– Лена, какой «прорвёмся»? Ты видела цены в магазине? Я вчера за хлебом пошла, так чуть на месте не осела, – отмахнулась Любаша, поправляя халат. – А зарплату на работе уже второй месяц задерживают.
Подруги сидели на кухне Любашиной квартиры, обшарпанной, но уютной. На стенах висели старые календари с пейзажами, а в углу, рядом с холодильником, стоял небольшой телевизор, который фоном бубнил новости.
– Ну, цены-то видела, – усмехнулась Лена, размешивая сахар в чашке. – У меня тоже не курорт. Маша вчера линейку потеряла, в школу побежала, пришлось на последние сто рублей покупать.
– Да уж, с детьми, наверное, ещё сложнее, – кивнула Любаша.
Она украдкой взглянула на телефон, лежащий на столе. Сын не звонил уже несколько дней.
– Ты что-то совсем у меня мрачная. – Лена наклонилась, пытаясь поймать взгляд подруги. – Опять Петя из Питера молчит?
– Молчит. Работает там грузчиком, – выдохнула Любаша, устало потирая лоб. – Сказал, что возьмёт академ, пока денег не накопит. А я что могу сделать? Денег-то у самой – кот наплакал.
– Слушай, ну ты тоже не железная. Может, хоть раз о себе подумаешь? Хватит уже на всех пахать.
Любаша только улыбнулась. Она давно привыкла жертвовать своими желаниями ради других. После развода её жизнь превратилась в вечное выживание, где каждый день был похож на предыдущий.
– А ты помнишь, как мы в молодости мечтали? – вдруг заговорила Лена, облокотившись на стол. – Ты ведь хотела быть дизайнером.
– Хотела, – коротко ответила Любаша.
– Ну и что? – Лена расправила плечи, словно собираясь произнести что-то очень важное. – Начинай рисовать!
– Лена, ты как ребёнок. Где я возьму время на это? Утром в аптеку, вечером домой еле доползаю. И что я рисовать буду? Чеки на продукты?
– Зря смеёшься, – не унималась Лена. – Надоело мне видеть тебя такой. Ты ещё жизнь свою не прожила.
Любаша опустила глаза. Её руки невольно сжимали края стола, как будто она боялась выпустить что-то важное из рук.
– Знаешь, Лена, я ведь иногда думаю, а что если всё это зря? Вот вкалываешь, переживаешь, а толку? Петя там, в Питере, едва сводит концы с концами. А я здесь… – её голос дрогнул.
– Любаша, ну-ка стоп! – перебила её Лена. – Так говорить нельзя. Ты сильная. Всё наладится, вот увидишь.
– А если не наладится?
Лена махнула рукой, будто отгоняя плохие мысли.
– Ты только попробуй думать по-другому. Что было вчера – прошло. Что будет завтра – неизвестно. А сегодня – живи, дыши.
Любаша улыбнулась. Пусть Ленина философия иногда казалась наивной, в её словах всё-таки было что-то ободряющее.
– Ладно, – кивнула она. – Прорвёмся.
– Вот это другое дело! – Лена подняла чашку. – За тебя, Любаша.
Чай в чашках давно остыл, но на душе у Любаши стало теплее. Подруги ещё долго говорили о мелочах – о соседях, о погоде, о том, как Ленина дочь учит новый стих. А потом Лена ушла, оставив в воздухе едва уловимый аромат надежды.
Когда дверь за подругой захлопнулась, Любаша подошла к окну. За стеклом раскинулся вечерний город: обшарпанные пятиэтажки, троллейбусы, шумные дети во дворе.
– Прорвёмся, – шепнула она самой себе, глядя в тёмное небо.
***
– Девушка, ну я вас прошу, – мужчина в потрёпанной куртке наклонился к прилавку. Его голос дрожал, как и руки, изрядно обветренные и грязные. – Мне очень надо, болит не могу.
– Без рецепта никак, – твёрдо ответила Любаша, чувствуя, как неприятный холодок пробегает по спине.
Мужчина скривился, словно собираясь что-то сказать, но вместо этого сжал кулаки.
– Знаешь что? – произнёс он, резко переходя на «ты». – Не хочешь по-хорошему, будет по-другому.
Любаша напряглась, но постаралась сохранить спокойствие.
– У нас здесь камеры. Если что-то случится, вас найдут, – сказала она ровным голосом, едва подавляя дрожь.
Мужчина окинул её долгим взглядом, затем резко повернулся и вышел, громко хлопнув дверью.
– Всё в порядке? – охранник, высокий парень по имени Антон, выглянул из соседней комнаты.
– Да… в порядке, – пробормотала Любаша, стараясь не смотреть на него.
Но в душе у неё ничего не было в порядке. Слова мужчины прочно засели в голове.
***
Вечером, выходя из аптеки, она почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Любаша украдкой оглянулась, но на пустынной улице никого не было. Только ветер гонял по асфальту осенние листья.
«Показалось», – успокаивала она себя.
Но на следующий день, выйдя из подъезда, она увидела того самого мужчину. Он стоял у угла, закуривая очередную сигарету, и, казалось, не обращал на неё внимания.
– Чего он хочет? – прошептала она себе под нос.
Весь день она провела в страхе. На работе не могла сосредоточиться, постоянно оглядывалась, ожидая увидеть в дверях знакомую фигуру.
Вечером, возвращаясь домой, Любаша обратила внимание, что свет в её окне не горит. Обычно она всегда оставляла его включённым.
Когда она поднялась на свой этаж, сердце ушло в пятки: дверь её квартиры была выбита.
Она вошла внутрь, задыхаясь от волнения. Всё было перевёрнуто вверх дном. Вещи разбросаны, шкафы открыты, пол покрыт осколками посуды. На зеркале в коридоре красной помадой было написано:
«Долг надо возвращать».
Любаша обхватила голову руками, стараясь не упасть на пол.
– Кто?! За что?! – шёпотом произнесла она, глядя на это жуткое послание.
***
На следующий день, едва переведя дыхание, она отправилась в полицию. В участке было тихо, пахло бумагами и старым кофе.
– Случай-то ваш серьёзный, – лениво протянул участковый, молодой парень с зачёсанными назад волосами. – Но доказательств у нас маловато. Вы заявление-то напишите, мы проверим.
– И что дальше? – выдохнула Любаша, с трудом сдерживая слёзы.
– Ну, разберёмся, – равнодушно ответил он. – Это всё?
Она вышла из участка с ощущением полной беспомощности.
***
Ночью Любаша не могла уснуть. Она крутилась в постели, вновь и вновь перебирая события последних дней. В голову пришла мысль: «А что, если обратиться к Василию?»
Он был их соседом с третьего этажа. Бывший милиционер, гроза местных хулиганов, Василий всегда был человеком надёжным, хотя и немного замкнутым.
Наутро она постучала в его дверь.
– Василий, это я, Любовь. Можно с вами поговорить?
Дверь открылась, и мужчина, слегка помятый, но всё ещё внушающий уважение, посмотрел на неё.
– Заходи, Любовь. Что случилось?
Всю историю она рассказала на одном дыхании, от испуга до выбитой двери. Василий слушал молча, но его взгляд становился всё мрачнее.
– Так, – сказал он наконец. – Значит, следят. И дверь вынесли. Ты правильно, что пришла. Будем разбираться.
– Вы можете помочь? – её голос дрожал от надежды.
– Могу. Только надо понять, кто эти ребята и чего им от тебя надо, – Василий закурил, глубоко задумавшись. – Но ты уж не паникуй. Всё сделаем.
Любаша впервые за последние дни почувствовала, что не одна.
***
– Значит, так, Любовь, – Василий откинулся на спинку стула, выпуская струю сигаретного дыма. – Эти ребята серьёзные. Ошиблись они, конечно, но доказывать придётся. Тут без документов никак.
– Какие документы? – Любаша вцепилась руками в чашку с остывшим чаем.
– Паспорт, прописка, всё, что может подтвердить, что ты – это ты. Пойду к ним поговорю, но ты, если честно, зря заявление в полицию оставила. Таких людей этим только злее делаешь.
– Я не знала, что ещё делать, – выдохнула Любаша, чувствуя, как внутри снова поднимается волна страха.
– Ничего, – успокоил Василий. – Ты пока документы собери. И на всякий случай подумай, куда уехать, если всё пойдёт плохо.
Эти слова прозвучали как приговор. Любаша, еле сдерживая слёзы, кивнула и, не глядя на Василия, вышла из квартиры.
***
К вечеру у неё была собрана целая папка с документами: копия паспорта, договор аренды квартиры, даже старые счета за коммуналку. «Если и этого будет недостаточно, то я уже не знаю, что ещё делать», – думала она.
Василий отправился на встречу с «гостями» из её подъезда. Она не знала, что он собирается говорить, и боялась даже представить, как всё может обернуться.
Часы тянулись бесконечно. Она сидела на кухне, постоянно поглядывая на телефон. Наконец раздался звонок.
– Это я, – голос Василия был хрипловатым, но спокойным. – Всё нормально, разобрался.
– Разобрался? – Любаша едва сдерживала волнение.
– Да, это ошибка. Они тебя приняли за женщину, которая на соседней улице живёт. Она им денег должна. Сказал им, чтобы к тебе больше не подходили. Но советую двери получше поставить.
***
Однако на этом всё не закончилось. Через несколько дней вечером, возвращаясь с работы, Любаша снова заметила того самого мужчину. На этот раз он стоял в тени, как будто ожидая чего-то.
Она не стала ждать, пока ситуация снова выйдет из-под контроля. Решив не идти домой, она сразу отправилась к Василию.
– Что опять? – спросил он, глядя на неё внимательно.
– Они снова там.
Василий глубоко вдохнул и провёл рукой по лицу.
– Я поговорю с ними ещё раз. Но, Любовь, тебе надо быть осторожнее. Всё может повториться. Эти люди договоров не любят.
– Я больше так не могу, – выдохнула она.
– Тогда уезжай. Хочешь, я договорюсь с кем-нибудь из своих знакомых? На время где-нибудь остановишься.
Она задумалась. Ехать действительно было куда – к сестре в соседний город, в небольшой домик, где та жила с семьёй.
***
Через несколько дней Любаша всё-таки собралась с силами и переехала. Дверь своей квартиры она оставила на замке, а ключи отдала Василию с просьбой присмотреть за жильём.
В новом месте она чувствовала себя странно. Всё было тихо, спокойно, но тягостное чувство, что проблемы ещё не кончились, не отпускало.
Но жизнь продолжалась. Любаша начала помогать сестре по хозяйству, много времени проводила с племянниками, а по вечерам звонила Василию, спрашивая, всё ли в порядке.
Однажды она решилась позвонить сыну и рассказать ему обо всём.
– Мам, ты почему мне сразу не сказала? – голос Пети был встревоженным.
– Не хотела тебя тревожить, ты и так много работаешь.
– Мама, это неправильно. Я приеду на выходных, – сказал он решительно.
– Не нужно, у тебя там дела, – пыталась возразить она.
– Какие дела, мам? Ты у меня одна.
***
Когда Петя действительно приехал, Любаша ощутила невероятное облегчение. Они долго разговаривали, обсуждая всё, что произошло. Петя предлагал ей продать квартиру и переехать к нему в Петербург, но она всё ещё сомневалась.
– Мам, ты не должна это терпеть. Начинай думать о себе, а не только обо мне, – настаивал он.
Эти слова глубоко тронули её.
Впервые за много лет Любаша поняла, что ей пора менять свою жизнь. Пора перестать быть заложницей обстоятельств.
– Прорвёмся, Петя, – слабо улыбнулась она. – Всё-таки прорвёмся.
И в этот раз её слова прозвучали не как жалкая попытка утешить себя, а как обещание. Обещание новой жизни.