Тетя Вера осторожно накрыла ее руку своей:
— Деточка, иногда мужчинам нужно время, чтобы понять очевидные вещи. Дай ему немного подумать.
Дядя Коля, до этого молча наблюдавший за происходящим, тяжело вздохнул и покачал головой. В его глазах читалось понимание — он словно видел в этой ситуации отражение своих собственных ошибок молодости.
Вечерние сумерки медленно заползали в опустевшую квартиру, принося с собой особую тишину — ту, что заставляет прислушиваться к самому себе. На стене тикали старые часы, подарок родителей на новоселье. Тик-так, тик-так — словно отсчитывали потерянные возможности, несбывшиеся мечты, непрожитые моменты счастья. Николай сидел в кресле, бездумно глядя в погасший экран телевизора.
После ухода гостей и Ольги, которая не выдержала гнетущей атмосферы и ушла "проветриться", в доме воцарилась звенящая тишина. Такая тишина, что собственные мысли казались оглушительными.
Он встал, прошелся по комнатам, машинально поправляя предметы: придвинул стул, выровнял картину на стене, смахнул невидимую пылинку с серванта. На полке что-то сдвинулось, и небольшая стопка книг соскользнула вниз. Николай наклонился поднять их и замер. Среди книг лежала потрепанная тетрадь в коричневой обложке, украшенной наклейками с бабочками. Он узнал почерк жены.
2015 год, 15 марта.
Сегодня видела потрясающую выставку акварелей. Художница — обычная женщина, начала рисовать в пятьдесят лет! Ее работы такие живые, словно дышат... Может, и мне попробовать? Записалась на пробное занятие в художественную студию, через неделю...
Следующая запись была датирована двумя неделями позже:
Коля так загружен на работе, часто задерживается. Отменила занятие — нужно успевать с домашними делами. Ничего, когда-нибудь потом...
Николай перелистнул страницу. Сердце неприятно кольнуло.
12 сентября.
В турагентстве такие заманчивые предложения — тур по древним городам Италии. Представляю, как брожу по узким улочкам, сижу в маленьких кафе, рисую (да, я все еще мечтаю научиться). Но Коля только что взял кредит на машину. Может, в следующем году...
Записи мелькали перед глазами, складываясь в мозаику несбывшихся надежд:
Записалась на курсы английского... Отложила — некому будет забирать Алешку из садика...
Нашла прекрасную художественную школу... Но у Коли важный проект, нужно его поддержать...
Мечтаю о собственной мастерской... Смешно, конечно. Кому нужны мои увлечения?
Последняя запись была совсем свежей, чернила еще не успели выцвести:
Вчера разбирала старые альбомы. Нашла свои первые наброски — помню, как счастлива была, когда только начинала учиться рисовать. Интересно, как сложилась бы моя жизнь, если бы я тогда не бросила? Если бы нашла в себе смелость отстоять право на собственные желания?
Все чаще ловлю себя на мысли, что растворилась в семье без остатка. Где та девушка, которая мечтала рисовать, путешествовать, учиться новому? Иногда смотрю в зеркало и не узнаю себя...
Николай закрыл дневник и прижал ладони к лицу. Перед глазами всплывали картины прошлого: вот Ольга поддерживает его во время сложного проекта, не спит ночами, готовит документы... Вот она отказывается от предложенной подработки, потому что "тебе ведь нужна моя помощь с презентацией"... Вот она молча кивает в ответ на его очередное "Дорогая, я пригласил..."
Он вспомнил ее глаза сегодня за ужином — усталые, потухшие, совсем не похожие на те искрящиеся радостью глаза девушки, в которую он влюбился двадцать лет назад. Как же он не замечал этого раньше? Почему не видел, как с каждым днем, с каждым его единоличным решением, с каждым "само собой разумеется" гасла эта искра?
В прихожей послышался звук поворачивающегося ключа. Николай вздрогнул и поспешно вытер глаза. Сквозь окно пробивался последний луч заходящего солнца, окрашивая комнату в теплые тона, словно давая надежду на то, что еще не все потеряно.
