*НАЧАЛО.
Глава 22.
- Что ты, Николай, никак испужался меня, - сказала Пелагея, Николай видел, та не понимает, что он видит её истинный лик, - Я по воду пришла на родник-то. Что-то ты бледный какой-то… никак захворал? Как же ты такой в дорогу пустишься? Оставайся у нас, оправишься, а уж после и пойдёшь. Оставайся, оставайся…
Её голос загудел как-то утробно, завертелся вокруг Николая, тот видел, как болотный сизый туман сгустился рядом, обернув его ноги, и тут же будто вывернулся, став плотным серым комком грязи, она сужалась, подползая ближе к его ногам.
Николай опустил плечи, лицо его стало безвольным, отрешённым, руки повисли, как плети, а Пелагея подходила всё ближе и ближе. Голос её гудел утробно, уже и слов не разобрать, будто все они слились в единую неведомую песнь.
Николай слышал думы вывертня! Пелагея радовалась, что удалось ей заполучить себе невесть кого, а самого Хозяина! Это же теперь сколько силы испить можно, человека и волка, да с таким ведовством она сможет многое, не станет сидеть здесь, у чёрного болота, хотя и в нём её силы есть, большие! Но теперь, взяв силу Хозяина она сможет и в деревню ходить, и в село большое! А там!..
Там самое вкусное – малые дети! Чистые души, а потому сильные, вкусные! Вывернуть и выпить, станут они её последышами, многие, многие станут! Потому что страшную цену заплатила Пелагея за то, чтоб дана ей была чёрная сила вывертня! Родную кровиночку, дочку ещё нерождённую она отдала, как и уговаривались!
Николай чуял то, что было внутри вывертня, видел то, что было в Пелагее… А когда-то она была человеком, простой девушкой, жила в большой деревне. Только когда чёрный мор пришёл в те края, собрал её отец семью да нехитрый какой скарб, погрузил на подводу, и отправился подальше от гиблых мест. Да вот только и хворь с собой увёз, на той же подводе.
Сперва жену схоронил, потом троих сыновей, видела это всё Пелагея, видела, как исходят чёрной кровью мать да браться, плакала и тряслась её душа. Сердилась она на отца за то, что тот говорил ей: «Молись, Палаша, за мать молись, за братьев!»
Молилась Пелагея, истово и непрестанно, да только не за мать и братьев, за себя одну молилась, просила оградить её, уберечь. Так и добрались они с отцом до небольшого села, ничего, отошла хворь, сдюжили. Добрые люди их приветили, пустили в пустую избу на околице, на обзаведение кой-чего собрали, да и стала Пелагея с отцом жить. Бедно жили, тяжко и впроголодь, а Пелагея выросла в редкую красавицу, тут её и приглядел сын местного урядника. Да только Палаше он не по душе был – рыжий да рябой, рот кривой да зубы как у кролика!
Не послушал её отец, думал, будет дочка жить в достатке да сытости, вот и отдал её замуж за нелюбого. Постыл он Пелагее, сил не было на мужа глядеть, а тот не вовсе дурак – понял это… да и стал жену молодую учить-поколачивать, совсем не стало Пелагее житья!
А как она затяжелела, лютой ненавистью мужа возненавидела, тут и решила утопиться. Всё одно жизнь до того ей постыла, что уж солнце чёрным казаться стало! Пошла в лес, озеро большое неподалёку было, да только как оказалась Пелагея у небольшого пруда, и сама тогда не поняла, вроде не было его тут никогда…
И явился ей тогда, чёрный, с глазами страшными, сам словно в огне да в дыму. Стоит перед ним Пелагея, а и на страх уже сил нет, глаза закрыла – пусть всё закончится, жизнь эта проклятущая!
Не убил её тот, страшный! Что сказал, что велел – того Пелагея никогда никому не сказывала, да только углядев теперь это в Пелагеиной душе, ужаснулся Николай…
Вошла тогда Пелагея в тот чёрный прудик, скинула дитя, а взамен получила вывертневу силу. Вертеть могла человеком, коли у того изъян какой в душе имелся, брать его силу, богатство наживать, всё могла…
Другой вернулась Пелагея тогда в мужнин дом. А к обедне он и преставился, лекарь местный только руками развёл – поди знай, может, хворь какая приключилась! Эвон, как внутрах у покойного пусто стало, словно «выпили» его!
