Антонина Павловна с утра навела порядок в квартире, убрала все, что напоминало ей о визите к ней сына. А потом отправилась к своим внукам. Она шла туда впервые, но с определенной целью, ведь сейчас, когда она практически отказалась от сына, она возьмет к себе Елену Яковлевну и будет опекать ее, ей очень хотелось, чтобы та дала свое согласие на общение с внуками.
И вот она стоит у их двери вместе с Федором, с которым она давно уже была знакома, еще до приезда Кости. Они подружилась еще года полтора назад, и частенько вечно голодный мальчик приходит к ней поесть, потому обычно, когда Антонина Павловна готовит, то всегда рассчитывает и на него. Вот и сегодня утром он пришел к ней с утра, голодный, как всегда.За завтраком он и сказал ей, что пойдет туда вместе с ней.
В прихожей собрались все, даже вышла Елена Яковлевна.
– Здравствуйте, поздравляю вас с прошедшим Новым годом и с Рождеством! – с какой-то стеснительной неуверенностью сказала Антонина Павловна, – я бы хотела поговорить с Еленой Яковлевной сначала, а потом и с вами, вы не против? Зовут меня Антонина Павловна.
Мальчики стояли рядом и во все глаза смотрели на незнакомую тетю. Поэтому она только сказала:
– Возможно Екатерина Яковлевна и говорила вам о том, кто я такая, но сама я этого не скажу, – и гостья сначала посмотрела на Елену Яковлевну, а потом перевела взгляд на хозяина квартиры, – как я могу к вам обращаться?
– Я Георгий Антонович, – представился мужчина, – а жену мою зовут Елизавета Николаевна, проходите. Федор, а ты иди сразу с ребятами, иди к ним в комнату, да и бабу Лену отведите в ее комнату, – распорядился хозяин и повел гостью на кухню.
– Сначала будем чай пить, Лиза, накрывай на стол пока, да, наверное, Федора покормить надо.
– Нет-нет, он у меня ночевал. Мы с ним уже позавтракали.
– А что, родители его и не хватились до сих пор, и не кричат во дворе, как всегда показывая “свою заботу” о нем? – поинтересовалась Елизавета Николаевна.
– Он сейчас забегал домой, говорит, что спят до сих пор. Но за него не беспокойтесь, я заранее начала оформлять все бумаги на его опеку, – пояснила им Антонина Павловна.
– А вы уверены, что вам ее одобрят, это очень сложная процедура, мы по себе знаем? – удивленно воскликнул Георгий Антонович.
– Да, я на сто процентов уверена, и уже давно обо всем договорилась, никаких препятствий не будет.
– А Феденька уже об этом знает? – полюбопытствовала Елизавета Николаевна.
– Да, он, конечно же, знает. И ждет, терпеливо ждет.
– Я смотрю уже все готово к чаю? Тогда принесу еще один стул и пойду за Еленой Яковлевной, – сказал хозяин и вышел.
– Тяжело вам с бабушкой, Елизавета Николаевна?
– Нет, пока особых проблем нет, самое тяжелое это купание, но я пока справляюсь, хотя мне и тяжело.
– Вот и я об этом подумала, так как мне Федя сказал, что у вас ванна.
– Да, Георгий не планирует менять, он обожает лежать в ванной по 2-3 часа, когда есть время.
– Ну тогда я думаю вам мое предложение понравится, ведь я хочу попросить Елену Яковлевну перебраться ко мне, ведь вам тяжело.
– Но весь вы тоже работаете?
– У меня работа спокойнее, я ведь экономист, но, главное, дома у меня душ, мыться Елене Яковлевне будет намного удобнее.
– Да, в ванной ее купать тяжело, и ноги у нее больные...
Тут зашли Георгий Антонович с Еленой Яковлевой и гостья сразу заявила:
– Елена Яковлевна, я пришла к вам с предложением, не хотите ли вы перебраться ко мне, у меня дома душ, когда Федор впервые его увидел, а потом и постоял под ним, он сказал, что вам будет намного удобнее купаться. Вот я и пришла предложить вам пожить у меня, ведь вернуться сюда вы в любой момент сможете, я живу в этом же дворе. У нас с Федей просторно, мы скоро будем с ним вместе жить, я уже начала оформлять на него опеку. Он в курсе, но там, в опеке, такая бюрократия. Но все равно вот-вот я получу все документы на Федора.
– А ваш сынок что об этом говорит? – спросила Елена Яковлевна.
– Мы не общаемся друг с другом, – объяснила ей Антонина Павловна.
Елена Яковлевна сразу оживилась,
– Я так понимаю, что мой переезд не главное, вы хотели просить о другом. Но я теперь к их семье не имею никакого отношения. Хозяева этой квартиры взяли официальную опеку над ребятами, и считаются их родителями. Но, в принципе, я не против. Георгий, это женщина бабушка Паши и Миши, родная бабушка. Мне соседка ваша говорила, что, когда ты впервые увидела мальчиков, то очень удивилась их сходству со своим сыном. Ты что, голубушка, действительно поверила своему сыну, поверила, что дети не от него?
– Оговорил он внучку мою, вот и не выдержала она позора, ее уж сколько лет на белом свете нет, а я все живу. Как укор его совести, не иначе. А вот Федор молодец, видно, понял, как тяжело мне с этой ванной справляться. И я, Антонина Павловна, пожалуй приму ваше предложение.
– Да и вам, мои дорогие, легче будет, – обратилась она к Георгию Антоновичу и Елизавете Николаевне, – и ребятишки тогда общаться будут чаще, они же теперь не разлей вода.
