Есть мнение, что Троцкий был прав. Однако большинство исследователей склоняется к тому, что Троцкий был Лев. Это старая хохма, начинающая впрочем играть не самыми тривиальными красками, если попытаться разобраться в предмете: в чём же таком Троцкий был прав или не прав? В чём суть троцкизма, который, между прочим, до сих пор есть, тогда как сталинизма (как течения в марксизме) нет и не было?
Если кратко, то попытки углубиться в вопрос внезапно и приводят к выводу, что Троцкий просто был Лев. Собственно, термин «троцкизм» был введён Сталиным для обозначения внутрипартийной оппозиции, ярчайшим представителем которой и лидером являлся Лев Троцкий. И на «красных» ресурсах «троцкизм» до сих пор так и определяют: «всё что против Сталина». Вероятно, именно из этих соображений комментатор считает «троцкистом» Хрущёва.
Всё не так просто, но к комментарию, автор которого утверждает, что в СССР не было социализма, а была диктатура ЦК, и что эта диктатура делится на четыре периода: ленинский НЭП, сталинская индустриализация, хрущёвский троцкизм и брежневская реставрация капитализма, ещё придётся вернуться.
Следовательно, о Троцком. Не касаясь общеизвестного, нужно отметить, что его политический вес, как второго, после Ленина, человека в Советской России, традиционно отечественной историографией недооценивается. При взгляде из-за линии фронта – со стороны белых или из Европы, – Троцкий даже казался первым. Внутри же власть Троцкого была достаточна, чтобы без консультаций с Лениным, просто поставив его перед фактом, сначала сорвать подписание сепаратного мира с Германией, а затем демобилизовать армию, открыв немцам дорогу внутрь страны… «Брестское» предательство интересов России (причём, уже Советской) было вполне сознательным, таким образом Троцкий, – как сам говорил, – рассчитывал угрозой уничтожения первого пролетарского государства подтолкнуть мировой пролетариат к восстанию… Но не суть. Тем более что Ленин, как только обрел дар речи, решение одобрил. Суть в том, что Троцкий такого масштаба решения принимать на своё усмотрение мог. В связке с Лениным Лев Давидович полагал себя полноправным и независимым партнёром.
Через что и погорел. Сразу после окончания Гражданской войны Ленин начинает активно играть против Троцкого, уже, – по мере умственного и физического угасания Ильича, – начавшего считать себя преемником и единственным главой государства. В частности, из этих соображений Ленин приближает Сталина.
...И, кстати, о НЭПе. Новая экономическая политика, действительно, была ленинской. Вождь пошёл на возвращение капиталистических (большевики называли вещи своими именами) отношений не без колебаний. Троцкий же, именно без колебаний, считал реставрацию капитализма предательством дела революции… И тем проще его оказалось «выдавить» с наиболее ответственных постов.
После смерти Ленина вокруг фигуры оставшегося вождя (Сталин, как альтернатива, ещё не воспринимался) стала консолидироваться внутрипартийная оппозиция. Её точный состав и требования колебались буквально в зависимости от фазы Луны. Троцкисткая оппозиция одновременно оказывалась и «левой» и «правой», боролась сразу и за свободу фракционной деятельности, и за сплочение рядов, выступала против «кулака и нэпмана», но за дальнейшие рыночные реформы… В общем, действовала, как и любая друга оппозиция вообще. Важно, однако, ещё раз подчеркнуть, что троцкистская оппозиция была именно внутрипартийной, – 90% разногласий со Сталиным касались организационных вопросов: кого и куда назначать и как вообще справедливее поделить власть.
Во всех этих дрязгах, однако, проявился уже и первый элемент зарождающейся троцкистской идеологии. Оппозиция, как ей и положено, вообще была за себя против всего. Но в частности, против бюрократии. Прочие лозунги менялись, борьба же с бюрократией стала бессменным и главным знаменем троцкистов.
...И это была совсем не та «борьба с бюрократией», которую уныло, от одного поражения к другому, вёл СССР весь период своего существования. Речь шла о бюрократии партийной. Возглавив аппарат партии, Сталин терпеливо и продуманно подгребал под него, – а значит и под себя, – всю власть, административную, экономическую, судебную, военную, политическую. Устанавливал ту самую диктатуру ЦК, о которой пишет комментатор, – позже это назовут «партократией». Оппозиции же из соображений политического, а скоро, как оказалось, и физического выживания, необходимо было бюрократический аппарат уничтожить. Или хотя бы ослабить. Троцкисты выступали за возвращение действительных полномочий Советам, за независимость низовых партийных организаций, за демократизацию и прозрачность выборов партийного руководства.
