Зеркало истины. Глава 52
Первое время, живя в селе, Тоня всё не находила себе места, думала и думала, поедом съедая себя за то, что не удержала, не уговорила Лилю остаться. Но рано или поздно птенцы разлетаются из своего гнезда, чтобы начать собственную жизнь, видимо пришло время и ей опериться и встать на крыло. Женщина всё уговаривала себя, что любовь и доброта, которые они дали девочке не пройдёт бесследно и та обязательно вспомнит и Далматово, и своих бабушек и ту, что подарила ей детство.
Село ей понравилось с первой минуты, хоть и небольшое, но уютное, в центре три двухэтажки и одна трехэтажка, большой клуб, три магазина, библиотека и красивая школа, поблескивающая на пригорке чистыми окнами. Люди в Язовке оказались приветливые, а коллектив, на удивление, молодой. Вместе с ней с сентября начали работать три молодых педагога, девчонки совсем, в том числе и её коллега, юная Тамара, которой так не шло её отчество -Петровна. Ну какая ещё Петровна, если по сути сама ещё дитя?
Глядя на неё, она вспоминала собственное начало работы и по возможности старалась помочь, советами при подготовке к урокам, по доброте душевной не замечая, что девушка не так и проста, как кажется на первый взгляд. Жили они все в одном доме, новенькой двухэтажке, где Тоне выделили отдельную, однокомнатную квартиру, а вот девчонки делили на троих одну квартиру, что вызывало у Тамары зависть и возмущение.
-Не понимаю, почему Антонине Ивановне дали отдельное жильё, а нас запихнули всех вместе в эту халупу? – зло говорила она своим соседкам по квартире, Вике и Марине, учителям начальных классов.
-Может потому что она в возрасте и имеет большой опыт работы? –предположила Вика, закручивая волосы в бигуди перед сном.
-Ну и что? А мы молодые специалисты! Вот как в таких условиях заводить семью? – Тамара показала рукой вокруг, в единственной комнате стояло три панцирных кровати, выданные из колхозного склада, большой письменный стол и шкаф.
-Не переживай, мы с Маринкой можем и погулять, если тебе приспичит, -хохотушка Вика добродушно улыбнулась, не видя, как злая гримаса исказила лицо отвернувшейся от неё Тамары.
Вот такой она уродилась, вечно всеми обиженной и обделенной, хотя росла в обычной семье, где родители, много работающие, чтобы содержать троих девочек, уделяли ей достаточно внимания. У них была красивая одежда, которую шила мама, доставая разными способами редкие в то время модные журналы, они даже ездили на море, о котором остальные только мечтали, но всё равно, Тамара была вечно всем недовольна. То платье у сестры красивее, то игрушку ей подарили не ту, то учиться она хотела не там.
Есть такая категория людей, про которых говорят в народе: «У кого желчь во рту, тому все горько», вот и Тамару ничего не радовало, а лишь вызывало зависть. А где зависть, там и злость, её верная спутница. Девушка завидовала, испытывая при этом раздражение и злость, потому что ей тоже хотелось быть похожей на хохотушку Вику, легкой, как бабочка или иметь красоту Марины, которая не успев устроиться, на новой квартире уже обзавелась кавалером, да не одним и тому, как быстро подружилась Антонина Ивановна с ребятней и коллегами.
-Вот будь у меня отдельная квартира, как у Тоньки (так она пренебрежительно называла Антонину Ивановну), -думала Тамара, слушая как сопят её сотоварки в своих кроватях, -уж я бы непременно уже с кавалером была, -злилась девушка, переворачивая подушку на прохладную сторону. И невдомёк было девице, что дело было вовсе не в квартире, а её характере, который с первой минуты знакомства отталкивал от неё людей.
Простые, деревенские парни чурались её словно черт ладана, не вынося занудства и нравоучений, лившихся из уст вполне симпатичной девушки. Надо отдать должное, в коллективе Тамара держала лицо, вела себя тише воды, ниже травы, подобострастно прислуживая завучу и стараясь угодить директору, не понимая, что все её потуги видны другим. Коллеги откровенно недолюбливали молодую выскочку и лишь Тоня, с присущей ей добротой и желанием помочь сглаживала острые углы их взаимоотношений. Её, в отличии от Тамары, коллектив принял на ура, интуитивно чувствуя в ней хорошего, правильного человека. Ребятишки и здесь ходили за ней вьюном, а спектакли, что ставила она в кружке художественной самодеятельности вызывали восхищение зрителей.
Желая забыться Тоня бралась за любое дело, будь то сбор металлолома или макулатуры, охотно работала вместе с детьми в поле, убирая колхозный турнепс, не чуралась тяжелой работы на свинокомплексе, где у школы был свой корпус маленьких поросят на откорме. Поначалу ей всё здесь было непривычным, всё же в городе подобной работой заниматься не приходилось.
Работать ученики начинали часов семь утра, чтобы после успеть в школу. Ранним утром, в любое время года и погоды, у колхозной конторы ждал грузовик, со скамейками в кузове, на котором их с детьми везли на свинокомплекс. Сонные детишки, словно воробьи на ветке, жались друг дружке, стараясь согреться и чуточку вздремнуть, хотя на клочкастой от выбоин и ям дороге это было невозможно.
Тоня, как мать, вечно их жалела в этот момент и укрывала голые шеи своим шарфом или прижимала к себе, спасая от холодного ветра. Большущий, состоящий из множества корпусов и подсобных помещений с взмывающими в небо транспортёрами свинокомплекс встречал их бравой музыкой, льющейся из местной радиоточки.
Ею заведовал Кеша, высокий, тощий юноша, сын заведующей и слесарь по совместительству. Пользуясь своим положением, он врубал на полную мощность модных тогда Сандру, Модерн Токинг, Бэд бойс блю и утро казалась не таким тяжелым.
Надев сапоги и старую одежду в главном здании, школьники спешили в свой корпус, где ждали их триста голодных поросят, начинавших дружно визжать, как только открывались двери. А дальше привычная работа, раздать корм, почистить клетки и бегом обратно в школу на занятия. Все старшеклассники, в сопровождении педагогов, работали по очереди весь год и уклониться от этой работы было практически невозможно.
Но Тамаре удавалось. И, казалось бы, не работаешь - сиди помалкивай, но нет же, стоило в учительской появиться педагогу, отработавшему утром с детьми на свинокомплексе, как хорошенький носик девушки презрительно морщился, и она начинала натужно кашлять, якобы из-за запаха свиней, который намертво приклеивался к человеку до тех пор, пока он не вымоется и не сменит одежду.
-Не понимаю, зачем школе это нужно? –возмущалась она, демонстративно уходя в дальний угол учительской, -просто рабский труд какой-то, да ещё этот запах! Как не пытались доказать ей коллеги, что таким образом школа обеспечивает себе и питание, и новые лыжи, и книги, и поездки, она продолжала морщить нос, что не добавляло к ней любви. И уж совсем разобиделась, когда колхозное правление поощрило некоторых детей и педагогов поездкой в Москву.
-Что ты жалуешься, Тамара? –удивленно спрашивала её Вика, живущая с нею в одной комнате, -кто работал, тот и поехал! Антонина Ивановна, например, не только свои смены работала, но и постоянно подменяла заболевших учителей, можно сказать не вылезала из корпуса, а ты там ни разу не была!
-И не была и что? Ничего не потеряла! У меня, между прочим, слабое здоровье и аллергия, на свиней! –Тамара была возмущена и слов не стеснялась.
-Странно, а свинину трескаешь за обе щеки и никакой аллергии нет! –гнула свою линию Вика, которая уже очень устала от своей соседки. Жить с такой в одной комнате –невыносимо, мало того, что она плохая хозяйка и вечно оставляет везде грязную посуду, в добавок к этому постоянно сплетничает, ноет и жалуется.
-Что ты мне выговариваешь? –сердилась на Тамару девушка, -иди и скажи об этом директору школы или председателю колхоза!
-И пойду! И скажу! –хохорилась та, предпочитая возмущаться дома и не связываться с влиятельными людьми села. Не было в ней пока храбрости, силы, чтобы ногой открывать дверь в кабинете, требовать и доказывать. Пакостила она мелко, исподтишка, потихоньку проходя гадкую науку лицемерия, равнодушия, безответственности и стяжательства. Говорят, что со временем человек меняется в лучшую сторону. Обстоятельства жизни, общество способствует этому, но только не в случае с Тамарой, выбравшей свой путь и твёрдо шагающей по нему.
Свинокомплекс встретил Тоню привычной музыкой, Кеша уже был на месте и приветливо махнул ей рукой из окна радиорубки.
-Здравствуйте, Антонина Ивановна, -дружно поздоровались с ней проходящие мимо свинарки, а одна из них мать худенького Вити Паршукова, из шестого класса, задержалась возле неё. Приноравливаясь под мелкий шаг учительницы она первой завела разговор:
-Вчерась двойку приволок по литературе, охламон, и главное молчит за что, уж я его полотенцем отходила, а всё молчит. Уж не знаю, как к Тамаре Петровне подойти и спросить, за что двойка-то, ведь учит! Каждый день учит! Стихи-то! Мой-то квасит какой день, так Витька в бане спал, там и уроки делал, -пояснила она, -муж мой как напьётся нас из дома гонит, кочевряжится. Вы уж поговорите там с учительницей, что уж сразу двойку-то? Учит он!
-Вы не волнуйтесь, Анна Павловна, я обязательно с ней поговорю, -откликнулась Тоня, -а хотите я с ним позанимаюсь? Дополнительно, после уроков?
-Ой, спасибочки, Антонина Ивановна, по гроб жизни благодарна вам буду!
-Славный у вас мальчишка, Анна Павловна, какой день наблюдаю, как он после школы вам здесь помогает.
-Так и есть! Говорит мне, мамка, не смей ведра с водой носить, нельзя тебе! Я сам буду! И ведь помогает! А я его полотенцем! Да что ж я за мать такая! –свинарка расплакалась, достала из фуфайки платок и шумно высморкалась.
-Да полноте, плакать, радоваться нужно, какой помощник у вас растет! А стихи мы выучим и русский язык подтянем!
-А ведь и правда, Антонина Ивановна, радоваться нужно! Куплю я ему сегодня конфет! Заслужил! Ну побёгла тогда я, работа не ждёт, -свинарка подхватилась и бросилась догонять подруг, ушедших далеко вперед. Улыбаясь, смотрела ей вслед Тоня, думая о том, что оценка-это только цифра, важнее то, что мальчишка, при таком отце не озлобился и искренне любит свою мать.
Она подошла к корпусу, школьники уже ждали её, дала им знак, чтобы закатывали в здание вагонетку с кормом. Сегодня поросятам давали рыбу, замороженного минтая привозили большими брикетами, а ещё угощали яйцами, яблоками из колхозного сада, нарезали турнепс.
Руки делали привычное дело, разделывая рыбу, а мозг был занят другим. Тоня была рада поездке с детьми, надеясь в Москве встретиться с Лилечкой. Мир не без добрых людей и ей правдами и неправдами удалось добыть адрес проживания Веры с её новым мужем. Отправленные на него письма и телеграммы возвращались со штампом «адресат выбыл», но ей так хотелось верить, что это просто ошибка почты и она непременно найдет их в Москве.