- Начать сначала: Глава 1
Утром Еремеев проснулся, резко сев на кровати. На экране лежавшего на тумбочке телефона высветилось время: семь тридцать, на полчаса позже, чем он планировал вставать. Значит, когда Сергей вернулся в свою однушку далеко за полночь, он просто забыл включить на сотовом телефоне будильник. Даша еще вовсю спала, светлые волосы разметались по подушке. Сегодня у неё в магазине как раз был выходной и она могла себе позволить, как следует выспаться. Ступая тихо, чтобы не разбудить девушку, Сергей прошел в ванную комнату, где торопливо почистил зубы, умылся и ополоснулся под душем. Во время бритья Еремеев неосторожным движением порезал подбородок, и был вынужден потратить еще пару минут на поиск в шкафчике перекиси водорода и ватных дисков.
«Колю учишь уму-разуму, строишь из себя ветерана профилактических войн, а сам-то чудом не проспал»! От завтрака пришлось отказаться, ограничившись холодной котлетой, выуженной из кастрюли в холодильнике и стаканом воды из-под крана. Сегодня надо было уже в четверть девятого быть как штык в своем участковом пункте и ждать «старших братьев» из главка, которые задумали проверить (или даже сделать для себя открытие), как работают «на земле». Надежные источники из управления шепнули их шефу Львову и его непосредственному начальнику Коротичу, что участковый пункт Еремеева был включен в план проверки чуть ли не в самую первую очередь. Молодцы, парни из главка – знают куда в первую очередь надо ехать. На административной зоне из шести участков фактически работало три человека, включая стажера Колю Саенко, за которым в качестве наставника был закреплен Еремеев, а должность старшего участкового после ухода на пенсию майора Вострикова оставалась вакантной уже четвертый месяц. За совмещение территории доплачивали, однако на уменьшение количества заявлений граждан это, к сожалению, никак не влияло. Через двадцать минут после пробуждения Сергей уже выходил из подъезда, поправляя на голове форменную фуражку. Садясь в служебную «Гранту» (да, нельзя оставлять машину у дома, положено на служебной стоянке, под страхом привлечения к дисциплинарной ответственности, но тогда бы он точно никуда не успевал), Сергей вспомнил про найденный в почтовом ящике покойника конверт с более чем странной запиской, которая лежала сейчас у него в бардачке. Еремеев достал ее оттуда, чтобы убедиться, что записка ему не приснилась. Нет, не приснилась – ровный рукописный текст никуда не делся. Слова на белой бумаге внушали смутную тревогу, словно Сергей ухватился за тоненькую ниточку, ведущую к чему-то по-настоящему страшному. Однако времени на то, чтобы дальше размышлять о записке, у Сергея не было. Заведя машину, он выехал со двора, надеясь на то, что по дороге ему не «посчастливится» очутиться в пробке.
Участковый пункт номер 36 располагался на первом этаже частично расселенной пятиэтажки. Раньше это было общежитие приборостроительного завода, приказавшего долго жить в начале девяностых, после распада союза. Общежитие со скрипом приняла на баланс городская администрация, чтобы благополучно забыть про него на десятилетия. Большое число комнат бывшей общаги пустовало не первый год, так как те жильцы, кто были более или менее удачливы, постарались съехать отсюда при первой же возможности. Дом считался полуаварийным и не так давно оставшихся людей стали из него понемногу отселять. На пятом этаже, где протекала крыша, давно никто не жил, а ведущая на этаж дверь была заколочена досками. На четвертом этаже была обитаема всего одна комната, где проживал характерный представитель асоциального элемента, алкоголик Максимов, привечавший у себя таких же как он сам пропитых, но тем не менее, весьма колоритных личностей. Если бы поначалу Семён Востриков, а потом и сам Сергей Еремеев периодически не изгоняли отсюда компании мутных типов в разных стадиях деградации, здание давно превратилось бы в рассадник деклассированного элемента.
На втором и третьем этаже люди еще оставались только в каждой третьей комнате, в общей сложности в этом памятнике упадку ютилось около тридцати человек, в основном старики или такие же алконавты как Максимов. Правда оставались еще две семьи с маленькими детьми. На первом этаже здания, кроме участкового пункта, находились ремонтная мастерская и закрытое помещение, где до 1993 года работал возникший в Перестройку видеосалон, а затем несколько месяцев просуществовал местный офис финансовой пирамиды «МММ». С тех пор данное помещение стояло закрытым. Если бы нашлись желающие, встав на проходящую вдоль фасада ржавую трубу, заглянуть с улицы в пыльное окно, то они могли бы увидеть на стене с ободранными обоями потемневший от времени рекламный плакат МММ с надписью «Мы рядом».
