Таисия не помнила уже, когда нормально спала за эти два года. Так, проваливалась в небытие, в темную пустоту, а после ловила себя на том, что она снова думает о чем-то. Мысли, воспоминания, эмоции – картинки сменяли друг друга, словно яркие стеклышки в детском калейдоскопе.
«Два года. Уже два года», – роились мысли. – «А успокоение так и не приходит. Знаю, надо смириться, принять его уход. Но как? Он ушел, и моя жизнь ушла вместе с ним».
Таисия встала с кровати, бросила взгляд на комод. Там в рамочке стояло фото, на нем были она и ее муж, Герман Климович Ласточкин.
Она улыбнулась этим счастливым людям.
– Герка, привет! Помнишь свою Таську? – обняв свои плечи тонкими руками, она села снова на кровать и заплакала.
Как маленький ребенок, женщина сидела и раскачивалась из стороны в сторону.
– Герка, Герка, ну как же так? Ведь ты говорил, ты обещал мне, что не бросишь свою Таську никогда… И ушел. Ушел так далеко, откуда нет дороги назад. А я дышать без тебя не могу-у-у …
Через время женщина встала. Не глядя, стянула со спинки стула шелковый халат, надела его, она не заметила, что халат был изнанкой вверх.
Таисии было все равно. Как в фильме – «что воля, что неволя, все одно…»
Пройдя мимо ванной, Таисия на автомате шла без тапок на кухню. Голые ступни горели, они не чувствовали прохлады пола. Зашумел чайник.
«Кофе. Надо сделать кофе. Митька скоро позвонит, надо держать себя в руках перед ним. Ему тоже больно. Он так любил отца…»
С чашкой дымящегося напитка Таисия зашла в мастерскую. Герман очень любил свою жену, он специально купил огромную квартиру. В ней были детская, родительская спальня, кабинет, мастерская, гостиная.
Это была бывшая коммуналка, которая превратилась в сказочный дворец с восточными коврами, бархатными и атласными портьерами. Муж восхищался вкусом жены, хотя иногда и посмеивался:
– Таська, откуда в тебе это? Ты ведь в детстве хлеба досыта не видела, а тяга к роскоши ой-ой-ой какая!
– Гер-р-рман, я в прошлой жизни была Хюррем, или Жасмин, или еще какой принцессой. А ты был моим возлюбленным. Поэтому где бы ты ни жил, я обязательно буду в этом же городе. И мы снова и снова найдем друг друга, – женщина ласково обнимала мужа за шею и целовала в губы.
Резкий звонок телефона заставил ее вздрогнуть, Таисия расплескала кофе.
– Мам, ты как?
– Сыночек! Все хорошо.
– Мам, хочешь, я приеду к тебе? Я правда могу. Я возьму отпуск и прилечу.
– Мальчик мой, ты сейчас нужнее своей семье. Как ты оставишь Лерку одну? Она еще так слаба после родов. У вас двое детей. Нет, нет и нет. Пожалуйста, будь с ними. Ей очень нужна твоя помощь, – рука, державшая телефон, дрожала и слабела.
– Мамуль, помни, надо жить. Ты теперь живешь за себя и за него тоже. Он очень любил тебя. И я люблю. И мы все…
– Спасибо, Митенька. Обними от меня Лерку, поцелуй моих внуков. Пока! – Таисия говорила ровно, сдерживая дыхание.
«Фух, кажется, Митька не заметил», – она громко вдохнула воздух и развела в сторону руки.
Сын прав, надо жить. А как? Почти два года выпали из ее жизни, она не могла есть, спать, рисовать. Сил хватало только на разговор с сыном, а потом она снова расползалась туманом, распадалась на атомы.
В мастерской, огромной комнате, сделанной из двух спален, стояли мольберты. Таисия ходила между ними, словно между березами в лесу. Белые холсты, тронутые местами краской, были холодны и равнодушны к горю женщины, потерявшей любимого мужа.
Ночью она забылась тяжелым сном.
– Таська, милая!
– Герка, ты живой!
– Таська, ну зачем ты плачешь? Мы же снова встретимся, просто должно пройти время.
– Герка, я так скучаю…
– Знаю, милая. Я тоже скучаю. Почему ты перестала садиться за руль?
– Герка, я не могу. Ведь там, в этой машине, не стало тебя. Ты забыл? Я не могу быть в ней без тебя.
– Глупая ты моя, я же всегда рядом. Воздух вокруг тебя – это я, ветер, залетевший в окно, – это я, лунная дорожка на воде – это тоже я. Я люблю тебя, Таська!
– Я тоже люблю тебя, Герка, – прошептала Таисия.
Она провела рукой по подушке – та была мокрая от слез.
Женщина долго смотрела в потолок, затем встала и отправилась в ванную. Она долго смывала с себя ночные слезы и печаль.
Через час она была готова.
В зеркале Таисия увидела свое отражение – высокая, еще красивая, длинные темные волосы потеряли блеск и оттенок, лицо отекшее. Таисия надела темные очки и взяла ключи от машины.
Через сорок минут она была на месте. Здесь, на этом перекрестке два года назад у ее мужа оторвался тромб.
Они ехали из гостей, и Герман уступил руль жене, ведь он выпил граммов пятьдесят коньяка. Муж что-то говорил про друзей, про работу, потом замолчал.
Таисии показалось, что он задремал, на перекрестке она посмотрела на мужа. Глаза ее расширились, и она закричала. У нее началась истерика.
К машине подбежали люди, они вывели Таисию и дали ей воды, вызвали «Скорую». Но все было кончено.
– Мгновенно. Искренне сочувствую вам, – произнес доктор, а женщина упала без чувств.