Вот только нам бы, Георгий Антонович, сделать везде на стенах поручни. И тогда Елена Яковлевна будет сама ходить вдоль них, ну и в ванной комнате тоже. Вы сможете? Если нет то я обращусь к однокласснику сына.
– Ну зачем к кому-то обращаться, у нас ведь четверо мужчин есть, думаю мы сами справимся. Вот завтра этим и займемся, пока я не слишком занят. Завтра я сделаю нужные замеры, ведь вашу квартиру я не видел, и завтра же все материалы постараюсь закупить. А инструменты у меня есть.
И несмотря на поговорку о слове и деле, у мужчин, одного большого и трех малых, и слово “сказалось” и дело “сделалось”, и через неделю все было готово. Но поговорку “Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается” они запомнили надолго. Для “работников” был накрыт праздничный стол. К тому же в конце обеда на стол поставили огромный торт, который делали все три женщины даже, Елена Яковлевна приняла участие, взбивая для него крем.
И на другой день она перебралась в квартиру Антонины Павловны, и с тех пор бабушка Миши и Паши видела своих внуков почти каждый день. Всю вторую половину дня они проводили в ее квартире, так как из школы приходили к ней все втроем, и вместе делали уроки, увы, не под бдительным оком бабушки Лены, но она прекрасно чувствовала, когда они отвлекаются от уроков. А ребята недоумевали, как это она, слепая угадывает, что они начинают хитрить. А когда Антонина Павловна приходила с работы, то перед тем, как отвести их домой, она гуляла со всеми тремя, можно сказать уже братьями, по крайней мере мальчики именно так себя и ощущали.
В конце марта Антонина Павловна наконец официально стала опекуном Федора и с нарочитой строгостью говорила ему на радостях:
– Ну, Федя, теперь я с тебя три шкуры спущу, если плохо будешь учиться.
Но все трое радовали ее успехами в школе, хвалил их и Григорий Антонович. Жили они очень дружно, все праздники отмечали вместе, ходили гулять вместе.
Время шло, кажется и не очень быстро. Но вдруг все трое опекунов как-то сразу заметили, что их подопечные уже не маленькие мальчики, ведь меньше, чем через год они уже паспорт будут получать. А Антонина Павловна за работой, за своими домашними делами, как-то очень редко думала о сыне, корила себя за это. Ей очень хотелось знать, как же он там живет. Но однажды, глянув в окно и увидев снег за окном, вспомнила последний визит сына.
– Да я тогда наговорила ему много нехорошего, и позвонила ему только через три месяца, хотела сообщить что взяла под опеку Федора. Ведь он его знал.
Но ни дозвониться, ни отправить ему сообщение, она и не смогла, потом пробовала еще, и еще раз. Но все было тщетно. И она перестала ему звонить. Сейчас она стояла у окна и видела как ее выросшие мальчики, покидавшись друг в друга снежками разошлись по домам, Паша с Мишей к себе, да и Федор уже через минуту зайдет домой. Баба Лена последнее время сдала, и они с Федей старались уделять ей больше внимания. Ей хотелось погулять, но был Мороз, к тому же снег шел почти каждый день, засыпая все. И с крыльца подъезда можно было легко упасть, поэтому они не решались выводить ее на улицу, но Антонина Павловна включала ей старые песни, песни ее молодости. И бабушка наслаждалась, слушая их. Да и она, Антонина, от них получала удовольствие.
А вот Федор постоянно сидел за компьютером. Ведь они все решили, что будут программистами. Антонина Павловна купила компьютер год назад и наперегонки с Федей осваивала его. Да, она на работе тоже сидела за компьютером, но дома она могла найти любимую песню, нужную книгу. Могла в любое время посмотреть фильм, любой, какой только захочет. Но вот хлопнула дверь, это Федя, который, глядя на близнецов, ее Антонину, уже давным-давно звал мамой, вот и сейчас он крикнул:
– Мама, я дома.
И у Антонины на сердце стало легко и спокойно, она знает для чего она живет, ведь впереди ее ждут новые внуки и правнуки.
– А сын… Ну а что сын? Он сам выбрал свой путь. Раз Костя не хочет со мной общаться, то и я не буду настаивать.
Но тут раздался звонок, номер был незнакомый. И она не ответила, а потом звонок повторился во второй раз. Тогда она решила ответить:
– Я вас слушаю!
– Здравствуйте, Антонина Павловна, меня зовут Галина, я жена вашего сына, он попал в аварию и сейчас лежит в больнице. Если вы сможете…
– Да-да, я приеду, – вскричала она, вот только адреса я не знаю, – растерянно добавила Антонина.
– Я сейчас вам пришлю адрес, но лучше вы доезжайте до метро, – она назвала станцию, и продолжила, – там неподалеку маленькое кафе есть, оно называется “Аура вкуса”, мы там будем вас ждать, сами вы не найдете, только напишите, когда прибывает поезд, на какой вокзал. Костя не хотел, не хотел вам звонить, но я сама, по своей инициативе позвонила, вы не сердитесь?
– Нет-нет, это хорошо, что ты вы позвонили.
И Антонина крикнула:
– Федя, мне билет на Москву на утро закажи, а оплачу я сама, как освобожусь.
И она пошла в комнату к Елене Яковлевне, и рассказала ей о звонке незнакомой женщины, о том, что сын лежит в больнице после аварии, и только потом вспомнила, что та представилась ей женой Кости, она секунду подумала, но и эту информацию поведала Елене Яковлевне.
– Поезжай, голубушка, ведь он твой сын, а у этой Гали может и денег нет на лекарства, всяко бывает. И у меня тогда денег не было, но люди добрые помогли, поезжай быстрее, не теряй времени. И звони, если что понадобится.