Ольга вошла в квартиру, неся с собой свежесть вечернего воздуха и едва уловимый аромат цветущих лип. За время прогулки она успела позвонить своей старой учительнице рисования — той самой, что когда-то пророчила ей большое будущее в искусстве. Внезапная поддержка, услышанная в голосе Марии Петровны, придала ей сил для предстоящего разговора. "Никогда не поздно вернуться к своей мечте", — сказала учительница, и эти слова все еще звенели в ушах Ольги. Ее щеки раскраснелись от быстрой ходьбы, а в глазах застыла решимость человека, готового к серьезному разговору. Но Николай заговорил первым:
— Я прочитал твой дневник, — его голос звучал непривычно хрипло. Он стоял посреди гостиной, держа в руках потрепанную тетрадь, будто та весила целую тонну. — Прости. Он случайно выпал из стопки книг, и я... Теперь понимаю, как часто ты жертвовала собой ради семьи. Я не знал, что доставляю тебе боль.
Ольга замерла в дверном проеме. Ее пальцы непроизвольно сжали сумочку — старый жест, выдающий волнение. Она медленно подошла к креслу и опустилась в него, аккуратно расправив складки платья.
— Мне не нужны извинения, — произнесла она тихо, но твердо. — Мне нужно, чтобы ты меня слышал. Не просто слушал, а слышал.
Николай присел на краешек дивана напротив нее. В полумраке комнаты его лицо казалось осунувшимся, будто за эти несколько часов он постарел на несколько лет.
— Знаешь, — начал он, тщательно подбирая слова, — когда я читал твои записи о художественной школе, о путешествиях, которые не случились... Я вдруг вспомнил, какой ты была двадцать лет назад. Помнишь тот вечер в парке, когда ты рассказывала мне о своих мечтах? Твои глаза светились таким счастьем... Куда все это делось, Оля?
Она грустно улыбнулась:
— Никуда не делось, Коля. Просто... затихло. Понимаешь, я не жалею, что посвятила себя семье. Но где-то по пути я потеряла себя. А ты... ты так привык, что я всегда соглашаюсь, всегда подстраиваюсь...
— Что я перестал спрашивать твое мнение, — закончил он за нее. — Перестал замечать, чего хочешь ты.
За окном мигнул и зажегся фонарь, его теплый свет создал на стене причудливые тени. Где-то вдалеке просигналила машина, напоминая о том, что жизнь за стенами их квартиры продолжает идти своим чередом.
— Давай попробуем все исправить, — Николай подался вперед, его голос звучал непривычно мягко. — Я предлагаю начать с малого: каждый четверг вечером мы будем обсуждать планы на неделю. Вместе. И никаких спонтанных решений без обоюдного согласия.
Ольга подняла на него глаза, в которых мелькнул огонек надежды:
— Правда? А как же твоя привычка все решать самому?
— Придется от нее отвыкать, — он попытался улыбнуться. — И еще... Я видел объявление о наборе в художественную студию на Сиреневом бульваре. Может, сходим посмотрим в эти выходные?
Ее глаза расширились от удивления:
— Но у тебя же встреча с друзьями планировалась...
— Отменю, — твердо сказал он. — Это важнее. Ты важнее.
Ольга почувствовала, как к горлу подступает комок. Она встала и подошла к окну, глядя на зажигающиеся в домах напротив огни. Каждое окно — как маленькая вселенная, где люди учатся понимать друг друга, прощать, меняться...
— Знаешь, — произнесла она после паузы, доставая из сумочки маленький блокнот с набросками, который начала вести втайне от всех несколько месяцев назад, — я давно хотела нарисовать наш садик на даче. Смотри, я уже делала эскизы... — Она протянула мужу блокнот, где среди повседневных заметок прятались легкие карандашные зарисовки: куст сирени у калитки, старая яблоня, скамейка под вишней. На последней странице — набросок их двоих, сидящих в беседке. — Я каждый день понемногу рисовала, пока ждала тебя с работы. Особенно тот уголок с белыми розами, помнишь? Где ты сделал мне предложение...
Николай встал и осторожно обнял ее за плечи:
— Обязательно нарисуешь. И не только садик. Все, что захочешь.
В этот момент в кармане его рубашки завибрировал телефон — наверное, кто-то из друзей насчет предстоящей встречи. Но Николай даже не пошевелился, чтобы достать его. Он просто стоял, обнимая жену и глядя, как в окнах напротив загораются теплые огни, похожие на маяки, указывающие путь домой заблудившимся душам.
Эта история показывает, как важно уважать личные границы даже в самых близких отношениях.
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые истории о семейных конфликтах, которые учат нас быть лучше друг для друга!
Алена Мирович| Подписаться на канал
Первая часть: