Ревность терзает внутренности, снова портится настроение. Мне казалось, что проблемы со здоровьем вытеснят бывшего мужа из головы, из сердца, из кишок. Клин клином вышибает ведь?! А тут не вышло. Опухоль смогли удалить, а Марка нет, он проник в саму сущност и стал мной.
Всегда мечтала о такой любви, чтоб до гроба, чтоб как в кино. И она приключилась: такая всеобъемлющая, всепрощающая, всепоглощающая, когда до поры до времени «Я» не превратилось в «Мы», так и не распавшееся после разрыва.
Надо быть аккуратнее с желаниями, они способны исполняться порой слишком утрированно.
Начало истории
Предыдущая глава
Химиотерапия помогла. После шести курсов я чувствовала себя хорошо и готова была вернуться на работу, вот только возвращаться было некуда. Оркестр уехал в Европу, сыгравшись с новой пианисткой. Зиночка по телефону весело рассказывала, что новенькая, Катя, очень даже ничего, что она понравилась всему коллективу и неплохо справляется на моём месте.
Туше.
Незаменимых нет. Нашелся сверчок и на этот шесток.
Средств на жизнь хватало, учитывая прежние гонорары и продажу квартиры. В крайнем случае, можно было продать машину, но мне она была дорога. Искать другое место пока не хотелось, вполне могу позволить себе ничего не делать еще год, а, может, и больше. Мать полностью поддерживала, уверяя, что сейчас самое главное – душевное равновесие и верный настрой.
От неё я съехала совсем недавно. Разговоры начинались еще с весны, мать не хотела отпускать, но уступить все же пришлось. И я должна была перезагрузиться и начать новую жизнь.
Племянница радовала успехами: она весело встречала меня, когда я приходила в гости, играла в ладушки и уверенно стояла у опоры в свои семь месяцев. Небесные глаза все еще были при ней, что тоже радовало, в сочетании с темными волосами, доставшимися от отца. Комбинация довольно редкая. И действительно ли она была красавицей, или же свои дети всегда хороши, но я считала ее маленьким ангелочком.
Зойка предложила на море, и вся семья согласилась переместиться в Абхазию на Черное. Билеты купили на июнь. Я даже почувствовала радость, которая всегда возникала от предвкушения поездки. Правда, она была неким ремейком того счастья, которое осталось в прошлой жизни, как я окрестила тот период.
Примеряю купальник, давно не выходивший в свет, и в который раз натыкаюсь на шрам. Медленно провожу от одного его конца до другого, рисуя легкую улыбку, натягиваю плавки повыше. Да, так лучше. И грустно улыбаюсь себе.
Море было ласковым, как любовник. Мы лежали под большими зонтами: Зойка, Василиса, Диометр, мать и я. Раньше бы я себя обязательно поставила на первое место, не задумываясь, но теперь стала какой-то не важной, переместилась в самый конец, словно уступая место тем, кто понимал, что такое насыщенная жизнь. Глупо? Возможно, но так я чувствовала.
Среди купающихся много детей: те, что поменьше - спят или устраивают концерты, те, что побольше - отвоевали смартфоны. Да здравствует век компьютерных технологий, убивающий семейные ценности. Хотя технические новинки не виноваты, каждый сам выбирает, как воспитывать свое чадо.
Я была уверенна, что выберу верные методики, что мой ребенок будет умным, послушным, уравновешенным и…. Конечно, не мой, кровный. Каждый раз утыкаясь в эту дверь испытывала горечь отчаяния, не в силах ничего изменить. Но можно подарить счастье тому, у кого его отняли по какой-то причине. Мальчику или девочке, Мне совершенно не важно. Только смогу ли полюбить чужое дитя, как свое? Это первый сдерживающий фактор.
Пусть говорят, что чужих детей не бывает, но с собой лукавить не получится. Я безумно хотела ощущать маленькие пальцы на своем лице, открывать малышу мир, стать его проводником. Я была готова, только ловила себя на мысли, что не смогу до конца отказаться от чувства, что ребенок не моё продолжение.
Жаль сирот, брошенных детишек. Всей душой желаю им добра и с благодарностью смотрю на людей, не побоявшихся дать малышам свое тепло, дать самое важное – семью. Но сама не готова пополнять ряды подобных. Со временем, возможно, все изменится. Очень хочется верить, потому что это мой единственный шанс.
Мы проходим мимо бездомной собаки, с надеждой заглядывающей нам в глаза. Невыносимо жаль, оттого еще больше неловко, что идём дальше по своим делам, уверяя себя: ее обязательно возьмет кто-то другой. Так же проще. А у нас есть куча отговорок «почему не», которые можно развеять при желании за минуту.
Вторым фактором оставалось здоровье, которое, как известно, ни за какие деньги не купишь. Предстояла жизнь с оглядкой: не вернется ли рак? Врачи предлагали не ожидать рецидива, а просто быть внимательной к своему организму и регулярно проверяться. Но сказать намного проще, чем сделать, особенно, если это не касается конкретно тебя. Я старалась быть бойцом, но иногда накатывало так, что приходилось кусать подушку, чтобы не реветь в голос.
Третий фактор – одиночество. Хотелось полную семью, чтоб как у всех – мама и папа, так проще показывать ценности мира, правильно воспитывать, не говоря уже о банальной подмене друг друга в моменты, когда нервы на пределе, а ты кипишь, как сломанный чайник, у которого не срабатывает автоматически кнопка выключения. Мама и папа – самые важные в мире профессии, на которые не учат.
Смотря на близких, весело переговаривающихся о житейских глупостях, горько улыбаюсь. Понимаю, что ценности человека меняются от обстоятельств. И отчего-то задумываюсь о смерти. Чего больше хочу: чтобы НИКТО И НИКОГДА не занял моего места, вытеснив до забвения, как это уже было в моей жизни, или же лучше, когда человека отпускают спокойно, конечно, не сразу, со временем.
И мне очень сильно хочется первого…
Продолжение здесь
Навигация по роману