Участковый пункт состоял из коридора, трех небольших кабинетов и санузла. Когда-то, еще в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого века здесь располагалась заводская комсомольская организация. Еремеев весьма смутно представлял себе, кто такие были комсомольцы и чем они занимались, а историю старой общаги и ее закоулков знал только благодаря рассказам майора Вострикова, любившего «загрузить» молодежь лишней информацией, иначе говоря, поразглагольствовать на всевозможные темы.
В родной пункт Еремеев вошел в 08:11, за четыре минуты до положенного времени. В комнате для приема граждан уже находился Слава Маликов, такой же старший лейтенант, обслуживающий два соседних участка, непривычно собранный и тихий. Слава одними глазами показал Сергею в сторону справа от себя. Проследив за его взглядом, Еремеев сразу обнаружил, что помимо Славы в участковом пункте присутствовал еще один человек, по-хозяйски занимавший свободное место за бывшим рабочим столом пенсионера Вострикова, в ярком утреннем свете, проникавшем через распахнутое окно, блестели широкая лысина и подполковничие звезды на погонах форменной рубашки-поло, плотно обтягивающей широкие плечи. Это был заместитель начальника райотдела, отвечавший за всю охрану правопорядка в районе, подполковник Коротич Иван Максимович, видимо ожидавший прибытия проверяющих. Не успел Сергей открыть рот для приветствия, как подполковник Коротич вместо «здравствуйте» отрывистым тоном поинтересовался:
- Ты вообще на часы-то смотрел, а, старлей? – В этом был весь Коротич, человек закончивший военное училище, а затем прослуживший восемь лет в воинской части на северном Урале. Если бы не жена, служил бы там и дальше, но супруга поставила офицеру ультиматум: либо возвращение к цивилизации, либо развод. Добром перевестись у Коротича тогда не получилось, пришлось увольняться, а затем устраиваться в органы, где он за пятнадцать лет прошел путь от такого же как сейчас Еремеев участкового до заместителя начальника территориального отдела. Для подполковника прибыть вовремя означало явиться минимум на полчаса раньше.
- Да, смотрел. Восемь часов двенадцать минут. Поставлена задача прибыть до восьми пятнадцати. – Спорить с Коротичем вообще-то не рекомендовалось, так как душевностью он никогда не славился, а сложная территория обслуживания накладывала свой отпечаток и на без того скверный нрав этого руководителя. Однако Сергей сегодня был не настроен признаваться в косяках, которые он не совершал, тем более, вчера он застрял на месте происшествия до поздней ночи, и не чувствовал себя как следует выспавшимся.
Что именно собирался ответить Коротич подчиненному, осталось неизвестным, поскольку в помещение влетел жизнерадостный мускулистый вихрь в виде вспотевшего точно тягловый ишак Коли Саенко, который по всей видимости, забыл, как пользоваться городским транспортом и бежал до работы своим ходом. Сергею пришлось посторониться, чтобы разгоряченный спортсмен его ненароком не снес.
- Я успел! Еще одна минута! – Выкрикнул стажер, сперва не осознав, что за столом Вострикова восседает подполковник Коротич.
Губы замначальника отдела сжались в линию.
- Слушай сюда, воин: где ты проходил срочную службу? В каком роду войск и по какому уставу учат таких «деятелей» как ты? Которые не представляются и не приветствуют старших по должности и воинскому званию? В обезьяньем полку? В спецроте для буратин?
Коля замер с открытым ртом, осознав, на кого ему посчастливилось нарваться. Простофиля Саенко мог в ответ ляпнуть что-нибудь лишнее, поэтому Еремеев решил тактично вмешаться:
- Иван Максимович! Мы со стажером Саенко вчера закончили работу после двенадцати ночи. Машина у него в ремонте, поэтому он бежал чтобы не опоздать. И не опоздал, только вас не ожидал увидеть, растерялся. Проведу с ним беседу.
- В мамки ему записался, старлей? – Слегка сбавил обороты подполковник. - Дай мальчику платок, сопли подтереть. А ты, стажер, иди и немедленно умойся. Через десять минут здесь будет проверка из Главка, а мне не надо, чтобы личный состав выглядел как сборище идиотов! – Не смотря на тон Коротича, Еремеев понял, что по всей видимости, буря прошла стороной.
