг тормозов…
Настоящее время
– Хватит! – Тамара схватила чашку с травяным чаем, которую ей предлагала Зинаида Петровна, и залпом выпила. Руки её дрожали. – Зачем вы мне всё это рассказываете?
– Потому что вы должны знать правду. О том, как умерла Вера – передозировка снотворного. О том, как Анна Михайловна пыталась спасти внука…
– Откуда… откуда вы всё это знаете? – Тамара побледнела.
– Я была там, – тихо ответила экстрасенс. – Анна Михайловна приходила ко мне за неделю до вашей свадьбы.
25 лет назад, за неделю до свадьбы
– Помогите! – Анна Михайловна сидела в той же комнате, где сейчас находилась Тамара. – Моя невестка спивается, внук в отчаянии… Это всё приворот, я знаю!
Зинаида Петровна (тогда ещё не седая, но уже с тем же пронзительным взглядом) медленно перебирала карты.
– Я не могу снять чужой приворот без последствий. Это очень сильное колдовство… Оно должно само отработать.
– Но должен же быть способ! Мальчик страдает… Он каждый день спрашивает про отца.
– Есть только один путь – предупредить её. Показать последствия…
– Как?
– Розы. Двенадцать искусственных роз. Символ мёртвой любви и грядущего возмездия. Если она обращалась к экстрасенсам, они подскажут ей.
15 лет назад
– Я всё знаю, – Сергей сидел в своём кабинете, глядя на фотографию их свадьбы. – Ко мне приходила женщина. Рассказала о твоём прошлом…
– О чём ты? – Тамара почувствовала, как холодеет спина.
– О привороте. О мальчике. Обо всём… – он сжал виски руками. – Господи, как же я мог не видеть? Все эти совпадения…
– Сергей, милый, это всё ложь! Ты же не веришь…
– Я подал заявление о разводе и переводе в другой город, – перебил он. – Уезжаю через месяц. Не ищи меня.
Два дня спустя его нашли в том же кабинете. Сердечный приступ.
Настоящее время
– Нет… нет! – Тамара качала головой. – Я не виновата в их смертях! Это всё проклятие, порча…
– Карма не имеет ничего общего с проклятиями, – Зинаида Петровна положила перед ней новую карту. – Это закон причины и следствия. Вы разрушили чужие жизни, и теперь маятник качнулся в обратную сторону.
– Но я любила их! – в голосе Тамары звучало отчаяние. – Любила по-настоящему!
– Любовь не разрушает, – экстрасенс покачала головой. – Любовь созидает. А вы… вы построили своё счастье на чужом несчастье. И теперь пришло время платить по счетам.
3 месяца назад
Визг тормозов. Удар. Скрежет металла.
Тамара не сразу поняла, что произошло. Сначала была боль, такая сильная, что перехватило дыхание. Потом – странное онемение в ногах.
– Женщина, вы в порядке?! – испуганное лицо водителя маячило над ней.
– Я не чувствую ног… – прошептала она. – Не чувствую…
Только потом, уже в больнице, она узнала – авария произошла прямо напротив того самого детского дома-интерната, где когда-то умер маленький Миша. В тот самый день, когда ему исполнилось бы тридцать лет…
Настоящее время
– Это место будто ждало меня, – Тамара вздрогнула, вспоминая тот день. – Я каждый день проезжала мимо этого интерната по дороге на работу. Никогда не останавливалась, не вспоминала… А теперь…
– Теперь вы здесь, – мягко закончила Зинаида Петровна. – И ищете ответы не там, где они есть.
В комнате повисла тяжёлая тишина. За окном начинался дождь – капли тихо барабанили по стеклу, создавая причудливую мелодию.
– Знаете, – вдруг сказала Тамара, глядя на свои безжизненные ноги, – иногда мне снится сон. Будто я иду по какому-то тёмному коридору, а впереди – дверь. Я знаю, что за ней что-то важное, но никак не могу до неё дойти…
– Потому что вы всё ещё бежите от правды, – экстрасенс встала и подошла к старому шкафу. – Вот, взгляните.
Она достала детский, но необычайно красивый рисунок. На фотографии – молодая семья: Вера, Алексей и маленький Миша. Все улыбаются, счастливые…
24 года назад
– Папа, смотри! – Миша протягивал отцу рисунок. Несмотря на неподвижные ноги, руки у мальчика были очень ловкие.
На бумаге была изображена их семья: мама, папа и он сам, стоящий между ними. Стоящий, не в коляске…
– Красиво, сынок, – Алексей рассеянно потрепал его по голове. Его взгляд был странно пустым – приворот уже действовал.
– Когда я вырасту, – мальчик доверчиво прижался к отцу, – я тоже буду строить дома, как ты. Большие-большие! И в них будут жить только счастливые семьи…
Через неделю Алексей собрал вещи и ушёл.
Настоящее время
– Он был талантливым, – тихо сказала Зинаида Петровна. – Мог бы стать художником…
Тамара закрыла лицо руками:
– Я должна что-то сделать… Не знаю что, но… должна.
Экстрасенс молча достала ещё одну папку и положила перед ней.
– Здесь документы детского дома-интерната для детей с особенностями развития. Того самого… – она помолчала. – Им всегда нужна помощь. Деньги. Внимание. Забота.
– Вы предлагаете мне…
– Я ничего не предлагаю. Просто показываю возможность. Иногда искупление начинается с малого.
Тамара взяла папку дрожащими руками. Открыла. Фотографии детей – улыбающихся, грустных, надеющихся…
– Это не вернёт Мишу, – предупредила Зинаида Петровна. – И не исправит прошлого.
– Я знаю, – Тамара закрыла папку. – Но, может быть… может быть, это спасёт кого-то другого?
Она повернула кресло к двери, но вдруг остановилась:
– Скажите… а Анна Михайловна… она ещё жива?
– Да. Живёт в доме престарелых на окраине города. Каждую неделю ходит на могилу внука. Приносит живые цветы – всегда нечётное количество.
Тамара кивнула:
– Я должна перед ней извиниться. Знаю, что это ничего не изменит, но…
– Иногда признание вины – это первый шаг к искуплению, – экстрасенс проводила её до двери. – Только помните: настоящее раскаяние требует не слов, а действий.
Месяц спустя
Дом престарелых встретил Тамару запахом лекарств и тихой музыкой из радиоприёмника. Анна Михайловна сидела у окна, всё такая же прямая, только совсем седая.
– Зачем вы пришли? – она даже не повернулась к посетительнице.
– Я… – Тамара запнулась. Все заготовленные слова вдруг показались пустыми и ненужными. – Я принесла это.
Она протянула альбом с рисунками Миши, бережно сохранённый Алексеем.
Анна Михайловна медленно перелистывала страницы. Её руки дрожали.
– Он мечтал стать архитектором, – произнесла она наконец. – Как отец…
– Я знаю. Я… простите меня. Хотя я понимаю, что такое не прощают.
Старая женщина наконец повернулась к ней:
– Вы правы. Такое не прощают. Но знаете… все эти годы ненависть разъедала меня изнутри. Я жила мечтой о возмездии. А теперь… – она взглянула на инвалидное кресло Тамары, – теперь я просто устала ненавидеть.
Два месяца спустя
Тамара катила своё кресло по коридору детского дома. За спиной у неё висел рюкзак с альбомами для рисования и красками.
– Тамара Викторовна! – навстречу выбежала девочка лет десяти, прихрамывая на одну ногу. – А вы сегодня нам сказку почитаете?
– Конечно, Машенька. И не только почитаю. Будем рисовать… Знаешь, один мальчик когда-то мечтал стать художником. Он рисовал удивительные дома, в которых могли бы жить только счастливые семьи…
Полгода спустя
День выдался солнечным. Тамара сидела в своём кресле у могилы Миши, положив на колени букет живых роз. Нечётное количество. Рядом стояла Анна Михайловна, опираясь на трость.
– Здравствуй, малыш, – тихо сказала Тамара. – Прости меня. Я знаю, это ничего не исправит, но… я правда очень сожалею.
Ветер шелестел листвой над головой. Где-то вдалеке играли дети.
– Знаешь, в интернате есть мальчик, очень похожий на тебя. Такой же художник… Я помогаю ему развивать талант. И другим детям тоже.
Она достала из сумки детский рисунок:
– Это нарисовал Костя. Он мечтает стать архитектором. Я оплатила ему специальные курсы…
Анна Михайловна наклонилась, разглядывая рисунок. На бумаге был изображён большой светлый дом с множеством окон.
– Так похоже на Мишины рисунки, – прошептала она.
– Да… – Тамара смахнула слезу. – Знаете, врачи говорят, что я никогда не буду ходить. И я приняла это. Может быть, это справедливо – чувствовать то же, что чувствовал он. Быть в такой же коляске…
Она помолчала, собираясь с мыслями.
– Я открыла благотворительный фонд. Для поддержки детей-инвалидов и их семей. Назвала его «Мишина мечта»… Мы помогаем с лечением, реабилитацией. Устраиваем творческие мастерские, выставки детских работ. Каждый ребенок должен знать, что его мечты имеют право на жизнь…
Анна Михайловна положила руку ей на плечо:
– Он бы этого хотел. Мой внук… он всегда мечтал делать мир лучше.
Порыв ветра разбросал опавшие листья по дорожкам кладбища. Где-то вдалеке прогремел гром – приближалась гроза.
– Вы знаете, – вдруг сказала Тамара, – я больше не боюсь дождя. Раньше каждый раз, когда начиналась гроза, я вспоминала тот день… день аварии Алексея. А теперь… теперь я думаю о том, что дождь – это очищение. Новое начало.
Она достала из сумки ещё один конверт:
– Здесь документы на квартиру. Я переоформила её на интернат – там будет творческая студия для детей. Мишина студия.
– А вы? – тихо спросила Анна Михайловна.
– А я… я купила небольшую коммуналку рядом с интернатом. Знаете, эта коляска… она многому меня научила. Например, тому, что иногда нужно остановиться, чтобы понять, куда ты на самом деле бежал всю жизнь.
Первые капли дождя упали на могильную плиту, где среди живых цветов лежал детский рисунок – светлый дом, в котором живут только счастливые семьи.
– Пойдёмте, – Тамара развернула коляску. – Дети ждут. Сегодня у нас конкурс рисунков «Дом моей мечты».
Они двигались по дорожке – пожилая женщина с тростью и женщина в инвалидном кресле. Такие разные и такие похожие в своей боли и надежде на искупление.
Три дня спустя
В кабинете Зинаиды Петровны появилась новая фотография – групповой снимок детей из интерната на фоне яркого панно. Среди них – Тамара в инвалидном кресле и Анна Михайловна, держащая в руках альбом с рисунками внука.
– Карма – это не только наказание, – сказала экстрасенс, глядя на фотографию. – Это ещё и шанс всё исправить. Пусть не в этой жизни, так в следующей…
А за окном шёл дождь, смывая старые грехи и принося новые надежды. И где-то в этом дожде растворялись последние отголоски давней истории о том, как одно неверное решение может изменить множество судеб.
И о том, что даже самая тёмная карма может стать путём к свету.
Если найти в себе силы признать ошибки и начать всё сначала.