В этот вечер всё пошло не так с самого начала. Сначала в магазине не оказалось любимых Андреем белых грибов – пришлось брать шампиньоны подешевле. Потом опять нахамила кассирша, когда Лена расплачивалась мелочью, пересчитывая каждую монетку. "Копейки считаете?" – процедила та, закатывая глаза. "Считаю," – спокойно ответила Лена, хотя внутри всё кипело. – "А вы бы видели, куда уходят наши тысячи..."
Вечер пятницы. Она специально пришла с работы пораньше – хотела порадовать мужа его любимым ужином. Последнее время они почти не разговаривали: Андрей постоянно задерживался в офисе, брал дополнительные проекты, а дома сразу утыкался в ноутбук. "Нам нужны деньги," – повторял он как мантру. Вот только куда утекали эти деньги?
Телефон завибрировал, когда она выкладывала на блюдо последний штрих их семейного ужина – веточки укропа. "Ваш баланс уменьшился на 180.000 рублей." Сердце пропустило удар. Потом ещё один.
– Ты опять перевёл все деньги своей маме? – собственный голос показался чужим, надтреснутым. Пальцы, пахнущие укропом, сжали телефон до боли. – Все наши накопления на машину?
Андрей даже не поднял глаз от ноутбука. Только пальцы замерли над клавиатурой, выдавая его напряжение. Свет экрана делал его лицо мертвенно-бледным, подчёркивал тени под глазами и щетину недельной давности. "Когда он последний раз брился?" – мелькнула непрошенная мысль.
– У мамы ремонт, – он произнёс это так буднично, словно речь шла о чашке кофе. – Ты же понимаешь...
– Нет, – Лена с грохотом поставила тарелку на стол. – Не понимаю. Объясни мне, что именно я должна понять? Почему каждый раз, когда мы начинаем что-то копить – на машину, на новую квартиру, на отпуск – у твоей мамы случается очередное ЧП?
– Не преувеличивай, – Андрей наконец оторвался от экрана. В его взгляде мелькнуло раздражение. – Мама не виновата, что у неё...
– Что у неё что? – Лена почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. – Заканчивай хоть раз свои предложения! Что у неё на этот раз? Протекла крыша? Сломался очередной антикварный комод? Или соседи опять устроили потоп прямо над её новым евроремонтом?
На кухне повисла тишина – вязкая, душная, как перед грозой. За окном моросил дождь, мелкий и противный, как все их семейные неурядицы последних месяцев. На плите остывали котлеты с грибным соусом – его любимые. "Зря старалась," – подумала Лена, глядя на идеально сервированный стол. – "Всё зря."
Три года назад всё было совсем иначе. Лена помнила каждую деталь их первой встречи – солнечную пятницу, запах свежесваренного кофе из ближайшей кофейни, стопку чертежей под мышкой. Она выскочила из офиса, опаздывая на встречу с заказчиком, и буквально влетела в высокого парня с удивительно добрыми глазами.
Андрей тогда рассыпал все свои флешки, она – свои эскизы. Под недовольными взглядами прохожих они ползали по тротуару, подбирая бумаги и путая их ещё больше, смеялись как дети... А через час уже сидели в той самой кофейне, и она рассказывала о своих проектах, а он – о программировании. Два часа пролетели как одна минута.
– Я тогда сразу понял, что ты особенная, – говорил он потом. – Никогда не встречал девушку, которая бы так горела своим делом.
Свадьбу сыграли через полгода – скромную, но такую счастливую. Он – перспективный программист, она – начинающий дизайнер интерьеров. Родители Лены помогли с первым взносом за ипотеку, они купили маленькую студию на окраине. Ютились как могли, но были счастливы. Строили планы: через год-два накопят на квартиру побольше, потом дети...
"Дети," – Лена невесело усмехнулась. Какие дети, когда они едва справляются с ипотекой?
А потом в их жизни появилась она.
Нина Петровна возникла на пороге их квартиры без предупреждения – высокая, статная, с идеальной укладкой и ниткой жемчуга на шее. Дорогой костюм-двойка кремового цвета (позже Лена узнала его цену – три её тогдашних зарплаты), туфли от известного бренда.
– Андрюшенька так много рассказывал о тебе, – проворковала свекровь, окидывая невестку оценивающим взглядом. Особенно долго её взгляд задержался на потёртых джинсах и стоптанных кедах – Лена как раз собиралась на замеры к клиенту. – Но он у меня такой... особенный мальчик. Ему нужна надёжная спутница.
Это "надёжная" прозвучало как приговор. Теперь-то Лена понимала: уже тогда Нина Петровна начала свою игру. Определила расстановку сил: есть "особенный мальчик" – её сын, а есть невестка из простой семьи, недостаточно хорошая для её драгоценного Андрюши.
– А ты чем занимаешься, дорогая? – спросила она тогда, присаживаясь на край дивана и брезгливо одёргивая подол юбки.
– Я дизайнер интерьеров, – с гордостью ответила Лена. – У меня уже есть постоянные клиенты...
– Ах, это когда обои подбирают? – Нина Петровна картинно взмахнула рукой. – Милое хобби для молодой девушки. Но Андрюше нужна серьёзная жена. Он ведь у меня...
– Мама! – впервые тогда Андрей повысил голос на мать. – Лена отличный специалист. У неё есть своё портфолио...
Первый "кризис" случился через месяц после того визита. Звонок раздался поздно вечером, когда они уже собирались спать.
– Андрюшенька, сынок, – голос Нины Петровны дрожал. – У меня беда... Холодильник сломался. Тот самый, антикварный, от бабушки... Я не знаю, что делать!
"Антикварный холодильник?" – Лена недоуменно посмотрела на мужа. Но Андрей уже открывал банковское приложение.
– Мама одна, – сказал он тогда. – Ей тяжело...
За холодильником последовала крыша ("течёт прямо над антикварной мебелью!"), потом проводка ("того и гляди, загорится!"), потом бесконечные потопы от соседей... Каждый раз находился повод для срочного перевода, и каждый раз сумма становилась всё больше.
– Мама одна, – снова начал Андрей, но что-то в его голосе изменилось. Неуверенность? Страх? – Она столько для меня сделала...
– А я? – Лена почувствовала, как слёзы подступают к горлу. – Я что для тебя сделала? Помнишь, как мы смотрели квартиру в новостройке? Ты стоял у стены и говорил: "Здесь будет детская, представляешь?" А теперь эта квартира продана. Угадай почему?
– Не начинай, – его голос стал жёстче. – Ты же знаешь, у мамы...
– Давай, договаривай! – Лена резко развернулась к мужу. – У мамы что? Знаешь, я ведь съездила к ней на прошлой неделе. Да-да, не смотри так удивлённо! Хотела своими глазами увидеть этот бесконечный ремонт. И знаешь, что я увидела?
– Хватит! – грохот отброшенного стула заставил вздрогнуть даже старую люстру. Её хрустальные подвески задрожали, разбрасывая по стенам нервные блики. – Не смей! Не смей говорить так о маме!
За стеной испуганно заплакал ребёнок. Этот звук ударил больнее любых слов – вчера Лена отменила запись к гинекологу. "Двенадцать тысяч за обследование? Слишком дорого сейчас..."
– Почему не смею? – её голос сорвался на шёпот. – Потому что правда глаза колет? Я видела её "ужасную" квартиру, Андрей. Трёхкомнатную, в центре, с идеальным ремонтом. Я видела её новую итальянскую мебель – ту самую, которую нужно было "срочно спасать от потопа". Я видела чеки из спа-салона на её столе, пока ты покупаешь носки в фикс-прайсе!
Лена судорожно достала телефон, открыла банковское приложение:
– Посмотри! Двенадцать тысяч осталось! Через неделю платить ипотеку, а у нас... – она осеклась, заметив, как побледнел муж. – Знаешь что? Я говорила с твоей сестрой. Да-да, с Мариной! Она наконец призналась, как влезла в кредиты, помогая маме с очередным "ремонтом". А теперь не может выбраться из долгов! Её муж ушёл, не выдержав этого безумия. Ты этого хочешь? Чтобы и наша семья развалилась?
– Ты не понимаешь... – Андрей опустился на стул, его голос звучал глухо. – Мама после папиной смерти...
– Нет, это ты не понимаешь! – Лена почувствовала, как внутри что-то обрывается. – Твой папа умер десять лет назад. А твоя мать до сих пор использует это как рычаг давления. "Андрюшенька, я так страдаю, я так одинока..." А сама каждые выходные ходит на свидания с новым ухажёром – да-да, я видела её в ресторане, когда проезжала мимо на автобусе! На автобусе, Андрей, потому что на такси у нас теперь денег нет!
[РАЗВЯЗКА]
Гром прогремел так неожиданно, что они оба вздрогнули. На кухне вдруг стало темно – лампочка мигнула и погасла. В темноте было слышно только их тяжёлое дыхание и тиканье старых часов – свадебный подарок родителей Лены.
– Она... она правда ходит на свидания? – голос Андрея прозвучал растерянно, почти по-детски.
Лена нашарила в темноте выключатель. Щелчок – и яркий свет залил кухню, безжалостно высвечивая их измученные лица.
– Правда, – она устало опустилась на стул. – И ремонт у неё идеальный. И холодильник новый, не антикварный. И крыша не течёт... Андрей, она просто манипулирует тобой. Манипулирует нами всеми.
Он сидел, ссутулившись, и впервые за долгое время казался самим собой – не "маминым мальчиком", не "особенным Андрюшенькой", а просто уставшим мужчиной, который наконец-то прозрел.
– Я... я даже не замечал, – он провёл рукой по лицу, словно пытаясь стереть невидимую паутину. – Всё время думал: мама одна, мама страдает... А она...
Лена осторожно накрыла его руку своей. Впервые за долгие месяцы он не отдёрнулся.
– Знаешь, что самое страшное? – тихо спросила она. – Не деньги. Не ложь. А то, что она лишает тебя права быть счастливым. Права иметь свою семью, свои мечты...
За окном всё ещё шумел дождь, но его звук изменился – стал мягче, спокойнее. Где-то вдалеке снова прогремел гром, но уже не так грозно.
– Я позвоню в банк завтра, – вдруг сказал Андрей. – Узнаю насчёт реструктуризации ипотеки. И... – он сделал глубокий вдох, – я поговорю с мамой. Серьёзно поговорю.
– Мы поговорим, – Лена сжала его руку крепче. – Вместе. Как семья.
Он поднял на неё глаза – впервые за вечер по-настоящему посмотрел на жену. Заметил и тени под глазами, и выбившуюся прядь волос, и то, как сильно похудели её щёки за последние месяцы.
– Прости меня, – прошептал он. – За всё... за эти годы...
– Постой, – Лена встала и подошла к плите. – Давай хотя бы поужинаем. Котлеты, конечно, остыли...
– С грибным соусом? – в его голосе мелькнула тень прежней улыбки. – Мои любимые?
– Правда, пришлось взять шампиньоны, – она улыбнулась в ответ. – Белых грибов не было.
– Знаешь, – Андрей тоже поднялся и начал доставать тарелки, – а ведь шампиньоны даже лучше. Они... настоящие. Без претензий.
Лена замерла с половником в руке. В этой простой фразе было больше понимания, чем во всех их разговорах за последние годы.
Через полчаса они сидели за столом, и впервые за долгое время тишина между ними была уютной, а не гнетущей. Старые часы на стене мерно отсчитывали секунды новой главы их жизни – той, где не будет места манипуляциям и лжи, где они наконец-то станут настоящей семьёй.
А за окном дождь превратился в мелкую морось, сквозь тучи проглянула луна, и мокрый асфальт заблестел, как новая, чистая страница.
Читайте также: