Снег падал крупными хлопьями, укрывая московские улицы белым покрывалом. В небольшом кафе на Чистых прудах было тепло и уютно. За окном мелькали прохожие, спешащие укрыться от непогоды.
— Ты выбрал меня или просто решил отомстить жене? — прямо спросила Катя, поднимая на Андрея свои зеленые глаза.
Он замер с чашкой кофе в руках. Вопрос, которого он боялся все эти месяцы, наконец прозвучал.
— Кать, ну что за глупости... — начал было он, но она перебила.
— Нет, не увиливай. Я должна знать. — Её пальцы нервно теребили салфетку. — Когда ты рассказывал про её увлечение фотографией, про то, как она перестала готовить ужины и интересоваться твоими делами... Я видела в твоих глазах обиду. Детскую, злую обиду брошенного мальчишки.
Андрей поморщился. Было что-то неуютное в том, как точно она считывала его эмоции.
— Послушай...
— Нет, это ты послушай, — она подалась вперед. — Я не хочу быть инструментом мести. Не хочу быть той, кем ты пытаешься заткнуть дыру в сердце. Я... я, кажется, влюбилась в тебя по-настоящему.
Часть 1. Начало конца
За полгода до этого разговора
— Ужинать будешь? — Андрей заглянул в комнату, где Ирина колдовала над фотографиями на компьютере.
— М-м-м... — рассеянно отозвалась она. — Да, да, сейчас... Только вот доделаю...
Он прислонился к дверному косяку, наблюдая за женой. Раньше она никогда не пропускала их совместные ужины. А теперь... Теперь он всё чаще ужинал один, глядя в телевизор.
— Может, хотя бы расскажешь, что там у тебя? — В его голосе прорезались нотки раздражения.
— Андрюш, ты не поверишь! — Ирина наконец оторвалась от монитора, глаза её сияли. — Помнишь тот снимок с пожилой парой в парке? Его взяли на выставку! Представляешь?
— Угу, — буркнул он. — А ужин сам себя приготовит, да?
Ирина словно споткнулась об эти слова. Улыбка медленно сползла с её лица.
— Что с тобой в последнее время? — тихо спросила она. — Ты... какой-то злой стал.
— Я злой? — он хмыкнул. — А ты не думала, что, может, я просто устал приходить в пустой дом? Где жена, которая раньше встречала меня с работы? Где наши разговоры за ужином? Где ты, Ира?
— Я здесь, — она встала, подошла к нему. — Просто... я наконец нашла себя. Понимаешь? После того, как Лешка уехал учиться, я думала, что всё — жизнь закончилась. А теперь...
— А теперь она начала новую жизнь, где мне места нет, — закончил он.
— Неправда! — В её голосе звенела обида. — Просто дай мне время. Это же не навсегда...
"Не навсегда," — эхом отозвалось в голове Андрея. Он развернулся и вышел из комнаты.
Уже в спальне, глядя в темный потолок, он достал телефон. Палец замер над именем "Катя" в списке контактов. Молодая, яркая сотрудница из отдела маркетинга. Она смотрела на него такими глазами... Вчера как бы случайно оставила свой номер.
"Может, поужинаем завтра?" — набрал он сообщение.
Ответ пришел почти мгновенно: "С удовольствием :)"
Часть 2. Танго втроём
Кафе в бизнес-центре гудело как улей. Катя сидела напротив, помешивая трубочкой молочный коктейль. На ней было простое чёрное платье, но выглядела она так, словно только что сошла с обложки журнала.
— Прикинь, — она чуть подалась вперёд, — вчера клиент говорит: "А давайте все логотипы сделаем розовенькими, такими... мимимишными". Я чуть со стула не упала!
Андрей рассмеялся. С Катей было легко — она умела превратить любую неприятность в забавную историю.
— И что ты ответила?
— Сказала, что розовый цвет психологически снижает уровень продаж в их сегменте на сорок процентов. Наплела с три короба, но звучало убедительно!
Она подмигнула, и в груди у Андрея что-то ёкнуло. Когда он в последний раз вот так просто болтал с Ириной?
Телефон завибрировал — сообщение от жены: "Котик, я сегодня позже. Фотосессия затягивается. Поужинаешь без меня?"
Он поджал губы. Конечно, фотосессия. А то, что у него сегодня день рождения — это так, ерунда.
— Что-то случилось? — Катя накрыла его руку своей.
— Да нет... Всё как обычно.
— Врёшь ведь, — она чуть склонила голову. — У тебя желвак на скуле ходит, когда злишься.
— Вот же ты... наблюдательная, — хмыкнул он. — Просто... День рождения сегодня. А жена... А, неважно.
Катины глаза расширились:
— Так чего же ты молчал? — она вскочила. — Никуда не уходи. Я сейчас!
Через десять минут она вернулась с маленьким капкейком, в который была воткнута свеча.
— Загадывай желание, — шепнула она.
И он загадал. Глядя в её сияющие глаза, загадал такое, от чего внутри всё сжалось от стыда и восторга одновременно.
Ирина вернулась за полночь. Андрей лежал в темноте, делая вид, что спит.
— Андрюш... — она присела на край кровати. — Ты прости меня. Я совсем... совсем с этой фотографией с катушек слетела. Я завтра всё исправлю, честно. Закажем столик в ресторане, отметим как следует...
Он молчал, чувствуя, как по щеке скатывается что-то горячее. В кармане пиджака, висевшего в шкафу, лежала записка от Кати: "Спасибо, что ты есть. Целую. К."
— Андрюш... — Ирина коснулась его плеча.
— Спи уже, — буркнул он. — Устал.
Она тихо вздохнула и ушла в ванную. Андрей слышал, как шумит вода, как жена шуршит одеждой, укладываясь спать. В темноте было слышно её дыхание — такое знакомое, родное. Двадцать лет вместе...
А он думал о другой. О той, что не забыла его день рождения. О той, что видит его насквозь и при этом улыбается так, словно он — лучшее, что с ней случилось.
Телефон тихонько звякнул. Сообщение от Кати: "Не спишь?"
"Нет."
"Я тоже. Всё думаю о тебе. Это ведь неправильно, да?"
Он закрыл глаза. Набрал: "Правильно, неправильно... Я уже сам не знаю. Знаю только, что не могу перестать думать о тебе."
Ирина во сне придвинулась ближе, положила руку ему на грудь — прямо туда, где бешено колотилось сердце от этой переписки.
"Нам нужно поговорить," — написала Катя. — "Завтра?"
"Завтра," — согласился он, понимая, что это "завтра" изменит всё.
В окно барабанил дождь. Где-то вдалеке сигналила машина. А в темноте спальни один человек не мог уснуть, разрываясь между прошлым и будущим, между верностью и страстью, между местью и любовью.
Часть 3. Цена правды
Наши дни
— Ты не ответил на мой вопрос, — Катя отодвинула нетронутую чашку кофе. — Месть или любовь?
Андрей смотрел в окно кафе на Чистых прудах. Снег всё валил и валил, словно пытался похоронить под собой весь город вместе с его грязными тайнами.
— А ты сама как думаешь? — он повернулся к ней.
— Думаю... — она горько усмехнулась, — думаю, что сначала была месть. Ты же каждый раз, встречаясь со мной, будто отчёт жене предъявлял: вот, мол, и я могу по вечерам пропадать, и у меня своя жизнь есть.
— Кать...
— Дай договорить, — она подняла руку. — А потом что-то изменилось. Я заметила. Ты перестал про неё говорить. Перестал сравнивать. Просто... был со мной. И знаешь что? — её голос дрогнул. — Это было прекрасно. И ужасно одновременно.
В кармане завибрировал телефон. Ирина. Андрей сбросил вызов.
— Она нашла наши сообщения, — глухо сказал он. — Вчера. Я оставил телефон на кухне, пока в душе был...
Катя побледнела:
— И что теперь?
— А то ты не знаешь? — он невесело рассмеялся. — Крики, слёзы, битьё посуды... Классика жанра. А потом она вдруг затихла и говорит: "Знаешь, а ведь я сама виновата. Это я тебя к ней толкнула".
— Вот же ж... — Катя закусила губу. — Умеет она, да? Чувством вины придавить.
— Не в этом дело, — Андрей потёр виски. — Она права. Сначала действительно была месть. Тупая, мелочная... Я хотел, чтобы ей было больно. Чтобы она почувствовала то же, что чувствовал я, когда она меня на свои фотографии променяла.
Он замолчал, собираясь с мыслями.
— А потом появилась ты. Настоящая ты. Не инструмент мести, а живой человек. Умный, тонкий, понимающий... И я пропал.
— Что ты ей сказал? — тихо спросила Катя.
— Правду. Что люблю её. И тебя люблю. И что сам не знаю, как так вышло.
За соседним столиком молодая пара кормила друг друга мороженым, беззаботно смеясь. Андрей поморщился — их счастье казалось сейчас неуместным, почти оскорбительным.
— Я ухожу с работы, — вдруг сказала Катя. — Уже написала заявление.
— Что? Но...
— Не перебивай. Ухожу, потому что так будет честнее. Мы все заигрались, Андрей. Ты — в месть, я — в любовь, Ирина — в искусство... А теперь пришло время платить по счетам.
Она встала, накинула пальто:
— У тебя есть неделя. Ровно неделя, чтобы решить — месть или любовь. Я буду ждать тебя здесь, в это же время. Придёшь — значит, любовь. Не придёшь... — она пожала плечами, — значит, это всё-таки была месть.
Звякнул колокольчик над дверью. Катя ушла, оставив после себя лёгкий аромат духов и тяжёлый груз выбора.
Телефон снова завибрировал. "Андрюша, нам надо поговорить. Я всё обдумала. Мы справимся, слышишь? Только вернись домой."
Он смотрел на экран, пока тот не погас. В отражении чёрного стекла он увидел своё лицо — постаревшее, измученное. Лицо человека, который получил всё, чего хотел, и теперь не знает, что с этим делать.
За окном снег превратился в дождь. Грязные ручьи побежали по улицам, смывая белизну, обнажая чёрный асфальт и голую правду.
Часть 4. Выбор
Неделя тянулась как смола. Андрей жил в гостинице — домой возвращаться не хватало духу, а к Кате... К Кате было нельзя.
Ирина писала каждый день. Сначала длинные сообщения: "Давай всё исправим", "Я брошу фотографию", "Только вернись". Потом короче: "Скучаю", "Прости", "Люблю". К концу недели остались одинокие сердечки, от которых щемило в груди.
Катя не писала совсем.
В четверг он не выдержал, поехал к их дому. Сидел в машине, смотрел на знакомые окна. В кухне горел свет. Ирина металась по комнате как тень — то у плиты, то у окна. Готовит? Первый раз за сколько месяцев...
Телефон пиликнул. Сообщение от сына: "Пап, ты что творишь? Мама там с ума сходит."
Пальцы зависли над клавиатурой. Что ответить? "Прости, сынок, папка твой — редкостная сволочь"? Или "Знаешь, так бывает — жизнь под откос пускаешь, а остановиться не можешь"?
В субботу он напился. Сидел в баре, гонял по столу пустой стакан и рассказывал незнакомому мужику за стойкой:
— Понимаешь... две бабы... тьфу, две женщины. Обеих люблю. Вот ты б что делал?
— А ты не думал, что дело не в них? — хмыкнул сосед. — Может, ты от себя бегаешь?
— В смысле?
— В прямом. Месть, любовь... А может, просто страшно стало, что жизнь мимо пролетает? Кризис среднего возраста, всё такое...
Андрей хотел послать умника подальше, но почему-то промолчал.
В воскресенье он поехал на дачу. Бродил по пустому участку, смотрел на яблони, которые они с Ириной сажали двадцать лет назад. Деревья разрослись, окрепли. А они с женой... они как будто наоборот — всё дальше друг от друга.
"Может, просто страшно стало..." — вспомнились слова случайного собутыльника.
В понедельник, без пяти шесть, Андрей стоял у кафе на Чистых прудах. Снег давно растаял, моросил противный дождь. В стеклянной витрине он видел своё отражение — помятый костюм, щетина, круги под глазами.
Без двух минут шесть в кармане завибрировал телефон. Сообщение от Ирины: "Я люблю тебя. Что бы ты ни решил."
Ровно в шесть он толкнул дверь кафе.
Через два года Катя случайно встретила его в аэропорту. Он сидел в кафе с женщиной — светловолосой, в синем платье. Они о чем-то спорили, потом рассмеялись. Женщина достала фотоаппарат, щёлкнула его за чашкой кофе.
Катя медленно развернулась и пошла к своему выходу на посадку. Она знала ответ на свой вопрос.
Это была любовь. Но не к ней.