Вечер выдался на редкость тихим, один из тех осенних вечеров, когда время словно замедляет свой бег. За окном медленно опускались сумерки, окрашивая гостиную в мягкие лиловые тона, а на кухне все еще витал аромат яблочного пирога, который Ольга испекла днем для внуков.
Вечерняя прохлада уже начинала пробираться сквозь неплотно прикрытую форточку, принося с собой запах опавших листьев и мокрого асфальта. Ольга, устроившись в своем любимом кресле с книгой, краем глаза наблюдала за мужем. Сергей, как обычно после работы, расположился на диване с телефоном. Все было привычно и обыденно, пока...
— Да-да, конечно, я понял, — его голос звучал странно приглушенно, будто он старался говорить тише. — Хорошо, договорились.
Ольга невольно насторожилась. За тридцать лет совместной жизни она изучила все интонации мужа, и сейчас в его голосе явно проскальзывало что-то... необычное. Легкая дрожь? Волнение? Она опустила книгу на колени, делая вид, что просто разминает затекшую шею.
Сергей закончил разговор и бросив на нее короткий взгляд, начал что-то печать в телефоне. Его пальцы двигались с какой-то нервной поспешностью, совсем непохожей на его обычную неторопливую манеру.
— Кто звонил? — как можно небрежнее поинтересовалась Ольга, пытаясь унять неприятное покалывание где-то под ложечкой.
— А? — Сергей вздрогнул, словно забыл о ее присутствии. — Да так, ничего важного. По работе... — он попытался улыбнуться, но улыбка вышла какой-то неестественной, словно приклеенной. — Слушай, а пирог остался? Что-то захотелось к чаю...
Этот его маневр, эта попытка сменить тему – все это было так непохоже на обычного прямолинейного Сергея, которого она знала столько лет. Ее Сергей никогда не уходил от разговора, всегда говорил прямо, глядя в глаза. А сейчас...
"По работе?" — Ольга почувствовала, как внутри что-то сжалось. В свои шестьдесят два Сергей уже второй год как вышел на пенсию. Какие рабочие звонки в восемь вечера?
Она встала, подошла к журнальному столику, делая вид, что ищет закладку для книги. Телефон Сергея лежал экраном вверх, и она успела заметить, как он быстрым движением смахивает журнал вызовов.
— Почему ты удаляешь звонки сразу после разговора? — слова вырвались сами собой, голос предательски дрогнул. — Что ты скрываешь?
В комнате повисла тяжелая тишина. Где-то на кухне монотонно капала вода из крана — кап-кап-кап, словно отсчитывая секунды этой внезапно возникшей паузы. Сергей медленно поднял глаза, и Ольга с удивлением заметила в них растерянность и... страх?
— Оля, ну что ты говоришь? — он попытался улыбнуться, но улыбка вышла какой-то кривой. — Просто чищу память телефона, там и так все забито...
"Память телефона?" — Ольга почувствовала, как к горлу подступает горький ком. Его новенький айфон, подаренный детьми на прошлое Рождество, имел 256 гигабайт памяти. О какой чистке могла идти речь?
— Сереж... — она присела на краешек дивана, чувствуя, как предательски дрожат колени. — Мы тридцать лет вместе. Неужели...
Он резко встал, пряча телефон в карман домашних брюк.
— Мне нужно проверить машину, — пробормотал он. — Там что-то с тормозами было...
"В восемь вечера? Проверять тормоза?" — Ольга смотрела, как он торопливо выходит из гостиной, и чувствовала, как внутри разрастается черная дыра подозрения. За тридцать лет они пережили многое: рождение детей, их первые шаги и первые двойки, кризисы и безденежье, болезни родителей и их уход... Они справлялись со всем, потому что были вместе. Всегда вместе.
Почему же сейчас, когда жизнь наконец-то наладилась, когда дети выросли и появились внуки, когда можно было бы просто наслаждаться спокойной старостью... Почему именно сейчас она чувствует, что между ними встала какая-то тень?
Ольга подошла к окну. В сгустившихся сумерках она видела, как Сергей открывает гараж. В желтом свете гаражной лампы его фигура казалась какой-то потерянной и чужой. Он достал телефон, и его лицо осветилось голубоватым светом экрана.
Внутри все сжалось: она точно знала — он снова кому-то звонит. Кому? И почему нужно прятаться в гараже, чтобы сделать этот звонок?
В памяти вдруг всплыл недавний разговор с подругой Тамарой: "Знаешь, Оль, а ведь Михалыч-то мой, царствие ему небесное, тоже так начинал. Сначала звонки украдкой, потом задерживаться стал... А потом выяснилось — молоденькая бухгалтерша с третьего этажа..." Нет-нет, только не это. Только не в их возрасте, не после стольких лет вместе!
Она машинально потянулась к шее, где на золотой цепочке висело обручальное кольцо — последние годы пальцы так распухали к вечеру, что носить его на руке стало невозможно. Тридцать лет... Тридцать лет оно было символом их любви, их верности. Неужели теперь...
Тяжело опустившись в кресло, Ольга закрыла лицо руками. В голове крутились обрывки мыслей: "Неужели в нашем возрасте... Может, я что-то себе придумываю... Но почему он удаляет звонки? Почему прячется? Кто она?"
Последняя мысль обожгла болью. "Она". Почему-то Ольга была уверена, что звонила женщина. И эта уверенность пугала ее больше всего.
