- Завтра надо в полчетвертого встать, я в поликлинику записана, чтобы очередь занять где-то с пяти утра. А лучше с полпятого, - заявляет теща.
- Мамо, у вас талон на одиннадцать тридцать, - слабо возражаешь ты. – Там же вызывают по времени и по фамилии, вы же помните, как в прошлый раз. А до поликлиники семь минут ползком. Спите спокойно до десяти, в одиннадцать можете выходить.
- Мало ли что там указано! – возмущается теща. – Все равно надо перестраховаться. А то поналезут всякие без очереди!
- Мама, ну в прошлый раз мы с тобой пришли раньше, - увещевает тещу твоя жена. – И зашла ты все равно по времени. Все эти очереди остались в прошлом.
Ты помнишь, жена тебе рассказывала. Они с тещей подошли к поликлинике в пять утра, и жена с удивлением обнаружила перед дверями толпу бабок. Которые уже ругались за место в очереди и мерялись талончиками. Причем те, у которых прием на восемь, кричали, что зайдут в семь и ничего не знают, они тут с четырех утра очередь заняли. А те, у кого талончик на восемь пятнадцать и восемь тридцать кричали, что это они зайдут в семь, ибо заняли очередь с полчетвертого, а некоторые вообще с трех утра тут торчат.
Самые бойкие заняли самые выгодные стратегические позиции - вплотную к входным дверям, чтобы просочиться в щелку в три миллиметра, как только двери отопрут. Остальные стояли поодаль, но на низком старте. Теща выговорила твоей жене на предмет я же говорила, надо было пораньше выйти, часа в полтретьего, были бы первые, а теперь ждать придется. На возражения твоей жены, что талончик у тещи вообще на десять, у оной тещи поднималось давление.
Старушки меж тем развили бурную деятельность. Подтянули какой-то ящик к единственному горевшему окну, видимо, комнате ночного сторожа. Самая немощная бабка, кряхтя и причитая, с разбегу вскочила на ящик, вцепилась пальцами в подоконник и подтянулась. Повиснув на правой руке, клюкой, зажатой в левой, она постучала в окно. Выслушав матюки сторожихи и советы приходить к семи, когда двери откроют, бабка собрала остальных и агитировала их писать жалобы на плохую работу поликлиники в ООН, Общество защиты насекомых и Спортлото.
К семи начинают подходить сотрудники поликлиники. Сторожиха открывает им дверь и с боем отгоняет бабок, которые норовят просочиться внутрь.
- Вот Маня, она в нашем подъезде живет, - радуется одна бабка. – Маня, впусти меня, а лучше прими сразу.
- Чо я тебя приму, я тут уборщицей работаю, - бурчит Маня. – Врачи раньше восьми не подойдут. Регистратура с семи, ждите.
- А еще соседка, - огорчается бабка.
- Вон сколько народу уже очередь заняли, мы не успеем, нас сегодня не примут, - огорчается твоя теща.
- Ну не все тут к твоему врачу, к разным же на прием идут, - утешает ее твоя жена.
- Все равно не успеем, - бубнит теща.
В семь заветная дверь открывается, сторожиха резво отскакивает в сторону, прижимается к плинтусу и прикидывается ветошью. Иначе мощная волна плотно спрессованных в единый монолит бабок просто снесла бы ее и раскатала в блин по кафельным плиткам. Монолит разбивается, растекаясь по коридорам, и занимает места перед кабинетами. Теща устремляется к кабинету терапевта, таща на буксире твою жену.
- Кто последний? – спрашивает она.
- Я на восемь, я на восемь тридцать, я на девять, я на четырнадцать, - рапортуют бабки. Подождите, а кто на восемь пятнадцать?
Никто не признается. После продолжительной дискуссии решено личность, которая придет с талоном на восемь пятнадцать, подвергнуть всеобщему осуждению и остракизму, ибо нефиг, тут народ с трех утра стоит.
Очередь успевает обсудить молодежь, цены на картошку и мясо, ЖКХ, политику Орбана и Эдрогана и теорию большого взрыва, а также два раза подраться и три раза помириться, когда время уже без десяти восемь и приходит медсестра, открывает кабинет. Бабка на восемь требует, чтобы ее приняли немедленно. Медсестра велит ждать врача. Бабка настаивает. Медсестра пытается объяснить, что она вести прием не имеет права. Бабка спрашивает, когда придет врач. Медсестра говорит, что в восемь.
В восемь приходит врач.
- Иванова! – кричит медсестра.
Оттолкнув первую бабку, в кабинет врывается вторая, которая ждала с трех утра.
Из кабинета слышится:
- Вы Иванова? Нет, Петрова? Тогда зачем зашли? На какое вы время? На двенадцать пятнадцать? А зачем так рано пришли, ждите, когда вас вызовут. В двенадцать пятнадцать и вызовут. Идите уже отсюда, мне неинтересно во сколько вы встали, у вас талон на двенадцать, зайдете в двенадцать. Иванова!
Вторая бабка выходит, злобно плюясь ядом и пуская дым из ноздрей, на прием идет первая, бросив торжествующий взгляд на Петрову.
В девять двадцать две к кабинету подходит молодая девушка.
- Вы куда, вы к кому, вам зачем? – допрашивает очередь.
- Мне к терапевту, у меня талон на девять тридцать, - отвечает девушка.
Очередь смотрит на нее как на внезапно ожившего тираннозавра в розовой пачке, который играет на балалайке и курит Беломор.
- Такая молодая, неужели она болеет, чем там можно болеть в таком возрасте, мы в таком возрасте ничем не болели, и что так поздно пришла, очередь надо было занимать, - бормочет очередь.
Девушка втыкает в телефон. Через восемь минут после ее прихода ее вызывают. Очередь озадачивается и сидит с видом – а что, так можно было? Похоже, девушка порушила все представления о справедливости и равновесии Вселенной.
Теща сидит как на иголках, провожает каждого входящего к врачу суматошным взглядом, волнуется, что уже к девяти, а ее не вызывают. В десять ее вызывают. Через пятнадцать минут выпускают.
- Все равно в следующий раз надо пораньше прийти, часа в два утра, и очередь занять. Может, удастся первыми пройти, - говорит теща дома. – А где таблетки, которые мне прописали?
Вы с женой тяжело вздыхаете. Новорожденный младенец невинно улыбается. Он сожрал тещины таблетки вместе с блистером.
Еще рассказы про семью с новорожденным младенцем:
Дети выживают только благодаря заботе родителей
Вам бы нашу жизнь, мы бы на вас посмотрели
Гостеприимство – великая добродетель
Все истории про дружную семью читайте в подборке