Анна почти весь день проводила в больнице, ожидая, пока дочка придет в себя и ее переведут в обычную палату. Дома оставались муж и внук, которому не говорили, что нашли его мать. Эдик, слыша в школе разговоры о женщинах на свалке, спрашивал деда, как это можно, ведь они же живые! И только однажды, задумавшись, спросил:
- А может, и маму кто-то так же, как и их?
Дед не понял:
- Кого – их?
- Ну, этих, которых на свалке находят?
У деда сердце заныло: сколько же переживает этот маленький еще человек! Ведь он не спрашивает уже каждый день, где его мать, но это не значит, что он об этом не думает. Игорь, конечно, сразу успокоил его:
- Ну, что ты! Твоя мама уехала, помнишь, как тогда? А потом приехала. И теперь так будет – скоро приедет.
Алексей, пообещав родителям Вики пойти к следователю, решился на это не сразу. Он понимал, что нужно будет отвечать на не очень удобные вопросы, на которые у него моет не быть ответов. Однако в конце концов через три дня после разговора с родителями Виктории он пришел к следователю. Сказав о том, что он по делу о пропаже Виктории Антохиной, Алексей сразу предупредил, что ничего не знает о том, кто подошел к ним в ресторане, кроме того, что его называли Николаем. Следователь достал альбом с фотографиями и предложил Алексею посмотреть, нет ли в нем того самого Николая. Алексей без труда нашел в альбоме его фото, показал следователю. Тот многозначительно покачал головой, но ничего не сказал. Алексей несколько раз повторил, что он ушел только потому, что так захотела Вика. На вопрос, как она отнеслась к подошедшему, Алексей пожал плечами:
- По-моему, она не хотела сначала идти с ним, но потом сказала мне, чтобы я ушел. И я ушел.
- Значит, вы не видели, что Виктория ушла с этим Николаем?
- Нет, не видел.
- А кто видел?
- Не знаю. Может быть, те, кто был в этот день в ресторане, или официанты.
Следователь отпустил Алексея, попросив его не уезжать из станицы на время следствия. Когда нашли Вику и у следователя появилась ее фотография, он приехал к Алексею на работу, чтобы удостовериться, что с ним была именно эта женщина. Алексей подтвердил это, и следователь сказал ему, что эта женщина жива, но пока ничего рассказать не может.
Вика приходила в себя, снова теряла сознание, и врачи прилагали немало усилий, чтобы определить, как ей помочь. Анализы показывали, что организм ее сильно поражен, особенно пострадали почки, печень, начала развиваться пневмония.
- Это может быть следствием переохлаждения, ведь неизвестно, сколько времени она пролежала там. Ее нашли утром, значит, скорее всего, вывезли ее вечером или ночью. Так что на фоне всего остального пневмония сильно усугубляет ее состояние, - говорил врач Анне.
- Доктор, она выживет? – с надеждой спрашивала Анна.- Она не может не выжить, ведь у нее сын!
Доктор вздохнул:
- Если бы наличие детей было условием выживания больных, сколько людей не покинули бы этот мир! Но - увы! медицина не всесильна, и мы не боги! Это следует принять!
- Вы скажите, что нужно, мы все сделаем, все купим, только спасите ее!
- Мы делаем все возможное, - ответил доктор, давая понять, что разговор окончен.
Слухи о том, что его бывшая жена лежит в больнице в тяжелом состоянии, дошли до Саши. Он с сожалением подумал, что, наверное, так должно было случиться – ее образ жизни предполагал такую развязку, но его волновало и то, что ее сын оставался с дедом и бабкой, здоровье которых, безусловно, не улучшается. Он приехал в больницу, чтобы поговорить с врачом, предложил перевезти ее в краевую, но врач сказал, что сейчас это не имеет смысла: состояние больной такое, что она может не перенести переезда. Поэтому решили оставить пока все так, как есть, надеясь на лучшее.
...Отношения Насти с матерью ухудшались. У Валентины проскальзывали упреки Насте в том, что мало уделяет внимания отцу, который болеет, хотя Настя не понимала, какое внимание она может оказывать отцу, ведь он живет не один, а с тех пор, как Юра купил машину, они бывают у них каждую неделю. В летние каникулы Наташа жила у них неделями, хотя она бывала нужна и Насте. И все же Валентина была недовольна. Когда Настя приезжала со все семьей, Валентина просила коляску с Аленкой ставить так, чтобы ее было незаметно с улицы.
- Нечего всем заглядывать на нее, - объясняла она. – Один посочувствует, а другой позлорадствует!
Настя не могла поверить, что есть такие люди, которые могли бы позлорадствовать, глядя на несчастного ребенка, поэтому слова матери ранили ее. Со временем они стали ездить все реже, а если ехали, то оставляли Аленку на соседку. Семен не понимал жену, так что и между ними тоже стали возникать ссоры. А когда Семён сказал, что именно женщина устанавливает отношения в семье, то Валентина и вовсе обиделась на него:
- Значит, я порчу всем настроение, порчу отношения? А меня кто-нибудь спросил, как я чувствую себя? Она, значит, мать, беспокоится о ребенке, а я не мать, если беспокоюсь о своем ребенке? Разве это жизнь у Насти? Разве я такую жизнь ей хотела? Почему она не оставила это дите в больнице, как ей предлагали? Нет, она мне назло сделала, показала, что она хорошая мать, а я ее не понимаю!
Все доводы Семена она не принимала.
А Настя привыкла к тому, что имеет, и они с Юрой жили в согласии, поддерживая друг друга. Настя иногда молилась внутренне, благодарила судьбу за то, что она послала ей такого мужа, что надоумила ее согласиться с тем, что с ним у нее будет счастливая жизнь. Поэтому несмотря на несчастье с дочкой, Настя была благодарна судьбе за Юру. Со временем они забыли о разнице в возрасте, и Настя считала его главой семьи без всяких поправок.
Обидно было Насте и из-за того, что родители Юры приняли ее и Наташу как своих, а когда случилась беда с Аленкой, то не оттолкнули ее, а приняли как испытание для всех.
- Не спрашивай Господа, за что тебе дано испытание, а спрашивай – для чего? – говорила мать Юры. – И тогда будет тебе награда, а какая – сама поймешь.
Настя, слушая ее, понимала, что, видимо, это и есть награда ей – понимающая свекровь и любящий верный муж.
Следующие шестнадцать лет Настя не работала - девочку признали инвалидом, и она должна была находиться при ней. Юра работал на газораспределительной станции, а по выходным занимался ремонтом квартир, он даже собрал бригаду для этого. Так что доход был приличный, они ни в чем не нуждались.
Настя уже мечтала, что Наташа после школы поступит в техникум, но она вдруг сказала, что хочет быть парикмахером. Настя сначала запротестовала, но потом вспомнила, что в свое время тоже не хотела быть никем, кроме как продавцом, и никто не мог убедить ее, что нужно учиться дальше. Да и Юра сказал, что не нужно заставлять жить так, как видят родители, ведь жить ей, а не кому-то другому.