Как при имени Гончарова прежде всего вспоминают про Обломова, а вовсе не о замечательной дорожной книге «Фрегат "Паллада"», так и заслышав о Дарвине, думают о концепции эволюции, естественном отборе и тому подобном, хотя он тоже написал небезынтересный травелог о плавании на «Бигле».
Конечно, натуралисту Дарвину далеко до стилистического изящества прирождённого литератора Гончарова (скажу больше — ему далеко и до бойкого слога шутника Твена, который, вот совпадение, тоже куда-то плавал и оставил о своём путешествии подробные заметки), но всё же и у британского учёного есть свои удачи.
Во-первых, он, в отличие от «обычных» писателей, с большим вниманием относится ко всяческой живности. Никакой романист так не опишет повадки летучих мышей, скунсов, чаек и т.д. А так как Дарвин с той же щепетильностью относится и к наблюдениям за человеками (иногда кажется, что они для него в этом смысле ничем не отличаются от, скажем, рыбок-двузубов или дорожных ос), то, во-вторых, и у людей он подмечает такие черты, на которые, наверно, никто бы другой и не обратил внимания.
При этом, он и юмора (вполне себе британского) вовсе не лишён, хотя, конечно, пишет Чарльз Робертович, в целом, суховато и слишком «учёно», чтобы его скрупулёзный труд можно было счесть увлекательным чтивом на потребу широкой публики.
Но, если убрать всё лишнее, то, может быть, что-нибудь да и получится...
Заметки Чарльза Дарвина
Сантьягу в архипелаге Зелёного Мыса (Баия в Бразилии)
Дикие песни
Мы догнали группу молодых чернокожих девушек, числом около двадцати, одетых с замечательным вкусом: их чёрная кожа и белоснежное белье красиво оттенялись цветными тюрбанами и большими шалями. Как только мы подошли поближе, они вдруг все разом обернулись и, разостлав на дороге шали, с воодушевлением запели какую-то дикую песню, отбивая такт руками по бёдрам. Мы бросили им несколько винтемов, что было встречено взрывами хохота, и, когда мы их оставили, песня их зазвучала ещё сильнее прежнего.
Кража подарка
Глупыш кладёт яйца прямо на обнажённые скалы, крачка же вьёт очень простое гнездо из водорослей. Рядом со многими такими гнёздами лежала маленькая летучая рыбка, которую, как я предполагаю, приносил самец для своей подруги. Занятно было наблюдать, как быстро крупный и проворный краб, обитающий в расщелинах скалы, утаскивал лежащую у гнезда рыбку, как только мы вспугивали взрослых птиц.
Первопоселенцы
Столь часто повторяемое описание того, как коралловыми островками Тихого океана сразу же вслед за их образованием завладевают сначала стройные пальмы и другие благородные тропические растения, затем птицы и, наконец, человек, по всей вероятности не вполне правильно; боюсь, что поэзия этого описания сильно пострадает, если я скажу, что первыми поселенцами на вновь возникшей из океана земле обыкновенно бывают насекомые, питающиеся перьями и нечистотами, паразитические насекомые и пауки.
Коварный Diodon
От доктора Аллена из Форреса я узнал, что он часто находил в желудках акул плававшего там живого раздувшегося Diodon и что ему известно несколько случаев, когда рыба выходила наружу, проедая не только стенки желудка, но и бока чудовища, отчего последнее погибало. Кто мог бы вообразить, что мягкая маленькая рыбка может уничтожить громадную хищную акулу.
Рио-де-Жанейро
Гостиничный сервис
Приезжая в гостиницу, мы обычно сначала рассёдлывали лошадей и давали им кукурузы, а потом уже, низко поклонившись сеньору, спрашивали его, не будет ли он любезен дать нам что-нибудь поесть. Обыкновенно он отвечал: «Всё, что угодно, сэр». В первое время я не раз понапрасну благодарил провидение за то, что оно привело нас к такому доброму человеку. Но при дальнейшем разговоре дело неизменно принимало плачевный оборот. «Не будете ли вы любезны подать нам рыбы?» — «О, нет, сэр!» — «Супу?» — «Нет, сэр!» — «Хлеба?» — «О, нет, сэр!» — «Вяленого мяса?» — «О, нет, сэр!» Если нам везло, прождав часа два, мы получали птицу, рис и фаринью. Нередко случалось, что мы бывали принуждены сами убивать камнями домашнюю птицу себе на ужин. Когда, изнывая от усталости и голода, мы робко намекали, что были бы счастливы поесть, всегда слышали гордый и самый неутешительный (хотя и справедливый) ответ, что «готово будет, когда поспеет». Если мы осмеливались протестовать, то нам предлагалось ехать своей дорогой, ибо мы слишком дерзки. Хозяева гостиниц страшно нелюбезны, а манеры их крайне неприятны; их дома и сами они часто отвратительно грязны; нехватка вилок, ножей и ложек — вещь самая обыкновенная. Я уверен, что в Англии не сыскать ни крестьянской избушки, ни лачуги, до такой степени лишённой всяких удобств. В Кампос-Новос, однако, мы поели на славу: к обеду нам дали курицу с рисом, сухари, вино и водку, вечером — кофе, а на завтрак — рыбу и кофе. Всё это, вместе с отличным кормом, который получили наши лошади, стоило лишь два с половиной шиллинга с человека. Однако на вопрос, не видал ли он хлыста, потерянного одним из нас, хозяин венды сердито ответил: «Почём я знаю? Что ж вы не глядели за ним? Не иначе как собаки съели».
Настоящие вампиры
Летучая мышь — вампир часто причиняет здесь большие неприятности, кусая лошадей в загривок. Вред заключается обыкновенно не столько в потере крови, сколько в воспалении, которое вызывается после укуса давлением седла. Однажды поздно вечером мы заночевали под открытым небом близ Кокимбо в Чили; мой слуга заметил, что одна из лошадей очень забеспокоилась, и пошёл посмотреть, в чём дело; ему показалось, будто он различает что-то на загривке лошади, он быстро занёс руку и поймал вампира. Наутро место укуса можно было без труда распознать по легкой опухоли и выступившей крови. На третий день мы ездили на этой лошади безо всякого вреда для неё.
На ножах
Здесь все имеют обыкновение носить ножи: когда идешь через густой лес, то из-за ползучих растений без него почти не обойтись. Этой же привычке отчасти можно приписать и нередкие здесь случаи убийства. Бразильцы так искусно владеют ножом, что могут очень метко бросать его в цель на известное расстояние, и притом с достаточной силой, чтобы нанести смертельную рану. Я видел группу маленьких мальчиков, которые упражнялись в этом искусстве, занимаясь им как игрой, и ловкость, с которой они попадали в стоячую палку, обещала, что со временем от них можно будет ожидать и дел более серьезных.
Битва насекомых
Я с большим интересом наблюдал однажды смертельный бой между осой Pepsis и большим пауком из рода Lycosa. Оса стремительно накинулась на добычу и улетела; паук был, очевидно, ранен, потому что, пытаясь убежать, покатился вниз по небольшому уклону, но всё-таки сохранил ещё достаточно сил, чтобы уползти в кустик густой травы. Вскоре оса вернулась и как будто удивилась, не найдя сразу же свою жертву. Тогда она повела правильное выслеживание, точно собака, охотящаяся за лисицей: она стала описывать стремительные короткие полукруги, всё время быстро вибрируя крыльями и усиками. Хотя паук хорошо спрятался, он был вскоре обнаружен, и оса, всё ещё, очевидно, опасаясь челюстей противника, после долгих манёвров ужалила его в двух местах с нижней стороны груди. Наконец, тщательно обследовав усиками уже неподвижного паука, она потащила труп. Тут я захватил убийцу вместе с её добычей.
Мальдонадо
Святая простота
В каждом доме меня просили показать компас и, пользуясь им и картой, указывать направление к различным местам. В одном доме молодая женщина, которая не могла встать с постели из-за болезни, просила меня зайти к ней и показать компас. Как ни велико было их удивление, но я был удивлён ещё больше, обнаружив такое невежество у людей, владеющих тысячами голов скота и обширнейшими эстансиями (имениями). Объяснить это можно разве лишь тем обстоятельством, что эта глухая часть страны редко посещается иностранцами. Меня спрашивали, что движется — земля или солнце, жарче или холоднее к северу, где находится Испания, и многое другое в этом роде. У большинства жителей было весьма смутное представление, будто Англия, Лондон и Северная Америка — различные названия одного и того же места; те же, кто был лучше осведомлён, знали, что Лондон и Северная Америка хотя и разные страны, но расположены рядом, и что Англия — большой город в Лондоне! У меня были прометеевы спички, которые я зажигал, надкусывая; то обстоятельство, что человек может добывать огонь при помощи своих зубов, казалось таким чудом, что люди целыми семьями сбегались посмотреть, как это делается; раз мне предлагали целый доллар за одну спичку. Умывая лицо по утрам, я вызвал этим множество толков в селении Лас-Минас; один именитый купец с пристрастием допрашивал меня по поводу такой странной привычки, а равно и о том, почему, находясь на борту корабля, мы отращиваем бороды, ибо он слышал об этом от моего проводника. Он смотрел на меня с большим подозрением; быть может, он слыхал об омовениях, предписываемых магометанской религией, и, зная, что я еретик, вероятно, пришёл к заключению, что все еретики — турки. В этой стране существует повсеместный обычай просить ночлега в первом подходящем для этого доме. Удивление, которое возбуждал мой компас и прочие мои искусные «фокусы», сослужило мне известную пользу, ибо всё это, вместе с длиннейшими рассказами моего проводника о том, как я раскалываю камни, отличаю ядовитых змей от безвредных, собираю насекомых и так далее, и было моей платой за гостеприимство.
