— Альберт Тимурович, вам хватит, вы и так лыка не вяжете, — воскликнула Зойка в безуспешной попытке отнять у мужчины бутылку водки. — Да что же вы из горла то хлещете, как алкаш какой-то, возьмите стопку. Ай, — махнула досадливо девушка рукой, — какая уже разница, со стопкой или так наперекосяк.
— Можно просто Сириус, — пьяно протянул Альберт и влил в себя остатки третьей бутылки, икнув, — и я не алкаш, а дегустатор и несчастный с разбитым сердцем, — захрипел он и облокотился на заледенелое стекло в обнимку с бутылкой, прикрыв глаза.
— Хорошо, просто Сириус, — охнула девушка и расстегнула шубку, — да что же ты так налакался? Как я тебя дотащу то, пьяненький Дедушка Мороз. А ну не спать!
— Вообще-то, — прищурился он и дыхнул перегаром на Зою, подняв вверх указательный палец, — вообще-то я не пью. Я ж этот, хм, профессор кислых щей. Ооо! И пить мне нельзя. Но Акулина?! Надо выпить. Зоооооюшка, заюшка, сгоняй-ка за беленькой.
— Да счас, разбежалась, только каблучки сапожек моих и сверкают, — фыркнула Снегурка, обмахнув себя варежкой, — душно здесь, упарил ты меня и запарил тоже. И зачем я тебе про эту пуговицу ляпнула, сама себе устроила развесёлую ночку.
— Пуговица! Во, — покрутил Сириус что-то незримое в руках и всхлипнул, выронив из рук бутылку, что со звоном разбилась о кафель, — дурацкаяяяяяя пуговица. И всё! И я гол, как сокол.
— На счастье, — скривилась в улыбке Зоя и зажала нос рукой от ударившего резкого запаха алкоголя, — и хватит ныть, я больше не могу слышать эту песню о главном. Сириус, выключай шарманку, приходи в себя. Ну, миленький, давай, соберись. Нам надо выбираться отсюда, пора по домам.
— Точно! Едем-те! — оживился мужчина и вскочил с подоконника в подъезде, но неловко оступился и покатился по лестнице, распластавшись между этажами.
— Да… твою же налево! Боже, дай мне сил. Я надеюсь, ты живой? Хотя, что с тобой сделается, в тебе анестезии больше трёх литров. Вы с Акулиной определённо стоите друг друга, то она под машину бросается, то ты с лестницы...катишься. А тушу то отъел, профессор кислых щей! Я ж тебя и поднять то не подниму, пьянь ты этакая. — спустилась девушка ко...храпящему Альберту с содранным до крови кулаком. — Рука не голова, заживёт. Ну, Акулина, я тебе устрою нагоняй, что мне пришлось возиться с твоим воздыхателем. И чего ты себе там надумала, интересно, что мужик из-за тебя себя чуть не угробил. Не зря говорят, в тихом омуте черти водятся, тоже мне, тихоня нашлась.
— Акулина, душа моя, — застонал пьяный Дедушка и перевернулся на спину, сладко зевнув.
— Спи моя радость, усни. А я пока соображу, куда пойти, куда податься, кому б отдаться, — последнюю фразу Зоя произнесла в трубку, по инерции ответив на входящий звонок, и услышала в ответ сопение или шипение, — алло, кто это? Вас не слышно, — девушка глянула на телефон, чтобы понять, кто ей звонит, но номер был незнакомым.
— А ты шейху отдайся, тебе же не впервой, — процедил смутно знакомый мужской голос.
— А не пошли бы в лес и в поле с такими заявлениями, — взвизгнула гневно Зойка, — у меня и без вас настроение хуже некуда!
— И чего это вы не в настроении блудница, шейх в гареме задвинул? — съязвил мужчина, и девушка от услышанного всхлипнула, измученно опустившись на ступени. — Вот только не надо сырость разводить, не разжалобишь.
— Зачем вы звоните, унизить, оскорбить и добить меня? — тускло спросила девушка.
— Что у тебя с голосом? — обеспокоился звонивший. — У тебя взаправду что-то стряслось?
— Взаправду. Стряслось. Я смотрю на спящую тушу охмелевшего Деда Мороза, который надрался из-за моей молчаливой подруги, разбившей ему сердце. Я влюбилась в какого-то никчёмного гастарбайтера, который так и не позвонил. Ах да, я отказалась ублажать шейха и сбежала от него, но даже вы считаете меня падшей женщиной. Женщиной? У меня и мужчины то не было. Мужчины не было, а дурная слава есть. Подруга и та считает, что я прыгаю из койки в койку и вся из себя опытная в любовных утехах. Слава моя идёт далеко впереди меня. А так у меня ничего не стряслось. — глухо взвыла Зоя и повертела в руках телефон, включив громкую связь.
На том конце воцарилась гнетущая тишина, хотя минуты разговора шли дальше.
— Молчишь? А что тут скажешь? Не жалеть же меня. Выпить что ли? Где-то у моего профессора оставалась толика водочки.
— Зоя?! — строго вскрикнул мужчина из динамика телефона. — Не пей, не надо. Скажи мне, где ты? Эм, где вы? Я приеду за тобой и помогу тебе погрузить Дедушку Мороза.
— Эко, ты прыткий какой? — прыснула сквозь слёзы Зойка со смеху. — Гарный ты молодец, конечно, сначала называешь меня блудницей, теперича помочь порываешься.
— Оставь свои причитания до личной встречи, в глаза мне скажешь всё...что посчитаешь нужным. А пока диктуй адрес, я вобью в навигатор. И не упрямься, прошу тебя, прими мою помощь, — умоляюще потребовал незнакомец.
— Да пожалуйста, подъезжай, вместе будет веселей. Ну-с, пиши: 3-я улица Строителей, дом 25, квартира 12.
— Зояяя, — явно рассердился незнакомец, не оценив шутку девушки, — ты издеваешься? Да ты?! Да я же искренне тебе помочь хочу. Нет, ну чего-то ты артачишься?
— Ну-ну, баранки гну! — вспылила едко Зоя. — А чего это я тебя должна слушаться, ежели с шейхом екшаюсь по твоему разумению?! Вот, коли я с ним, отжигаю, как ты считаешь, то ему одному и буду повиноваться.
— Ох, Зойка, с огнём играешь, — иронично протянул мужчина, — я же узнаю, где вы находитесь без труда. И тогда.
— Ну что тогда? Хуже уже быть не может! Все напасти, какие могли свалиться на меня, свалились. Все и одним махом. И гастарбайтер не позвонил, будь он не ладен.
В трубке снова послышалось сопение, но на этот раз какое-то странное, будто кот довольно мурлычет.
— Чем же он тебя так зацепил, чумазый разнорабочий? — поинтересовался звонивший.
— И никакой он не чумазый вовсе. Да и при чём здесь, чистый он или нет, если я в него, ай, — осеклась девушка и резко завизжала, — а чего это я с вами откровенничаю и вообще вас слушаю? Всё, разговор окончен!
Зоя отклонила звонок, сбежала второпях на этаж ниже, прижала руки к сердцу, что неистово забилось в груди, и посмотрела на свои пылающие щёки в отражении окна: «Да что со мной сотворилось то? Не иначе, как от Акулины с Альбертом, их любовная горячка передалась. И чего я из-за какого-то нелепого звонка вышла из себя? Или… Нет, мне показалось. Нет, это не может быть он, тогда я опозорилась до нельзя!». От переживаний и усталости девушку сморило, и она не заметила, как задремала на подоконнике, обратив внимание перед сном, что у Альберта на щеке запёкшаяся кровь: «Но это ведь старая рана у него, и он разбил только кулак?».
— На кого же ты меня покинул, чудный дворник? — сквозь сон залепетала девушка и услышала в ответ бархатное: «Здесь я, Зоюшка, здесь, любимая».
===================================
Продолжение следует
===================================