Проверка из Главка не приехала ни через десять минут, ни через час. Коротич несколько раз нервно вставал из-за стола, начиная мерить шагами кабинет, подходил к окну, выглядывал в коридор. Когда пошел второй час ожидания, подполковнику кто-то позвонил по мобильному, и лицо замначальника отдела, и без того неприветливое, еще больше помрачнело, приобретя землистый оттенок.
- Какие новости, Львов? Что… Как это они в сороковом?! Предупреждали ведь, что в тридцать шестой поедут?! Что за мразь стуканула?! – Не прощаясь, Коротич с легкостью, неожиданной для его грузного телосложения, выбежал из участкового пункта на улицу, раздался звук заработавшего двигателя его служебной машины, которую Еремеев полтора часа тому назад умудрился не заметить возле общежития.
Ситуация была максимально ясной и трагикомичной. В ходе подготовки к ожидаемой проверке, замначальника райотдела Коротич и начальник участковых Львов разведали, как им казалось, планы проверяющих. Конфиденциальные источники в Главке сообщили, что в первую очередь с проверкой поедут в 36 и 37 пункты, где административные зоны были самыми большими по численности населения в районе. Всего на территории района имелось десять участковых пунктов (с тридцать четвертого по сорок третий). Самым дальним являлся сороковой, к тому же в нем отмечалась самая большая текучка личного состава. Пункт находился в пристройке к десятиподъездной жилой многоэтажке, и его вечно осаждали всякие алчущие справедливости граждане, зачастую не вполне адекватно себя ведущие. Утомившись от ежедневного потока заявителей, сотрудники старались побыстрее отсюда перевестись на более спокойную «землю». На сегодняшний день все трое участковых административной зоны на службе отсутствовали: один «юниор» заканчивал первоначальную подготовку в учебном центре, двое других поочередно решили заболеть. В больших лысых головах Коротича и его подчиненного, начальника участковых Львова родилась простая в своей незамутненной гениальности идея – собрать в остальных участковых пунктах весь возможный «компромат» - заволокиченные материалы, изъятые вещи (вернуть обратно - опасно, а выкинуть страшно), а также поломанные стулья и нерабочую оргтехнику, и спрятать все это там, где никто не додумается искать. За один день все это барахло было собрано и перевезено в сороковой участковый пункт, где размещено в самом дальнем кабинете, а сам кабинет закрыт на замок. Скажите на милость, зачем проверке ехать в закрытый участковый пункт, где все люди находятся на учебе либо хворают? Только, если заранее знать, что там находится нечто такое, после чего проверку можно будет сразу заканчивать, с далеко идущими последствиями, включая оргвыводы в отношении руководства всего отдела.
Коротич покинул помещение настолько быстро, что Еремеев мог бы поклясться, что за ним несколько секунд оставался инверсионный след в пространстве, как от двигателя реактивного самолета.
- Что это было, Серый? – Нарушил повисшую после ухода подполковника тишину Святослав Маликов.
- Похоже в отделе завелся крот, явка провалена, - невесело отшутился Еремеев.
В кабинет вернулся умытый Коля Саенко с влажно блестящим ёжиком волос, и удивленно забегал глазами по сторонам, не обнаружив на прежнем месте грозного Коротича.
Еремеев подмигнул стажеру:
- Расслабься, Коля. У Ивана Максимовича обнаружились неотложные дела, о которых он только что вспомнил. Пока руководство занято, можно шлепать отказные.
***
В райотдел Еремеев прибыл к вечерней планерке, которая по будням проводилась ежедневно в девятнадцать часов. В это время участковые отчитывались о том, что наработали за день на своем участке (некоторые – на двух или на трех участках): сколько составили протоколов, кого проверили по месту жительства из числа подучетных, а также сдавали на проверку материалы об отказе в возбуждении уголовного дела, и, соответственно, получали от руководства новые материалы. Когда он заходил в четырехэтажное здание за металлическим забором, навстречу ему вышла стройная светловолосая девушка в гражданской одежде и с сумочкой через плечо. Проходя мимо, девушка подняла тонкую руку и показала Еремееву сжатый кулачок, при этом улыбнувшись.
- Никак не могу привыкнуть, что дознаватель Альбина Игнатова сестра-близнец моей Дашки. До сих пор дергаюсь, как будто вижу привидение. – Еремеев немного проводил девушку взглядом.
- Главное, не начни по рассеянности ухаживать за обеими, твоей зарплаты на целый гарем не хватит, - съязвил шедший позади Сергея Слава Маликов.
Вместе с Маликовым и Саенко они зашли в актовый зал дожидаться, пока явится подполковник Коротич, чтобы дать оценку дневным усилиям личного состава. В зале собралось порядка двух дюжин ребят с других административных зон, половина от общей штатной численности. Почти сразу вновь прибывшие узнали, что не дожидаясь окончания сегодняшней проверки, сразу после обеда подполковник Коротич посетил медико-санитарную часть и открыл больничный лист. Подполковник Львов находился на рабочем месте, но по словам ребят напоминал собственную тень. Знать бы еще, кто слил информацию о тайнике в сороковом пункте в областное управление. Стукачей, так же как и героев, следует знать в лицо.
Планерку проводил начальник отдела участковых Львов, худощавый подполковник с большой залысиной и клочками седых волос по ее бокам. Львов практически не повышал голос и старался смотреть в пол. И без того мягкого и обходительного, не склонного к разносу подчиненных, его сегодня абсолютно никто не слушал. Кто-то разговаривал по телефону, другие чуть ли не в полный голос беседовали между собой. Дисциплина явно требовала присутствия жесткой руки, а «жесткая рука», как на зло, сегодня решила заняться поправкой собственного здоровья. Что же такого нашла проверка в сороковом пункте, если обычно несгибаемый как титановый прут Коротич отправился под защиту красного креста, а интеллигентный Валерий Игнатович Львов ведет себя так, будто находится под воздействием седативных препаратов? Скучающий Сергей извлек из папки чистый лист бумаги, и несколькими небрежными штрихами изобразил на нем грубоватый, но хорошо узнаваемый профиль начальника службы участковых, слегка подчеркнув крючковатую форму его носа, отчего нарисованный Валерий Игнатович стал напоминать грустную отощавшую сову.
-Тебе бы в художественный идти, а не сюда, - пихнул Еремеева в бок Слава, - большие деньги бы зарабатывал.
- У тебя, Славка, везде только деньги правят балом.
- Не так, Серый. Деньги правят миром!
- Вот и шел бы сам в эконом - учиться, как миром править. А ты на соседнем со мной участке по вечерам проверяешь дядю Мишу, ранее двенадцать раз судимого за кражи и грабежи, и проводишь задушевные беседы с тетей Ирой, торгующей из окна первого этажа хрущёвки бодяжным спиртом.
- Просто у меня призвание!
- Ага. А деньги – это хобби. Так, чисто для души.
Саенко с интересом слушал разговор старших товарищей, но сам в него не встревал.
Вся планерка заняла не дольше пятнадцати минут, после чего Львов поспешил скрыться у себя в кабинете, а раздачей материалов занялся его молодой заместитель, деятельный (если не сказать грубее) капитан Денис Полторацкий, за глаза прозванный коллегами и подчиненными «Полторашкой». Зайдя в кабинет к капитану (молодому человеку всего на два-три года старше самого Сергея), гладколицему, подтянутому, опрятному и отутюженному, всему какому-то неестественному, будто манекен в витрине магазина модной одежды, Еремеев сразу же увидел у него на столе поверх остальных бумаг собственный рапорт с синим оттиском штампа регистрации в дежурной части. Рапорт по факту обнаружения трупа Виталия Стежкова.
- Что, узнал родной материал? – В чем-то нашел здесь юмор хохотнувший Полторашка.
- Узнал. А в чем дело? Его же вчера следак из комитета с собой увез.
- Как увез, так и привез. Утром назад получили из комитета, так как нет оснований полагать, что парень отправился на тот свет не самостоятельно. Скорее всего он траванулся тем, чем каждый день убивался, а это уже наша компетенция. По пакетикам с порошочком отдельный материал зарегистрировали, с ним пускай опера разбираются. А здесь – дождешься акта исследования, и спишешь в дело.
- Хорошо сказать – «дождешься». Бюро экспертизы эти акты по два месяца шлет.
- А здесь тебе деваться некуда, Еремеев. Земля твоя – материал твой. Примите и распишитесь, в целости и сохранности!
Надменное поведение и дурацкий юмор Полторацкого бесили, но Еремеев понял, что возмущаться бесполезно, тем более, что в данном случае, как ни неприятно это было признавать. Полторашка был абсолютно прав. Сергей молча забрал материал вместе с еще двумя, пришедшими почтой - обращением хорошо знакомой Сергею бабульки о том, что соседи травят ее газом, который пускают через вентиляцию и коллективным письмом жителей того же дома на саму бабульку о том, что последняя «бодрит» всю пятиэтажку, а в большей степени тех, кто проживает с ней в одном подъезде, так как содержит в двухкомнатной квартире шестнадцать собак и таскает к себе в жилище мусор со свалки.
Сегодня он работал по графику до 21 часа, а завтра должен был отдыхать. Неблагодарная работа участкового, несмотря на целый вагон мозговыносящих моментов, имела такое преимущество перед остальными службами, как несение службы по графику, когда можно было получить выходной посреди рабочей недели. До конца его рабочего дня оставалось еще полтора часа, поэтому Сергей отпустил Колю Саенко домой (или куда он там еще сегодня собрался?), пожал руку оставшемуся в отделе получать спецсредства Маликову (того сегодня привлекли к охране порядка на вечернем матче местной футбольной команды, где ожидались недружелюбные болельщики иногородней команды противника в количестве не менее семидесяти лоснящихся откормленных ряшек), а сам поехал обратно в участковый пункт. Оказавшись в небольшой пробке, позвонил Дашке, узнав перечень обязательных вечерних покупок.
- Ты сегодня скоро? – Спросила Даша. Судя по звуку работающей стиральной машинки, и доносящейся из портативной колонки музыки, девушка не сидела дома сложа руки.
- До десяти вернусь. У меня завтра выходной.
- У тебя всегда выходные, когда я сама на работе!
- Могу сказать тоже самое о тебе, солнце. Но не кипятись. В субботу мы будем дома вместе. Можем поехать на природу, на шашлыки, куда-нибудь к Вороньей балке. А если хочешь, давай просто останемся дома и отключим на фиг все наши телефоны. Пусть мир потеряет нас на сутки.
- Хорошая идея. Думаю, надо обсудить подробнее.
- Конечно. Скоро буду. Целую тебя всю!
Убрав телефон, Сергей наконец рассмотрел впереди просвет в пробке. Спустя десять минут он припарковался возле знакомой общаги, где находился его родной пункт. В его поле зрения попал маячивший во дворе алкоголик Максимов, гражданин неопределенного возраста, примерно от сорока пяти до семидесяти лет (на самом деле Максимову недавно исполнился сорок один год), который при виде подъезжающего участкового постарался слиться с окружающей обстановкой, и поскорее исчезнуть в недрах подъезда.
«Надо будет к тебе на днях в гости заглянуть с Колей. Поздравить с прошедшим», - мимоходом подумал Сергей. Выйдя из машины, он понял, что его кто-то ожидает возле запертых дверей участкового пункта. Смугловатый мужчина средних лет показался ему смутно знакомым, только Еремеев не мог вспомнить, где именно он его встречал. Хотя, посетитель мог прийти и к Славе Маликову. Такое часто случалось, не все посетители обращали внимание на график приема граждан, висевший на входной двери. Однако надежда Еремеева на то, что посетитель прибыл не к нему, а к Маликову, не оправдалась. Как только Еремеев приблизился, мужчина сделал шаг вперед и заговорил:
- Добрый вечер, Сергей Романович! Разрешите вас немного потревожить… - В голосе мужчины, в том, как он произносил слова, сквозил мягкий, едва уловимый акцент.
Когда мужчина заговорил, Еремеев его сразу вспомнил. Человек по имени Мага, тот самый не то менеджер, не то кто-то еще из окружения Виталия Стежкова из рок-группы «Черный зодиак», пытавшийся вчера вечером что-то забрать в квартире мертвого музыканта. Только накануне мужчина был в костюмчике, а сегодня он оделся гораздо проще – в черные брюки и белую рубашку с коротким рукавом, под мышкой этот приставучий тип держал тонкую кожаную папку. И да, массивные золотые часы, по-прежнему были при нем.
-…я хотел бы поговорить с Вами о смерти Виталия Стежкова, - закончил фразу незваный посетитель.
Продолжение следует...
Автор: В. Пылаев
Источник: https://litclubbs.ru/articles/61148-ibo-tam-tma-glava-2-blizitsja-ten.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на наш второй канал с детским творчеством - Слонёнок. Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: