Старинный особняк на Вишнёвой улице встретил Елену запахом пыли и чего-то неуловимо родного. Бабушкина квартира на втором этаже словно застыла во времени, храня отголоски прошлого в каждой безделушке. Елена медленно провела рукой по выцветшим обоям и усмехнулась — двадцать лет назад она поклялась никогда сюда не возвращаться.
Судьба — та ещё насмешница.
— Мам, Wi-Fi здесь хотя бы есть? — Лиза, её пятнадцатилетняя копия, демонстративно уткнулась в телефон.
— Нет, доча. Здесь есть кое-что получше — настоящая жизнь.
Лиза закатила глаза. В последнее время это стало её коронным знаком.
Развод с Игорем ударил по всем, но дочь приняла это особенно тяжело. Ещё бы — папочка уже успел познакомить её с новой «мамой», которая всего на двенадцать лет старше самой Лизы. «Просто я влюбился, Лена. Такое бывает», — вот и всё объяснение после восемнадцати лет брака.
Елена распахнула окна, впуская майский ветер. Старые тополя во дворе всё так же величественно качали ветвями, а скамейка под ними помнила ещё её первый поцелуй. Интересно, как сложилась жизнь у того мальчика с третьего этажа?
— Лен, ты вернулась! — раздался знакомый голос с лестничной площадки. Марина Павловна, бывшая учительница литературы, постарела, но её глаза всё так же лучились теплом. — А я всё гадала, кто же въедет в Верочкину квартиру.
— Здрасьте, — буркнула Лиза, проскальзывая мимо соседки в комнату.
— Какая красавица выросла! — восхитилась Марина Павловна. — Вылитая ты в молодости. Только характером, видно, в отца — такая же колючая.
Елена поморщилась. Старая учительница всегда рубила правду-матку, не заботясь о чувствах собеседника.
Вечером, разбирая бабушкины вещи, Елена наткнулась на потрёпанную тетрадь в коленкоровом переплёте. Почерк был знакомым до боли:
«15 мая 1975 года.
Сегодня Витя снова пришёл пьяный. Говорит, что любит, что не может без меня. А я не могу так больше. Дочка растёт, всё видит. Но как уйти? Куда? С ребёнком на руках...»
Елена села прямо на пол. Она никогда не знала своего деда — бабушка говорила, что он погиб до её рождения. А оказывается...
— Мам, там эта тётка с третьего этажа интересуется, не нужна ли нам помощь с ремонтом, — Лиза появилась неожиданно, заставив Елену вздрогнуть. — Представляешь, у неё есть знакомый — прораб. Очень удачно, да?
— Это Анна, милая. Она здесь недавно, года три всего.
— А почему одна? Муж бросил?
— Лиза!
— А что такого? У нас теперь это семейная традиция, разве нет?
Елена молча смотрела на дочь, пытаясь справиться с подступающими слезами. Когда успела её девочка стать такой жёсткой?
Ночью она продолжила читать бабушкин дневник. История оказалась до боли знакомой: молодая женщина, маленький ребёнок, пьющий муж... Но бабушка нашла в себе силы начать всё заново. Без мужа, без поддержки, с осуждающими взглядами соседей за спиной. «Главное — сохранить в себе человека», — писала она. — «Нельзя позволять обиде отравить душу».
Утро началось с грохота на кухне.
— Лиза! Ты что там делаешь?
— Пытаюсь приготовить завтрак, представляешь? — в голосе дочери звучал вызов. — Раз уж мы теперь живём как в прошлом веке, без доставки еды...
На плите дымилась подгоревшая яичница, а рядом красовались два кривых, но вполне съедобных тоста.
— А знаешь, неплохо для первого раза, — Елена улыбнулась, глядя на растрёпанную, перепачканную маслом дочь.
— Правда? — в голосе Лизы промелькнула надежда.
— Правда. Давай я научу тебя готовить бабушкины блинчики? Она всегда говорила: хорошее утро начинается с запаха свежих блинов.
— А потом расскажешь про неё? Какой она была?
Елена кивнула, доставая старую чугунную сковородку. Может быть, этот дом на Вишнёвой действительно не зря появился снова в их жизни? Может быть, именно здесь, среди старых стен и добрых соседей, они с дочерью смогут начать всё сначала?
За окном шумели тополя, а на плите шипело растопленное масло. Новый день на Вишнёвой улице только начинался.
Продолжение истории жителей старого дома на Вишнёвой улице читайте в следующих рассказах.