Машина стояла на обочине, горели аварийные огни. Таисия крепко сжимала руль, на мгновение ей показалось, что она уловила какое-то движение сбоку в траве.
Женщина повернулась и сняла очки. Маленький щенок шоколадного цвета двигался в сторону проезжей части. Таисия выскочила из машины. Она схватила малыша и стала оглядываться вокруг в надежде увидеть хозяина щенка. Но никто не бежал за ним, только занятые своими мыслями прохожие ручейком двигались по тротуару.
– Ты чей, малыш? Откуда ты? – Таисия почувствовала влагу на руках.
Она аккуратно осмотрела собачку и увидела свежие раны, его или покусали, или побили.
– Господи! Да как так можно?
Держа щенка в одной руке, другой она открыла багажник и достала из сумки полотенце. Завернув щенка, она села за руль и положила беднягу на колени.
– Едем, зайка. Сейчас тебя посмотрит врач. Ты только не бойся!
Щенок тонко пищал, пытаясь вылезти из полотенца, но Таисия крепко придерживала его, чтобы оно не размоталось.
***
– Ну что я скажу вам, рентген показал, что травмы не опасные. Неприятно, конечно, но все это решаемо. Только следить надо за малышкой. Прогулки только возле дома и где-то в безопасном месте, – врач пожурил женщину.
– Да я только что нашла щенка возле дороги. И никто не искал собачку, – оправдывалась Таисия.
– Ну тогда надо искать ее хозяев, а пока оформить паспорт, дать ей имя. Поиски могут занять время. И кстати, вы будете лечить щенка, прививки и все такое? Девочку ведь могли и выбросить, – врач посмотрел поверх очков.
– Да, конечно. Я заберу ее. Вы все напишите, что нужно. Я буду приезжать именно к вам для всех процедур, – Таисия уже не могла оставить щенка.
– Тогда придумайте ей кличку.
Женщина задумалась, посмотрела в сторону и увидела возле окна искусственную пальму в высоком ящике.
– Пальма. Пусть будет Пальма. Ласточкина, – ее щеки порозовели.
– Хм, интересно. Пальма Ласточкина. Хорошо, я все напишу. И звоните, если что. Наша клиника круглосуточная. Даже если меня нет на работе, наши врачи окажут вам помощь.
– Спасибо, доктор.
С этого момента мир Таисии перевернулся с ног на голову.
– Или, наоборот, встал с головы на ноги, – ворчала женщина. – Ты не Пальма, ты Шельма какая–то… Мне с тобой даже кофе выпить некогда.
Процедуры, пеленки, глистогонки. Рваные раны зажили, потом полезли зубы, Пальма стала грызть все подряд.
Ножки дорогой мебели стали похожи на рухлядь, но Таисия только смеялась.
– Что значит вся эта роскошь по сравнению с тем, что ты меня любишь! А ты меня любишь? – Таисия поднимала щенка и смотрела в медовые глаза.
В ответ маленькая хулиганка высовывала язычок и старательно пыталась либо прикусить нос, либо лизнуть ее в щеку.
Пальма осталась с Таисией. Поиски прошлых хозяев не привели к успеху, ее просто выбросили в центре города.
Таисия запоем читала статьи в интернете. Она общалась с кинологами, зоопсихологами и даже не заметила, как втянулась в Жизнь.
– Мам, у тебя голос стал веселый! Ты как? Покажи мне свою хулиганку, – сын с интересом смотрел с экрана компьютера.
Он искренне радовался тому, что мама стала воскресать.
– Вот она, Митя. Такая забавная, – и Таисия рассказывала о бесчисленных проказах Пальмы.
– А теперь покажи мне моих внуков! – весело вскрикнула женщина.
И далее шли рассказы о детских шалостях малышей, которые так далеко от нее.
Пальма подросла, у Таисии наладился сон.
Еще бы! Прогулки, игры с мячом, перетяжки, новые знакомства с владельцами собак. Однажды утром, забыв про кофе, Таисия вошла в мастерскую. Вслед за ней туда прискакала проказница Пальма.
Как во сне художница взяла в руки кисть и краски. Через пару часов был готов первый портрет ее Пальмы. Пальмы Ласточкиной.
Таисия уже смелее смотрела вперед.
Через несколько месяцев она написала портрет Германа. Он смотрел на нее теми полными любви глазами, по которым она так тосковала, ей показалось, что муж улыбнулся ей.
Она села на пол возле мольберта, обняла обнаженные ноги и долго-долго смотрела в любимые глаза.
Пальма тихонечко легла за спиной, прижавшись всем телом к хозяйке.
***
– Таська, привет!
– Герка, любимый!
– Таська, портрет получился потрясающий!
– Ты его видел?
– А как же! Я же вокруг тебя, помнишь? Я рядом.
– Герка, я стала спать по ночам.
– Любимая, я так рад, что ты встретила Пальму. Она в тебя вдохнула жизнь.
– Я соскучилась, Герка…
– Таська, не торопись ко мне. Мы будем вместе, только попозже. Живи за нас обоих, люби Пальму, общайся с внуками. А я буду смотреть на вас и радоваться.
– Герка!
– Таська!
***
Таисия Ласточкина стала писать портреты животных, теперь она художник-анималист.
В своей огромной квартире она стала организовывать встречи творческих людей. Поэты, писатели, художники, барды находили приют в этом гостеприимном доме. А со стены за ними наблюдал Герман, его портрет восхищал всех, кто его видел.
А Герман всегда был рядом со своими любимыми людьми. Точно так же рядом с нами наши близкие, ушедшие в вечность. И они искренне радуются нашим успехам, огорчаются нашим печалям. И мы будем тоже наблюдать за любимыми в свое время. Главное, жить здесь и сейчас. Таисия смогла, и мы можем. Приглашенный автор Вита Сапфир