Гаучо
На ночь мы остановились в пульперии, то есть в питейном заведении. Вечером сюда пришла толпа гаучосов пить водку и курить сигары. Наружность их весьма замечательна; в большинстве они статны и красивы, но лица у них надменные и разбойничьи. Нередко они отпускают себе усы, а их чёрные длинные вьющиеся волосы падают на спину. В своей яркой, красочной одежде, со звенящими на каблуках огромными шпорами, с ножами, заткнутыми за пояс наподобие кинжалов (и часто в качестве таковых употребляемыми), они выглядят совсем не так, как можно было бы ожидать, судя по названию «гаучо», то есть попросту крестьянин. Вежливость их не имеет границ; они никогда не выпьют водки, если вы наперёд не попробуете её; но даже когда они отвешивают свой чрезвычайно изящный поклон, вид их таков, будто они не прочь при первом удобном случае перерезать вам горло.
От Рио-Негро до Баия-Бланки
Алтарь Уалличу
Мы увидели знаменитое дерево, которое индейцы чтут, как алтарь Уалличу. Оно стоит на возвышении среди равнины и служит ориентиром, видимым издалека. Завидев его, индейцы любого племени выражают свое благоговение громкими возгласами. Дерево невысокое, очень ветвистое и колючее; у самого корня оно имеет около 3 футов в поперечнике. Стоит оно совершенно одиноко, и это было действительно первое дерево, которое мы увидели; впоследствии нам повстречалось еще несколько деревьев того же рода, но вообще они были очень редки. Была зима, и дерево стояло без листьев, но зато взамен их были подвешены на нитях бесчисленные приношения различного рода — сигары, хлеб, мясо, куски тканей и другое. Бедные индейцы, за неимением лучшего, просто выдёргивают нитку из своих пончо и привязывают её к дереву. Более богатые имеют обыкновение вливать водку и мате в определённое дупло, а также курить, направляя дым кверху, так как считают, что это доставляет Уалличу величайшее удовольствие. Для полноты картины замечу, что вокруг дерева лежали побелевшие кости лошадей, принесённых в жертву. Эти жертвы приносят все индейцы, без различия пола и возраста; они полагают, что благодаря этому лошади их будут неутомимы, а сами они будут иметь успех во всех делах. Гаучо, который рассказал мне обо всём этом, говорил, что в мирное время бывал свидетелем таких сцен и вместе с другими обыкновенно выжидал, пока индейцы уйдут, чтобы украсть у Уалличу приношения.
Законопослушный генерал
Генерал Росас выразил желание встретиться со мной, и этому обстоятельству я был очень рад впоследствии. Это человек необыкновенно сильного характера, пользующийся в стране огромным влиянием. Ходит множество рассказов о том, как круто проводил он в жизнь свои законы. Один из законов гласил, что никто, под страхом заключения в колодки, не должен носить с собой ножа по воскресеньям, потому что в этот-то день и идут главным образом игра и пьянство, приводящие к ссорам, которые из-за распространённой здесь привычки драться на ножах часто имеют роковой исход. Как-то в воскресенье в эстансию приехал с визитом губернатор в парадной форме, и генерал Росас поспешил ему навстречу, как обычно, с ножом за поясом. Управляющий тронул его за руку и напомнил о законе; тогда, обратившись к губернатору, он сказал, что очень сожалеет, но вынужден пойти в колодки, и до тех пор, пока его не выпустят, он не хозяин даже в собственном доме. Спустя некоторое время управляющего уговорили отомкнуть колодки и освободить генерала, но, как только это было исполнено, тот обратился к управляющему со словами: «Теперь ты преступил законы, поэтому должен занять моё место в колодках».
Невыносимый скунс
Мы видели пару сорильо, или скунсов, — эти отвратительные животные встречаются здесь довольно часто. С виду сорильо похож на хорька, только немного крупнее и гораздо толще в сравнении с остальными размерами. Сознавая свою силу, он бродит днём в открытом поле и не боится ни собак, ни людей. Если натравить на него собаку, он мгновенно охлаждает её пыл несколькими каплями вонючей маслянистой жидкости, которая бьёт в нос и вызывает сильную тошноту. На что бы ни попала жидкость, вещь раз и навсегда испорчена. Азара говорит, что запах этот можно услышать на расстоянии лье; не раз, входя в гавань Монтевидео, мы чувствовали этот запах на борту «Бигля», когда ветер дул с берега. Достоверно известно, что все животные с величайшей готовностью уступают место сорильо.
Баия-Бланка
Загадка мегатероидов
Огромные размеры костей мегатероидов, к которым относятся мегатерий, мегалоникс, сцелидотерий и милодон, поистине удивительны. Простое устройство зубов у мегатероидов показывает, что они поддерживали своё существование растительной пищей, питаясь, вероятно, листьями и молодыми ветками деревьев; их тяжеловесные формы и большие и сильные загнутые когти так мало приспособлены для передвижения, что, по мнению многих выдающихся натуралистов, эти животные, подобно ленивцам, с которыми они близко родственны, должны были питаться листьями, карабкаясь по ветвям спиной вниз. Смело, чтобы не сказать нелепо, представление, будто даже в допотопные времена могли существовать деревья с ветвями достаточно крепкими для того, чтобы выдерживать животных величиной со слона. Профессор Оуэн высказывает гораздо более вероятную мысль о том, что они не карабкались на деревья, а притягивали ветви к себе, обрывали молодые побеги и поедали листья. Твердо опираясь на землю большим хвостом и исполинскими ступнями, будто треножником, они могли свободно пускать в ход всю силу своих невероятных мощных передних лап и огромных когтей. Крепко же должно было сидеть в земле дерево, чтобы устоять против такой силы!
Конфуз касариты
Касарита (маленький домостроитель) строит гнездо на дне узкой цилиндрической норы, которая, говорят, тянется горизонтально под землёй почти на 6 футов. Птица эта выбирает место для гнезда в твёрдом песчаном грунте невысокого откоса у дороги или у ручья. Здесь (в Баия-Бланке) дома обносят стенами, которые лепят из глины, затем затвердевающей, и я заметил, что стена, окружавшая двор, где я жил, во многих местах была пробуравлена насквозь круглыми дырами. На вопрос о том, в чём тут дело, хозяин стал горько жаловаться на маленькую касариту, и впоследствии мне довелось увидеть нескольких птичек за этим делом. Весьма забавно обнаружить, как не способны, должно быть, эти птицы усвоить малейшее понятие о толщине; хотя они всё время перелетали через низкую стену, но продолжали впустую пробуравливать её, принимая за отличный откос для своих гнёзд. Я не сомневаюсь, что эти птицы всякий раз, встречая дневной свет с той стороны стены, вновь и вновь бывали немало изумлены этим непостижимым явлением.
Безобразная змея
Здесь водится много разных пресмыкающихся; укус одной змеи (Trigonocephalus или Cophias), судя по величине ядоносного канала в её зубах, должен быть смертельным. Конец хвоста у этой змеи слегка утолщён, и, когда она ползает, последний дюйм хвоста всё время дрожит и, ударяясь о сухую траву и хворост, производит треск, который отчётливо слышен на расстоянии 6 футов. Таким образом, у этого Trigonocephalus — в некоторых отношениях — строение гадюки, а повадки гремучей змеи; впрочем, шум производится более простым приспособлением. Физиономия у этой змеи отвратительная и свирепая; зрачки представляют собой вертикальную щель в крапчатой радужной оболочке цвета меди; челюсти широки в основании, а нос выдаётся вперёд треугольником. Мне, кажется, никогда не доводилось видеть ничего более гадкого, исключая разве некоторых вампиров. Я полагаю, что это отталкивающее впечатление происходит от того, что взаимное расположение лицевых частей змеи находится в каком-то соответствии с чертами человеческого лица, и это даёт нам как бы мерку для оценки безобразия.
Дьявольская жаба
Из бесхвостых гадов я нашёл только маленькую жабу (Phryniscus nigricans) совершенно своеобразной окраски. Чтобы получить правильное представление о её внешнем виде, вообразим себе, что сначала её окунули в самые чёрные чернила, а затем, когда она высохла, пустили ползать по доске, только что выкрашенной самой яркой красной киноварью, так что окрасились её лапки снизу и отдельные места брюшка. Если бы вид этот ещё не имел названия, его следовало бы назвать Diabolicus, ибо такой жабе было бы под стать искушать Еву. В отличие от прочих жаб, у которых нравы ночных животных и которые живут в сырых и тёмных укромных местах, она ползает средь бела дня, в жару, по сухим песчаным буграм и безводным равнинам, где не найти и капли воды. Для получения необходимой влаги ей, несомненно, приходится пользоваться росой, которую она, вероятно, усваивает через кожу, так как известно, что у этих гадов сильно развита способность к такому поглощению. В Мальдонадо я нашёл такую жабу в месте почти столь же сухом, как в Баия-Бланке, и, предполагая доставить ей большое удовольствие, отнес в лужу с водой; но это маленькое животное не только не умело плавать, но, я думаю, без моей помощи тотчас же утонуло бы.
Живая вода
Хорошо известно, что в тропиках зимняя, или, вернее, летняя спячка животных определяется не температурой, а засушливыми периодами. Близ Рио-де-Жанейро меня сначала удивило, что уже через несколько дней после того, как некоторые маленькие углубления наполнились водой, в них поселились во множестве взрослые моллюски и жуки, которые, должно быть, пребывали в спячке. Гумбольдт передает один странный случай о том, как над тем местом, где, зарывшись в затвердевший после того ил, лежал молодой крокодил, соорудили хижину. Он добавляет: «Индейцы часто находят громадных удавов, которых они называют ужи — водяными змеями, — в таком же летаргическом состоянии. Вновь оживить их можно путём раздражения или смачивания водой».
От Баия-Бланки до Буэнос-Айреса
Ненавистная теру-теро
Теру-теро (Vaneilus cayanus) — птица, часто нарушающая ночную тишину. Своим видом и нравами она во многих отношениях походит на наших чибисов; крылья её, однако, снабжены острыми шпорами вроде тех, что имеются на ногах у обыкновенного петуха. Теру-теро получил название по звуку своего голоса. Всякого, кто проезжает по покрытым травой равнинам, постоянно преследуют эти птицы, по-видимому питающие ненависть к роду человеческому и, по моему убеждению, сами заслуживающие ненависти за их неумолкающие, однообразные и режущие слух крики. Охотнику они досаждают всего более, извещая всех птиц и зверей о его приближении; путнику же они, быть может, приносят пользу, предупреждая его о полуночных разбойниках.
Вкус пумы
За ужином меня вдруг поразила ужасом мысль, — на которую навел меня разговор присутствующих, — о том, что я ем одно из излюбленных в этой стране блюд, а именно недоразвитого теленка, вынутого из чрева матери задолго до срока рождения. Но оказалось, то была пума; мясо у неё очень белое и вкусом удивительно похоже на телятину. В свое время смеялись над доктором Шо, который утверждал, что «мясо льва высоко ценится, причём по цвету, вкусу и запаху имеет немало сходства с телятиной». С пумой дело, безусловно, обстоит точно так же. Гаучосы расходятся во мнении относительно того, вкусен ли ягуар, но все в один голос заявляют, что эта кошка, то есть пума, превосходна на вкус.
Мясная диета
Уже несколько дней я не пробовал ничего, кроме мяса; не то чтобы мне вообще не нравился этот новый режим, но я чувствовал, что могу хорошо переносить его только при усиленном моционе. Я слышал, что в Англии больные, которые хотели ограничить себя исключительно животной пищей, едва в состоянии были вытерпеть это даже ради спасения своей жизни. Между тем гаучосы в пампасах целыми месяцами не берут в рот ничего, кроме говядины. Я заметил, однако, что они едят по сравнению с прочим очень много жира, животная природа которого выражена слабее, и особенно не любят сухого мяса, например мяса агути. Доктор Ричардсон также отмечает, «что, когда человек долгое время ест одну только постную животную пищу, влечение к жиру становится столь неутолимым, что он может поглощать огромное количество чистого жира и даже масла, не чувствуя тошноты». Быть может, именно благодаря своему мясному режиму гаучосы, так же как и плотоядные животные, могут долго обходиться без еды.
От Буэнос-Айреса до Санта-Фе
Разбойничий чертополох
Здесь мало хороших пастбищ: местность покрывают заросли горького клевера или огромного чертополоха. Когда чертополох полностью вырастает, громадные заросли его непроходимы; в них вьются только редкие тропки, запутанные, как в лабиринте. Они знакомы лишь разбойникам, которые живут там в это время года и по ночам выходят грабить и резать безнаказанно. Когда я спросил в одном доме, много ли теперь разбойников, мне ответили: «Чертополох ещё не вырос», — ответ, смысл которого был не сразу понятен.
Всё в дом
У вискаши есть одна очень странная привычка, а именно тащить любой твёрдый предмет ко входу в свою нору: множество костей скота, камни, стебли чертополоха, твёрдые комья земли, сухой навоз и тому подобное громоздятся вокруг каждой группы нор неправильной кучей, которая зачастую так велика, что могла бы наполнить целую тачку. Мне передавали заслуживающий доверия рассказ о том, как один человек, ехавший тёмной ночью верхом, обронил часы, а утром вернулся и, осматривая каждую нору вискаши вдоль дороги, вскоре, как и ожидал, отыскал их. Эта привычка вискаши подхватывать всё, что бы ни лежало на земле где-нибудь поблизости от её жилища, доставляет ей, должно быть, немало хлопот. Я не могу построить даже самого маловероятного предположения, чтобы объяснить, для чего она это делает; это не может иметь своей целью защиту, потому что весь хлам кладётся главным образом над входом в нору, уходящую в землю под очень маленьким уклоном. Несомненно, тут должна быть какая-то реальная причина, но местные жители ничего о ней не знают.
Народная медицина
Добродушная старуха, ухаживавшая за мной, хотела, чтобы я испробовал множество странных лечебных средств. Обыкновенно здесь прижимают к обоим вискам по листу апельсинного дерева или по куску чёрного пластыря; ещё более употребительный способ — расщепить боб на две половинки, смочить их и приложить по одной к каждому виску, куда они легко приклеиваются. Снимать бобы или пластырь не полагается вовсе, нужно дать им самим отпасть, и иногда, если человека с такими наклейками на голове спросить, в чём дело, он ответит: «У меня третьего дня болела голова». Многие средства, употребляемые туземным населением, странны до нелепости, и о них даже говорить противно. Одно из самых омерзительных состоит в том, чтобы убить двух щенков, вскрыть их и привязать с обеих сторон к переломанной ноге или руке. Здесь большой спрос на маленьких безволосых собачек: их кладут спать у ног больных.
Жажда революции
Я высадился на берег в Лас-Кончас, чтобы поехать в столицу верхом. Высадившись, я, к своему величайшему удивлению, обнаружил, что оказался до некоторой степени пленником. Тут разразилась бурная революция, и на все порты было наложено эмбарго. Эта революция едва ли произошла вследствие какого-либо серьёзного недовольства; но в государстве, где в течение девяти месяцев пятнадцать раз происходила смена власти, — тогда как каждый губернатор, согласно конституции, избирался на три года, — нет никакого смысла искать повод.
Банда-Орьенталь и Патагония
Тьма генералов
Вечером я гулял у полуразрушенных стен города. Здесь был главный театр военных действий в Бразильскую войну — войну самую тягостную для этой страны не столько по непосредственным ее результатам, сколько потому, что она породила тьму генералов и других офицерских чинов. В Соединенных провинциях Ла-Платы насчитывается (правда, не состоит на жалованье) больше генералов, чем в Соединенном Королевстве Великобритании. Эти господа полюбили властвовать и не прочь немножко пострелять. Потому-то здесь всегда много таких людей, которые ждут случая вызвать беспорядки и свергнуть правительство.
Сложные вопросы
Разговор был весьма забавный. Они, по обыкновению, выражали безграничное удивление по поводу того, что земля круглая, и едва могли поверить, что если бы сделать достаточно глубокую дыру, то она вышла бы с другой стороны земли. Под конец капитан сказал, что хочет мне задать один вопрос и будет очень обязан, если я скажу ему всю правду. Я затрепетал при мысли о том, что этот вопрос может оказаться чересчур учёным, но услыхал: «Не правда ли, дамы в Буэнос-Айресе — самые красивые в мире?» Я ответил, как настоящий ренегат: «Они так прелестны!» Он присовокупил: «У меня есть ещё один вопрос. Носят ли дамы где-нибудь ещё в мире такие большие гребни?» Я торжественно заверил его, что не носят. Они пришли в полный восторг. Капитан воскликнул: «Слышите, человек, который видел полмира, говорит, что это так; мы всегда так думали, но теперь знаем наверное». Мое замечательно верное суждение о гребнях и красоте обеспечило мне самый радушный прием.
Пастушьи собаки
Повстречать во время поездки верхом большую отару овец под охраной одной или двух собак, на расстоянии нескольких миль от жилья и человека, — обычное дело. Меня часто удивляло, как могла установиться такая тесная дружба. Метод воспитания состоит в том, что щенков, пока они ещё очень малы, отнимают от матери и приучают к будущим товарищам. Щенку три-четыре раза в день дают сосать овцу, а также устраивают ему в овчарне гнёздышко из шерсти; ему совсем не дают общаться ни с другими собаками, ни с хозяйскими детьми. Кроме того, щенка обыкновенно кастрируют, так что, когда он вырастает, в нём едва ли вообще останутся какие-либо чувства к своим сородичам. В результате такого воспитания у собаки нет желания покинуть отару, и, как другая собака будет защищать своего хозяина, так эта будет защищать овец. Когда приближаешься к отаре, забавно видеть, как собака тотчас же с лаем выскакивает вперед, а овцы все бегут за ней, не отставая, обступив её, будто старого вожака-барана. Этих собак также легко выучить приводить отару домой вечером в определённый час. Больше всего хлопот доставляет желание щенят поиграть с овцами: забавляясь таким образом, они иногда самым немилосердным образом гоняют своих бедных подданных.
Обращение с животными
Животных в этих странах так много, что человечное обращение с ними не связано тесно с собственной выгодой, а потому, боюсь, с таким обращением здесь едва ли знакомы. Однажды, когда я ехал по пампасам с одним очень почтенным помещиком-эстансьеро, моя лошадь, утомившись, отстала. Этот человек всё время кричал, чтобы я пришпорил её. Когда же я возразил, что жалко лошадь, ибо она совсем измучена, он воскликнул: «Ну и что же — пустяки — шпорьте её — это моя лошадь». Мне нелегко было втолковать ему, что я не желаю пользоваться шпорами ради самой лошади, а не в его интересах. Он воскликнул в величайшем изумлении: «Ax, дон Карлос, что за пустяки!» Было совершенно очевидно, что подобная мысль никогда прежде не приходила ему в голову.
Выезженный конь
В Чили мне передавали рассказ, который, мне кажется, соответствует истине и наглядно показывает пользу хорошо выезженного коня. Один почтенный человек ехал однажды верхом, повстречал двух всадников и в лошади одного из них признал ту, которую у него недавно украли. Он потребовал свою лошадь, но те в ответ вытащили сабли и погнались за ним. Хозяин краденой лошади на своем добром и быстром коне держался лишь немного впереди преследователей; проезжая мимо густого куста, он обогнул его кругом и резко затормозил коня до полной остановки. Преследователям пришлось пронестись мимо. Тогда он тотчас же ринулся вслед за ними, одному вонзил нож в спину, другого ранил, отнял у умирающего разбойника лошадь и поехал домой.
Неподкупная служба
Почти каждого чиновника можно подкупить. Начальник почтовой конторы продавал фальшивые почтовые марки. Губернатор и первый министр открыто общими силами грабят провинцию. Как только в дело оказывается замешанным золото, никто уж и не ждет правосудия. Я знал англичанина, который пошёл к верховному судье (он говорил мне, что, не зная ещё, как в таких случаях действуют, дрожал, входя в комнату) и сказал: «Сэр, я пришел предложить вам 200 (бумажных) долларов (около 5 фунтов стерлингов), если вы в такой-то срок арестуете человека, который надул меня. Я знаю, это противоречит закону, но мой адвокат (такой-то) рекомендовал мне так поступить». Верховный судья благосклонно улыбнулся, поблагодарил его, и ещё не наступила ночь, а тот человек уже был в тюрьме.
Привычка гуанако
У гуанако есть одна странная привычка, совершенно для меня непонятная: они многие дни подряд откладывают свои экскременты в одну и ту же определенную кучу. Я видал одну из таких куч, которая имела 8 футов в диаметре и содержала большое количество помёта. Согласно д'Орбиньи, это — привычка, общая всем видам данного рода; она очень выгодна перуанским индейцам, которые таким образом избавляются от труда по собиранию этого помёта, служащего им топливом.
Санта-Крус в Патагонии и Фолклендские острова
Мясо со шкурой
Я с восхищением следил, с какой ловкостью Сант-Яго изворачивался позади коровы, пока не ухитрился, наконец, нанести ей роковой удар, задевши главное сухожилие задней ноги; после этого он без особых трудностей вонзил нож в верхушку спинного мозга, и корова повалилась, точно поражённая молнией. Он срезал несколько кусков мяса вместе со шкурой, но без единой кости — столько, сколько нам было нужно, — а затем мы поехали к месту нашего ночлега, где поужинали «carne con cuero», то есть мясом, изжаренным вместе со шкурой. Оно настолько же превосходит обыкновенную говядину, насколько оленина лучше баранины. Большой круглый кусок из спины изжаривают на горячей золе вниз шкурой, которой придают форму блюда, так что не пропадает ни капли сока. Если бы какой-нибудь почтенный ольдермен ужинал с нами в тот вечер, то «carne con cuero», без сомнения, стало бы вскоре знаменитым в Лондоне.
Фолклендская лисица
Единственное местное четвероногое на острове — крупная волкообразная лисица (Canis antarcticus), общая Восточному и Западному Фолкленду. Я не сомневаюсь, что это особенный вид, свойственный только данному архипелагу, потому что многие охотники на тюленей, гаучосы и индейцы, посещавшие эти острова, — все настаивают на том, что подобное животное не встречается нигде больше в Южной Америке. Эти волки хорошо известны из рассказа Байрона о том, как они смелы и любопытны и как матросы, сочтя их из-за этого свирепыми, бросились от них в воду. И поныне повадки их остаются такими же. Так, например, видели, как они вошли в палатку и вытащили мясо из-под головы спящего матроса. Гаучосы часто убивают их по вечерам, одной рукой протягивая им кусок мяса, а в другой держа наготове нож. Численность лисиц быстро падает. Не пройдёт и нескольких лет после того, как эти острова будут сплошь заселены, а лисица эта, по всей вероятности, станет в один ряд с дронтом, как животное, исчезнувшее с лица земли.
Кости вместо хвороста
Долина была отлично укрыта от холодного ветра, но тут было очень мало хворосту для костра. Гаучосы, однако, вскоре отыскали нечто такое, из чего, к моему изумлению, получился костер столь же жаркий, как из углей: то был скелет недавно убитого бычка, с которого мясо склевали стервятники. Гаучосы рассказали мне, что зимой они зачастую убивают животное, снимают ножом мясо с костей, а потом на этих же костях поджаривают мясо себе на ужин.
Огненная Земля
Черти-дикари
Переговоры вёл главным образом старик, по-видимому, глава семейства; трое остальных были сильные молодые люди, ростом около 6 футов. Единственную их одежду составляет плащ, сделанный из шкуры гуанако, шерстью наружу; этот плащ они набрасывают на плечи, так что тело их столь же часто бывает обнажено, как и прикрыто. Кожа у них медно-красного цвета. У старика вокруг головы была повязка из белых перьев, сдерживавшая отчасти его чёрные грубые и спутанные волосы. Лицо его пересекали две широкие поперечные полосы: первая, нанесённая яркой красной краской, шла от одного уха к другому и захватывала верхнюю губу, вторая, белая как мел, тянулась выше первой и параллельно ей, так что даже веки были выкрашены. Двое других мужчин были разукрашены полосками чёрной пудры, приготовленной из древесного угля. Вся группа в целом была очень похожа на чертей, появляющихся на сцене театра в представлениях вроде «Волшебного стрелка».
Нечленораздельный язык
После того как мы подарили им ярко-красной материи, они тотчас же повязали её вокруг шеи и стали нашими приятелями. Это выразилось в том, что старик стал похлопывать нас по груди и производить какие-то кудахчущие звуки, вроде тех, что издают люди при кормлении цыплят. Я прогулялся со стариком, и он повторил это доказательство своей дружбы несколько раз, а в заключение отпустил мне три сильных шлепка — по груди и по спине одновременно. Затем он обнажил свою грудь, чтобы и я ответил ему такой же любезностью: я исполнил это, и он был, казалось, чрезвычайно доволен. Если исходить из наших понятий, язык этих людей едва ли заслуживает названия членораздельного. Капитан Кук сравнивает его со звуками, которые издает человек, прочищая горло, но, конечно, ни один европеец, даже прочищая горло, никогда не издавал такого количества хриплых, гортанных и щёлкающих звуков.
Первый красавец
Самый высокий из огнеземельцев был явно очень обрадован, когда мы обратили внимание на его рост. Когда его поставили спина к спине с самым высоким из экипажа нашей шлюпки, он всячески старался забраться на более высокое место и привстать на цыпочки. Он раскрывал рот, чтобы показать свои зубы, поворачивал голову, чтобы показать себя в профиль, и всё это проделывал с такой готовностью, что, я уверен, он считал себя первым красавцем на Огненной Земле.
Весёлая торговля
Чем огнеземельцев было больше, тем было нам веселее. Обе стороны смеялись, удивлялись, глазели друг на друга; мы жалели их, глядя, как они отдают нашим хорошую рыбу и крабов за тряпки и тому подобное, они же не хотели упускать случая, найдя дураков, которые меняют такие великолепные украшения на какой-то ужин. Всего забавнее было видеть непритворную улыбку удовлетворенности, с которой одна молодая женщина, с лицом, вымазанным чёрной краской, повязывала вокруг головы несколько лоскутков ярко-красной ткани вместе с тростником. Её муж, пользовавшийся весьма широко распространенной в этой стране привилегией иметь двух жён, возревновал свою молодую жену за всё оказанное ей внимание, переговорил со своими нагими красавицами и вместе с ними отплыл прочь от нас.
Магелланов пролив. Климат южных берегов
Распространение лошади
Лошадей у них много: каждый мужчина, по словам мистера Лоу, имеет их шесть-семь, и все женщины и даже дети имеют по собственной лошади. Во времена Сармьенто (1580 год) у этих индейцев были лук и стрелы, недавно уже вышедшие из употребления; кроме того, уже и тогда у них были лошади. Это очень любопытное обстоятельство, показывающее, как необыкновенно быстро размножились лошади в Южной Америке. Лошадь впервые была высажена в Буэнос-Айресе в 1537 году, а затем колония была на время брошена, и лошадь одичала; и вот в 1580 году, только 43 года спустя, их находят уже у Магелланова пролива!
Важный гриб
Тут есть одно растение, заслуживающее внимания ввиду его важности как предмета питания огнеземельцев. Это шаровидный ярко-жёлтый гриб, в несметных количествах растущий на буковых деревьях. В начале своего развития он упругий, набухший и имеет гладкую поверхность, но, созревая, съёживается, становится плотнее, и вся поверхность его покрывается глубокими ямочками или ячейками. На Огненной Земле этот гриб, когда он плотен и спел, в больших количествах собирают женщины и дети; едят его сырым. Гриб слизистый и сладковатый на вкус, со слабым запахом, напоминающим запах наших съедобных грибов. Если не считать немногих ягод, главным образом с карликового земляничного дерева, туземцы не едят никакой растительной пищи, кроме этого гриба. В настоящее время Огненная Земля, я думаю, единственная страна в мире, где тайнобрачное растение служит основным предметом питания.
Гостеприимные водоросли
Число живых существ всех отрядов, существование которых непосредственно зависит от бурой водоросли (Macrocystis pyrifera), поразительно. Можно было бы написать большой том об обитателях даже одной заросли такой водоросли. Эти огромные подводные леса южного полушария я могу сравнить только с наземными лесами тропических областей. И всё-таки, если бы в какой-нибудь стране уничтожить лес, то не думаю, чтобы при этом погибло хотя бы приблизительно такое количество видов животных, как с уничтожением этой водоросли. Среди листьев этого растения живут рыбы многих видов, которые нигде в другом месте не найдут себе ни пищи, ни убежища; с их уничтожением погибнут также многие кормораны и другие питающиеся рыбой птицы, выдры, тюлени и дельфины; наконец, дикари-огнеземельцы, жалкие господа этой жалкой страны, среди которых вспыхнут каннибальские пиршества, уменьшатся в числе и, быть может, вовсе исчезнут с лица земли.
Воображаемая Европа
Перечислю вкратце основные факты относительно климата южного полушария, перенося в воображении места действия в Европу, с которой мы знакомы гораздо лучше. Итак, около Лиссабона самые распространенные там морские моллюски носят тропический характер. Южные провинции Франции сплошь покрыты великолепными лесами, в которых деревья переплетены с деревянистыми злаками и опутаны паразитными растениями. Пума и ягуар рыщут на Пиренеях. На широте Монблана, но на острове, среди густых лесов буйно растут древовидные папоротники и паразитные орхидеи. Даже далеко на севере, в средней Дании, можно увидеть колибри, порхающих над нежными цветками, и попугаев, отыскивающих себе пищу среди вечнозеленых лесов. И, тем не менее, на некоторых островах, всего в 360 милях к северу от нашего мыса Горн в Дании, сохраняется в вечной мерзлоте труп, похороненный в земле. От нашего нового мыса Горн в Дании протянулась прямо на юг горная цепь высотой едва в половину Альп, и на западной её стороне каждый глубокий и узкий морской залив заканчивается «громадными и изумительными ледниками». По этим уединённым каналам часто разносится грохот падающего льда, и каждый раз при этом огромные волны устремляются вдоль их берегов; многочисленные айсберги, некоторые вышиной с собор и несущие на себе иногда «весьма значительные каменные глыбы», застревают на окрестных островках; время от времени жестокие землетрясения сбрасывают громадные ледяные глыбы в воду. Наконец, какие-нибудь миссионеры, пытаясь пробраться по длинному морскому рукаву, видят вокруг невысокие горы, низвергающие многочисленные и грандиозные ледяные потоки к самому морю, а дальнейшему их продвижению на лодках препятствуют бесчисленные плавучие айсберги, большие и малые; и это происходит 22 июня там, где ныне раскинулось Женевское озеро!
Среднее Чили
Гуасо — не гаучо
В Чили вас почти в каждый дом пустят переночевать, но наутро ожидают получить какую-нибудь безделицу; даже богатый человек возьмёт два или три шиллинга. Гаучо, хоть он и способен перерезать человеку горло, — джентльмен; гуасо в некоторых отношениях лучше, но в то же время это простой и грубый малый. Эти два человека, хоть они и занимаются в общем одним и тем же, различны по своим привычкам и наряду, и особенности каждого из них характерны для всей его страны. Гаучо как будто составляет часть своей лошади и презирает всякую работу, которую не приходится исполнять верхом, гуасо же может работать наемным рабочим на полях. Первый ест одну только животную пищу, второй — почти одну растительную. Здесь мы не увидим белых сапог, широких штанов и ярко-красных чилипа — живописного костюма пампасов. Здесь обыкновенные брюки засовываются за чёрные и зелёные шерстяные штиблеты. Пончо, впрочем, носят и тут, и там. Главную гордость гуасо составляют его нелепо большие шпоры.
Ненастоящие христиане
Вечером мы добрались до уютной фермы, где было несколько очень хорошеньких сеньорит. Они пришли в ужас, когда я зашел в одну из их церквей — просто из любопытства. Они спросили меня: «Почему вы не перейдете в христианство — ведь наша вера истинная?» Я уверяя их, что я тоже своего рода христианин, но они и слышать этого не хотели, ссылаясь на мои собственные слова: «Разве ваши патеры, даже ваши епископы не женаты?» Представление о женатом епископе казалось им особенно абсурдным, и они не знали, потешаться ли над подобной чудовищностью или ужасаться ей.
Подозрительная личность
Однажды к нам зашёл один немец, коллекционер предметов по естественной истории, по фамилии Реноус, а вслед за ним старый испанский адвокат. Реноус говорил по-испански так хорошо, что старый адвокат принял его за чилийца. Намекая на меня, Реноус спросил его, что он думает об английском короле, посылающем в их страну человека, чтобы собирать ящериц и жуков и откалывать камни. Старый джентльмен некоторое время серьезно поразмыслил и затем сказал: «Это не к добру, тут что-то кроется. Нет таких богачей, чтобы посылать людей собирать подобную дрянь. Мне это не нравится; если бы один из нас поехал делать такие вещи в Англии, неужто английский король не выслал бы его тотчас вон из своей страны?» А ведь этот старый адвокат уже по самой своей профессии принадлежит к наиболее образованным и интеллигентным людям! Сам Реноус года два или три назад оставил в одном доме в Сан-Фернандо гусениц, поручив прислуге кормить их, чтобы они могли превратиться в бабочек. Это разнеслось по городу, и, в конце концов, патеры и губернатор, посовещавшись, решили, что тут, должно быть, какая-нибудь ересь. В результате по возвращении Реноус был арестован.
Чилоэ и острова Чонос
Сундук с деньгами
Ночью мы добрались до острова Кинчао. Этот район — самая обработанная часть архипелага, ибо здесь почти полностью расчищена широкая полоса прибрежной земли. Некоторые фермы выглядят весьма благоустроенными. Я полюбопытствовал узнать, как богаты могут быть здесь люди, но, как оказалось со слов мистера Дугласа, нельзя считать, чтобы кто-нибудь из них имел регулярный доход. Какой-нибудь очень богатый земледелец, возможно, сумеет скопить за свою долгую трудовую жизнь капитал в 1000 фунтов стерлингов, да и то всё спрячет в тайник, потому что почти в каждой семье существует обычай зарывать в землю кувшин или сундук с деньгами.
Заброшенное место
В воскресенье мы достигли Кастро, в древности — главного города Чилоэ, ныне же — самого заброшенного и унылого места. Ещё можно было проследить обычную прямоугольную планировку испанских городов, но улицы и пласа были покрыты прекрасной зелёной травой, которую пощипывали овцы. О бедности этого городка можно судить по тому факту, что, хотя в нем несколько сот обитателей, один из наших не смог нигде купить ни фунта сахару, ни обыкновенного ножа. Ни у кого нет часов, и одному старику, умеющему якобы правильно определять время, поручено наугад звонить в церковный колокол. Приход наших шлюпок был редкостным событием для этого тихого, уединённого уголка мира; почти все жители пришли к берегу поглядеть, как мы разбиваем палатки. Они были очень вежливы и предлагали нам своё гостеприимство, а один человек даже прислал нам в подарок бочонок сидра. Во второй половине дня мы засвидетельствовали свое почтение губернатору — тихому старичку, по своему облику и образу жизни вряд ли стоявшему выше английского крестьянина. Ночью пошёл сильный дождь, но и он не рассеял плотного кольца зрителей вокруг наших палаток. Неподалеку от нас расположилось индейское семейство, приехавшее в челноке. Им негде было укрыться во время дождя. Наутро я осведомился у молодого индейца, насквозь промокшего, как он провёл ночь. Он оказался вполне довольным и ответил: «Очень хорошо, сеньор».
Ценные товары
Нас окружила большая группа местных жителей, почти чистокровных индейцев. Они были очень удивлены нашим приездом и говорили друг другу: «Так вот почему мы видели — на днях столько попугаев; чеукау (любопытная красногрудая птичка, живущая в густом лесу и издающая очень своеобразные звуки) не зря кричал: "Берегись!"». Вскоре они загорелись желанием меняться. Деньги они почти ни во что не ставили, зато с совершенно необыкновенной жадностью добивались табаку. За табаком следовало индиго, потом стручковый перец, старое платье и порох. Последний предмет им требовался для совершенно невинной цели: в каждом приходе имеется общественный мушкет, и порох нужен был для того, чтобы производить шум в дни святых и в праздники.
Радость восхождения
В этих диких странах подъем на вершину какой-нибудь горы доставляет большое удовольствие. Как ни часто, быть может, бывает обманута смутная надежда увидать с горы что-нибудь необыкновенное, а все-таки она непременно возвращается ко мне при каждой новой попытке восхождения. Всякому, должно быть, знакомо то чувство торжества и гордости, которое вызывает в нас грандиозное зрелище, открывающееся с высоты. В этих редко посещаемых странах ко всему этому подмешивается ещё некоторая доля тщеславия при мысли о том, что вы, может быть, первый человек, ступивший когда-либо на эту вершину и любующийся этим видом.
Тюлени-грязнули
По пути мы видели поразительное количество тюленей: они во множестве лежали на каждом плоском камне, а кое-где и на низком берегу. Они были, по-видимому, добродушного нрава и, крепко заснув, лежали кучами, точно свиньи; но даже свиньи устыдились бы покрывающей их грязи и исходившей от них вони.
Вещая птица чеукау
Чеукау (Pteroptochos rubecula) водится в самых мрачных и глухих местах сырых лесов. Иногда, если даже её крик раздается над самым ухом, чеукау не удается увидеть, как бы внимательно вы её ни искали; но иной раз, если стоять без движения, красногрудая птичка сама доверчиво подойдёт к вам на расстояние нескольких футов. Тогда вы увидите, как она деловито прыгает по беспорядочным грудам гниющих тростников и веток, задрав вверх хвостик. Чеукау внушает суеверный страх туземцам Чилоэ своими странными и разнообразными криками. У нее есть три совершенно различных крика: один называют чидуко и считают добрым предзнаменованием; другой, уитреу, крайне неблагоприятен; третий я позабыл. Слова эти являются подражанием её крикам, которыми туземцы в некоторых вопросах слепо руководствуются. Что ни говори, а жители Чилоэ избрали себе в пророки пресмешное созданьице.
Чилоэ и Консепсьон. Сильное землетрясение
Деревянная дорога
Вначале местность представляла собой ряд холмов и долин, но поближе к Кастро стала очень ровной. Любопытна сама дорога: она во всю свою длину, за исключением очень немногих мест, состоит из больших деревянных брусьев, которые либо бывают широки и тогда уложены вдоль, либо узки и расположены поперёк. Летом дорога не слишком скверная, но зимой, когда дерево становится скользким от дождей, ездить по ней чрезвычайно трудно. В это время года почва по обеим сторонам дороги превращается в трясину, а часто совсем заливается водой; поэтому продольные брусья приходится прикреплять к земле наклонными кольями, вколачиваемыми с обеих сторон. Эти колья грозят опасностью всадникам, потому что вероятность попасть на один из них при падении с лошади довольно велика. Замечательно, однако, какими ловкими стали лошади Чилоэ под действием привычки. Перебираясь через такие места, где брусья разошлись, они перескакивают с одного бруса на другой с проворством и уверенностью чуть ли не собаки.
Вместо сидра
Мыс представляет собой крутой каменистый холм. Он зарос растением, близким, как я полагаю, к Bromelia и называемым местными жителями чепонес. Пробираясь через эти заросли, мы очень сильно исцарапали себе руки. Это растение приносит плод, формой похожий на артишок и наполненный множеством семенных коробочек; в последних заключается приятная на вкус сладкая мякоть, которая здесь высоко ценится. Я видел, как жители приготовляли из этого плода чичи — напиток вроде сидра; таким образом, совершенно справедливо, как замечает Гумбольдт, что почти повсюду человек находит способ приготовления какого-нибудь напитка из продуктов растительного царства.
Яблочный (к)рай
Я никогда не видал страны, в которой яблони разрастались бы так пышно, как в этих влажных районах Южной Америки; по обочинам дорог я встречал много молодых деревьев, выросших, очевидно, самосевом. Один старик неподалеку от Вальдивии, иллюстрируя свой девиз «Нужда — мать изобретения», рассказал нам о некоторых полезных вещах, которые он получает из своих яблок. Приготовив сидр и вино, он из выжимок добывает душистую белую водку; посредством другого процесса он получает сладкую патоку, или, как он называет её, мёд. Его дети и свиньи в это время года, кажется, только и едят, что яблоки в саду.
Индейский брак
Индейцы-христиане не очень любят ходить к обедне, но в остальном проявляют уважение к религии. Труднее всего заставить их соблюдать обряд бракосочетания. Дикие индейцы берут столько жён, сколько могут содержать, а касик иногда даже больше десяти; войдя к нему в дом, можно узнать об их количестве по числу отдельных очагов. Каждая жена живёт с касиком по очереди одну неделю, но все они ткут для него пончо и выполняют другую домашнюю работу. Быть женой касика считается честью, которой добиваются индейские женщины.
На что способно землетрясение
Одних только землетрясений достаточно, чтобы разорить любую процветающую страну. Если бы ныне бездействующие подземные силы развили под Англией такую же деятельность, какую они, без всякого сомнения, развивали в прежние геологические эпохи, как резко изменилось бы всё положение страны! Что стало бы с высокими домами, густонаселёнными городами, громадными фабриками, прекрасными общественными и частными зданиями? И как ужасна была бы массовая гибель людей, если бы новый период возмущений начался с какого-нибудь сильного подземного толчка глубокой ночью! Англия сразу же обанкротилась бы; все документы, записи, счета в этот момент погибли бы. Правительство не смогло бы ни собирать налоги, ни поддерживать свою власть, между тем преступная рука насилия и грабежа получила бы полную свободу действия. Во всех больших городах вспыхнул бы голод, ведя за собой мор и смерть.
Переход через Кордильеры
Чилийская вежливость
Я должен высказать свое восхищение благовоспитанностью, присущей почти каждому чилийцу. В этом отношении резко обозначался контраст между соответствующими классами в Чили и в большинстве других стран. Могу привести случай, много позабавивший меня в то время: близ Мендосы мы встретили маленькую и очень жирную негритянку, ехавшую по-мужски на муле; у неё был такой огромный зоб, что нельзя было не задержать на ней хоть на миг удивлённого взгляда; но два моих спутника почти тотчас же, как бы извиняясь, приветствовали её на обычный в этой стране манер, сняв свои шляпы. Где в Европе кто-либо из низших ли, из высших ли классов проявил бы столько сочувствия и вежливости к убогому, жалкому существу отверженной расы?
Пуна и как с ней бороться
Мы начали трудный подъем на хребет Пеукенес, и тут нам в первый раз стало несколько трудно дышать. Мулы останавливались через каждые пятьдесят ярдов, но, отдохнув несколько секунд, бедные послушные животные сами снова трогались в путь. Короткое дыхание вследствие разреженности воздуха чилийцы называют пуна, а о причине его имеют самые нелепые представления. Единственное ощущение, которое я испытал, состояло в том, что мне немного сжимало голову и грудь, как то чувствуешь, выходя из тёплой комнаты и пускаясь быстрым бегом в морозную погоду. Но даже и тут в известной мере действовало воображение, ибо, найдя на самом высоком гребне ископаемые раковины, я от восторга совершенно позабыл о пуне. Мне говорили, что в Потоси (около 13 000 футов над уровнем моря) приезжие за целый год не могут окончательно привыкнуть к тамошнему воздуху. Жители все рекомендовали употреблять против пуны лук; поскольку это растение иногда дают в Европе против грудных болезней, возможно, что и здесь оно в самом деле помогает; что до меня, то я не знаю ничего лучше ископаемых раковин!
Ленивая Мендоса
День мы провели в Мендосе. Жители говорят: «Тут хорошо жить, но очень трудно разбогатеть». У низших сословий те же ленивые и бесшабашные нравы, что у пампасских гаучосов, да и одежда, конская сбруя и образ жизни почти такие же. На мой взгляд, город выглядит каким-то вялым, заброшенным. Он не может идти ни в какое сравнение с Сантьяго; но приезжим из Буэнос-Айреса, только что пересекшим однообразные пампасы, эти фруктовые сады должны показаться восхитительными. Сэр Хед, говоря о здешних жителях, замечает: «Они пообедают, а потом уже очень жарко, и они ложатся спать, — ибо что им ещё делать?» Я вполне согласен с сэром Хедом: счастливый удел обитателей Мендосы заключается в возможности есть, спать и бездельничать.
Северное Чили и Перу
Беспечные горняки
По своему образу жизни чилийские горняки составляют какую-то особую расу людей. Они живут по целым неделям в самых глухих местах, а когда спустятся на праздники в деревни, то нет таких излишеств или сумасбродств, каким они не предавались бы. Иногда они заработают значительную сумму и тогда, подобно морякам, получившим призовые, всячески стараются как можно скорее растратить её. Они пьют, не зная меры, накупают множество платья и через несколько дней возвращаются без гроша в свои жалкие обиталища, чтобы работать ещё более тяжко, чем вьючный скот. Эта беспечность, как у моряков, является, очевидно, результатом сходного образа жизни. Хлеб насущный им обеспечен, а потому они не приучаются к предусмотрительности; кроме того, искушение и средства к его удовлетворению являются к ним в одно и то же время.
Бесстрашие наоборот
Нельзя особенно удивляться тому страху, который испытывают обыкновенно во время землетрясений как местные жители, так и давно поселившиеся здесь резиденты, хотя некоторые из них известны как люди, обладающие большим присутствием духа. Впрочем, я полагаю, эту излишнюю панику можно отнести отчасти за счёт непривычки подавлять свой страх, ибо этого чувства здесь не стыдятся. Наоборот, туземцы не любят проявления равнодушия. Я слышал, что два англичанина, спавших на открытом воздухе во время сильного толчка, не поднялись, зная, что опасность им не грозит. Туземцы стали кричать в негодовании: «Посмотрите на этих еретиков, они даже не соизволят выбраться из постели!»
Чёрный флаг
Ни одно государство в Южной Америке после провозглашения независимости не страдало так сильно от анархии, как Перу. Во время нашего посещения четыре военачальника оспаривали друг у друга верховную власть; стоило только одному слишком укрепиться, как остальные соединялись против него; но как только они побеждали, между ними снова возникала вражда. Недавно в годовщину независимости служили торжественную обедню, и президент принял причастие; во время пения «Те Deum laudamus» все полки вместо перуанского знамени развернули черный флаг с изображением черепа. Представьте себе только правительство, при котором могла быть устроена в подобном случае такого рода демонстрация, выражавшая решимость сражаться на смерть!
Галапагосский архипелаг
Допотопные животные
Однажды я ночевал на берегу; в этом месте острова было чрезвычайно много чёрных усечённых конусов, и все они были увенчаны более или менее сохранившимися кратерами. Правильная форма многих кратеров придавала местности какой-то искусственный вид, который живо напомнил мне те места Стаффордшира, где чугунолитейные печи особенно многочисленны. День был очень жаркий, и карабкаться по неровной поверхности, пробираясь сквозь труднопроходимые заросли, было весьма утомительно, но я был вполне вознаграждён развернувшимся передо мной необыкновенным циклопическим пейзажем. По дороге я встретил двух больших черепах, каждая из которых должна была весить по меньшей мере фунтов двести; одна ела кусок кактуса, и, когда я подошёл, она, пристально взглянув на меня, медленно поползла прочь, другая испустила глубокий свист и втянула голову. Эти огромные пресмыкающиеся посреди чёрной лавы, безлиственных кустарников и больших кактусов показались мне какими-то допотопными животными.
Отвратительная Amblyrhynchus cristatus
Эта ящерица чрезвычайно распространена на всех островах архипелага и живёт исключительно на скалистых берегах у самого моря. Это отвратительное на вид существо, грязно-чёрного цвета, глупое и медлительное в своих движениях. Хвост у них сплюснут с боков, а все четыре ноги снабжены неполными плавательными перепонками. Иногда их можно увидеть плавающими в нескольких стах ярдах от берега; капитан Колнетт в своём «Путешествии» говорит: «Они стаями пускаются в море на рыбную ловлю, греются на скалах и могут быть названы аллигаторами в миниатюре». Не следует, однако, полагать, что они питаются рыбой. В воде эта ящерица плавает необыкновенно легко и быстро, извиваясь, как змея, своим телом и сплюснутым хвостом, в то время как ноги её неподвижны и плотно прижаты к бокам. Один матрос бросил такую ящерицу за борт, привязав к ней тяжелый груз, и полагал, что она тут же погибнет; но, когда час спустя он вытащил её на веревке, она оказалась живой и даже вполне подвижной. Конечности и сильные когти этих животных удивительно приспособлены к ползанию по неровным, растрескавшимся лавовым массивам, которые здесь повсюду образуют берег. В таких местах часто можно видеть, как шесть или семь этих отвратительных пресмыкающихся лежат группой на чёрных скалах в нескольких футах над полосой прибоя и греются на солнышке, вытянув ноги.
Доверчивые птицы
Эта черта свойственна всем наземным видам, а именно дроздам-пересмешникам, вьюркам, крапивникам, тиранам-мухоловкам, голубю и сарычу-стервятнику. Все они часто приближались на такое расстояние, что их можно было убить хлыстом, а иногда — и это мне самому случалось делать — даже фуражкой или шляпой. Ружье здесь почти излишне: ружейным дулом я столкнул с ветки дерева хищную птицу. Однажды, пока я лежал на земле, держа в руке сосуд, сделанный из черепашьего панциря, на краешек его уселся дрозд-пересмешник и принялся спокойно пить воду, он позволил мне приподнять себя с земли вместе с сосудом; я не раз пытался ловить этих птиц за ноги, и это чуть ли не удавалось мне. Прежде птицы здесь были ещё доверчивее, чем теперь. Коули рассказывает (1684 год): «Горлицы были до того доверчивы, что часто садились нам на шляпы и на руки, и мы могли ловить их живыми; они не боялись человека до тех пор, пока кое-кто из нас не стал стрелять в них, отчего они сделались более дикими». В том же году, по словам Дампира, за одну утреннюю прогулку человек мог набить шесть-семь дюжин этих голубей. Теперь же они, хотя, конечно, по-прежнему очень доверчивы, но уже не садятся людям на руки и не дают убивать себя в таком большом количестве. Удивительно, что они не стали ещё более дикими, ибо эти острова в течение последних ста пятидесяти лет часто посещались буканьерами и китоловами, а моряки, бродящие по лесам в поисках черепах, всегда получают жестокое удовольствие, убивая маленьких птичек.
Таити и Новая Зеландия
Модная татуировка
Простой народ за работой оставляет верхнюю часть тела совершенно обнажённой, и тогда-то таитяне и предстают в выгодном свете. Они очень рослы и широки в плечах, атлетически и пропорционально сложены. Мужчины большей частью татуированы, и узоры так грациозно следуют за изгибами тела, что производят самое изящное впечатление. Один общий узор, видоизменяющийся в деталях, чем-то похож на крону пальмы. Он начинается на средней линии спины и изящно изгибается в обе стороны. Возможно, что это сходство воображаемое, но мне казалось, что разукрашенное таким образом человеческое тело похоже на ствол величавого дерева, обвитый нежным ползучим растением. У многих стариков ноги были покрыты небольшими рисунками, вследствие своего расположения напоминавшими носки. Впрочем, эта мода уже отчасти устарела, и на смену ей приходят другие. Хотя моды здесь отнюдь не сохраняются неизменными, но каждому приходится оставаться верным той, которая господствовала в дни его юности. Таким образом, на теле старика раз и навсегда запечатлён его возраст, и он не может держаться молодым щёголем.
Лучшая похвала
Вечером, когда я спустился с горы, навстречу мне вышел человек, которого я расположил к себе каким-то пустячным подарком, и принёс горячие печёные бананы, кокосовые орехи и ананасы. После прогулки под палящим солнцем, насколько я знаю, нет ничего лучше молока из молодого кокосового ореха. Ананасов здесь такое изобилие, что их едят так же равнодушно, как у нас репу. На вкус они превосходны, быть может даже лучше тех, что разводят в Англии, а это, мне кажется, лучшая похвала, какую только можно сделать плоду.
Крутые горы
Мы пробирались по небольшим уступам, причем густая растительность отчасти скрывала от нас опасность. При переходе с одного уступа на другой мы натолкнулись на вертикальную каменную стену. Один из таитян, ладный и проворный мужчина, приставил к ней древесный ствол, вскарабкался по нему, а затем, пользуясь трещинами, добрался до вершины. Он укрепил верёвки на одном из выступов, поднял на них собаку и поклажу, а потом вскарабкались и мы. Пропасть под тем уступом, на который был поставлен ствол дерева, была, должно быть, 500–600 футов глубиной, и если бы бездна не была отчасти скрыта нависшими над ней папоротниками и лилиями, то у меня закружилась бы голова, и ничто в мире не могло бы заставить меня предпринять подъём. Мы продолжали восхождение то по уступам, то по острым, как лезвие ножа, гребням, с обеих сторон которых были бездонные ущелья. В Кордильерах я видал горы гораздо более грандиозных масштабов, но по крутизне с горами Таити вообще ничто не может сравниться.
Походный ужин
Таитяне, разведя небольшой костёр из веток, положили на горящее дерево десятка два камней размером с крикетный шар. Минут за десять ветки сгорели, а камни накалились. Таитяне уже заранее завернули в листья куски говядины, рыбу, спелые и неспелые бананы и верхушки дикого аронника. Эти зелёные пакетики разложили в ямке между двумя слоями горячих камней, а потом ямку засыпали землёю, чтобы сберечь и дым, и пар. В какую-нибудь четверть часа всё чудесно испеклось. Тут отборные зелёные пакетики были положены на скатерть из банановых листьев, при помощи скорлупы кокосового ореха мы напились прохладной воды из ручья и насладились нашей непритязательной трапезой.
Тропическое изобилие
Я не мог без восхищения смотреть на окружающие растения. Со всех сторон росли целые леса банана, плоды которого, хотя они и употребляются в пищу в разнообразном виде, лежали кучами, сгнивая на земле. Перед нами раскинулись обширные заросли сахарного тростника, а ручей осеняли темно-зелёные узловатые стебли авы, столь знаменитой в дни прошлого своим опьяняющим действием. Я пожевал кусочек и нашёл, что она горька и имеет неприятный вкус, сразу же наводящий всякого на мысль, что она ядовита. Благодаря миссионерам это растение процветает теперь только в этих глухих ущельях, не причиняя никому вреда. Рядом я увидал дикий аронник, корни которого в печёном виде очень вкусны, а молодые листья вкуснее шпината. Тут же росли дикий ямс и одно лилейное растение, называемое ти; последнее растёт в изобилии, и его мягкий коричневый корень, по форме и размерам напоминающий огромную деревянную колоду, послужил нам десертом, потому что он сладок, как патока, и приятен на вкус. Тут были и другие дикие плоды и полезные овощи.
Королевская невозмутимость
Таитянский парламент заседал несколько часов, а по окончании капитан Фиц-Рой пригласил королеву Помаре нанести ответный визит на «Бигль». Вечером за её величеством были высланы четыре шлюпки; корабль к её приезду украсили флагами, а на реи поставили людей. Королеву сопровождала большая часть вождей. Все они вели себя очень достойно, ничего не просили и, казалось, остались очень довольны подарками капитана Фиц-Роя. Королева — крупная, неуклюжая женщина, без каких-либо признаков красоты, изящества или важности. У неё была только одна королевская черта — полная неподвижность в выражении лица при любых обстоятельствах, да и то на нём была написана какая-то угрюмость. Ракетам таитяне дивились всего более, и после каждого взрыва с берега по всему погружённому во мрак заливу разносилось глубокое «О!» Песни моряков также вызвали большой восторг, и о самой шумной из них королева сказала, что это, должно быть, не религиозный гимн. Королева и сопровождавшие её вернулись на берег только после полуночи.
Воинственный народ
Нигде в мире не найти расы более воинственной, чем новозеландцы. Об этом свидетельствует, в частности, их поведение в тот момент, когда они впервые увидели корабль; как пишет о том капитан Кук, они встретили такой огромный и невиданный предмет градом камней и вызывающе кричали: «Сойдите на берег, и мы убьём и съедим вас всех», что говорит об их необыкновенной храбрости. Этот воинственный дух проявляется во многих из их обычаев, даже в самых мелких поступках. Если новозеландца ударить, пусть даже в шутку, он должен возвратить удар; я наблюдал такой случай с одним из наших офицеров.
Любовь к грязи
Глядя на новозеландца, невольно сравниваешь его с таитянином — оба принадлежат к одной и той же семье рода человеческого. Сравнение это, однако, говорит далеко не в пользу новозеландца. Быть может, он и энергичнее, но во всех иных отношениях стоит гораздо ниже. Фигурой они высоки и массивны, но лишены того изящества, каким отличается рабочий люд на Таити. И сами они, и дома их страшно грязны и противны; мысль о том, чтобы помыть тело или выстирать платье, по-видимому, никогда не приходит им в голову. Я видел одного вождя, который носил совершенно чёрную, покрытую слоем грязи рубаху и, когда его спросили, каким образом она стала такой грязной, с удивлением ответил: «Разве вы не видите, что рубаха старая?» Некоторые из них носят рубашки, но большей частью их одежду составляют одно или два больших одеяла, обыкновенно чёрные от грязи: их набрасывают на плечи очень неудобным и неуклюжим манером. Несколько главных вождей имеют приличные английские костюмы, но надевают их только в особых случаях.
Свирепое лицо
Мистер Бушби, английский резидент, предложил мне поехать с ним в лодке по маленькому заливу, где я смогу увидеть красивый водопад. Он же раздобыл мне проводника. Он обратился было к одному соседнему вождю с просьбой рекомендовать ему человека, но вождь вызвался идти сам. Мой спутник был лёгкий, подвижный человек, одетый в грязное одеяло, и с лицом, сплошь покрытым татуировкой. Некогда это был великий воин. Когда лодка отчаливала от берега, в неё вскочил другой вождь, который хотел только прокатиться туда и обратно по заливу. Никогда я не встречал более страшного и свирепого выражения лица, чем у этого человека. Мне сразу же пришло в голову, что я уже видел где-то нечто подобное, а именно среди рисунков Рецша к балладе Шиллера о Фридолине, где два человека толкают Роберта в горящую железную печь: именно такое лицо у того человека, что положил руку Роберту на грудь. И здесь физиономия не лгала: этот вождь был знаменитый убийца и к тому же отъявленный трус.