А следом отец Пелагеи в мир иной ушёл, страшно уходил, долго его корчило. Соседки крестились, на такое диво глядя, чтоб человека на смёртном одре так коверкало, молились да приговаривали рядом сидевшей Пелагее:
- Молись, Палаша, за батюшку своего, молись крепче!
Сидела Пелагея у одра отцовского и молилась, конечно… кому только, не слыхать того было. А только после полуночи страшно крича испустил дух Палашин отец, да так его вывернуло, что в домовину еле уложить смогли.
Зажила Пелагея одна, а после посватался к ней Тихон, откудова такой в селе появился, никто не знал. Вдруг пришёл по дороге утром, да и остался на малом постоялом дворе, что у моста на реку окнами стоит. Пошла за него Пелагея, удивлялись сельчане, шептались, да оно дело молодое – не век молодой вдове одной сидеть.
Немного времени прошло, стало чудное на селе твориться. Дети мрут, стариков крутит-корёжит, молодки дитя не носят, скидывают. Мужики обессилели, кровью кашляют, мрут один за одним. Страшно…
И только Пелагея с Тихоном справные да румяные, будто горем людским себе жизни прибавляют. Тут уж не просто слухи пошли, косо народ глядит…
У кузнеца местного жена померла, страшно корчило женщину, да говорили про неё, будто она ведала, и перед кончиною успела мужу что-то шепнуть. Обезумел кузнец от горя, взял молот свой да и пришёл к Пелагеиной избе, а та пуста стоит. Ничего нет, добро всё собрали, только от подвод тяжёлых след в лес ушёл.
Ну, народ собрался, знамо дело, кинулись догонять, да только куда ни идут – всюду одна дорога по-за околицу ведёт – к малому пруду. Испугались, а как тут не испугаешься, когда не было тут пруда того испокон веков, а тут – вот он, рябь по воде идёт.
Вернулись от греха в село, избу Пелагеину дотла сожгли, место окропили, батюшка местный сам досиня бледный со страху молебен читал. И старую избу, где Пелагея с отцом селились, ту тоже сжечь собрались, а только как к ней пришли – она сама по себе красным огнём вспыхнула. Тут уж все в церкву кинулись, молиться да души свои спасать. Тем и охранились, ушло тогда зло, и пруд тот страшный пропал, как не бывало.
Всё это видел Николай сейчас, как на ладони ему душа вывертнева легла. И как добрались Пелагея с Тихоном до другого села, да там уж слухи шли, один другого страшнее, не пустили их, чуть на вилы не подняли, вот тогда и ушли они в лес, к Пигоза-ручью. Голодно стало, а как тут – души человеческие редко сюда приходят, не испить…
Тихон стал кой-как заманивать, да старался тех, у кого с собой добра было, чем поживиться. Про камни драгоценные он Николаю не соврал, вот только не в ручье он их нашёл, а человека за них сгубил. И после ещё много, не одного – все нашли в болоте упокоение, которое своим умением вывертневым Пелагея из Пигозы-ручья устроила.
И вот теперь радовалась Пелагея! Да с такой силой, какая у Человека-волка есть, они не станут тут сидеть, в лесу, впроголодь! В село пойдут, большое, а может и вовсе в город, потому как такой морок она сможет сделать, что никто их с Тихоном не распознает.
Ещё шаг, и протянет свои руки вывертень человеческий, возьмёт Николая за душу, всё, конец придёт человеку-волку! А тот стоит в мороке, как и все прочие тут стояли, не в силах двинуться, а оно и понятно – вывертнева тесёмочка его крепко держит!
Да только не ждала того Пелагея-вывертень, не знала, что давно уже не её сила в той тесёмочке! Рванул Николай в шеи тесьму, да и накинул на вывертня.
Застонало, загудело черное болото, туман, ползущий к ногам Николая, скрутился и ринулся назад, к топи родной. Сруб у родника развалился, словно взбунтовались его чистые воды.
На берегу болота, прямо перед Николаем лежало чёрное, похожее на большого слизня тело. Рот его открывался, показывались зубы, оно выворачивалось и становилось Пелагеей, она кричала, страшно её корёжило, превращая обратно, в чёрный вывертень, и так много кратно, снова и снова.
Продолжение здесь.
Дорогие Друзья, рассказ публикуется по будним дням, в субботу и воскресенье главы не выходят.
Все текстовые материалы канала "Сказы старого мельника" являются объектом авторского права. Запрещено копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем. Коммерческое использование запрещено.