Сон не шел. Ольга ворочалась в постели, прислушиваясь к размеренному дыханию мужа. Каждый его вдох отдавался в ушах, словно удар колокола. Тридцать лет она засыпала под это дыхание, находя в нем успокоение. А сейчас... сейчас оно казалось чужим, почти враждебным. Как он может так спокойно спать?
Часы на прикроватной тумбочке показывали третий час ночи, их зеленые цифры отбрасывали призрачный свет на фотографию, где они с Сергеем, молодые и счастливые, держат на руках новорожденного Димку. А она все никак не могла выбросить из головы этот странный вечерний разговор.
В конце концов она осторожно встала, стараясь не разбудить Сергея, и вышла из спальни. Может быть, травяной чай поможет успокоиться? Она медленно спустилась на первый этаж, включила свет на кухне...
И замерла.
Куртка Сергея небрежно висела на спинке стула. Тот самый телефон торчал из кармана, словно дразня ее. Экран мигнул от пришедшего уведомления, и Ольга невольно вздрогнула. Кто пишет ему в такой час? Она почувствовала, как сердце начинает колотиться где-то в горле, а ладони становятся влажными. Один шаг, всего один шаг – и она узнает правду. Но имеет ли она право? За тридцать лет совместной жизни они никогда не проверяли телефоны друг друга, это было их негласное правило. Доверие – хрупкая вещь, разбить легко, а склеить потом невозможно...
Нет-нет, она не станет проверять его телефон. Это низко, недостойно. Они всегда доверяли друг другу... Но предательский голосок в голове шептал: "А он? Он доверяет тебе, когда удаляет звонки?"
Она решительно отвернулась и начала греть воду. Звук закипающего чайника отдавался в ушах каким-то тревожным свистом. Чтобы отвлечься, Ольга открыла буфет, потянулась за чашкой... И вдруг вспомнила.
Там, в кабинете, в нижнем ящике письменного стола, должна быть коробка со старыми фотографиями. Они собирали их для семейного альбома к их тридцатилетию, но так и не закончили... Может быть, там она найдет что-то, что поможет понять?
Ольга даже забыла про чайник. Почти на цыпочках она прошла в кабинет, включила настольную лампу. Желтый свет создавал причудливые тени, от которых по спине пробегал холодок. Выдвинула нижний ящик — он предательски скрипнул в ночной тишине.
Вот она, коробка. Пальцы дрожали, когда она снимала крышку. Фотографии, десятки фотографий... Их свадьба, рождение детей, отпуск на море, день рождения мамы... Такие родные, знакомые до последней детали снимки. И вдруг...
Фотография выпала из стопки, перевернувшись лицевой стороной вниз. На обратной стороне выцветшими чернилами было написано: "Ирина, 1987". Почерк показался знакомым – так писала свекровь, Анна Петровна. О͏льга почувствовала, как земля уходи͏т у нее из-под ног, когда она переворачивала͏ ф͏отографию дрожащей рукой͏.
Сергей, который был совсем моло͏дым, был в той же͏ узорчатой руб͏ашке, кот͏орую она помнила с их пер͏вых встре͏ч, улыбался и обни͏мал симпатичную темноволосую дев͏ушку. Они стоят на фоне какого-то парка, осенние листья кружатся вокруг них, застывшие на фотобумаге навечно. В их позах, в их взглядах столько близости, столько тепла... Ирина. Это имя обожгло память, словно удар тока.
И вдруг память услужливо подбросила воспоминание: много лет назад, кажется, это было вскоре после их свадьбы, она случайно услышала разговор свекрови с соседкой. "А ведь Ирочка-то была его первой любовью... Как он убивался, когда она уехала в Москву! Думали, не переживет..."
Ольга опустилась на стул, не выпуская фотографию из рук. Первая любовь... Она никогда не спрашивала Сергея о его прошлых отношениях, а он и не рассказывал. Им это казалос͏ь несущественны͏м — у н͏их была своя͏ уникальная история л͏юбви и совместно͏й жизни.͏
Но теперь... Теперь эти странные звонки, его нервозность, попытки что-то скрыть... Неужели Ирина вернулась? После стольких лет? Зачем?
— Оля? Что ты делаешь?
Она вздрогнула от неожиданности. В дверях стоял Сергей, заспанный, в домашней футболке и пижамных штанах. Его взгляд упал на фотографию в ее руках, и лицо изменилось — будто захлопнулась какая-то дверь.
— Кто она, Сережа? — голос прозвучал хрипло, чуть слышно. В горле пересохло, каждое слово давалось с трудом. — Это ей ты звонишь? Или она звонит тебе? Я имею право знать... имею право...
Ее голос сорвался, и последние слова потонули в тишине. За окном пролетела машина, на миг осветив комнату призрачным светом фар, и в этом свете лицо Сергея показалось совсем чужим, незнакомым.
— Оля, милая, — он шагнул к ней, протягивая руки, но она отшатнулась, прижимая фотографию к груди. — Ты все не так поняла...
— Не так поняла? — теперь она почти кричала, и где-то на втором этаже испуганно заскрипела соседская дверь. — А как я должна понимать твои тайные звонки? Твою нервозность? Эту фотографию?! Что здесь можно понять не так?!
Но что ждёт Ольгу и Сергея дальше? Смогут ли они действительно оставить прошлое позади? Подпишитесь на канал, чтобы не пропустить продолжение этой истории в следующей части!
Алена Мирович| Подписаться на канал
Вторая часть: