Ещё и Давид… В честь моего свёкра. Бывшего, понятно. Марк ждал. Вот и дождался. И снова удар под дых, и снова предательство, ведь это была моя идея, моё желание назвать так сына. Именно я, выбирая имена нашим будущим детям. Однажды сказала, что мне нравится Давид, а для девочки редкое - Саяна. Марк тогда только улыбался, такой легкой милой улыбкой, и глаза его тоже улыбались, а я чувствовала себя любимой и желанной.
А теперь у него есть Давид…
Зачем он со мной так? Неужели ему недостаточно того, что уже сделал? Как назло, в голову лезут Марк и Ольга, у которых всё отлично. Склонились над кроваткой. А моя реальность - в больничной палате с ощущением украденной жизни. И в который раз за этот нескончаемый год я принимаюсь реветь.
Начало истории
Предыдущая глава
Зойка родила месяц спустя черноволосую девочку, как и предрекала мать, а не врач УЗИ. 3250 гр. и 53 см. Назвали красиво - Василиса. Шрам от кесарева сечения будет напоминать ей о том, что она носит гордое название – мама. А мой - что я НИКОГДА не сравнюсь в позиции со многими женщинами. И это было особенно тяжко осознавать. И даже подушка не заглушала крики моего отчаянья.
Со слов прооперировавшего меня хирурга – все узлы и пораженные органы были удалены, визуально все чисто. Полугодовой курс химиотерапии должен был добить все, что могло остаться, оставляя мне второй шанс. О работе пришлось забыть, а коллективу двигаться дальше, найдя замену, пусть и не такую достойную, но пришлось работать с тем, что есть. Я не возражала. Да и могла ли? Как устанавливать порядки и подстраивать всех под себя, хоронить вместе с собой, когда у нас стали такие разные дороги?
Квартиру я все же продала и не жалела о ней. Хоть о чем-то не жалела в своей жизни. Купила другую поменьше и поближе к матери, но она настояла, чтобы пока жить у неё, хотя бы до окончания лечения. А потом могу переехать и устраивать личную жизнь.
Ну да, как же… Я больше ни во что не верила.
Мать уже перелистнула страшную страницу, озаглавленную словом из трех букв, и постоянно строила планы на будущее, потому что именно так ей казалось, что оно становится реальнее.
Я же качалась в волнах сомнений: с одной стороны, о выздоровлении говорить вполне разумно, пока не наступил первый рецидив. Если он не наступает в течение первых пяти лет после окончания лечения, то чаще всего это означает выздоровление. С другой, если рецидив всё же наступает, то речь идёт о безрецидивной выживаемости, а всё дальнейшее лечение направлено на достижение длительных ремиссий, но не на выздоровление. Прогноз, как будет наверняка, не мог сделать ни один врач. Оставалось только ждать и брать от жизни по возможному максимуму.
Вот такая арифметика.
Зойка восприняла все стойко, она уже давно догадывалась, что ей чего-то не договаривают, но не терзала никого расспросами, обсуждая это лишь с Диометром. Она крепко обняла меня, и я поняла. Что моя семья снова вместе.
Радостно, что из Диометра получился неплохой отец. Даже не могла представить, что он такой нежный с ребёнком. Будет качать ее на руках, ласкать и шептать добрые слова. Как все-таки меняют людей обстоятельства. Марк тоже был бы хорошим отцом. Вздыхаю горько. Не был бы, а уже есть. Только не со мной.
Говорят, время – лучшее лекарство, и я была убеждена что врут, или же мне продали просроченный препарат. Вот уже почти год как он оставил меня, но боль не покидала. Наверное, она не была столь сильной, как в первые месяцы, иначе бы я точно сошла с ума. Только всё равно достаточно ощутимая, чтобы мешать жить полноценной жизнью и радоваться простым вещам, как я делала это раньше. Хотя о какой полноценной жизни говорить в подобной ситуации. Физический покой в ближайшие полгода, ежемесячные курсы химиотерапии, период восстановления, если повезет.
Мать снова стала самым близким и родным человеком, у нее появились силы и желание двигаться вперед, потому что теперь она была не одинока, у нее снова появился маяк, который надо зажигать. Как говорится: Не было бы счастья, да несчастье помогло.
А я познакомилась с девочкой. Маленькой и смелой. Которая в свои пять уже знала, что такое онкология. И мы подружились, потому что я ощущала от неё какое-то небывалое тепло. Маленькая и тонкая. А какой свет от неё шёл, и она научила меня снова быть сильной.
- Почему ты плачешь? – она берёт меня за руку, а я смотрю на её совсем лысую головку. Если взрослые и могли нагрешить, то почему страдают дети?
- В глаз что-то попало, - глупо и нагло вру, потому что не хочу объяснять ничего. – А какой у тебя любимый мультфильм?
Маша тут же начинает рассказывать, а я просить Всевышнего помочь ей. Помочь всем, кто в нём так нуждается.
Сама того не понимая, оставалась рядом. Познакомилась с её отцом, который разрывался между работой и больницей. На которого я бы совершенно не взглянула в обычной жизни, а сейчас видела за неприглядной внешностью красивую душу. Поставь их рядом с Марком, всё сразу ясно. Там без вариантов. Но оказывается, не внешность главное. А то, что заключено в клетку наших рёбер.
Жаль, что мне пришлось пройти через ад, чтобы осознать это.
Зойка часто заезжала с маленькой Василисой, превращающейся в милую девочку. Черты, присущие всем новорожденным, уходили, оставляя место индивидуальным, отличительным для каждого ребенка. Пока еще сложно было судить на кого она похожа, даже глаза цвета неба, носительницей которых являлась Зойка, не были показателем. У младенцев цвет глаз изменчив, поэтому надо только ждать.
И вот пришёл последний месяц зимы…
Белоснежный город, уставший от серости, принарядился в белые одежды, понизил градус и подгонял прохожих и морозом, и предстоящими праздниками. Снова календарь подходил к концу. Ужасный был год, что и говорить, врагу такого не пожелаешь. Столько разочарований, столькопотерь. Плюс еще один год в букете лет, именно сегодня такая одинокая ромашка в зимнем лесу.
Угораздило же родиться 31 декабря, когда умирает старый год, и украсть у себя же один праздник. С Марком всегда праздновали с размахом, как говорится: приглашали родных, друзей и день рождения перетекал во встречу Нового года. Или брали билеты в Тайланд, Корею, на Кипр, куда душа в тот момент желала, и летели счастливые и влюбленные в друг друга и в жизнь. Теперь же я была разочарована в обоих возлюбленных.
Правда, был однажды такой День рождения, когда я полетела с концертом в Берлин, но Марк не оставил меня, прилетел последним рейсом, и была незабываемая новогодняя ночь. Он был самым чутким, самым любящим и желанным мужчиной.
Был…
А для кого-то сейчас и есть.
Ревность терзает внутренности, снова портится настроение. Мне казалось, что проблемы со здоровьем вытеснят бывшего мужа из головы, из сердца, из кишок. Клин клином вышибает ведь?! А тут не вышло. Опухоль смогли удалить, а Марка нет, он проник в саму сущност и стал мной.
Всегда мечтала о такой любви, чтоб до гроба, чтоб как в кино. И она приключилась: такая всеобъемлющая, всепрощающая, всепоглощающая, когда до поры до времени «Я» не превратилось в «Мы», так и не распавшееся после разрыва.
Надо быть аккуратнее с желаниями, они способны исполняться порой слишком утрированно.
Продолжение следует
Навигация по роману