Главное же, троцкисты выступали против превращения, – раз уж их не брали, – партийной элиты в пресловутую «номенклатуру», – противопоставляющее себя народу и преследующее собственные интересы сословие. В частности, Троцкий требовал «мобилизовать в партию» 100 тысяч рабочих «от станка», отдать руководящие посты им, а всех лиц не пролетарского происхождения уволить. Здесь Лев Давидович был со всех точек зрения «на коне», поскольку именно зарождение и стремительный численный рост «нового чиновничества» – номенклатуры – остро беспокоили и Ленина в последние месяцы жизни… Но Сталин просто напомнил массам ответственных партработников, что Троцкий, на минуточку, Бронштейн. Против довода такой мощи Демон Революции, понятно, ничего не смог. И был изгнан из страны экзорцизмами.
Уже в эмиграции Троцкий снова поднялся к вершинам, не то чтобы став лидером мирового коммунистического движения, но, как минимум, высшим моральным и идеологическим авторитетом в глазах большинства членов иностранных коммунистических партий. Там Лев Давидович создал, собственно, то что называется «троцкизмом» сейчас. Конкретно же приквел к «Капиталу», именуемый «теорией перманентной революции». Но особо углубляться суть теории смысла нет, ибо решала она проблему коммунистам отечественного разлива с самых ленинских времён малопонятную и неинтересную, тем не менее…
Проблема заключалась в том, что по Марксу революция в России была «не законной». Учение прямо говорило, что смена формаций должна происходить, когда возможности увеличения производительных сил в рамках предыдущей, – капитализма, – будут исчерпаны. Соответственно, революции должны были охватить мир, начиная с наиболее развитых капиталистических стран. Россия же к их числу не принадлежала. В это верил даже Ленин, буквально накануне революции ничего подобного не предвидевший. А потом, вдруг… И большевикам в Петрограде не до теорий стало.
Но в других-то странах коммунисты хотели разъяснений, как это вышло, что если теория верна, она не работает. Первая идея (сдавая Россию брестским способом Троцкий действовал исходя из данной посылки) заключалась в том, что раз уж и Россия созрела для революции, то предпосылки давно назрели везде, – просто искры не хватало для мирового пожара. Однако, к середине 20-х ясно стало, что тут не так что-то…
В эмиграции Троцкий задумался над ситуацией и проблему решил. «Перманентность» революции означала, то революция не событие, а процесс, возможно, занимающий десятилетия. Запускать этот процесс, – начинать бороться с диктатурой буржуазии, – следует немедленно после революции буржуазной. При этом власть вместе в почтой, вокзалом и телеграфом может быть как сразу взята революционерами (что случилось в России), так и долго не даваться им в руки. Но если и первое, то это ничего не меняет. Социализм, а затем и коммунизм, не могут быть построены в одной отдельно взятой стране до вызревания предпосылок… Следовательно, в СССР – не социализм.
А что? Вот. СССР не государство трудящихся, а государство «новой буржуазии» – бюрократов. И там тоже, как и в прочих странах, революцию нужно продолжать до свержения антинародной власти. Данная идея хорошо зашла многим иностранным компартиям. В одной из предыдущих публикаций отмечалось, что среди иностранных марксистских движений наличествовали (часто в одной стране), как просоветские, так и антисоветские. В дальнейшем троцкизм оказал влияние на геваризм и маоизм… Тогда же – в 30-х – стал крупной проблемой СССР, намеревавшегося использовать рабочие движения в других государствах, как инструмент влияния… А тут Троцкий. Иудушка.
...О чём речь? Ну… О том, что Троцкий был прав, как минимум, с точки зрения современных отечественных «советчиков». Все они считают, что СССР или изначально являлся диктатурой номенклатуры, или стал таковой после Сталина… Но, вот, комментатор утверждает, что изначально, – и это именно так. Диктатуру ЦК установил Сталин.
Следовательно, комментатор – троцкист. А Хрущёв, вопреки мнению на скрине, – нет. «Троцкист» это не тот, кто «против Сталина», это тот кто против советской партократии.
Далее же к иногда задающемуся вопросу, «что было бы с СССР, если б Троцкий победил»? Ответ на него даёт описание первого – провалившегося – покушения в Мексике. Тогда ночью в дом Троцкого ворвались боевики из числа местных «просоветских» коммунистов. Но хозяина налётчики не нашли. Троцкий спрятался под кровать, а туда не заглянули. Никому даже не пришло в голову, что личность такого масштаба может спрятаться под кровать.
Причём здесь это?.. Ну… Никто не знает, что было бы, если бы Троцкий пришёл к (единоличной) власти. Такой исход историкам представляется маловероятным, поскольку бонапартисту трудно найти союзников, но если бы… Тогда Троцкий просто действовал бы, насколько это сочеталось бы с раздутым до космических масштабов эго, по обстоятельствам. Как именно, по его деятельности и высказываниям в 20-30 годы судить нельзя, – ибо обстоятельства-то были другими. Все тезисы троцкизма выросли из необходимости сначала борьбы за власть в СССР, а затем за признание в зарубежных революционных кругах.