— Прости, если причинил тебе боль. Я никогда этого не хотел.
На лице Аглаи расцвела улыбка, хоть сердце и до боли сжалось в груди. Она потянулась к нему, и через миг его руки крепко ее обнимали. Это были дружески объятия, объятия, полные благодарности и уважения.
Лето откровений (24)
— Это точно? — Диего нерешительно поднял глаза на девушку. — Ты правда сделаешь это для меня?
Аглая никогда не видела парня в таком состоянии. Он был бледен и взволновал, не знал, куда деть руки, даже его дыхание было другим – тяжелым и неровным.
— Да, — быстро ответила она, и ее взгляд упал на губы Диего. — Уже сделала.
Она хорошо помнила эти губы и то, как они жадно впивались в ее. Раньше от одного такого воспоминания ее колени бы подкосились, а сердце бы перевернулось в груди, однако сейчас не произошло ни того, ни другого. Аглая сдержала торжествующую улыбку.
— Почему? — серьезно спросил Диего.
— Потому что мы друзья, — тут же отозвалась Аглая. — Потому что я хочу, чтобы ты был счастлив.
Диего прикрыл глаза, наморщил лоб и потер его рукой. Затем выпрямился и уставился на девушку.
— Глаш, если это уловка… Если это очередная твоя игра…
Аглая мотнула головой.
— Не игра. Я больше тебя не люблю.
Во второй раз эти слова дались проще. Впервые она произнесла их днем раньше, когда говорила с мамой.
— Ты будешь с ним! — говорила мама, протягивая к ней руки. — Будешь с любимым. Создашь с ним семью и никогда больше не станешь плакать!
Аглая лишь усмехнулась, молча подошла к столу, за которым сидела мать, сгребла в охапку все странные предметы, среди которых заметила и фотографию Полины Обломовой, явно сделанную на празднике Семике, и швырнула в мусорную урну в углу. Мама смотрела на ее действия круглыми от удивления глазами, но и остановить ее не пыталась.
— Я создам семью, — задрав подбородок, сказала Аглая, — и я буду счастлива, но только с тем, кто захочет разделить со мной жизнь. И это не Денис. Я его… — девушка помедлила, задумавшись, сделала глубокий вдох и выпалила на выдохе: — Это не любовь! Это какое-то наваждение, от которого пора избавиться.
Мама по-прежнему молчала, потупив взгляд.
— Я хочу, чтобы ты кое-что сделала, — усевшись рядом и положив ладонь на плечо матери, сказала Аглая. — Диего нужно помочь.
Выслушав дочь, Наталья Остапенко довольно долго не могла произнести ни слова.
— Когда ты стала такой взрослой и мудрой? — спросила она после долгой паузы, и на ее глаза навернулись слезы. — Я такой не была никогда и уже вряд ли стану.
— Ты можешь сделать шаг в верном направлении, если согласишься им помочь.
Женщина покачала головой и уткнулась носом в волосы дочери.
— Ты правда хочешь, чтобы он и эта Полина были вместе? Если он отсюда уедет, то уже не вернется, ты это понимаешь?
— Да. Так ты поговоришь с Павлом Николаевичем насчет поступления Дениса?
Вынырнуть из воспоминаний заставил тихий голос Диего:
— Прости, если причинил тебе боль. Я никогда этого не хотел.
На лице Аглаи расцвела улыбка, хоть сердце и до боли сжалось в груди. Она потянулась к нему, и через миг его руки крепко ее обнимали. Это были дружески объятия, объятия, полные благодарности и уважения.
Только вот Полине, наблюдавшей за этой сценой из-за дерева, так не показалось. Аглая приоткрыла глаза и заметила ее. Полина в ужасе отпрянула в сторону, но было поздно.
— Там твоя девушка, — отстранившись, сказала Аглая, кивнув подбородком за его спину.
Глаза Диего расширились и засветились, он быстро повернулся и увидел удаляющуюся спину Полины.
— Беги за ней, — подсказала Аглая, усмехаясь. — Чего стоишь столбом?
— Да, точно. Конечно, — залепетал Диего, и девушка рассмеялась уже в голос.
Надо же, гроза их деревни, Диего собственной персоной, выглядел перед ней растерянным и смущенным. Кто бы мог подумать, что он влюбится и превратится в обычного парня?..
Диего отбежал уже на приличное расстояние, когда вдруг остановился, повернулся к ней и громко крикнул:
— Аглая Остапенко! Ты – офигенная, знаешь?
— Знаю, — хмыкнула Аглая, отвернулась и пошла домой.