В Москве служба капитана 3 ранга Трёшникова пошла по сценарию, разработанному генералом Катковым:
– Некоторое время будешь ходить на службу в наше управление в соответствии с приказом о зачислении тебя в кадры ГРУ. Требования кадровиков и финансистов для офицеров никто отменить не может. Потом, когда начнём твою подготовку, тихо исчезнешь из управления. Это никого не удивит, так как у нас люди, никого не оповещая, часто убывают в длительные командировки.
Ему определили место в кабинете, дверь которого выходила в тот самый длинный коридор с ковровой дорожкой, по которому недавно Марина вела будущего мужа к начальнику. Свободным в кабинете оказался стол у стены, за двумя другими, у окна и у двери, сидели офицеры, которые с ироничными улыбками представились как Петров и Иванов, оба подполковники. И сразу после знакомства обратились с проверочным вопросом:
– Ты, Дима, в каком году нашу Консерваторию окончил?
Трёшников с долей смущения пожал плечами и ответил честно (в отличие от старших товарищей-шутников):
– Собственно говоря, я в ней не учился. В Африку был направлен с Северного флота служить военным советником, а потом попал под крыло Каткова, он тогда еще полковником был (это сказать ему было разрешено). Командировка закончилась, вызвали в Москву, начал службу здесь.
Соседи молча кивнули с таким видом, будто им всё стало ясно, сели за столы и уткнулись в свои документы. Те дни, что Дима провёл в этом кабинете, все трое сидели как правило без общих разговоров. Понятное дело, думал он про своих молчаливых соседей, ребята сторонятся незнакомца, мало ли кого им судьба в кабинет подсунула… Лишь однажды тот, что был «Петровым», что-то писал-писал в секретной тетради, потом поднял голову, в сердцах бросил авторучку и воскликнул:
– Всё! Голова уже пухнет!
Он встал, прошелся по кабинету и вдруг поинтересовался у Трёшникова:
– У тебя в Африке сколько вербовок было, давай «колись»!
– Мне не ставили вербовочных задач, – исчерпывающе ответил Дима.
– Счастливчик! – поддержал разговор со своего места «Иванов». И, кивнув головой на «Петрова», выдал специфический стишок про офицера-вербовщика:
– Галстук трётся о шею худую,
Я вербую, вербую, вербую.
Так скажите ж, какого же …,
Я тоскую, тоскую, тоскую!
– Вот именно! – со вздохом изрек «Петров» и вернулся к своей писанине.
В этот момент на столе у Димы зазвонил телефон, голос Каткова пророкотал в трубке:
– Трёшников, срочно иди в нашу поликлинику к начмеду. Он скажет, что надо сделать. С этого начнется твоя подготовка!
– Исполняю! – только успел ответить Дима, как в трубке пошли гудки.
Начмед проводил Трёшникова в соседний кабинет и объяснил, что специалисты сейчас проведут психологическое тестирование кандидата на учёбу, и к нему надо отнестись серьезно. Дима пожал плечами, мол, надо, так надо, а вслух сказал, что готов как юный пионер.
В кабинете за столами сидели трое специалистов в белых халатах,
один из которых достал из пластмассового дипломата несколько толстых папок и сказал:
– Начнем, пожалуй! Приступайте к тестам. Первые два пойдут без учета времени, остальные будут хронометрироваться. Перед началом измерим давление и пульс. То же самое будем делать после каждого теста. Мероприятие рассчитано часов на шесть с перерывом на туалет. Его прошу предусмотреть между тестами. Прием пищи не предусмотрен. Вы позавтракали?
Дима кивнул и вспомнил в красках аппетитную яичницу на сале, которой Марина кормила его утром, сама же при этом скромно обошлась творожным сырком.
Тем временем процесс тестирования пошел. Трёшникову выдавали одну за другой папки с опросными листами. Варианты ответов не предусматривались, поэтому мозг пребывал в постоянном напряжении. Тесты были самыми разнообразными. На логику, на ассоциации, на образное мышление, на память... Дима не мог остановиться, чтобы просто задать вопрос или ответить себе, что с ним творится. С каждым следующим тестом время на ответ ограничивалось.
После освоения папок второй «доктор» достал из шкафа кинопроектор и начал демонстрировать кадры, поставив задачу вспомнить в толпе людей повторяющиеся лица. Дима понимал, что все это не пустяки, поэтому старался выполнять задания, как можно лучше. В результате кровь застучала в висках, а руки стали слегка подрагивать. Женщина-терапевт, не глядя на «пациента», снимала показания давления и пульса и методично фиксировала результаты в своих документах.
Наконец, экзекуция закончилась. Спецы без каких-либо замечаний собрали свое имущество и ушли. В дальнейшем Дима никогда их не видел и не смог узнать о результатах проверки. Обессиленный в ноль, остался в кресле не в силах шевелиться и о чем-то думать. «Издевательство какое-то, а не тестирование. Изверги... – крутилась единственная мысль. – Может, потом будет легче?».
«Потом» наступило сразу после обеда. Тестирование пошло уже в виде обычных экзаменов: по восприимчивости к иностранным языкам, по русскому в виде диктанта, собеседование по уровню интеллекта (он услышал новый термин IQ), и в заключение с ним на разнообразные общие темы побеседовал приятный дядечка с военной выправкой.
Через несколько дней после тестов начались занятия по подготовке Трёшникова к работе за границей. Как предупреждал Катков, со слушателями Военно-дипломатической академии (на жаргоне разведчиков – Консерватории) ему нельзя было встречаться в интересах соблюдения конспирации. Вместе с Мариной, которая проходила подготовку одновременно с ним, они получили ключи от служебной квартиры, находившейся в жилом доме с тенистым двором, заросшим старыми вязами, неподалеку от академии: преподавателям агентурных дисциплин и языковой подготовки было удобно приходить к ним на занятия. Никто не знал имён и фамилий обучавшихся, обращались к Диме по объявленному псевдониму Вилли Вульф (оперативный номер 59), а Марину «величали» фрау Моника (оперативный номер 51). Соответственно на занятия преподаватели отправлялись к 59-му и 51-му номерам.
Трёшников всегда учился легко и с удовольствием. Думал, что и здесь ему не придется напрягаться в силу личных природных данных. Но быстро осознал, что ошибался. «Учителя» навалились на него будто изголодавшиеся волки на отбившегося от стада бычка. Более всего часов отводилось на изучение иностранных языков. Перед Димой стояла задача выучить немецкий как родной язык с таким произношением, чтобы немцы не могли заподозрить в нем чужака. Португальским нужно владеть как рабочим языком в стране пребывания, а через два года обучения к этим двум прибавился и французский язык для свободного общения в бывших африканских колониях Пятой республики.
Немецкий они с Мариной учили в тандеме: диалоги и совместное увеличение словарного запаса таким образом давались лучше. Много времени проводили в оборудованном в одной из комнат лингафонном классе, с наушниками и магнитофоном повторяли записанные тексты, раз за разом оттачивая произношение слов и предложений. Как специалист по португальскому языку Марина на занятиях помогала преподавательнице создавать для Димы реальную языковую среду, в которой он быстрее осваивался. Также было потом и с французским – Марина его тоже учила в университете и на подготовке лишь освежала знания и помогала мужу.
Сказать, что интенсивная языковая подготовка изматывала «студентов», значит – ничего не сказать. Они порой засыпали за столом с учебниками в руках или с нахлобученными наушниками, из-за которых болели уши. От оперативных дисциплин «фрау Моника» на первых порах была освобождена в силу пребывания в «интересном положении». Кроме того, она к тому времени была оперативным офицером с большим опытом самостоятельной работы, поэтому могла сама многому научить преподавателей. А мужу пришлось с головой окунуться в сферу специальных дисциплин. Страноведение, организация агентурной связи с соблюдением требований безопасности и конспирации, оперативная техника с изучением микрофотографирования и использования миниатюрных подслушивающих устройств – вот далеко не полный список изученных «уроков».
Ну, и конечно, как разведчик он не мог не разбираться в структуре вооруженных сил вероятного противника, тактико-технические характеристиках и возможностях его оружия. В дополнение к военно-морскому образованию Диме пришлось много внимания уделять вопросам изучения сухопутной и авиационной специфики.
Ему самому очень понравились занятия по оперативной психологии. Уметь склонить неизвестного дотоле человека к исполнению твоей воли – это он считал вершиной профессионализма. Интересными оказались самостоятельные задания по этой дисциплине. К примеру, как возле кинотеатра познакомиться и договориться о посещении фильма с незнакомыми мужчинами. Именно с мужчинами, потому что женщин и молодых девушек в этом случае преподаватель исключал, из-за обыденности задачи. Вначале Трёшников испытывал некоторый душевный дискомфорт. Но, чем с большим количеством людей он знакомился, тем легче ему становилось.
Очередной практической дисциплиной было противодействие контрразведывательным органам противника. Любой разведчик просто обязан это знать и действовать умело. Дима разрабатывал на московских улицах маршруты выявления наружного наблюдения в пешем порядке и на транспорте сначала на карте, затем на местности в городе. К отработке этих приемов привлекались реальные боевые бригады из соответствующих структур МВД и контрразведки, которые работали в полную силу, не делая скидок на начальный уровень подготовленности «студента» Трёшникова. Запомнился инструктаж преподавателя перед выходом на маршрут:
– Если выявишь «наружку», не демонстрируй успех своим видом. Особенно в конце занятия, а то у нас был случай, когда слушатель распознал преследователей, отрываться от них не стал, как и было велено, однако на финише игры в «кошки-мышки» отошел от точки окончания маршрута, перешел на другую сторону улицы к пивному ларьку и знаками предлагал воблу сотрудникам бригады. Те обиделись, так как сочли, что он их дразнил.
– И что тому было за это? – иронично поинтересовался Дима.
– Что было… Поставили «пару» в итоге, когда пришел разгромный отчет из их ведомства.
