(Фентези)
Марья Темная склонилась над старинным медным котлом, ее худые пальцы с длинными ногтями методично перебирали ингредиенты. Тусклый свет масляной лампы отбрасывал причудливые тени на стены её маленькой хижины, затерянной на краю леса.
"Итак, проверим..." - прошептала она, - "Корень папоротника, собранный в полнолуние... Есть. Высушенные лепестки белой розы с кладбища... Присутствуют. Три капли крови безвинно убиенного оленя... Точно. Пепел от сгоревшего письма неразделенной любви... Все в порядке."
Она медленно помешивала темно-зеленую жидкость, которая то и дело вспыхивала едва заметными синими искорками. Зелье было для молодой женщины из соседней деревни - та просила настой, который поможет её больному ребенку.
И никто не знал, сколько сердечной боли и личной печали Марья вкладывает в каждый свой отвар, сколько бессонных ночей она провела, помогая людям, которые за её помощь платили черной неблагодарностью...
Закончив готовить зелье, Марья аккуратно разлила темно-зеленую жидкость в три глиняные флакона. Один - для больного ребенка, второй - для его матери, чтобы поддержать её силы, а третий - про запас.
Она знала каждую семью в округе. Знала их беды, болезни, тайны. И каждый раз, когда кто-то приходил к ней за помощью, отдавала частичку своей души. Но люди... люди были жестоки.
Марья достала с полки потрепанный дневник и открыла на последней странице. Здесь были имена тех, кому она помогла за последний год: Анна с младенцем, которого она спасла от лихорадки. Степан, которому вернула зрение. Екатерина, которой помогла родить здорового ребенка...
И каждый раз - только слова за спиной: "Ведьма", "Колдунья", "Нечисть"...
Она вздохнула и начала собираться. До деревни было идти часа три пешком, и надо успеть до заката.
Марья вышла из хижины, закутавшись в темно-серый платок. На плече - корзина с флаконами, в руке - посох из можжевельника. Лесная тропинка была ей знакома с детства - каждый камень, каждый изгиб корней.
Внезапно она услышала тихое поскуливание. Из-за кустарника показался раненый волчонок - его задняя лапа была глубоко рассечена. Марья не удивилась. Животные всегда чувствовали в ней не угрозу, а защиту.
"Иди сюда, малыш", - прошептала она, доставая из кармана травяную мазь.
Волчонок не убежал, напротив - доверчиво подполз ближе. Она осторожно обработала его рану, прошептав древнее заклинание исцеления. Раненая лапа буквально на глазах стала затягиваться.
"Беги домой", - тихо сказала Марья.
Волчонок благодарно лизнул её руку и скрылся в чаще.
Когда Марья наконец добралась до деревни, солнце already клонилось к закату. Первым её встретил старый пес Трофима - он радостно завилял хвостом и потёрся о её ноги.
У дома Анны, той самой женщины с больным ребёнком, собралась небольшая толпа. Марья почувствовала недоброе еще до того, как услышала первые злые голоса.
"Опять эта ведьма явилась!" - крикнул кто-то.
"Нечисть лесная!" - послышался другой голос.
Анна выбежала навстречу, бледная как полотно. В её руках был флакон с целительным отваром.
"Ты... ты специально! - закричала она исступленно. - Мой сын умер этой ночью, а ты принесла эти проклятые зелья!"
Марья онемела. Она точно знала, что зелье было сварено правильно. Что могло пойти не так?
Марья медленно опустила корзину. Её глаза, серые как осенний туман, потемнели от боли и гнева. Она знала каждую травинку в своих отварах, каждое заклинание - с такой точностью, что ошибка была невозможна.
"Покажи мне ребенка", - тихо, но с такой силой сказала она, что толпа невольно расступилась.
В доме пахло смертью и горем. Маленькое тельце ребенка лежало, завернутое в белую простыню. Марья наклонилась, коснулась его лба и прикрыла глаза.
Через мгновение она резко выпрямилась.
"Это был не мой отвар", - сказала она. - "Это подмененное зелье. Кто-то хотел меня очернить".
В толпе начался шум. Кто-то испуганно, кто-то зло переговаривался. Но Марья уже доставала из кармана небольшой пузырек с прозрачной жидкостью.
"Я докажу", - прошептала она.
Марья достала небольшой кристалл из складок своего платка и капнула на него прозрачную жидкость из пузырька. Кристалл мгновенно изменил цвет, став алым, как кровь.
"Яд", - холодно произнесла она. - "Очень редкий. Добывается из корня black hellebore. Смертелен для детей".
В толпе воцарилась мертвая тишина. Анна, которая только что обвиняла Марью, теперь стояла бледная, с широко открытыми глазами.
"Кто-то хотел не только убить ребенка, - продолжила ведьма, - но и обвинить меня".
Внезапно из-за спин выступил Трофим - местный знахарь. Его рука непроизвольно дернулась к поясу, где был спрятан точно такой же пузырек.
Марья медленно повернулась к Трофиму. Её взгляд был подобен ледяному клинку - острому и беспощадному.
"Ты, - прошептала она, - посмел убить невинного ребенка?"
Трофим попятился назад. Его многолетняя зависть к Марье, к её истинному дару исцеления, наконец прорвалась наружу.
"Ты забираешь мой хлеб! - закричал он. - Каждый раз, когда я лечу кого-то травами, люди бегут к тебе! Ты не знахарка, ты - ведьма!"
Анна, потрясенная, подошла ближе. Слёзы текли по её щекам.
"Это правда?" - прошептала она.
В этот момент в деревне что-то изменилось. Воздух стал тяжелым, как перед грозой. И Марья знала - сейчас произойдет что-то чудовищное.
В тот момент, когда Трофим попытался выхватить нож, что был за его поясом, Марья даже не пошевелилась. Она лишь тихо прошептала древнее заклинание, и воздух вокруг неё начал вибрировать серебристыми волнами.
Трофим замер, словно превратившись в статую. Его руки были скованы невидимыми путами, глаза расширились отужаса.
"Ты убил дитя", - сказала Марья. - "И не первого. Я знаю о твоих преступлениях".
Из её ладоней потекло мягкое синее свечение. Это было не проклятие, но и не милосердие. Это было возмездие.
Анна смотрела, затаив дыхание. Жители деревни попятились назад.
Синее свечение заструилось от пальцев Марьи, окутывая Трофима. Он начал медленно оседать на землю, его тело сковывала странная, болезненная оцепенелость.
"Твои руки больше не причинят вреда", - прошептала ведьма. - "Ты будешь помнить каждое зло, что совершил. Каждую слезу, что пролил".
Внезапно из толпы выступил старый Матвей - самый уважаемый житель деревни. Его глаза были полны слёз и раскаяния.
"Марья, - сказал он, - мы были слепы. Мы не видели твоей доброты все эти годы".
Марья молчала. Её сердце было разбито не только предательством Трофима, но и многолетним непониманием людей, которым она помогала.
В этот момент что-то неожиданное произошло. Раненый волчонок, которого Марья исцелила в лесу, внезапно выбежал из-за деревенских строений. Он подбежал к ней и встал рядом, глядя на толпу с вызовом.
"Даже лес знает мою истинную сущность", - тихо сказала Марья. - "А вы? Вы столько лет жили рядом и не видели..."
Матвей опустился на колени.
"Прости нас, Марья. Мы недостойны твоей доброты".
Но ведьма уже знала - после сегодняшнего дня ничего не будет прежним. Её одиночество стало еще глубже, а боль в сердце - острее.
Волчонок прижался к её ноге, словно единственный, кто её понимал.
Марья подняла голову и посмотрела поверх деревни - туда, где начинался её лес. Её взгляд был холоднее зимнего ветра, но в глубине глаз затаилась невыплаканная боль.
"Я ухожу", - сказала она. - "И больше никто из вас не увидит меня".
Анна, все еще содрогаясь от пережитого, шагнула было вперед, но Марья остановила её одним движением руки.
"Твой сын", - произнесла она, - "Он будет жить. Я оставляю твоему дому защиту. Несмотря на всё".
Волчонок уже бежал рядом, когда она направилась к лесу. А позади остались оцепеневшие люди, которые вдруг поняли - они потеряли гораздо больше, чем просто знахарку.
Они потеряли настоящее чудо.
Конец первой части.