Вот уже полчаса жарила котлеты, а мысли всё не отпускали. После разговора с Наташкой что-то будто щёлкнуло в голове. "Ты за него по любви вышла или просто потому что так надо было?" Дурацкий вопрос. Вроде и по любви... А вроде и правда — потому что время подошло, все намекали, да и с Игорем удобно было. Спокойно.
— Эй, у тебя котлеты горят!
Вздрогнула от голоса мужа. И правда, подгорели.
— Задумалась что-то... — пробормотала я, торопливо переворачивая котлеты. Почему-то стало неловко, будто он мог прочитать мои мысли.
— Странная ты последнее время, — Игорь привычно полез в холодильник за кетчупом. — На работе проблемы?
— Нет... — я помешала пюре, собираясь с мыслями. — Слушай, а ты никогда не думал... Ну, вот живём мы с тобой. А почему?
— В смысле почему? — он замер с открытой бутылкой кетчупа. — Что за вопрос вообще?
— Ну вот просто... — я выключила плиту, повернулась к нему. — Мы же как-то автоматом поженились. Все вокруг женятся — и мы. Все рожают — и мы планируем...
— Погоди-ка, — он с грохотом поставил бутылку. — Ты это к чему ведёшь? Тебе что, Наташка твоя начиталась этих... как их... про поиск себя и давай тебе в уши дуть?
— При чём тут Наташка? — разозлилась я. — Я просто спросила! Вот честно — ты можешь сказать, почему мы вместе? Только не надо про "потому что любим". Это все говорят.
Игорь прислонился к холодильнику, скрестив руки на груди. На магните рядом с его плечом наша свадебная фотка — улыбаемся как положено. Два года всего прошло, а кажется — вечность.
— Нет, ну вот что ты хочешь услышать? — в его голосе появились незнакомые нотки. То ли обида, то ли страх. — Что мы зря поженились? Что я тебя не достоин? Что ты теперь такая... особенная, а я так, для галочки?
— Господи, да не передёргивай ты! — я с грохотом поставила тарелку на стол. — Просто... Мне иногда кажется, что мы живём по инерции. Делаем то, что должны. А где мы в этом всём?
— Знаешь что... — он как-то резко двинулся к двери. — Я на пробежку. А ты тут... подумай над своими вопросами.
Входная дверь хлопнула. Я посмотрела на остывающие котлеты. Раньше он всегда ждал ужина. А сейчас вот взял и ушёл. Может, я и правда какую-то ерунду придумываю? Просто устала. Или...
В кармане завибрировал телефон — Наташка. Но отвечать почему-то не хотелось. Вообще ни с кем говорить не хотелось. Я села за стол и уставилась в окно. На улице темнело. Интересно, куда он побежал? Раньше я всегда знала его маршрут, а сейчас... Да много ли я вообще о нём знаю? И о себе?
На даче было прохладно и пахло нежилым — я не открывала здесь окна с прошлой осени. Бросила сумку в углу, первым делом включила чайник. Старый, с облупившейся эмалью, ещё мамин. Она всегда говорила: "Когда на душе муторно — выпей чаю и подумай".
Игорю написала коротко: "Побуду пару дней на даче". Он ответил через час: "Ок". Раньше забросал бы вопросами, а сейчас... Может, тоже устал от этой нашей будничной возни?
К вечеру похолодало. Я куталась в старый плед, разбирала ящики в серванте — просто чтобы чем-то заняться. В самом нижнем нашла коробку с маминой перепиской. Старые конверты, выцветшие открытки... Письмо от подруги, семьдесят девятый год:
"Людочка, я всё думаю о твоём письме. Ты пишешь — страшно менять жизнь в тридцать пять. А по-моему, страшнее до старости жить с мыслью "а что, если бы я тогда решилась?" Я вон через год после развода встретила своего Колю. И знаешь, оно того стоило — пересудов, переездов, всего. Потому что живу как дышу, понимаешь?"
Я помнила этот момент. Мама тогда ушла от первого мужа, все вокруг крутили пальцем у виска: как можно в тридцать пять всё начинать сначала? А она начала. И была счастлива с отцом, я же помню.
Телефон завибрировал — сообщение от Наташки: "Ты как? Он звонил мне, спрашивал, не знаю ли я, что с тобой". Я отключила звук. Не хотелось ни с кем говорить, даже с ней.
Стемнело как-то сразу. В такие весенние вечера всегда накатывает — то ли грусть, то ли тоска по чему-то. Вспомнилось почему-то, как познакомилась с Андреем. Летняя практика после третьего курса, прогулки до утра, разговоры обо всём на свете... Он звал с собой в Питер, а я побоялась — как это, всё бросить и уехать? А вдруг ничего не получится? Вышла за Игоря — надёжно, удобно. Все одобрили.
Интересно, как сложилась бы жизнь, реши я тогда иначе? Дело даже не в Андрее — мы давно потеряли связь. Дело в выборе. Я тогда первый раз испугалась пойти за своим "хочу" и выбрала "надо". А потом это вошло в привычку.
На столе зажужжал телефон — Игорь. Я смотрела на высвечивающееся имя и думала — когда мы начали бояться настоящих разговоров друг с другом? Когда превратились в удобных соседей? И почему я только сейчас поняла, что всю жизнь боюсь? Боюсь чужого осуждения, боюсь перемен, боюсь признаться себе, что имею право хотеть чего-то другого...
Телефон замолчал. За окном громко ухнула сова. Я встала, открыла форточку — в комнату ворвался влажный весенний воздух. Пахло талым снегом и чем-то ещё, неуловимым. Может быть, переменами.
