"Мечта или кошмар?" - написала я в своем дневнике вечером после первой встречи с его матерью. Три простых слова, за которыми скрывалась целая буря эмоций. Тогда я еще не знала, что эта запись станет началом долгой истории борьбы за право быть счастливой.
Всё началось в тот промозглый октябрьский вечер, когда я забежала в книжный магазин на Чистых прудах. На улице моросил дождь, и витрины манили теплым светом и обещанием уюта. Я бродила между стеллажами, наслаждаясь запахом новых книг и тишиной, нарушаемой только шелестом страниц.
- Простите, - раздался рядом приятный мужской голос, - вы не могли бы...
Я обернулась и застыла. Высокий темноволосый мужчина смотрел на меня с легкой улыбкой. В руках он держал потрепанный томик "Мастера и Маргариты".
- Я ищу это издание, но новое. Не подскажете, где здесь классика?
- Вообще-то я сама его ищу, - я улыбнулась в ответ. - Может, поищем вместе?
Так начался наш с Андреем роман. Классическое знакомство в книжном магазине - банально, но так романтично. Мы проговорили два часа, пока нас вежливо не попросили уйти - магазин закрывался. Под дождем добежали до ближайшего кафе, где просидели еще три часа, обсуждая книги, музыку, работу...
- Я программист, - рассказывал Андрей. - Знаю, звучит скучно, но мне нравится. А ты?
- Редактор в издательстве. И нет, программисты - это интересно.
Он проводил меня до дома, взял номер телефона. А на следующий день мы снова встретились - теперь уже в jazz-клубе, где играли живую музыку.
Всё было идеально. Слишком идеально, как оказалось позже.
- Тебе сколько лет? - спросил Андрей через неделю наших встреч.
- Тридцать, - я насторожилась. - А что?
- Просто... - он замялся. - Я немного младше. Мне двадцать семь.
- И что? - я пожала плечами. - Какая разница?
О, если бы я знала тогда, какой огромной покажется эта разница его матери! Но в тот момент мы были счастливы и беззаботны. Влюблены по уши, как подростки.
Через месяц Андрей предложил познакомить меня с родителями. Я согласилась, хотя где-то внутри шевельнулось нехорошее предчувствие.
- Мама! - Андрей позвонил в дверь квартиры на Арбате. - Открывай, мы пришли!
Дверь распахнулась, и я увидела её - женщину, которая станет главным испытанием в моей жизни. Вера Николаевна выглядела моложе своих пятидесяти пяти - подтянутая, ухоженная, с идеальной укладкой и маникюром.
- Андрюшенька! - она заключила сына в объятия, словно не видела его год, а не неделю. Потом перевела взгляд на меня, и температура в прихожей, казалось, упала на несколько градусов.
- А это... - начал Андрей.
- Марина, - я протянула руку. - Очень приятно познакомиться.
Вера Николаевна едва коснулась моих пальцев.
- Взаимно, - сухо произнесла она. - Проходите.
Квартира поражала идеальной чистотой и каким-то музейным холодом. Всё блестело, сверкало, но казалось нежилым. На стенах - фотографии Андрея в разном возрасте: вот он младенец, вот первоклассник, вот выпускник...
- Присаживайтесь, - Вера Николаевна указала на диван. - Чай, кофе?
- Чай, если можно, - я старалась говорить уверенно, хотя внутри всё дрожало под её изучающим взглядом.
- И где же вы познакомились? - спросила она, разливая чай в тонкие фарфоровые чашки.
- В книжном магазине, - улыбнулся Андрей. - Представляешь, мам, оба искали "Мастера и Маргариту"!
- Как мило, - в её голосе звучал плохо скрываемый сарказм. - И чем же вы занимаетесь... Марина?
- Я редактор в издательстве "Альфа-книга".
- Редактор? - она приподняла безупречно выщипанные брови. - И давно?
- Восемь лет.
- Надо же... - она сделала паузу. - А сколько вам лет, простите за нескромный вопрос?
Вот оно. Я почувствовала, как напрягся Андрей.
- Тридцать.
Чашка в руках Веры Николаевны звякнула о блюдце.
- Тридцать?! - она повернулась к сыну. - Андрюша, ты в своем уме?
- Мама! - его голос стал жестким.
- Что "мама"? Я должна молчать, когда мой сын связывается с женщиной, которая...
- Которая что? - тихо спросила я.
- Которая явно ищет молодого обеспеченного мужа! - отрезала она. - В вашем возрасте пора бы уже иметь семью, а не охотиться на чужих сыновей!
- Мама, прекрати! - Андрей вскочил. - Мы уходим.
- Конечно, уходите! - она тоже встала. - Она уже настроила тебя против матери! Ты теперь слова поперек не даешь сказать!
Мы выскочили из квартиры под звук её рыданий. Молча спустились по лестнице. Только на улице Андрей заговорил:
- Прости. Я не думал, что она так отреагирует.
- Всё нормально, - соврала я.
Но ничего не было нормально. Это была только первая битва в длинной войне.
Следующие недели превратились в кошмар. Вера Николаевна звонила Андрею по несколько раз в день. Я случайно слышала обрывки разговоров:
- Сынок, одумайся! Она же старше тебя!
- Ты еще молод, найдешь хорошую девочку...
- Я места себе не нахожу, не могу спать...
Андрей держался стойко, но я видела, как ему тяжело.
- Может, нам стоит...
- Даже не думай, - он прервал меня. - Я люблю тебя и не позволю маме разрушить наше счастье.
В декабре он сделал мне предложение. Прямо в том самом книжном магазине, где мы встретились. Встал на одно колено между стеллажами, достал кольцо...
- Ты с ума сошел! - раздался вдруг знакомый голос.
Мы обернулись. В проходе стояла Вера Николаевна. Как она узнала? Следила за сыном?
- Мама, что ты здесь делаешь? - Андрей все еще стоял на одном колене, сжимая кольцо.
- Спасаю тебя от чудовищной ошибки! - она шагнула к нам. - Немедленно убери это кольцо!
Люди вокруг начали оборачиваться. Кто-то достал телефон, видимо, готовясь снимать скандал.
- Мама, хватит. - Андрей поднялся и повернулся ко мне: - Марина, ты выйдешь за меня?
- Да, - прошептала я, игнорируя возмущенный вздох Веры Николаевны.
Кольцо скользнуло на палец под аккомпанемент аплодисментов случайных свидетелей и рыданий будущей свекрови.
- Ты пожалеешь об этом! - бросила она, и вышла из магазина.
Подготовка к свадьбе превратилась в настоящую войну. Вера Николаевна саботировала каждое решение:
- Белое платье? В твоем возрасте? Неприлично!
- Этот ресторан? Слишком дорого! Думаешь, я не понимаю, что ты охотишься за нашими деньгами?
- Почему так мало гостей с твоей стороны? Стыдно приглашать родственников?
Мои родители были в шоке от её поведения.
- Доченька, может, одуматься? - спрашивала мама. - Такая свекровь...
Но я любила Андрея. И он любил меня.
Свадьба состоялась в мае. Вера Николаевна пришла в черном платье - "случайно" выбрала такой наряд. Весь вечер сидела с каменным лицом, отказываясь фотографироваться.
А потом начались будни.
- Андрюша, ты похудел! - причитала свекровь при каждой встрече. - Она тебя не кормит?
- Квартира грязная! Разве так должна выглядеть семейная жизнь?
- Когда же вы подарите мне внуков? Хотя... в таком возрасте...
Я молчала. Терпела. Пыталась наладить отношения:
- Вера Николаевна, может, сходим вместе по магазинам?
- Хотите, я приготовлю ваш любимый пирог?
- Приходите к нам на выходные...
Всё бесполезно. Любая моя инициатива воспринималась в штыки.
А потом я забеременела.
Тест показал две полоски ранним утром субботы. Я сидела на краю ванны, не веря своим глазам. Мы так долго этого ждали!
- Андрей! - позвала я дрожащим голосом.
Он влетел в ванную, встревоженный, сонный. Я молча протянула тест. Его глаза расширились, а потом лицо озарилось такой счастливой улыбкой...
- Я буду папой? - прошептал он. - Правда?
Мы обнялись, смеясь и плача одновременно. В этот момент зазвонил телефон.
- Это мама, - вздохнул Андрей. - Она звонит каждое утро проверить, как я.
- Скажем ей?
- Давай подождем. Хотя бы первый триместр.
Но Вера Николаевна словно почувствовала что-то. Уже через неделю она заявилась к нам без предупреждения.
- Ты какая-то странная, - она прищурилась, разглядывая меня. - Что-то случилось?
- Всё хорошо, - улыбнулась я.
- Не ври! - она повернулась к сыну. - Андрюша, она что-то скрывает!
- Мама...
- Я беременна, - выпалила я. Молчать дальше не имело смысла.
Повисла тишина. Вера Николаевна побледнела.
- Что? - её голос дрогнул. - Как... как это возможно?
- Обычным способом, мам, - усмехнулся Андрей. - Мы ждем ребенка. Ты станешь бабушкой.
- Бабушкой... - она опустилась на стул. - В твоем возрасте... это опасно! Нужно сделать все анализы! Вдруг что-то не так?
- Мы уже записались к врачу, - спокойно ответил Андрей.
- К какому врачу? - она встрепенулась. - Нет-нет, я договорюсь с Людмилой Сергеевной, она лучший гинеколог...
Так начался новый этап нашей войны. Теперь Вера Николаевна контролировала каждый мой шаг:
- Почему ты ешь эти фрукты? От них изжога!
- Нельзя поднимать руки выше головы - пуповина обмотается!
- Ты слишком много двигаешься! Нужно лежать!
Я задыхалась от её гиперопеки. Андрей пытался ограничить общение, но она находила способы вмешиваться.
Беременность протекала тяжело. Токсикоз не отпускал до пятого месяца. Я похудела, ослабла. И каждый день слышала:
- Я же говорила! В твоем возрасте рожать опасно!
На седьмом месяце у меня начались проблемы с давлением. Врач прописал постельный режим.
- Вот и всё! - торжествующе заявила Вера Николаевна. - Я переезжаю к вам. Кто-то же должен следить за порядком!
- Не нужно, мама, - попытался возразить Андрей. - Я взял удаленную работу, справимся.
- Справится он! - фыркнула она. - Ты даже яичницу пожарить не можешь!
Так в нашей двухкомнатной квартире появился третий жилец. Вера Николаевна заняла гостиную и с головой погрузилась в заботу обо мне. Вернее, в то, что она считала заботой:
- Лежи! Куда пошла?
- Этот суп слишком острый для беременной!
- Почему телевизор включила? От него излучение!
Я чувствовала себя заключенной. Даже в туалет ходила под её бдительным контролем. Андрей видел мое состояние, но боялся конфликта - я была слишком слаба.
Роды начались неожиданно, на две недели раньше срока.
- Я вызываю скорую! - закричала Вера Николаевна. - Только спокойствие!
Сама она при этом металась по квартире, хватаясь за сердце и причитая:
- Господи, только бы всё обошлось! Я же говорила - опасно рожать в таком возрасте!
В роддоме она пыталась прорваться со мной в родильный зал:
- Я должна проконтролировать! Эти врачи такие неопытные!
Спасибо медсестрам - они твердо выставили её за дверь.
София появилась на свет ранним утром. Маленькая, но абсолютно здоровая. Когда мне принесли её на первое кормление, я расплакалась от счастья.
- Вылитый Андрюша в детстве! - воскликнула Вера Николаевна, ворвавшись в палату. - Давайте её мне, я знаю, как правильно держать!
Первые недели с новорожденной превратились в настоящий ад. Вера Николаевна так и не съехала от нас, осталась "помогать с малышкой".
- Ты неправильно кормишь! - она выхватывала Софию у меня из рук. - Нужно строго по часам!
- Почему не пеленаешь? В мое время...
- Опять эти памперсы! От них опрелости!
- Ребенок слишком много спит - буди каждые два часа!
Я не высыпалась, постоянно плакала. Молоко стало пропадать.
- Ну вот, - торжествовала свекровь, - я же говорила! Давайте купим смесь. У меня знакомая в аптеке работает...
- Нет! - я впервые повысила голос. - Я справлюсь!
И справилась. Молоко вернулось. София набирала вес, хорошо развивалась. Но свекровь находила новые поводы для критики:
- Почему она так мало ест? В три месяца пора вводить прикорм!
- Что за музыка? Моцарт? Нужно русские народные - для развития!
- Эти игрушки слишком яркие - испортите зрение!
Когда Софии исполнилось полгода, я вернулась на работу. Три дня в неделю, удаленно. Свекровь восприняла это как личное оскорбление:
- Бросаешь ребенка ради денег? Вот она, современная мать!
Но самое страшное случилось, когда Софии исполнился год. Я оставила её с бабушкой на пару часов - нужно было съездить в офис подписать документы.
Вернувшись домой, я не узнала свою дочь. Её прекрасные золотистые кудряшки, которые я так любила расчесывать, были безжалостно обрезаны.
- Что вы наделали?! - я схватила расплакавшуюся Софию на руки.
- Мешали ей! - отрезала свекровь. - И вообще, я бабушка, имею право...
- Какое право?! - я почувствовала, как мое терпение окончательно лопнуло. - Какое право вы имеете уродовать моего ребенка?!
- Уродовать? - Вера Николаевна побагровела. - Да как ты смеешь! Я всю жизнь детей воспитываю!
- Одного! Вы воспитали одного ребенка! И теперь пытаетесь исправить все свои ошибки на моей дочери!
София плакала у меня на руках, испуганная криками.
- Ах так?! - свекровь схватила свою сумку. - Тогда вообще обходитесь без меня! Посмотрим, как ты справишься!
- Прекрасно справлюсь! Без ваших бесконечных придирок, без вашего контроля, без ваших "советов"!
Она выскочила из квартиры, хлопнув дверью так, что задрожали стены. София разрыдалась еще сильнее.
- Тише, маленькая, тише, - я укачивала дочку, глотая слезы. - Все будет хорошо.
Вечером состоялся серьезный разговор с Андреем.
- Я больше не могу, - сказала я, показывая изуродованные волосы дочери. - Это последняя капля.
Он долго молчал, глядя на спящую Софию.
- Знаешь, - наконец произнес он, - я давно должен был это сделать.
На следующий день он поехал к матери. Вернулся поздно вечером.
- Я все сказал ей. Что мы любим её, но не позволим разрушить нашу семью. Что она может видеться с Софией, но только в нашем присутствии. И что если она не примет эти условия...
Он не закончил фразу. Не нужно было.
Две недели от Веры Николаевны не было ни звонков, ни сообщений. Я наконец-то могла спокойно заниматься дочкой, работой, домом. София стала спокойнее, перестала вздрагивать от каждого громкого звука.
А потом раздался звонок.
- Марина? - голос свекрови звучал непривычно тихо. - Можно... можно мне прийти?
Я переглянулась с Андреем.
- Приходите.
Она пришла с огромным пакетом игрушек и тортом. Села на край дивана, неловко теребя сумочку.
- Я... я много думала, - начала она. - Знаете, мы с отцом тоже в книжном познакомились.
Она достала платок, промокнула глаза.
- Я была такой счастливой тогда. Молодой, влюбленной... А потом Андрюша родился, и я... я так боялась сделать что-то не так. Читала все книги по воспитанию, следовала всем советам... Муж говорил, что я слишком давлю, но я не слушала. Мне казалось, я знаю лучше.
София, которая играла на ковре, вдруг подползла к бабушке и протянула ей свою любимую игрушку - плюшевого зайца.
- Смотрите, - улыбнулась я, - она вас простила.
Вера Николаевна расплакалась, прижимая к себе внучку.
- А вы? - посмотрела она на меня. - Вы сможете простить?
Я смотрела на эту сцену - растерявшую свою надменность свекровь, и мою маленькую Софию, доверчиво прильнувшую к ней - и понимала: иногда прощение нужно не только тому, кого прощают, но и тому, кто прощает.
- Думаю, мы все можем начать сначала, - тихо сказала я.
С того дня всё начало меняться. Медленно, постепенно, но верно. Вера Николаевна больше не пыталась командовать, не критиковала мои методы воспитания. Она просто приходила в гости, играла с внучкой, иногда оставалась на ужин.
Однажды я застала их за странным занятием: бабушка и внучка сидели на полу, окруженные старыми фотографиями.
- А это твой папа маленький, - рассказывала Вера Николаевна. - Видишь, такой же непоседа, как ты!
София хихикала, разглядывая снимки.
- А это... - свекровь запнулась, протягивая мне пожелтевшую фотографию.
На ней была совсем молодая Вера Николаевна с младенцем на руках. Такая счастливая, такая... похожая на меня сейчас.
- Знаете, - сказала она вдруг, - я ведь тоже боялась. Боялась не справиться, сделать что-то не так. Наверное, поэтому так давила на всех. Простите меня.
Я обняла её.
Прошло пять лет. София выросла умной и красивой девочкой. Её волосы давно отросли и стали еще красивее. Мы с Верой Николаевной научились не просто терпеть друг друга - мы стали настоящей семьей.
А недавно случилось то, чего никто не ожидал. Я снова беременна. Когда мы сообщили новость Вере Николаевне, она просто обняла меня и прошептала:
- Теперь у меня будет два самых красивых внука в мире.
Вечером, укладывая Софию спать, я думала о том, как удивительно устроена жизнь. Иногда самые сложные испытания приводят к самым важным победам. Не над кем-то - над собой.
- Мама, - сонно пробормотала София, - а братик будет похож на меня?
- Не знаю, солнышко. Но знаешь что? Он будет расти в семье, где все любят друг друга. По-настоящему.
- И бабушка тоже любит?
- Да, милая. Бабушка тоже любит. Очень-очень сильно.
Говорят, что время лечит. Но на самом деле лечит не время, а любовь. Настоящая, мудрая любовь, которая умеет прощать, понимать и принимать. Любовь, которая сильнее обид и предрассудков. Любовь, которая делает нас семьей.
И когда я смотрю на свою дочь, на мужа, на свекровь, ставшую мне почти матерью, я понимаю: все наши испытания были не зря. Они научили нас главному - быть счастливыми не вопреки, а благодаря. Благодаря умению прощать, понимать и любить.
Потому что настоящая семья - это не те, кто просто живет под одной крышей. Это те, кто научился принимать друг друга такими, какие они есть. Со всеми недостатками, странностями и прошлыми ошибками.
И теперь, когда меня спрашивают о секрете семейного счастья, я отвечаю просто:
- Любите. Прощайте. Начинайте сначала. И помните - нет ничего важнее семьи. Даже если иногда приходится очень постараться, чтобы стать настоящей семьей.