Прижимание носов
Меня очень позабавила выполнявшаяся по всей форме церемония потирания, или, как её следовало бы назвать, прижимания носов. При нашем приближении женщины принялись что-то произносить самыми печальными голосами; потом они присели на корточки и подняли головы вверх, а мой спутник становился над ними по очереди, ставил свою переносицу под прямым углом к их переносице и начинал нажимать на неё. Это продолжалось несколько дольше, чем наше дружеское рукопожатие, и как мы меняем силу рукопожатия, так и они поступают с прижиманием. В это время они издают довольно лёгкое похрюкованье, почти так же, как две свиньи, трущиеся друг о друга.
Содержательная беседа
Прогулка доставила мне удовольствие. Это удовольствие было бы ещё большим, если бы мой спутник — вождь не отличался необычайной разговорчивостью. Я знал только три слова — «хорошо», «плохо» и «да» — и этими словами отвечал на все его замечания, не понимая, конечно, ни одного его слова. Но и этого было вполне достаточно: я был внимательным слушателем, а значит, приятным человеком, и он без умолку говорил со мной.
Австралия
Польза принудительного труда
Страна во всех отношениях была очень похожа на Англию, разве что пивные были здесь более многочисленны. Всего менее напоминали Англию «железные команды», то есть каторжники, совершившие здесь какое-нибудь преступление; они работали в цепях, под присмотром часовых с заряженным оружием. То обстоятельство, что правительство благодаря принудительному труду имеет возможность сразу же выстроить хорошие дороги по всей стране, является, по-моему, главной причиной быстрого расцвета этой колонии.
Преступная прислуга
В семейной жизни существует много серьезных неудобств, из коих главное — необходимость жить в окружении прислуги из преступников. До чего противны всем чувствам услуги человека, который, быть может, вчера был выпорот за какой-нибудь пустяк по вашему же представлению! Женская прислуга, конечно, много хуже; дети выучиваются от неё самым скверным выражениям и хорошо если не столь же скверным мыслям.
Дикое зрелище
Поселок посетило большое племя туземцев, так называемые «люди белого какаду». Этим туземцам, а также тем, что принадлежали племени залива Короля Георга, мы дали несколько бадей рису и сахару, и они согласились устроить корробери — большое празднество с плясками. Как только стемнело, были разведены небольшие костры, и мужчины занялись своим туалетом, то есть стали разукрашивать себя белыми пятнами и полосами. Лишь только всё было готово, запылали большие костры, вокруг которых собрались зрители — женщины и дети; мужчины из племени какаду и с залива Короля Георга разделились на две партии, но танцевали по большей части согласованно. Пляски состояли в том, что танцующие выбегали то боком, то гуськом на открытое место и все сразу с силой ударяли ногами о землю, словно маршируя. Их тяжелые шаги сопровождались каким-то хрюканьем, постукиванием дубинок и дротиков и другой разнообразной жестикуляцией: так, например, они простирали руки и извивались всем телом. То было чрезвычайно грубое, дикое зрелище и, на наш взгляд, лишённое всякого смысла; но мы заметили, что чернокожие женщины и дети наблюдали его с величайшим удовольствием. Быть может, эти пляски первоначально изображали известные действия, например, войну и победу.
Остров Килинг. Коралловые образования
Кокосовый остров
На острове нет никаких домашних четвероногих, кроме свиньи, а главная растительная продукция — кокосовый орех. Всё благосостояние здесь целиком определяется этим деревом: единственными предметами вывоза служат масло, добываемое из орехов, и сами орехи; их отправляют в Сингапур и на остров Маврикий, где употребляют, главным образом, в тёртом виде, при приготовлении кэрри. Кроме того, свиней, а также уток и кур, откармливают почти исключительно кокосовыми орехами. Даже огромного сухопутного краба — и того природа снабдила средством открывать орехи и питаться этим полезнейшим продуктом.
Очаровательная крачка
Вверху, на деревьях, сидят многочисленные глупыши, фрегаты и крачки, а лес, вследствие множества гнёзд и запаха, стоящего в воздухе, можно назвать приморским грачевником. Глупыши, сидя на своих примитивных гнёздах, поглядывают на человека с глупым, но сердитым видом. Впрочем, тут есть одна очаровательная птичка: это маленькая белоснежная крачка, которая плавно парит у вас над головой на расстоянии каких-нибудь нескольких футов и своими большими чёрными глазами со спокойным любопытством всматривается в ваше лицо. Немного нужно воображения, чтобы представить себе, что в таком лёгком и нежном теле живёт какой-нибудь блуждающий сказочный дух.
Пляшущая ложка
Мы остановились посмотреть на одно странное представление полусуеверного характера, которое разыгрывали малайские женщины. Они как будто верили, что если большую деревянную ложку, завёрнутую в одежду, принести на могилу покойника, то она при полнолунии одушевляется и начинает плясать и прыгать. После надлежащих приготовлений ложка, которую держали две женщины, начала вздрагивать и заплясала в такт с песней, которую пели дети и женщины вокруг. То было преглупое зрелище; однако мистер Лиск настаивает на том, что многие малайцы верят в одухотворённость движений ложки. Пляска началась только с восходом луны, а его и в самом деле стоило дождаться, чтобы увидеть светлый диск, так спокойно сиявший сквозь листья кокосовых пальм, колеблемых вечерним ветерком.
Коралловое чудо
Подобные образования, несомненно, занимают не последнее место среди изумительных явлений природы. Этот остров образует высокую подводную гору со склонами ещё более крутыми, чем у самых обрывистых вулканических конусов. Блюдцевидная вершина имеет почти 10 миль в поперечнике, и каждый отдельный атом в этой громаде, которая, однако, мала по сравнению с очень многими другими лагунными островами, носит на себе печать органического строения. Мы испытывали изумление, когда путешественники рассказывали нам об огромных размерах пирамид и других великих развалин, но до чего ничтожны величайшие из них по сравнению с этими каменными горами, представляющими собой результат совокупной деятельности различных крохотных и нежных животных! Это — чудо, которое поначалу нисколько не поражает нашего физического зрения, но по некотором размышлении изумляет умственный взор.
От Маврикия до Англии
Индийские ссыльные
Различные человеческие расы на улицах Порт-Луи были самым интересным зрелищем. Сюда пожизненно ссылают преступников из Индии; в настоящее время их около 800 человек, и они заняты на различных общественных работах. До тех пор, пока я не видал этих людей, я не думал, что жители Индии так благородны на вид. Кожа у них чрезвычайно тёмная, а у многих стариков большие белоснежные усы и бороды; всё это, вместе с воодушевлением, написанным на лицах, придает им внушительный вид. Большая часть их была сослана за убийства и другие тяжкие преступления, но иные — по причинам, которые вряд ли можно считать проступками против морали, например за неповиновение английским законам вследствие религиозных предрассудков. Это люди большей частью смирные и хорошего поведения; их внешнее поведение, опрятность и строгое соблюдение своих странных религиозных обрядов не позволяли смотреть на них теми же глазами, что на наших жалких ссыльных в Новом Южном Уэльсе.
На страже куропаток
Остров святой Елены, расположенный в стороне от какого бы то ни было материка, посреди великого океана, и обладающий единственной в своём роде флорой, возбуждает наше любопытство. Птицы и насекомые, как и можно было ожидать, очень немногочисленны; впрочем, я полагаю, что все птицы были ввезены за последние годы. Куропаток и фазанов довольно много; остров чересчур английский, чтобы там не были введены строгие законы об охоте. Мне рассказывали об одной жертве таких указов, причем несправедливость превосходила все, что я знал о подобных случаях даже в Англии. Прежде бедняки обыкновенно жгли одно растение, растущее на прибрежных скалах, и из пепла извлекали соду; но тут был издан категорический приказ, запрещавший этот промысел под тем предлогом, будто куропаткам негде будет вить гнезда!
Дикарь в родной обстановке
Ничто не порождает такого изумления, как первая встреча с дикарем в его родной обстановке — встреча с человеком на самой низкой, самой варварской ступени его развития. Спешишь перенестись мыслью в глубь прошедших веков и вопрошаешь себя: неужели и наши прародичи были похожи на этих людей? — людей, у которых самые жесты и выражения лиц менее понятны нам, чем у домашних животных, людей, которые не обладают инстинктом этих животных и, вместе с тем, не могут, видимо, похвастать ни человеческим разумом, ни даже какими-нибудь навыками, обязанными своим происхождением разуму. Мне не верится, чтобы возможно было описать или изобразить различие между дикарем и цивилизованным человеком. Это то же самое, что разница между диким и прирученным животным, и наблюдать дикаря столь же интересно, как каждому интересно увидеть льва в его пустыне, тигра, терзающего свою добычу в джунглях, или носорога, бродящего по диким равнинам Африки.
Иной мир
Тихо бродя по тенистым тропинкам и любуясь каждым раскрывающимся видом, я стремился найти слова для выражения своих мыслей. Я перебирал один эпитет за другим, но все они оказывались слишком слабыми, чтобы передать тем, кто не бывал в тропических странах, переживаемое мной чувство восторга. Вся страна представляет собой одну сплошную дикую беспорядочную роскошную теплицу, которую создала для себя Природа, но которой завладел человек, усеяв её приветливыми домами и благоустроенными садами. Как велико было бы желание всякого восторженного любителя природы повидать, если бы это было возможно, пейзаж другой планеты! Но можно в самом деле сказать, что на расстоянии каких-нибудь нескольких градусов от его родной земли перед каждым европейцем раскрываются красоты иного мира. Во время моей последней прогулки я вновь и вновь останавливался, чтобы ещё раз вглядеться в эти красоты, и старался навсегда сохранить в памяти те образы, которые, я знаю, со временем, рано или поздно, должны поблекнуть. Формы апельсинного дерева, кокосовой пальмы, других пальм, мангового дерева, древовидных папоротников, банана в отдельности отчетливо останутся в памяти, но тысячи красот, объединяющих их в одну целостную картину, должны изгладиться; однако и от них останется в сознании, точно сказка, слышанная в детстве, картина, полная смутных, но удивительно прекрасных образов.