Домой я вернулась в воскресенье утром. Игорь сидел на кухне, пил кофе и читал новости в телефоне — как всегда по выходным. Будто и не было этих трёх дней.
— Привет, — он поднял глаза от телефона. — Чаю будешь?
Я покачала головой. Села напротив, помолчала. Начинать разговор не хотелось, но и тянуть дальше было нельзя.
— Игорь, нам надо поговорить.
— Надо так надо. — Он отложил телефон, потёр переносицу. — Додумалась до чего-нибудь на своей даче?
В его голосе сквозила насмешка, но я слышала за ней что-то ещё. Страх? Обиду?
— Знаешь... — я крутила в руках зажигалку, оставленную им на столе. — Я много думала. О нас, о себе. Вспоминала, как мы начинали. Игорь, ты когда-нибудь задавался вопросом — почему именно мы? Почему вместе?
— Опять ты за своё! — он встал, прошёлся по кухне. — Нормально же всё было. Дом, быт налаженный, планы... А ты со своими вопросами! Вот что ты хочешь от меня услышать?
— Правду, — я подняла на него глаза. — Только правду, Игорь. Мы ведь оба знаем — между нами давно что-то не то. Мы живём по инерции, по привычке...
— А что не так с привычкой? — он резко развернулся. — Все так живут! Думаешь, у других по-другому? Розы-мимозы каждый день? Так не бывает, Света!
— Бывает, — тихо сказала я. — У мамы с отцом было. Они прожили двадцать лет, но до последнего смотрели друг на друга как влюблённые.
— Ну да, конечно! — он хмыкнул. — Только они сперва жизнь друг другу поломали, с прежними семьями развелись. Этого ты хочешь? Всё разрушить?
— Я не хочу разрушать, — я сжала зажигалку так, что пальцам стало больно. — Я хочу быть честной. С тобой, с собой. Мы же... мы как соседи, Игорь. Удобные соседи с общим бытом.
Он замер у окна, глядя куда-то во двор:
— Значит, всё, что у нас было — ничего не значит? Два года коту под хвост?
— Нет, не так, — я встала, подошла к нему. — Эти два года были... нормальными. Спокойными. Но разве ты сам не чувствуешь — между нами нет того, что должно быть между мужем и женой? Мы просто... привыкли друг к другу.
— А чего ты хочешь? — он резко повернулся, и я увидела, что глаза у него красные. — Чтобы я тут в жилетку поплакал? Сказал "да, дорогая, ты права"? Или благословил тебя на поиски настоящей любви?
— Я просто хочу, чтобы мы перестали врать друг другу, — я почувствовала, как дрожит голос. — И себе тоже перестали.
Он долго молчал. Потом как-то разом ссутулился, сел на подоконник:
— Знаешь... Я ведь тоже иногда думал об этом. Но гнал от себя такие мысли. Думал — так надо, так правильно...
У меня внутри что-то оборвалось. Я столько боялась этого разговора, а оказалось — он тоже знал. Тоже чувствовал.
— И что теперь? — спросил он глухо.
— Не знаю, — честно ответила я. — Правда не знаю. Но жить как раньше — не могу больше.
Через неделю Игорь позвонил сам. Я как раз собирала вещи — решила пока пожить у Наташки.
— Поговорим? — спросил он как-то непривычно мягко. — Я тут рядом, в нашей кафешке.
"Нашей" — это где пили кофе после его предложения. Забавно, что именно туда позвал.
Он ждал за дальним столиком. Похудел вроде за эту неделю. Или просто давно не присматривалась?
— Будешь что-нибудь? — спросил он, когда я села.
— Нет, спасибо.
Помолчали. Он крутил в руках салфетку, я рассматривала царапины на столе.
— Знаешь, — наконец заговорил он, — я всю неделю думал. О том, что ты сказала. И... наверное, ты права. Мы действительно как-то... потерялись в быту.
Я подняла глаза — он смотрел в окно, хмурясь.
— Вспоминал, как всё начиналось. Мне же правда казалось, что так и должно быть — встретились, начали встречаться, потом свадьба... Все так делают, да? — он невесело усмехнулся. — А потом как-то раз глянул на тебя вечером — ты на диване с книжкой сидела — и подумал: а что я вообще о тебе знаю? Чего ты хочешь от жизни? О чём мечтаешь?
У меня защипало в глазах. Странно — столько слёз было за эту неделю, а всё равно щиплет.
— И знаешь, что самое страшное? — он наконец повернулся ко мне. — Я и о себе этого не знаю. Живу как по рельсам — работа, дом, выходные на даче... А чего я сам хочу — не помню уже.
— Игорь...
— Подожди, дай договорю, — он сжал салфетку в комок. — Я не хочу тебя держать. Правда. Ты... ты очень честная. И смелая. Решилась сказать то, о чём я молчал. Но и отпускать вот так сразу... не хочу, понимаешь?
Я кивнула. Почему-то стало легче дышать — впервые за долгое время.
— Может... может, попробуем начать сначала? — он протянул руку через стол, но не дотронулся до моей. — Только теперь по-честному. Узнать друг друга заново. Понять — можем мы быть вместе по-настоящему или нет.
— Как друзья для начала? — я слабо улыбнулась.
— Как друзья, — он кивнул. — Без обязательств, без "потому что так надо". Просто... попробовать.
Я смотрела на него и думала — вот оно как бывает. Иногда нужно решиться всё разрушить, чтобы начать строить заново. Только теперь уже не потому, что так положено. А потому, что сам так решил.
— Хорошо, — сказала я. — Давай попробуем.
За окном моросил апрельский дождь. На карнизе ворковали голуби. В кафе пахло кофе и корицей. Обычный день. Только почему-то казалось — всё теперь будет иначе.