С практическим занятием Трёшников справился успешно. Удачно разработанный маршрут по пустынной в утренние часы набережной Москвы-реки позволил распознать сотрудников бригады.
На заключительном этапе он подошел к причалу речных трамвайчиков, купил билет и неторопливо поднялся на палубу. «Наружке» пришлось проследовать за ним, окончательно показав кто есть, кто. В присланном отчете они написали, что «объект» действовал грамотно. Видимо, по душе пришлась «товарищам» речная прогулка в теплую солнечную погоду.
В России в ту пору в жизнь вторгалась компьютеризация, и Диму учили работе на персональной ЭВМ. Для этого его возили в машине в какой-то военный НИИ, где ознакомили с теорией интернета. Спецы без тени сомнения убеждали, что через некоторое время вопросы связи, шифрования, передачи информации и руководства агентурой сместятся в область глобальной системы объединённых компьютерных сетей.
Общая система обучения в Консерватории напоминала советскую, предусматривающую создание твердой базы знаний, на основе которой надо двигаться дальше уже своим умом... Однообразными занятия никак нельзя было назвать.
Некая пожилая чопорная дама обучала Вилли Вольфа и фрау Монику премудростям этикета, в деталях объясняя правила поведения на фуршетах, в зарубежных ресторанах, на официальных приемах и даже особенности пользования вилкой и ножом. Она же прочла целую лекцию о том, как немцы едят на завтрак варёные яйца, при этом поместила на столе специальные фарфоровые рюмочки, в которые их вставляют перед тем, как очистить от скорлупы.
Вместе с Мариной Дима совершенствовал навыки в танцах. Много внимания было уделено оттачиванию парных движений в вальсе и танго. Эти занятия оказались очень приятными. Оба понимали, что от мастерства парных движений будет зависеть успех не только в танце, но в парной работе нелегалов. На вопрос, будут ли африканские танцы, им сказали, что обучиться таковым несложно, главное попасть в Африке на соответствующее мероприятие, а там ноги понесут сами.
Физподготовкой в спорткомплексе ЦСКА с Трёшниковым индивидуально занимался начальник кафедры из академии, подполковник, олимпийский чемпион, знаменитый защитник сборной СССР по хоккею с шайбой. Он сразу лишил ученика иллюзий по поводу изучения приемов рукопашного боя, владения различными видами оружия, стреляющими авторучками и прочим премудростям из репертуара Джеймса Бонда. Улыбнувшись, объяснил, что обычно предупреждает слушателей, коли дело дойдет до драки со стрельбой, значит, пора завязывать с разведкой и возвращаться на родину. Но никаких поблажек в выполнении нормативов в беге, отработке упражнений на брусьях и турнике или со штангой он не допускал. А как отбиться от нападающего в подворотне все же научил.
В таких учебных буднях день за днем, неделя за неделей прошли три года. За это время жена успела родить дочку, посидеть с ней, пока кормила, а потом вернуться на подготовку. С крошкой с удовольствием оставалась «тётя Вика».
Последний четвертый год подготовки был посвящен отработке конкретных вопросов на промежуточное оседание в Германии и по легализации в африканском Мозамбике. Не забыли сделать Трёшникову косметическую операцию на лице, чтобы удалить глубокий шрам. Полностью ликвидировать отметину не удалось, но на щеке её стало почти не видно, особенно, если отпустить аккуратную бородку.
В эти дни с семейной парой много времени проводил генерал Катков. Начали занятия с подбора псевдонимов для нелегальной работы. Марина сказала, что ей в этом вопросе проще, так как, собираясь в Африку несколько лет назад, подобрала себе агентурный псевдоним «Соло» (но не использовала) и не хотела бы его менять.
– Это ты тогда действовала соло, сиречь в одиночку. Теперь же ты будешь там на пару с мужем. Стоит ли оставлять «Соло»? Впрочем, как знаешь, – с сомнением промолвил генерал, но ничего менять не стал.
Дима в свою очередь сообщил, что возьмёт псевдоним «Бур» в честь представителей белой этнической группы населения на юге Африки. Буры вели справедливую англо-бурскую войну с колонизаторами-англосаксами. Катков выбор одобрил и с улыбкой спросил:
– Наверное, в мальчишеском возрасте зачитывался книгой «Капитан Сорви-голова»?
Дима тоже улыбнулся, но вслух ничего не сказал.
Втроём они устно прошли шаг за шагом все вехи на пути в Германию, а затем и в Мозамбик. Использовали при этом массу фотографий, кинофильмов, карт, схем, туристических буклетов и прочей справочной информации. На словах «Буру» и «Соло» было всё ясно с их ближайшим будущим. Как сложится на практике – покажет время, думал Катков. Но он твердо убежден, что не ошибся в подопечных.
И.Дроканов. А.Бондаренко
Все главы романа читайте здесь.
======================================================Желающие приобрести дилогию в одной книге "Одиссея капитан-лейтенанта Трёшникова" и её продолжение "Судьба нелегала Т." обращаться ok@balteco.spb.ru
======================================================
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк и написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
Подписывайтесь на канал. С нами весело и интересно!
======================================================